Игорь Мишуков
Песни и Пляски хаоса-3
Втемяшен в китовую сраку серповидный клинок Эрмс. Жизнь аола началась с самого конца, с долгой морской битвы гарпунера и сусука гангского. Бедрасто-грудастую женскую сущность защитил герой социалистического труда от китового зуба и (или) усища.
Куча рогаликов с пиками подготавливают финвала к разделке в разрезе круглой овально-бугристой жизни. Накачивают компрессором для буксировки на промысловую пловучую станцию. Китоглавы – родственники марабу – важно расхаживают у разрезанного трупа малого полосатика. Питаются непереваренной рыбой из пуза бутылконоса. Дымят открытыми зевами переработки стальной пресс, алмазный шлифовщик и перемалывающий агрегат. Производит прибрежно-пловучая фабрика из мяса китообразных кормовую муку. Из сала, костей и внутренностей – маргарин. Из жира печени – витамин А. Из кашалота – ус, спермацет и амбру.
Одна похвала Кассиопеи, а следствие: дочурка прикована к скале наручниками, и жрет моллюсков, рачков и плангтон морское кетакеа. Змеиный взгляд Медузы Горгоны не окаменит синего кита. Ему, пузатому здоровому млекопитающему, все по хрену. Ни гринда, ни единорог, ни горбач не трусят перед своим зеркальным отражением в щитодиске.
Герой соц.труда вылетел в крылатых сандалиях из-за облака. Биллиарды гарпунов с гранатами запендюрил через квадропарсеки во все отряды дельфинов и китообразных. Заглотил весь китовый жир и в славе топорщится. Одной рукой башку Горгоны держит, другой рукой обнимает талию спасенной красавицы. Попран китовый хвост. Только на небе в виде созвездия спасается один Живой Кит.
Качается на волнах Звездного океана Китище.
Выбрасывает фонтаны, полные парами Морской нирваны.
Зубасто-усатый рот улыбается. Глаза у углов рта хихикают. Ноздри-дыхала гоготом разбрызгиваются.
Блещет Китище в счастье Солнца напыщенный и насыщенный!
Рысь
Всмотреться в сущность Линкса может только существо с рысьими глазами. По ночам однотонные палевые, рыжие, пятнистые кошки спускаются с небесных оседлых мест в глухие леса, иногда заходят и в лесостепь. Великаны-деревья, дубы-вещуны, в которых притаились хищники, говорят зайцам, мышевидным грызунам и птицам: «Гон!». Шелестящие прерии и колдовские травы кричат косулям и кабаргам: «Вон!» Рысий выводок из трех детенышей спит в дупле северного полушария с мечтой о южном октаэдре. Рыси – мама и папа, самка и самец – крадутся по веткам звездного леса на своих сильных, длинных ногах. В предвкушении мяса Возничего выпускают когти на широких лапах. Охотятся. Для себя и своих ушастых детишек. Заморить червячка из члена барсучка и крови ежишки.
Сущность Рыси ненавистна Великому Охотнику и его промысловому хозяйству. Истребляет дикая кошка всяких мохнатых и съедобных зверюшек. Наносит неисчислимый вред. Хотела и Великая Охотница неоднократно сварганить из мертвой рыси что-нибудь полезное, да только ценен в кошке один мех. В рысьей шапке-ушанке нормально и не пройтись по домашним небесным хозяйствам. Малый и Большой Псы оскалятся на хищный запах, рычат и пену из пастей вываливают в дикой злобе. Бабы-подружки зубы скалят в глумливой улыбке. Все ж таки не Малольвиный мех, и не перо Павлина, и не кудахтанье Птицы из Раю. Пропади пропадом рыси, и днем, и ночью, и в туман, и в безоблачность почти не видные.
Рысья племя – крючок на окружности.
На звездном атласе иногда просвечивает сквозь туманности и галактики Портрет - морда с бакенбардами, длинные кисточки волос на ушах, дикая стать.
Посверкивает Рысь, как альфа и бета созвездия, двумя зелеными глазиками в кромешной тьме. Еле видимая в фокусе Ромбоидальной Сетки.
Верна своей хищной крови в адской промежности.
Между Жирафом и Извозчиком.
Внутри бурлящей смежности газопыльных дисков, черных дыр и сверхновых тел.
Друрись, рви и крысь!
Дикие коты орут, чешут когти, передвигаясь по кругу на млечной цепи почти в центре Севера.
И память им – главным аллюром квадратримакриллион!
Октант
Харч на киску, миску за борт. Весь окрыленный октановым числом, Великий Мореход расписал угломерную сущность. Под чистую октаву, под консонанс. Стоит Мореход на носу Арго и наводит с интервалом на ночное безлунное небо плесситовую дугу (мелкозернистую смесь камасита и тэнита), разделенную на восьмую часть всех Инертных Времен.
Циклично насыщенный углеводородом, как октанафтен, в центре наведенного прибора под углом до 90 градусов (максимальная промежность 115-130 единиц) появляется Южной Полюс. Все ближе к гидрографическому Октанту, как идеальный многогранник, под треск клюва Тукана, под боевой клич Индейца, под пышный хвост Павлина плывет Октаэдр (всего навсего простая форма кубической системы с символом 111). С громом травления азотной кислотой проносится в ночном южном небе железный метеор Октаэдрит. На теле его отполированы видманштеттеновы фигуры. Вокруг рассыпана частная закономерность правила Октета, где на валентных уровнях возникают восьмиэлектронные оболочки Структур.
Плачет Великий Мореход от счастья открытия. Нет женщины под его рукой, способной вытереть слезу. Все, что были на судне изнасилованы и выброшены за борт, как слизь, как шлак.
Из развернутых пустых глазниц Морехода течет эталонный изооктан. В детонацию выщербленного сердечного двигателя Южной надсферы Земли. В Рот. В Объедание. В Синтетическую Подпрыщность. В Парный Океан.