сидя на красивом холме. 

когда я сидел на красивом холме,
когда я был фаршем в абхазской долме,
я был непричастен ни суме, ни тюрьме,
умеренно был я несчастен,
мои оба слога сидели в чалме,
я Истину искал лишь в хорошем вине,
и ты проживала где-то во мне,
меня берегла от напастей ... 

но я был уверен, что жизнь это бой,
был занят виртуальным сексом с собой,
листал просоленный ветрами Плейбой,
и в нём оживали картинки,
забыл французский, забросил гобой,
и старую дружбу со своей головой,
был сыт по горло зимней Москвой,
где соль разъедает ботинки ... 

когда ты ушла, опрокинув бокал,
в котором я Истину увидеть алкал,
вином он залил мой потёртый журнал,
и в этом мне было знаменье,
по моему тогда за тобой я бежал,
довольно долго - почти целый квартал,
мимо сверкающих витринных зеркал,
быстрее своего отраженья ... 

  

    ..^..




моя космогония. 

I
а люди селятся везде, где можно сеять,
и хлеб, и ветер,
свой путь сверяя по звезде, несложно верить,
что близок Север,
и светел свет и тьма темна, однако
я к Югу приближаюсь с каждым шагом ... 

II
я очень благодарен астрономам,
теперь, когда мир внутренних частиц
неотличим от мира колесниц,
тех, что везут по улицам столиц,
надменных и изнеженных цариц,
от лёгкой дрожи бархатных ресниц
вся площадь - ниц,
легко прервать связующую нить,
возможность за минуту проходить
от арки до ступеней гастронома ... 

III
незыблема скрижаль у водорода,
о, атом, идеальная семья,
вокруг большого, толстого ядра,
любовно суетится Электрон,
(один !), а там, ядра во чреве,
агукает их сын - Протон ... 

IV
Господь, бесспорно есть, отсутствие его,
во всех вещах настолько очевидна,
что вспоминается история людей,
задумавших друг друга посчитать,
кто б не считал - всё время выходило
n минус единица ... 

V
а в факте бесконечности пространства,
подчас я мню изысканное хамство ... 

  

    ..^..




Рефлексии Пилата. 

У иудеев праздник опресноков,
Их милосердный и жестокий бог,
(к одним жесток, к евреям милосерден),
Младенцев погубил не всех -
Египетским - чума и саранча,
Еврейским - горький, но полезный хлеб
Изгнания ... 

У нас же - будни. Памятные даты 
и праздники домашних лар случаются,
но реже, суше, и не так помпезно ...
И факт имперского величия, скорее,
Здесь утверждён на копьях запылённых,
Сирийского Второго легиона ...
И этот факт бросается в глаза ... 

Вчера распяли двух убийц и с ними
философа окрестного разлива ...
Их много бродит здесь ... О, проза жизни !
Быть палачом у Судий Иудейских ... тоска !
А ныне письмо из Метрополии ... и мама -
На что старушка, а как прежде пишет -
"Сыночек, ты сегодня руки мыл ?" ... 

  

    ..^..




любовь и кошки. 

А фуэте на крыше флюгера,
По сердцу режет, как ножом,
А экзерсисы Фредди Крюгера,
Что жил нас выше этажом, 

А кошек диких какофония,
А скрип рассохшейся доски,
А как стояла на балконе я,
А ты щипал мои соски... 

А вечер с глупыми вопросами ...
А утро с толикой стыда ...
А ты... ушёл за папиросами,
Как оказалось, навсегда ... 

  

    ..^..





Бабушка. 

бабушка, а правда вы у стадиона живёте ?
- да да дадада дададада дада !!!!!!!!!!!!!!
голубые, как яйца дрозда,
меховые, как яйца кота,
никогда !!! никогда !!! никогда !!!
не подам тебе милостню, старая,
богомерзкая Дама Пик,
жизнь прожила убогую, гнусную,
как был прав, как был прав твой старик,
бил тебя, на то время безусую,
не сорвавшись ни разу на крик,
а потом, а потом ... он повесился,
проиграв повседневный свой торг,
и по старой, по пыльной, по лестнице,
понесли его, грешного, в морг,
ай лю ли - разлюли, старушенция,
разлюбезная Дева моя,
жизнь твоя под ногой полотенцию 
и клонится в овраг колея,
так отдай мне квартиру в Сокольниках,
и помри, заклинаю добром,
что, не хочешь ? так друг мой Раскольников,
топором он тебя, топором ... 

  

    ..^..




отвали, а? 

... а печень желтеет, а печень растёт,
рискует, тоскует и внемлет,
на жернове мельничном будешь растёрт
забытый сомнительный Гамлет ... 

листва распахнётся и примет тебя,
за то, что грешил понарошку,
ну вспомни, ведь ты же свистел голубям,
и гадил соседям в окрошку ... 

теперь неуместна сурьмёная бровь,
и челюсть в гранёном стакане,
ты взглядом казёным меня не буровь,
поздняк, я повесился в ванне ... 

  

    ..^..




Соседка. 

верхнее ля просело до соль,
уже не попросишь ни спичек, ни соль 
у нижней соседки,
она молода душой, а телом стара,
она принимает меня на ура,
она караулит меня до утра,
слова её едки ... 

топил я котят и её затопил,
я смыл побелку с её старых стропил,
я был прямодушен,
она владычица местных квартир,
она кровосос, трансильванский вампир,
для казни котят применяет эфир,
а я непослушен ... 

и если жильцы окрест не хотят,
ласкать и голубить младенцев-котят,
желают их смерти,
я буду топить, словно гневный Господь,
в пучину бросать неокрепшую плоть,
поверьте мне, люди, поверьте мне хоть,
хоть в этом поверьте ... 

  

    ..^..




Портрет незнакомца. 

нет, не томим духовной жаждою
и на подмостки не входил,
не трясся над минутой каждою
и не оспаривал мудил,
не прикрывался анонимками,
не привлекался по статье,
очки носил с прозрачной дымкою,
а на руке носил "Картье",
не верил в древние пророчества
и женщину не ревновал,
ценил покой и одиночество,
на светских раутах зевал,
он посещал своё подобие
в музее у мадам Тюссо
и в Сен-Лазар имел надгробие-
из тёмной яшмы Колесо ... 

  

    ..^..




*** 

прозрел, но не смог повернуть головы,
мечтал об истоме и ленности,
валялся на каменном бреге Невы,
забыв о простуде и бренности 

в ту пору бурлила сливная вода
в бачке туалетном неистово,
а ныне упали с небес холода
и стало серо и нелиственно, 

я помню - тувинский народный старик,
старинный, стоял на распутии,
направо - Карибы, трёхмачтовый бриг,
налево - подагра и вздутие 

скользит стройный бриг по зелёным волнам,
подагра - почёт, уважение,
тогда разорвал он себя пополам 
и с чувством, продолжил движение, 

люблю беспонтово, как бледный Пьеро,
Мальвина фламенко отщёлкала,
Бизе, Карменсита, Равель, Болеро,
и мысль - не отправиться к чёрту ли ?


    ..^..