Наталья Крупенина
ПРЕКРАСНЫЕ СКАЗКИ
|
|
Прекрасная индийская сказка
Самос
Жили как-то в одном селе муж с женой. Были у них козы, молоко давали. Молоко муж с женой пили, молоко продавали, тем и жили, так и состарились.
И вот как-то заболели-зачахли козы, не стало у них молока, нечего сбыть-продать, нечего съесть-выпить. Говорит тогда старик своей хозяйке:
- Состряпай-ка ты мне самосы, так, знаешь ли, самосов хочется, сил нет!
- Да где же я возьму муку для самосов? - ответила старуха.
- А ты сходи к дукандару, займи у него.
- Да из чего же я сделаю начинку для самосов?
- А ты покопайся-то в огороде, поскребись на кухне.
Хозяйка сходила к дукандару, замесила мягкое тесто. Нашла на огороде немного-чуть цветной капусты и гороха, на кухне по щепоти куркумы и кориандра, кумина и имбиря, все прогрела-поджарила, перемешала-перетерла, сделала славную начинку.
Разделила старуха тесто на десять лепешек для десяти самосов, да не рассчитала, кусок остался, не туда, не сюда, девать некуда. Прилепила она его к последнему самосу. Наконец, обжарила самосы в горячем гхи, и выложила золотистыми на поднос, остывать-прохлаждаться.
А того не заметила, что у последнего самоса лишнее-то тесто отлепилось, получились ноги. Встал самос на свои ноги, поразмялся, потянулся, из окошка выпрыгнул и бросился по дороге убегать-улепетывать.
Идет самос по дороге и весело песенку поет:
Мейн самос хун,
Мейн гарми-мази хун,
Мейн нани се гайя тха,
Мейн нана се гайа тха.
Я самос горячий-вкусный,
Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел.
Шел он, шел, и завела дорога в джунгли, повернула.
В джунглях увидел самоса вепрь-сукар. Не везло сукару на охоте, никого поймать не удавалось, и уже три дня ходил он голодный. Увидел самоса, взревел радостно и говорит:
- О! Самос! Растопчу тебя, съем тебя!
- Ты не ешь меня, сукар, послушай я тебе песенку спою:
Мейн самос хун,
Мейн гарми-мази хун,
Мейн нани се гайя тха,
Мейн нана се гайа тха.
Аур тум се, сукар, бхи гана хога!
Я самос горячий-вкусный,
Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел.
И от тебя, сукар, убегу!
Спел так хитрый самос и убежал.
Бежит себе, подпрыгивает, а тут ему навстречу багх-тигр. Злой, на любого бросится. А тут самос, золотистый, аппетитный. Зарычал тигр и говорит:
- О! Самос! Разорву тебя, съем тебя!
- Ты не ешь меня, багх, послушай, вот я тебе песенку спою:
Мейн самос хун,
Мейн гарми-мази хун,
Мейн нани се гайя тха,
Мейн нана се гайа тха,
Мейн сукар се гайа тха.
Аур тум се, багх, бхи гана хога!
Я самос - горяч и вкусен,
Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел,
Я от сукара ушел,
А от тебя, багх, и подавно убегу!
Допел и сразу исчез в кустах, тигр даже пошевелиться не успел.
А самос продолжил свой путь. Долго шел, топал, к вечеру вышел на поляну. Смотрит - на поляне у пруда гидар-шакал сидит, мачхли ловит. Только где шакалу мачхли поймать!
Увидел гидар самоса, отряхнулся, подошел.
- О! - говорит, - Самос! Какой приятный! Проглочу тебя, съем тебя!
- Ты погоди, гидар, погоди, дай я тебе сначала песенку спою:
Мейн самос хун,
Мейн гарми-мази хун,
Мейн нани се гайя тха,
Мейн нана се гайа тха,
Мейн сукар се гайа тха,
Мейн багх се гайа тха.
Аур тум се, гидар, бхи гана хога!
Я самос,
Я горячий-вкусный,
Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел,
Я от сукара ушел,
Я от багха ушел,
И от тебя, гидар…
- Подожди, подожди, - перебил хитрый гидар, - Песенка-то может и хорошая, но я глуховат стал от сырости, не слышу нечего. Ты иди сюда, поближе, сядь ко мне на хвост, и спой еще раз.
