Об авторе.
Арктур Крокус
(г. Днепропетровск)
В миру - Николай Осадчук.
Служил в Вооруженных Силах СССР.
Опыт смазывания клиренса танка передавал своим подчиненным 26 лет. Словесная эквилибристика, эклектика, прущая из всех щелей эрудиция, грубая банальность, любовь к армейскому слэнгу, обязательные эпиграфы - все это подлинный он. Хобби - прыжки в воду головкой. Продолжает творить, мечтает о популярности среди не читающей публики.
Арктур Крокус
БРОНЯ КРЕПКА
"В каждой роте для потехи
существуют зампотехи".
/Военный фольклор/
Что бы там ни выдумывал батальонный Спиноза майор Трусов, я непоколебим: не мы выбираем кумиров, а они нас. Это аксиома. Нас выбрала звезда советской эстрады Клавдия Шульженко. Она явилась к нам в образе бронеобъекта Т-34-85 - классического танка второй мировой войны. Этот факт может подтвердить мой антипод Тараканыч.
Впрочем, к нашей Бронеклавочке я вернусь чуть позже. Пока же постараюсь выдать словесный портрет моего непосредственного шефа, зампотеха БУБТ, гвардии майора Кузьмы Кузьмича Трусова. Краеугольной чертой характера К.К.Трусова была простота. Всякий раз, когда полковой трубач разрешал расслабиться, он в приказном порядке собирал нас, ротных зампотехов, в некий магический кружок, патетически срывал с седой головы бронетанковый картуз и бросал его в центр кружка со словами: "По рваному!" Мы доставали из карманов мятые ульбрихтские банкноты или же пфеннинги с кронциркулями на реверсах и в спешном порядке наращивали капитал для покупки одного-двух, а то и трёх "фаустов", желательно разного окрасу. Ни прозрачного корна, ни прокоричневого вайнбрандта в чистом виде мы не употребляли. Мы пили исключительно "бортовую смесь", которую творили тут же по бессмертному рецепту командира тяжелой роты Сергея Аттисливки. "Бортовая смесь" была любимым напитком моего шефа. Употребив первую кварту, шеф в сотый раз рассказывал нам про то, как довелось ему служить на славном Черноморском флоте, на барракудоподобном эсминце, который базировался в исторически знаменитой Килен-бухте. Ввиду неоднократных повторов этого факта, я в конце концов допёр, что моряком Кузьма Кузьмич был вполне липовым. Из многочисленных морских узлов он освоил только один - "тёщин" и выучил несколько морских терминов, а именно: "полундра", "аврал", "абордаж", "камбуз" и "гальюн". Некоторые другие выскакивали из него произвольно.
После второй кварты товарищ майор разбивал нас, пьяных мазуриков, в пух и прах своим заоблачным интеллектом, сообщая вскользь и в высшей степени небрежно, что где-то в небесах обретается навигационная звезда Ахернар... Поскольку я всегда считал себя докой в области прикладной романтики и не так давно без зазрения совести раздаривал звёзды своим многочисленным подружкам, то мне захотелось однажды уточнить, где именно располагается Ахернар на небесной сфере. "Военная тайна", - не моргнув глазом, отвечал на это Кузьма Кузьмич. Он явно вешал дешевую лапшу на мои бледные уши, я ж сомневался и в конце концов вынудил липового маремана ткнуть пальцем в некстати появившийся из-за туч Сириус. Любознательность стоила мне дорого. Бывший моряк, а ныне мой начальник, стал вредить мне утонченно и часто. Мало того, что он приходил ко мне в бокс не иначе как с нержавеющим щупом и линейкою, зачастую он шел на крутой блеф, который, собственно, и смахивал на святую простоту. Короче, Кузьма Кузьмич был прост и доступен, любил "бортовую смесь", праздновал два праздника в году - день ВМФ и день танкистов, - твердо знал, что где-то в открытом космосе существует навигационная звезда Ахернар и что ход продольной тяги привода управления коробкой перемены передач должен быть в пределах 6-8 миллиметров. Однажды в мире что-то там напряглось. Вокруг гарнизона, как шершни, заметались иноземные миссии на кадиллаках. Наш командир для устрашения мирных, но явно притаившихся фрицев пустил колонну панцеров по периметру сорбской столицы - города Коттбуса, потребовав при этом, чтобы из командирского люка головного танка торчала крайне азиатская личность бурята Аршикова. "Пусть фрицы подумают, что уже прибыли китайские добровольцы", - пошутил полкач и дополнительно установил круглосуточное бдение в батальонах и ротах. Нам, зампотехам, выпало бдить в ночь с воскресенья на понедельник. Спать на дежурстве, как известно, не разрешается. Поэтому Лёшка Гетьман, и.о. зампотеха второй танковой роты, достал из полевой сумки колоду шведских шпилевых карт и предложил погадать на рыжего короля. В знак согласия Кузьма Кузьмич положил на ристалище свою боевую фуражку. Должен признаться, что карточные игры - это не мой профиль. Был случай, когда группа офицеров-химиков на либероз- ском полигоне раздела меня догола, и дебелые муттеры из населенного пункта Пайц видели, как некий совьетский официр в голубых унтерхозах короткими перебежками совершал полуночный дранг...
