Нулин
http://www.livejournal.com/users/nulin/
Поэтический вечер
Поэтессу Ж. я знаю практически с детства... прямо с песочницы.. Однако, при попытке возобновить прерванное знакомство поэтесса Ж. осадила меня банальным "столько не живут", а от предложения повторного знакомства демонстративно отвернулась. Я на поэтессу Ж. нисколько не в обиде, поскольку и в правду немного поношен.
Поэтесса Ж. испытывает неодолимую тягу к вольному стиху в описаниях физиологических отправлений собственного организма, организмов посторонних людей (иногда вымышленных), а также животных и даже неодушевленных предметов. По какой причине она получила некоторое признание в группе литераторов, порвавших с традицией, под руководством уже известного критика, культуролога, поэта У.
Уже известный поэт У., который очень похож на одного мощного концептуального текстовика Ф. (которого даже по телевизору показывают) формой своей бородки, устроил для поэтессы Ж. чтения ее произведений в ресторане О. за счет читающей.
Это была большая удача.
На вечер, так же как большинство остальных присутствующих, я был приглашен поэтом-отщепенцем абиссинцем К. Поэт-отщепенец абисиннец К. тоже увлекался вольным стихом, отчасти
верлибром, пока не разошелся с уже известным культурологом У. заочно в
односторонней переписке, но сразу по двум основополагающим концепциям. Во-первых по уместности употребления словосочетания "блядские стихи" в отношении стихов уже известного
поэта и
по второй, о которой говорить стеснялся.
Отщепенец-абисинецц К. узнал о вечере от
самой поэтессы Ж., которая, впрочем, просила не афишировать этот факт, чтобы не
дискредитировать себя в
глазах уже известного поэта У. и своих сотоварищей по группе.
Вечер я посетил с парой бородатых людей, прозаиками себя именующими, которых пригласил уже я сам в свою очередь.
Ресторан О. широко известен отвратительным качеством пива за неразумную цену, но я сознательно принес эту жертву, имея в виду моральные обязательства поддержать своим присутствием поэтессу Ж., которую знаю с детства, а также в надежде на повторную, но уже удачную попытку возобновления знакомства.
Вечер удался с самого начала, когда поэт и авторитетный критик У. не подал руки аббисинцу-отщепенцу К., хотя тот ему представился, а другой ответил "что и сам знает, ну и что". Делать с этим было и в правду нечего и поэт отщепенец аббиссинец К. отошел к нам с прозаиками обратно.
Прозаик №1 из приглашенных мною двоих прозаиков рекомендовал отщепенцу К. купить кружку пива, выпить из кружки пиво треснуть поэта У. пустой кружкой из-под пива по голове, а когда поэт У. обалдееет, заново представиться примерно так - "Здравствуйте, меня зовут поэт К." Пока мы стояли в очереди за пивом прозаик №1 делал пассы руками и громко на разные лады повторял "Разрешите представиться, меня зовут поэт К.", а сам отщепенец К. сдержанно рассуждал о значении произошедшего события в смысле культурного процесса, а именно того факта, что уже известный У. не подал ему руки, и как это в принципе может повлиять на развитие верлибра и ритмичного белого стиха, но когда до нас дошла очередь поэт К. вместо кружки купил для себя жалкий бокал сухого вина.
Печально возвратившись в залу, мы узнали от поэтессы Ж. про то,
как писают каракатицы пеной морскою, поскольку чтение ею
собственных произведений
уже началось.
Пока пара постоянных посетителей поэтических вечеров закатывали глаза, а прозаик №1 из приглащенных мною прозаиков прикрывал обоими ладошками полный рот, я стал разглядывать присутствующих с целью найти еще некоторых своих знакомых.
На вечере присутствовали журналист тощая П., редактор сетевого
журнала NN., и еще восемь персон, которых я скорее
всего знал, но пока не соотносил с
псевдонимами. Из абсолютно незнакомых на вечере
находилась совершенно лысая женщжина в кавалерийской
шинели, бывшая вероятно чьей-то музой. Муза обладала ногами
как минимум 44 размера, которые охотно демонстрировала сквозь прорези в шинели.
В ее ухо уже задышал своей сетевой поэзией шоумен NN. - владелец знаменитой
палки с посеребренной головой его университетского учителя вместо рукоятки.
Большеногая дева была настолько обильна, что хотелось ваять ее в бронзе
и оставлять в парках. А одно ее присутствие в наших рядах само по себе являлось
культурным событием. Голова девы безупречно круглая по форме походила на
пушечное ядро, что странным образом подчеркнули выпуклые шары
ягодиц, когда она встала во время антракта с явной целью показать их шоумену
NN. с его знаменитой палкой с головой учителя (см. выше) из благодарности на
прочитанные стихи.