Самос подошел поближе, забрался гидару на хвост и закричал:
- Мейн самос хун,
Мейн гарми-мази хун,
Мейн нани се гайя тха…
- Шайтан! - воскликнул хитрый гидар, - Опять ничего не слышу. Ты, самос, знаешь, что, сядь поближе мне на плечо.
Самос вскарабкался гидару на плечо, встал на цыпочки и громко-громко запел:
- Мейн самос хун,
Мейн гарми-мази хун…
- Ну что ты будешь делать, - сказал хитрый гидар, - не слышно. Залезь ко мне на нос, а? Уж очень послушать хочется.
Самос залез шакалу на нос, тут хитрый гидар - раз, и проглотил его, съел. Потом облизнулся и пошел ловить мачхли. Разве может гидар наесться одним небольшим самосом?
Эскимоская сказка, длинная, но прекрасная
Арыалинерк
Так было. Жил в Нунаке удачливый охотник с женой. И была у него дочь, одна-единственная. Других детей не было. Заболела жена его и через некоторое время умерла. А дочь еще маленькой была. Не мог он в море выйти: дочь оставить не с кем. И корней и ягод летом собрать некому.
Взял он тогда вторую жену, женщину, которая сама мужа потеряла. А эта женщина уже в возрасте была, и у нее две своих дочери. А сыновей тоже не было.
И вторая жена и дочери ее очень дочь охотника обижали. Он на промысел уходил, нерпу, моржа и другого морского зверя промышлял, а жена с дочерьми и падчерицей в яранге хозяйничали. Самую тяжелую работу падчерице поручали. И едой не делились, приходилось девочке самой силки плести и куропаток ловить. Силки из китовых усов делала. Много силков девочка делала, от этого руки у нее были в ранах. Одежда у нее вся из собачьих шкур была - шапка, руковицы, кухлянка и торбаза. Из-за того, что много ей работать приходилось, и нерп и латхаков поить-кормить, свежевать, и съедобных корней больше всех собирать, в яранге все чистить, была она всегда грязная, неопрятная, косматая. Прозвали ее сестры и жена отца Арыалинерк.
Так жили они. Скоро девушки уже в пору девичества вошли.
Был в Наукане китовый праздник. И все туда собрались, и из Нунака тоже. У старшины Наукана был сын, ловкий добытчик. Все бы хорошо, но не хотел сын жениться. Придет к нему в землянку невеста, юноша с ней ласково обойдется. А поживет немного - домой возвращается. Надоело это старшине. Поругал он сына своего, сказал, кто из женщин на празднике состязаний победит, та и станет ему женой. А сын хороший охотник был, зимой много оленей добывал, а летом - морских зверей. Многие женщины хотели в его землянке хозяйками стать, вот и сестры Арыалинерк.
Собрался охотник с семьей на праздник ехать. Арыалинерк тоже попросилась. Сестры ее смеяться начали, а вторая жена говорит:
- Куда ты в твоей кухлянке пойдешь! Ой, ой!
Потом еще говорит:
- Ладно. Можешь поехать, залезешь рано утром на скалу и будешь оттуда смотреть, чтобы никто мокроносую такую не заметил. Вот только сначала алыки приготовь. Из жил ниток накрути. Потом из семи оленьих шкур сшей для нас кухлянки, штаны, дождевики, рукавицы длинные, рукавицы короткие и торбаза. Потом отцовский каяк покрышкой обтяни. И в тундру сходи, набери по мешку съедобных трав и ягод. Жир моржа для жирника взбей, из мяса тухтак сделай да в мясную яму убери. А потом поезжай.
- Ой, да как же я успею все это выполнить! Да под силу ли это одному человеку! - сказала Арыалинерк.
Ответила вторая жена:
- Ничего, если поторопишься, успеешь.
Уехали все. В деревне одна Арыалинерк осталась. Сидит в яранге, нитки крутит, плачет, глаз не осушает. Вдруг слышит; кто-то в сени вошел и, не останавливаясь, к пологу направился. Заглянула в полог - маленькая женщина. Пригласила ее Арыалинерк, угощает китовой кожей. Стали вместе есть. Арыалинерк говорит:
- Думала, все уехали, кроме меня. Откуда ты пришла?
