*** 

Тессин, дряхлеющие камни,
Прозрачность, легкость, благодать
Пророчествуют сквозь века мне:
Не обретая, не отдать. 

Земли безмерно состраданье
К любому путнику, она
Свои нежнейшие преданья 
Откроет, прошлому верна. 

В тени Италии безвольней
Сочится южный сладкий яд.
Сторожевые колокольни
Устало-тихие стоят, 

Привыкнув видеть в те мгновенья,
Где Вечность властвует сама,
Как предзакатное волненье
Долины поглощает тьма. 

Недоуменно цепенею
Среди пылающих вершин.
Впивать – что может быть важнее
И вожделеннее, Тессин? 

    ..^..




*** 

Рейн, пронизывай меня!
Неожиданная встреча
Не вблизи и не далече
Украшеньем стала дня.
Рейн, пронизывай меня! 

Рейн, тебе грозящий лед
И в морозную погоду
Не скует твою свободу
И движенья не прервет,
Рейн, тебе грозящий лед. 

Рейн, пленяясь чистотой,
Ледяной окраской звукой,
Я замечу, что за мука
Обходиться пустотой,
Рейн, пленяясь чистотой. 

Рейн, какая суета
Наполняла расставанье,
И светилась в назиданье
Сквозь исписанность листа,
Рейн, какая суета. 

Рейн, торжественно звеня 
Сквозь весенние туманы,
Успокоишь: слишком рано!
Так пророчишь ты, звеня.
Рейн, пронизывай меня! 

Базель-Вадуц 1997 

    ..^..




Elegia helvetica 

Зеленым колдовством распаханной равнины,
Молчаньем траурным друидовых холмов,
Надменной звонкостью заснеженной вершины,
Непритязательной добротностью домов,
Победы торжеством и горечью снадобий,
Куреньем пряных трав, струивших фимиам,
Червонным блеском чаш и мрамором надгробий,
Вечерние божки, я присягаю вам. 

Твоих священных рощ, Гельвеция, наряды –
Чистейшая пастель, прозрачный свежий сон –
Уже не лицезрят жестокие обряды,
Давно погружены в глубокий зрелый сон.
Древесный алфавит я постигать не вправе,
И вот, мне дела нет до опустелых рощ.
Развеявшийся дым не напоет о славе,
Сосну обвивший плющ озерный сменит хвощ. 

И соснам, и плющу пилою дровосека
Дарован краткий срок, но их нетленна суть.
Я тихо ухожу. И в сем знаменье века.
Приду ли я опять? О да, когда-нибудь...
Чужих богов и духов приняв по наитью,
Здесь прежде правил Рим, теперь – другим черед.
И я опять спешу за этой тонкой нитью,
Которая меня настойчиво ведет. 

    ..^..




Песня кочевника 

Кочуй! Твой путь далек, далек,
Ведет он в никуда.
Земля уходит из-под ног.
Вечерняя звезда
Осветит миг, осветит суть,
Осветит тайный смысл.
Еще успееешь отдохнуть.
До будущей зимы
Пройдут века. Прекрасно ал,
Прекрасно юн восток.
Сейчас припомнишь, что познал,
Поймешь, чего не мог.
Сотрешь беспомощную вязь
О нищенстве босом,
О том, что дни спешат, катясь
Прозрачным колесом. 

    ..^..




*** 

Не уходит пора, не уйдет,
Ни вином не прольется, ни сидром,
Не скользнет между радужных нот
Ледяной скороспелой клепсидры, 

Не растает горячим костром,
Не раздуется северным ветром.
Уходящее точит перо,
Оживает в движеньи ответном. 

Так и будет всегда. Иль не так?
Промелькнет и не даст оглянуться?
И в раздумьях, певец и простак,
Ложку меда положишь на блюдце. 

Смысл пронзит золотые дела.
Струны-стрелы рассыплются одой.
Вечность – это живая пчела,
Что прилипла к поверхности меда. 

    ..^..




*** 

Торгуем оружием. Вялотекущие войны
Для вас – разоренье. Для нас – отрезвляющий труд.
Не надо скупиться, бояться – воюйте спокойно.
Те боги иль эти – какие-нибудь да спасут. 

Плывите к своим островам. Вопрошайте оракул.
Копите обиды-безделки, лелейте врагов.
Следите за прессой. Читайте туманные знаки
От пара оврагов до парных коварных шагов. 

Не надо сердиться: мы только торговцы. Святые –
Здесь вы: за идею, за правду, за счастье, за дом
Рискуете жизнью, прекрасные и молодые.
... Не станем лукавить. Так что же, что им продаем?


    ..^..




*** 

Все лучшее – вам, а врагам – боевые обноски,
Трухлявая рухлядь и ржавый бессмысленный скрип.
Воюйте и пойте. Нам песен летят отголоски
О тех, кто погибнет. О тех, кто пока не погиб. 

Вечерний рассвет – вот вам вздох о кострах, разгоравшихся долго
И долго потом освещавших резной горизонт.
Как этих божков, нелюбимых, из стадного долга,
Вином ублажали, елеем, мне трудно припомнить сквозь сон. 

Их трое, наследных божков, нескладных родительских пугал,
Жрецам нашептали о крови, но пахло вином от огня.
И двое скучающий взор не сводили с алтарного круга,
А третий, лишь третий сурово глядел на меня. 

Мой крошечный идол, смешной истукан с аметистовым глазом,
С оскаленным ртом, в ожерелье из душной травы.
Что медлишь ты, идол? Мне тягостны эти проказы.
Срывай же венец с непокорной моей головы! 

    ..^..




*** 

Бабиломского талмуда 
Тяжек звучный том.
Улыбнулась не тому, да
Разберусь потом. 

Спотыкаясь в каждом тропе,
Стих пишу такой:
Ходит-бродит по Европе
Бодрый вечный гой 

И находит в каждой букве
Злых семантик ряд.
Бабы треплются о клюкве:
“Кисло!” - говорят. 

“Тут талмуды, - бают тетки, -
Тама – каббала.”
Я стояла посередке
И не то взяла. 

Фолианты все раздали,
И свободных нет.
Все, как прежде. А в начале
Было: алеф, бет... 

    ..^..




Из венской тетради 

Рассыпалось, разбилось – не вернешь.
Но к счастью, к счастью – ты теперь родная.
Ночь так тепла, ты мирно спишь, Даная,
И льется дождь. 

Ты рыжая. Зовешься золотой?
Ты бледная. Но как иначе в башне?
Как быть с простой, пронзительной, вчерашней,
Другой мечтой? 

Что снится кроме этого дождя?
И кроме этой ночи – светлой, длинной?
Среди кудрей запутались цехины.
Звенят, блестя. 

Сегодня все сменилось, и порой
Ропща, в сердцах, отыщешь виноватых.
Что этот сын? – случайный, грубоватый,
Пусть и герой. 

Ни прошлое, ни будущее не
Существуют. Если что бывало,
То только ночь, то только звон металла
В забытом сне. 

    ..^..