- Сколько агрегатов выделяешь завтра? - вроде как между прочим спросил меня шеф.
- Десять, - ответил я.
- Клавку занарядил?
- Да!
- Регулировки и зазоры проверил?
- А как же!..
- Хоре! Тогда - погнали. Не берём взяток!
Взяток я не взял, червей - не взял, мальчиков - тоже проигнорировал, а дальше, как и следовало ожидать, игра не пошла: во-первых, я взял трёх девок, то есть всех, кроме бубновой, во-вторых, Федя Федирко предательски сунул мне одну из двух последних, в-третьих, на абсолютном мизере я прихватил рыжего и, наконец, в-четвёртых, по закону подлости единолично заграбастал ералаш. Мои противники сразу же стали изъясняться на языке древнего баснописца Эзопа:
- А Анжелика, поди, ещё работает... - вяло предположил шеф и как бы невзначай придвинул ко мне свою фурагу.
- Фёдор, уточни! - подыграл шефу Лёшка. Все в батальоне знали, что Федя Федирко "замеряет зазоры" у буфетчицы Анжелики.
- Та, мабуть, ещё работает, - включился в игру и он.
- А скажи по совести, Федя, хорошая женщина Анжелика? - Опять вистует бывший флотоводец, и чёрный околыш его кашкета уже таранит мой локоть.
- Та женщина як женщина, только дуже флегматичная. Я её... того, а она яблоко ест... Бритый затылок Кузьмы Кузьмича пожирает меня. Я соображаю, что отвертеться мне не дано. Резко отодвигаю стул, шарю в карманах и всем своим видом показываю, что готов идти на деловое свидание с Анжеликой.
- Разрешаю, - разрешает шеф.
...Небо над Коттбусом было круто засижено ахернарами. Ахернары освещали бронеобъект Т-34-85 с белой надписью "К.Шульженко" на классической башне, ахернары свешивали ножки и рожки с городской ратуши, построенной неким фоном в эпоху раннего средневековья, оне же щедрыми гроздями висели над горбатым акведуком, который был основной достопримечательностью деревеньки с милым названием Кляйнпуппендорф. Кляйнпуппендор фские хааны ещё не горланили, из темных оконных провалов доносились семейные пересвисты носов, а кое-где ритмично скрипели пружины старых кроватей - шёл нормальный процесс размножения добропорядочных немцев. Буфет был закрыт. Анжелика либо спала, либо грызла розмарин, загрызая его апортом. Разуверившись в успехе, я постучал в дверь своей квартиры, но сонное сокровище, свет Виолетта Романовна, узнав о цели моего ночного визита, просто-напросто не отворила дверь. Не оправдав доверия, я вернулся в казарму и, честно глядя в глаза шефу, молча развёл руками.
- Бывает, - равнодушно изрёк Кузьма Кузьмич...
А утром развод. Комбат Емельянов производил впечатление хорошо выспавшегося человека. Зампотех Трусов докладывал ему о результатах ночного бдения:
- Гетьман - был, Федирко - был, а вот Крокус отсутствовал.
"Во, навигатор ахернаровый!" - подумал я с горечью и попытался спрятаться за непорочной спиной старшего лейтенанта Шлёмкина. Но, увы и ах!
- Лейтенант Крокус, выйти из строя на пять шагов!
- Есть! - отпечатал я указанное расстояние.
- Лейтенант Крокус! За халатное отношение к служебным обязанностям и за подрыв боевой готовности объявляю вам строгий выговор!..
- Есть, строгий выговор!..
О Господи! сохрани и помилуй мя: это ещё не конец рассказа...
... Бывший военмор Трусов ближе к полудню, то есть ко времени возвращения панцеров с вождения и стрельб, имел обыкновение выходить на точку, откуда хорошо просматривался, невесомо парящий над лучшим в мире немецким аутобаном кляйнпуппендорфский акведук. Примерно в час дня, плюс-минус пятнадцать минут, на это чудо местной архитектуры выскакивал обычно первый танк. Кузьма Кузьмич вооружался корабельным цейсом, издали подсчитывал убытки, развивал нецензурные обороты и учил нас, ротных зампотехов пунктуальности и рачительности.
- Товарищ майор, за что вы меня так бортанули на разводе? - спросил я Кузьму Кузьмича и образцово-показательно зевнул.
- Это когда же? - вроде не расслышал каптри.
- Сегодня после дежурства...
- А ты разве дежурил?..
- А то нет. Вы ещё на меня рыжего спустили, припоминаете?..
- Отстань, Крокус! Я тебя в упор не видел! - заключил Кузьма Кузьмич и поднёс бинокль к бессовестным веждам... На акведуке появился первый панцер. За ним второй, третий, четвёртый, наконец, бескрылый и кашляющий, девятый.