Гостья отвечает:
- Действительно, одна ты тут. А я из других мест. Жалея тебя, сюда пришла. Помочь тебе хочу, чтобы ты на китовый праздник попала.
Говорит Арыалинерк:
- Никак мне туда не попасть! Жена отца мне столько работы оставила!
Говорит ей гостья:
- Ничего, ничего. Работу эту легко сделать. Алыки приготовит гагара. Ниток накрутят куропатки. Одежду сошьют медведицы. Травы и ягоды собирут вороны. Жир взобьют олени. Тухтак сделает сова. А каяк обтянется покрышкой сам.
Спрашивает Арыалинерк:
- Да как я туда попаду! До Наукана путь не близкий!
Тогда говорит ей гостья:
- Принеси моржовую кость.
Арыалинерк принесла кость, положила на землю перед ярангой. Смотрит, а это не кость, а нарта стоит.
- Теперь посмотри, не забрались ли к вам в мясную яму мыши.
Открыла Арыалинерк мясную яму, а там и правда мыши копошатся. Принесла она их маленькой женщине. Положила рядом с нартой, смотрит, а там мышей нет. Стоят собаки в упряжке.
Маленькая женщина говорит:
- Теперь пойди, голову вымой, волосы в косу заплети. Как косу заплетать закончишь, возвращайся, взгляни на вешала.
Арыалинерк голову вымыла, косу заплела, смотрит на вешала: там новая одежда среди шкур лежит. Белая кухлянка, разукрашенная разными вышивками, и маленькие торбаза из красной замши. Оделась Арыалинерк, такая красавица стала! Кто всю жизнь живет, а краше женщины не видал.
Гостья же ей говорит:
- Научу я тебе одному колдовству. Если сделаешь все как надо, никто тебя на праздничных состязаниях не победит. Только делать надо все, как я покажу.
Взяла женщина бубен, застучала по бубну, запела. И так ладно пела, что запомнила Арыалинерк каждый звук, каждое движение. Кончила женщина петь и спросила:
- Ну как, научилась?
Арыалинерк ответила:
- Да, да, научилась!
Женщина сказала:
- На празднике состязаний все по-моему делай. И запомни самое главное: домой вернуться ты должна раньше всех. Как только закончатся состязания, сразу домой езжай. Ну, а теперь пора. Пойдем, я тебя провожу.
Сели они в нарты, и так понеслись! Вмиг до Наукана добрались. Придержала тогда женщина собак, говорит:
- Теперь ты одна доедешь. Я должна возвращаться.
Повернулась и обратно пошла. Посмотрела ей Арыалинерк вслед, и что же? Оказывается, по дороге, где они ехали, лисичка убегает. Значит, ей лисичка помогла.
Пришла Арыалинерк на праздник, села с гостями. Не узнает ее никто, и отец не узнает. Все дивятся, какая красавица пришла. Поднес сын старшины сам ей блюдо с самой вкусной едой - с олениной да с китовым жиром и кожей. Поели гости, стали сказки рассказывать. Снова поели, стали состязаться в шаманстве и песнях. Одни раздавят бусы, положат на свой бубен и постукивают палочками. Глядь - а бусы снова целые. Или моржовый клык с треском наизнанку вывернут. Были и такие шаманы, что по воздуху летали.
Вышла Арыалинерк на середину яранги, взяла бубен и запела. А как запела, снаружи шум послышался. Все шум ближе и ближе. Вот уже за стенами волны заплескались, в сени вода хлынула. Тут Арыалинерк стала по бубну быстрее поколачивать, волны откатились, а в сенях много водорослей осталось. Взяла Арыалинерк таз, собрала водоросли, стала гостей угощать. Дивятся гости. Угостила, взяла палочку от бубна, проткнула ею стену полога. Из отверстия в стене свежая прозрачная вода полилась. Наполняет Арыалинерк ковш этой прозрачной водой, поит гостей. Гости пуще прежнего дивятся, никогда таких чудес не видели. Сын старшины больше всех восхищался. Все признали Арыалинерк победительницей. Тут и кончились состязания.