К моменту, когда я сформулировал образный ряд по поводу лысой незнакомки, поэтесса Ж. закончив перечень выделений существующих животных принялась за мифических, поведав как обильно отливает кентавр в сумасшедшее море.
Прозаик №2 не размениваясь на многозначительные улыбки, подобные тем которые демонстрировал залу прозаик №1, допил кружку пива и вышел.
Далее в произведениях поэтессы Ж. мы познакомились с пластилиновым коржиком, девочкой вамп в подштаниках из титана, алебастровым прибацем с истертой струей, восточным экспрессом, ездить на котором поэтессе Ж. не приходилось, и многими другими более или менее неожиданными персонажами.
Вcе время чтений уже известный поэт У. провел без всякого движения, скрестя руки на груди, причем сидел на стуле подчеркнуто прямо, будто памятник полководцу на памятнике коню.
Прозаик №2 задумчиво поглядывая на уже известного поэта У., допил кружку пива и вышел.
Сразу после того как мы наконец узнали как продолговато мочится квадрат в папке чертежницы чтения закончились.
После чтений принесли водки. Водку присутствующим ставила сама поэтесса Ж.
Дело пошло веселее. Аудитория разбилась на кружки. Говорили в основном о поэзии. О плохой поэзии общих знакомых.
Субтильные поэты - постоянные посетители поэтических вечеров укушались сравнительно сразу.
Один из них тепленький и томный оказался за столом напротив нас с
прозаиками №1 и №2
- натуралы - сообщил он нам с прозаиками, показывая
пальчиком на нас с прозаиками, и радостно засмеялся. Чему он собственно
радовался было не совсем понятно, и субтильный поэт вероятно сам задумался о
причине своей радости немного погодя, но скоро забыл думать и снова заулыбался,
затыкал в нас пальчиком, приветствуя на свой своеобразный манер:
-натуралы.
Тыкая в нашем направлении пальцем подобным образом, субтильный
поэт разоблачал наше инкогнито перед сидящими за соседним столом двумя поэтесамми - лесбиянками, которых прозаик №1 неисправимый
оптимист и энтузиаст планировал соблазнить, выпив еще половину бутылки водки.
- ты это полегше - мягко
посоветовал прозаик №1 субтильному поэту на очередное его своеобразное
приветствие.
Чувствуя вероятное напряжение или просто перевозбудившись от поэзии поэтессы Ж., субтильный поэт внезапно повысил свой голос и сообщил, что он как Верлен на всех на нас будет сейчас ссать, и действительно привстал и стал щупать свои брюки где-то в области ширинки, но не справившись с пуговками, обвинил всех присутствующих в ханжестве, фарисействе и во вторичности написанной нами всеми поэзии. Прозаик №1, выступая не в своем интересе, а скорее в качестве джентельмена переживая за низкую оценку поэзии поэтесс - лесбиянок накануне их соблазнения, принялся увещевать субтильного поэта, но по ошибке уронил того на пол.
В этот самый момент как-то протяжно закричала поэтесса Ж., которая незаметно подошла к нашей живописной группе, привлеченная посулами субтильного поэта, для того чтобы писать стихотворение с натуры.
На крик в залу заглянули обычные посетители ресторана О. и тут же испуганно спрятались обратно. Прозаик №2 запил водку кружкой пива и вышел за ними.
Я отвлекся и не заметил, как известный поэт культуролог критик У. и отщепенец поэт аббиссиннецц К. незаметно исчезли из залы. Прозаик №2 запил водку кружкой пива и тоже изчез из залы.
В это самое время сетевой шоумен NN гладил посеребренную голову своего учителя и горько плакал. Прозаик №1 щекотал деву в шинели, забираясь пальцами в прорези. Не отвлекаясь на девичий смех прозаик №2 допил кружку пива и вышел.
Поэтесса Ж. присела ко мне на колени из близорукости перепутав меня с поэтом Л., а потом, разглядев, что все места вокруг поэта Л. уже заняты юными поэтессами впилась в мою шею плотоядным поцелуем. Беспокоясь за свою яремную вену, я отпросился в туалет.
По дороге в туалет я был остановлен неожиданным вопросом пришлого старичка из союза писателей " ты ведь тоже не поэт песенник?", на который не знал как ответить и благоразумно промолчал.
Возратившись в залу, я успел только войти, а сразу потом очнулся лежа на полу от вида склонившегося надо мной прозаика №2. В руке прозаика № 2 недобро блестела пустая пивная кружка. "Разрешите представиться, меня зовут уже известный поэт У." - раз за разом повторял прозаик.