- Клавка где? Клавки-то нету! Видать, ты всё-таки не проверил зазоры... Видать, Клавдия порвала коробку из-за твоего разгильдяйства! Ну, Крок, попляшешь ты у меня барыню-сударыню на бис!.. Понял ты меня, или нет?..
- Как не понять - понял, товарищ майор! - ответил я с вызовом, так как уже расслышал характерный дуэт траков и пальцев: ла-та-ты, ла-та-ты, ла-та-ты! - Идёт лататышка, ползёт Клавдия Ивановна!..
- Счастье твоё - вижу, - майор расстегнул воротничок, чтобы была видна тельняшка, и добавил ни к селу ни к городу: - Расстояние до цели - три кабельтова!…
О Господи! Это ещё не конец рассказа. Но к чему, боже, этот артиллерийский намёк?.. Я видел и так, а Кузьме Кузьмичу хорошо было видно в бинокль, как, выпорхнув на акведук, эстрадная звезда Клавдия Шульженко в ипостаси танка Т-34-85 небрежно подмяла под себя оградку и рухнула с высоты восемь метров одиннадцать с половиной сантиметров на лучший в мире немецкий аутобан.
- Ха-а-ах! - ахнул Кузьма Кузьмич, и эхо трижды повторило этот дикий возглас. - Полундра! Аллес! Всё! Наших нету! Дисбат! Тюрьма! Лукьяновка!.. Этот бессвязный набор слов извергался из моего шефа, как лава из Ключевской сопки. А сам он чесал через скошенное поле, держа в правой руке нержавеющий щуп, а в левой - меня, потенциального ответчика за всё.
- Тюрьма, Крок! Мандец! Суши сухари и вёсла! Приплыли... Целёхонькая Клавка лежала раком на проезжей части образцового аутобана. Пушка по самое нельзя воткнулась в глинозём апорели и было очевидно, что, благодаря именно этому обстоятельству, сама Клавочка не пострадала. Она спокойно дошевеливала лаптями на виду у туземцев Кляйнпуппендорфа и прочих свидетелей. Резко затормозившие фареры энергично вылупились из трабантов и вартбургов и каждый из них с выражением произнёс слово "капут". Мы же, то есть я и явно наложивший в штаны морской волк, были так огорошены и ошеломлены, что не видели, как на акведук вылетел чёрный кадиллак под американским вымпелом, и черный, удачно избежавший суда Линча, офицер нагло снял наше безобразие на цветную плёнку. Никто за ним даже не погнался. Между тем Бронеклавочка отворила аварийный люк и к всеобщей радости из её утробы на белый свет один за другим вылезли три перепуганных, но абсолютно невредимых танкиста: механик-водитель Иван Хрюкин, заряжающий Иван Кабанцев и командир танка гвардии младший лейтенант Иван Ковбасюк. У Ковбасюка, правда, сияла на лбу геройская шишка. Вы представляете? Три Ивана и все - носители славных поросячих фамилий. Ковбасюк, правда, уже продукт, но всё-таки! Ай да Иваны!.. Господи! спасибо тебе за милосердие твоё, за преждевременные седины наши и за живот наш! Вечная слава тебе, Господи! Да святится имя твоё, да приидет царствие твоё! Слава тебе, Господи, и ныне, и присно, и во веки веков! Броненосный мой шеф час сидел без движения, и никто не знал, что варилось у него в котелке. Когда же он наконец вышел из коллапса, то развил такую вулканическую деятельность, что в неё мигом были вовлечены все Иваны и все Иоганны. В мифически короткие сроки был доставлен из Вильгельм-Пик-Штадта мощный кран. Он хапанул нашу Клавку под микитки, поднял вверх, покачал в воздушном пространстве и очень осторожно поставил босоножками на грешную землю. Мы взяли её на цугундер и потащили в парк. Консилиум гросспециалистов с кувалдами и микрометрами прощупали у Клавдии Ивановны все срамные места и, не обнаружив изъянов, выдал команду на запуск двигателя. Хотите верьте, хотите - нет, но Клавка завелась с полуоборота. И только тогда мы поняли, наконец, что выложились до последнего хряща.
- Броня крепка, и танки наши быстры! - назидательно проговорил Кузьма Кузьмич. - Сказано: классический танк! Возражений нет и не будет... Возвращались мы с Кузьмой Кузьмичом к своим семейным очагам поздним вечером умиротворённые и счастливые. Огромное небо было сплошь засеяно светилами. Среди них барракудообразным эсминцем плавал ясный месяц.
- Слышь, Крок, будь другом, покажи мне на небесах звезду Ахернар... У меня всё перегорело. Я с нежностью посмотрел на Кузьму Кузьмича и сказал ему чистую правду:
- Звезду Ахернар, товарищ майор, на наших небесах не увидишь...
- Почему? - с удивлением спросил бывший мореход.
- Потому что она светит в Арабских Эмиратах:
- Не может быть! Там же сплошные пески!..
- Вот-вот, - сказал я медленно и со смаком. - Звезда Ахернар - основной ориентир для арабских эмиров, совершающих межконтинентальные скачки на дромадерах!..