Поняла Арыалинерк, что закончился праздник. Побежала к своей нарте. Так торопилась, что один торбаз свой из красной замши в сенях оставила.
Быстрее ветра домчали ее собаки до Нунака. Сошла она с нарты, смотрит - только моржовая кость лежит да мыши разбегаются. Вошла в ярангу. А там работа сделана, как ей лисичка и говорила. Все прибрано, так и светится яранга.
Вскоре семья вернулась. Только разговоров, что о неизвестной красавице колдунье.
На следующий день пришел посыльный с вестью. Сын старшины должен на колдунье жениться, победительнице состязаний. Убежала она, только торбаз остался. Кому в пору придется, та станет хозяйкой.
Поднялся переполох. Торбаз маленький очень. Не влезает ни на кого. Все науканские девушки перемерили, пришел черед нунакских.
Попыталась одна сестра Арыалинерк торбаз одеть. Мал оказался, пятка торчит. Мать ей говорит:
- На нож, отрежь себе пятку.
Ты отрезала, влезла в торбаз. Кровь потекла, а замша красная, не заметно. Подвели ее к сыну старшины. Он смотрит и никак понять не может: торбаз тот же, а лицо другое. Попросили ее спеть и станцевать, сестра еле ковыляет. Соскочил торбаз с ноги, все увидели, что у нее пятка отрублена. Выгнали сестру с позором.
Стала вторая сестра торбаз примерять. Все бы хорошо, да большой палец торчит. Мать ей нож дает, говорит:
- Отрежь большой палец, торбаз наденется.
Так и сделала. Повели ее к сыну старшины. Стала танцевать, торбаз соскочил. Выгнали и вторую сестру с позором.
Наконец стала Арыалинерк торбаз мерить. А он ей как раз по ноге. Взяла она бубен, запела. Потом стукнула палочкой по земляному низу стены - откуда ни возьмись разные съедобные коренья появились. Собрала их Арыалинерк, гостей угостила.
С тех пор все признали ее великое искусство, ни одного состязания без ее участия не проходило. Вышла она замуж за сына старшины. Вот такая это длинная сказка.
С тех пор они хорошо жили. Всё.
Прекрасная восточная сказка
Лал-Матха
Говорят, жил в одном городе купец. И была у него дочь – солнце на небесном своде красоты, месяц на небесном склоне изящества. Девушка эта содержала в себе все сокровища совершенств юности, ибо не вошла еще в свою опасную пору. Все – и родственники, и друзья – называли ее Лал-Матха, потому что она всегда носила на голове красную шапочку.
И еще была у купца молодая рабыня, лицо которой напоминало щит солнца, а нос походил на меч месяца, ресницы – как стрелы, и брови, изогнутые подобно луку. Сама эта рабыня, с душой испорченной и гнилой, как прошлогодняя слива, завидовала дочери купца и ждала только удобной минуты, чтобы ее погубить.
Однажды случилось так, что купцу пришлось уехать по торговым делам в Бенарес, и в это время напала на его мать, живущую за лесом, немочь, овладела ей хворь. Члены ее позеленели, как изумруд, а глаза помутнели, как пруд под дождем.
Поняла тогда рабыня, что настал подходящий час, пробило нужное время. Позвала она дочь купца и говорит:
- Здесь в корзинке лекарство для матери отца твоего, да смилуется над ней Аллах, а также горшок масла и самосы. Отнеси это все ей, но помни, дорога через лес опасна, нигде не останавливайся и с волком не заговаривай.
Но в бесконечной злобе своей скрыла, как выглядит волк.
Закуталась тут Лал-Матха в шаль решимости, натянула туфли осторожности и пошла. Долго шла она, минуло уж время «раста», близилось время «наусилика».
На одной из полян, тюльпаны которой поникли перед щеками Лал-Матхи, птицы смолкли, услышав ее нежную песнь, а ромашки, застыдившись ее прелести, уткнулись в землю, попался ей волк, страшный как лев. Но Лал-Матха не обладала знанием о внешности волка, и потому страх не охватил ее. Воистину, чего не знаешь, того не боишься!
