Максим Самадов

http://www.livejournal.com/users/manque_monkey/  

по поручению юзера malcolmx

Созвучность многих слов в русском языке зачастую выдает их скрытую взаимосвязь. Таковы, например, пары алкать и лакать, топот и копыто, казак и шашка, ботинок и полуботинок. Особенности восточноукраинского диалекта русского языка в детстве заставляли меня слышать „расистский” вместо „российский” в названии одного из самых дешевых в линейке молочных продуктов сыра („Российский” стоил копеек на 20 дешевле „Украинского”, не говоря уже о „Швейцарском” и „Голландском” – тут разница могла достигать и рубля). Со временем мои сомнения перерастали в уверенность; начало и середина девяностых с разгулом ксенофобии - „эфебы вышли в ночь и пишут на заборах ... ‘Жиды и чурки – вон,’” а затем и рост скинхедского движения в Москве, вплоть до откровенно расистских выступлений в ЖЖ, - все это переполнило мою чашу и я решил обратиться к авторитетным русским источникам по проблемам взаимоотношений русских с другим национальностям – книгам Станюковича «Максимка» и Короленко «Сон Макара».
Итак, по порядку.
„Максимка” (http://lib.ru/RUSSLIT/STANYUKOWICH/maximka.txt)
Экспозиция развертывается в водах Атлантического океана, где русский паровой клиппер находит среди волн черного парнишку, привязанного к мачте. Произошло это якобы так:
„ Мальчик был на американском бриге "Бетси" и принадлежал капитану ("большому мерзавцу", - вставил мичман), которому чистил платье, сапоги и подавал кофе с коньяком или коньяк с кофе... Две ночи тому назад бриг сильно стукнуло другое судно (эту часть рассказа мичман основал на том, что маленький негр несколько раз проговорил: "кра, кра, кра" и затем слабо стукнул своим кулачком по стенке лазаретной каютки), и бриг пошел ко дну... Мальчик очутился в воде, привязался к обломку мачты и провел на ней почти двое суток...”

Вообще-то говоря, многие части повествования вызывают изумление: мальчик легко описывает тяготы рабского положения у капитана, но крушение корабля описать не в силах... Вызывает подоздение, что же он рассказал мичману (кстати, что это за капитан такой, в 60-е годы 19 века рискнувший заняться работорговлей? Очень уж смахивает на ловкий пропагандистский ход – вообще говоря, сразу хочется отметить явно антиамериканский характер рассказа: характерны такие детали: „посылали по адресу американского капитана самые недобрые пожелания, если только этого дьявола уже не сожрали акулы” или „ Доктор, сияя добродушной улыбкой, кивнул головой, и матрос, взяв за руку негра, повел его на бак и, показывая матросам, проговорил: - Вот он и Максимка! Не бойсь, теперь забудет идола-мериканца, знает, что российские матросы его не забидят.”
Максимка, вообще говоря, это не настоящее имя африканца. Просто «- А как же, вашескобродие? Максимка и есть, потому как его в день святого угодника Максима спасли, он и выходит Максимка...» С легкой, небрежной простотой выходит это у русских – «Имени у племени этого нет, а называют их другие самоедами» (из Донесения Семена Дежнева). Имя, к счастью, у этого племени было, древнее, славное имя чукчей (между прочим, Джек Лондон отлично знал чукотский язык и даже написал на нем пару рассказов – а последнее издание известного нью-йоркского журнала «Нью-Йоркер» посвятило целый номер только вышедшей антологии чукотской поэзии – поищите-ка что-нибудь в русских журналах!
«Малый народ, - навеки стоит клеймо на нас»(from Nikolaj Batyencev, Rytkheu tribe, "Contemporary Chuckotian Poetry,” NY:FreeDeltaPress, 2002 ).
Известным фактом, кстати, являтся что Семен Дежнев пропил все деньги, выделенные на экспедицию, а затем «валялся пьян и обморожен, да якуты спасли и обогрели» (из Донесения)
А вот Максимку наш „друг” Лукич даже пытается продать с пьяных глаз, например:
„Хотя Лучкин и вернулся с берега мертвецки пьяным, но, к общему удивлению, в полном одеянии. Как потом оказалось, случилось это благодаря Максимке, так как он, заметив, что его друг чересчур пьет, немедленно побежал в соседний кабак за русскими матросами, и они унесли Лучкина на пристань и положили в шлюпку, где около него безотлучно находился Максимка.
Лучкин едва вязал языком и все повторял:
- Где Максимка? Подайте мне Максимку... Я его, братцы, не пропил, Максимку... Он мне первый друг... Где Максимка?»
История, как видим, повторяется.
Русский – большой друг якуту, негру и другим «малым народцам». Русский друг приходит с бутылкой огненной воды. Нет, он ее не продает, как подлый американский буржуй. Сначала он угощает якута, или вот как Максимку:
«Лучкин, уже вернувшийся к Максимке и после большой чарки водки бывший в благодушном настроении, весело трепанул мальчика по спине и, видимо, желая поделиться с ним приятными впечатлениями, проговорил: - Бон водка! Вери гут шнапс, Максимка, я тебе скажу.»
А потом – на своем примере показывает «блага русской цивилизации» (разумеется, и шапку, и сапоги придумали русские – «как хорошо быть на свете русским! Все от нас идет, - и воздухоплавание, и паровой двигатель, - дивятся и завидуют русским другие народы и государства» , писал в набросках к «Мертвым душам» Гоголь. Вообще говоря, записные книжки Гоголя, редко публиковавшиеся, бросают весьма интересную перспективу на его истинные взгляды; «Мертвые души» предстают как весьма едкая пародия на царившие в обшестве тогда русофильские взгляды, - и становится понятным, как ненавидел Гоголь великорусскую Россию. Отец Гоголя, видный украинский писатель Василь Яновський, привил отпрыску любовь к старинной украинской литературе, и напитал идеями украинского национализма; первая повесть Гоголя был мессиджем, который пробил в обществе брешь молчания, воздвигнутую с Андрусовского перемирия 1667 года, - хорошим тоном было делать вид, что не существует ни Украины, ни «украинского вопроса». Редким исключением был период правления Елизаветы, когда украинское лобби добилось сильного влияния на Петербург усилиями Кирила Розума (Розумовского), однако при Екатерине II, Павле и Александре об Украине стали забывать. Это, кстати, привычный для русского шаг, - сначала «облагодетельствовать светлейшей рукой» новооткрытые земли, а затем – попытаться ассимилировать «младших братьев», превратить их в слепок с себя, но – низшаго сорта).
Однако, о «Максимке».
Русский человек по природе добр, но – с виду. То есть мы, конечно, любим младших братьев, - но ведь дики же, помилуй Бог!