Волка охватила страсть к локонам Лал-Матхи, вознамерился он запачкать покрывало ее невинности, испить из колодца ее добродетели. Однако волк был столь же осторожен и жаден, сколь и коварен, поэтому, увидев, что Лал-Матха не собирается убегать, решил сначала выведать, что она тут делает.
- Да хранит тебя Аллах, дитя мое! Что делаешь ты совсем одна в этой глуши? Разве пристало женщине ходить одной!
- Я иду к матери отца моего, да продлит Аллах ее дни. Она занемогла, и я несу ей лекарство. – простодушно объяснила Лал-Матха.
- О! – сказал волк, - О! Это чудесно! А скажи, где дорога до дома матери отца твоего? И как попасть в этот дом?
Лал-Матха забыла о рассудительности, запамятовала об осторожности и поведала волку, как пройти к дому матери отца.
На этом они и расстались: Лал-Матха, заслушавшись певчих птиц, пошла по длинной дороге, а хитрый волк, накинув плащ нетерпения, бросился по короткой.
Домчавшись до нужного дома, он потянул за веревочку, открыл дверь и, увидев спящую в качалке жену, проглотил ее!
Тут постучалась ему в голову мысль: если Лал-Матха увидеть его в доме матери отца, то, несмотря на всю наивность юности, раскроет цепь обманов его, заглянет в ларец предательства.
Из бездны лукавства извлек тогда волк следующую хитрость: облачился он в женскую шаль, надел очки и лег на кровать, ожидая во всеоружии коварства Лал-Матху.
Она не замедлила, потянула за веревочку и вошла в комнату.
- О, драгоценная Лал-Матха, - пропищал волк, - как хорошо, что ты пришла! Во истину, Аллах не оставил меня своей милостью! Приблизься же, - прибавил он, видя, что девушка замешкалась в нерешительности.
- О, мать отца моего! – в изумлении воскликнула Лал-Матха, - Что с тобой стало! Почему глаза твои велики, как поля сражений, и бездонны, как соленые озера?
- Это чтобы любоваться вышивкой прелести на твоем покрывале красоты, о Лал-Матха! – ответил волк.
- О, мать отца моего! Что же стало с носом твоим? – спросила Лал-Матха, подходя ближе, - Почему подобен он зазубренному ятагану и велик, как футляр ребаба?
- Это чтобы не пропустить ни одного аромата, из источаемых тобой, о Лал-Матха, - отвечал волк, - ни полного запаха мяты, ни тонкого аромата жасмина, ни терпкого благовония мирры!
- О, мать отца моего! Что с твоими ушами? Почему стали они размером с окна во дворце эмира, да правит он вечно?
- Это чтобы могла я, подобно окнам дворца эмира, впитывающим неосторожные слова и сплетни подданных, впитывать каждый звук твоего звонкого голоса, о Лал-Матха!
- О, мать отца моего! А что с твоим ртом? – спросила девушка, подходя к кровати, - Почему он подобен зиндану, ощетинившемуся кинжалами стражи?
- Потому что он будет зинданом для тебя! – вскричал волк, бросился на Лал-Матху и проглотил ее!
В эту минуту в ветвях деревьев высохла сердцевина, роза разорвала одежды свои, жасмин пожелтел лицом, василек окрасил землю кровью лепестков, а у ягод крыжовника остановилось сердце.
Однако в эту же минуту скорби случилось так, что шел мимо дома юный охотник, привыкший разить слонов вместо лис и носорогов вместо зайцев. Он увидел в окно все, что случилось, и в тот же миг пустил стрелу волку в сердце. Потом переломал ему ноги, выколол глаза и распорол живот, освободив невредимыми Лал-Матху и мать отца ее.
Увидев красоту Лал-Матхи, охотник воспылал страстью и посватал ее. Когда же вернулся купец, узнав от верных людей о происшествии, чуть не лишившим его матери и дочери, соединили пери с дивом, связали ифрита с человеком и обженили без проволочек это солнце с той луной.
А завистливую рабыню купец обезглавил, после чего повернул лицо к Аллаху, и зажил как подобает мужчине.
___________
Несколько прекрасных восточных метафор гнусно украдены из "Книги попугая (Тути-наме)" Зийа ад-Дина Нахшаби, да.
|
Ссылки:
|