«И, помолчав, не без пренебрежения прибавил:
- Да и что с им делать, с черномазой нехристью? Вовсе даже дикие люди.»

А вот еще пара цитат из нашего «большого друга негров» Станюковича:

«И по вантам взбегал, как обезьяна, и во время шторма не обнаруживал ни малейшей трусости.
...
Нечего и прибавлять, что Максимка был предан Лучкину, как собачонка, всегда был при нем и, что называется, смотрел ему в глаза.

По обыкновению русских простых людей, он стыдился перед другими обнаруживать свои чувства и, вероятно, поэтому объяснил матросам желание "доглядывать" за Максимкой исключительно тем, что "арапчонок занятный, вроде облизьяны, братцы".»

Интересные сравнения; а ведь речь идет о живом человеке. Не знаю, правдива ли история о том, что в молодости Дмитрий Менделеев промышлял тем, что ездил по сибирским ярмаркам, показывая «атракцыон» -- заспиртованные головы ненецких младенцев, но в свете этих цитат мне это представляется вполне достоверных. Отсюда – «бей немца-зверя», «американский козел блеет на СССР», и тому подобные выражения. Можно ли представить себе, чтобы американский писатель сравнил афроамериканца с животным? Например, такой пассаж у Марка Твена: «Эта большая черная обезьяна Джим весело бежал за Томом». Да за такое собственные сограждане тыкали бы в горе-писателя пальцем. Уже в 19 веке в Америке Т. Букер Вашингтон становится первым черным конгрессменом! В России первый представитель малой национальности становится парламентарием только... при И.В. Сталине (!) Не говоря уже о том, что в брежневские времена квоты «малых народностей» заполнялись специально нанятыми для этого русскими из Центра, которым для этого случая делали пластическую операцию.
Что и говорить, Максимка попадает в «правильное» место. Ведь только русское общество может быть так: «Капитан позаботился о нем и определил его в школу фельдшерских учеников». А что в школе фельдшерских учеников, - это мы знаем: побои, бедность, чрезвычайное унижение: «Максим Забиякин, арап, – поди стань в угол на колени! В Известиях вчера прописали – восстание, значит, у Вас, в Арапской стране, двое русских из торговой миссии погибло, - будешь отбывать за них, значит, хи-хи!» . Дать черному юноше право самому выбрать себе профессию, одежду, язык, религию, - все забыто, попрано русским так называемым «радушием». А вот:

«- Во что бы одеть его, Филиппов? - озабоченно спрашивал доктор щеголеватого курчавого фельдшера, человека лет тридцати. - Об этом-то мы с тобой, братец, и не подумали...
- Никакой не будет заговоздки, Егорыч. Мы Максимку из арапского звания выведем.
- Как так?
- Окрестим в русскую веру, Егорыч, и будет он, значит, русского звания арап»

Пора представить «положительного героя». Вот он каков:
«В дверях показалось сперва красноватое, несколько припухлое, неказистое лицо, обрамленное русыми баками, с подозрительного цвета носом и воспаленными живыми и добрыми глазами, а вслед за тем и вся небольшая, сухощавая, довольно ладная и крепкая фигура фор-марсового Ивана Лучкина.»
Вот кто осуществлял «колонизацию». Это Вам не бравые майоры МакНаббсы или сухощавые английские полковники! Это – заурядные русские алкоголики Лучкины.
Фильм «Максимка» вышел уже в хрущевские времена, когда появился цвет. Если сравнить «Максимку» с александровским «Цирком», можно заметить, какое идеологическое содержание вложено в визуальный ряд фильма. В «Цирке» мальчик-негритенок плоский, двухмерный, как само черно-белое кино. В «Максимке» мальчик более живой, размышляющий. Актер, игравший Максимку – второй советский негр Иван Мендозу позднее возглавит общество Советско-Африканской дружбы, военным советником в Анголе и погибнет, сражаясь за «Народный Фронт Освобождения Анголы».
Есть мнение, что «Максимка» должен был стать первым фильмом из серии, условно названной «Великие негры». Задуманная Хрущевым, серия должна была улучшить образ афроамериканца в людском сознании (подробней о целях Хрущева здесь). Много позднее будет снят «Арап Петра Великого», второй фильм серии, идеологическая база, однако, будет несколько изменена, а негр подменен актером Высоцким, - еще одно свидетельство засилья великорусского шовинизма. Кстати говоря, многие кинофильмы той поры оставили смутное впечатление недомолвок: роли, написанные для чернокожих, актеров, срочно переписывались для белых – поэтому, например, задуманная при Хрущеве, а отснятая при Брежневе «История Аси Клячкиной» - кинокартина, в которой главную роль должна была играть чернокожая Глория Спивакова, была переделана под Ию Саввину. Отсюда – множество нелепостей и просто нестыковок положили картину на полку на долгие тридцать лет.
Но чем же заканчивается славная история взаимоотношений русского и негритенка? А все просто –
« - Что ж арапчонок?
- Ничего, покорился...”
Вот, вот где корни Ермолова – Покорителя Кавказа, Суворова-Рымникского и Семенова Тян-Шанского – честное и неприкрытое изложение злодейских планов российского колонизаторства.
Ну как тут не вспомнить единственного российского исследователя, чья деятельность снискала славу не только в летописях официальных русских историографов, но и в благодарной памяти потомков туземных племен – великого украинца Миклухо-Маклая. Не о покорении, о нет, шла речь! Культурный обмен ценнстями – свиноматки, привезенные из Украины, дали многочисленное потомство, и сейчас папуасы Новой Гвинеи не только обеспечены свининой, но и сделали ее важно статьей своего экспорта. А что сделали Вы, гг. Обмановы, хитростью завладевшие Сибирью и распродающие природные богатства ее земли, предавшие хана Кучума и расстрелявшие всю верхушку ненецкой и якутской интеллигенции гг. Русские? Кровь Сибирской земли – ее нефть, вы вывозите тысячами баррелей на Запад.
Как тут не вспомнить предсказание тобольского шамана Григория Нерды-бея, сделанное им в 1901 году в разговоре с безвестным революционером Николаем Ильиным в селе Шушенское, во время ежегодных осенних камланий:
„Русский человек кровь земли будет сосать, много будет, много насосется, как болотный гнус толстый станет, и придет черный, как смола, человек из-за океана, и прихлопнет гнуса, и даст свободу нивхам и якутам, и ненцам, и мари, всем настанет Свобода и Независимость.”

    ..^..