НЕОБХОДИМОСТЬ ВЫБОРА 

( 1 ) 

* * * 

В наших краях - не знаю, как в ваших - 
весна вылазит таким боком, 
который еще в предзимье заквашен 
в бочажинах с уксусом, а не с соком. 

И всяческий раз - посреди гнили - 
желчно кривляешься, вновь спасенный: 
– Хватит ли всей синевы синильной 
на то, чтобы вытравить тлен осенний?.. 

( 2 ) 

* * * 

 В наших краях - не знаю, как в ваших - 
весна вылезает таким вот боком, 
который еще в предзимье заквашен 
в бочажинах с уксусом, желчью и соком. 

И всяческий раз - средь ржави и гнили - 
стоишь озираешься, вновь спасенный: 
хватит ли всей синевы синильной 
на то, чтобы вытравить тлен осенний?.. 

( 3 ) 

* * * 

В наших краях - не знаю, как в ваших - 
весна вылазит эдаким боком, 
который еще в предзимье заквашен 
был в бочагах с забродившим соком. 

И всякий раз - среди этой гнили - 
хмуро сцедив этот день спасенный 
в полую грудь, синевой синильной 
дышишь, чтоб вытравить тлен осенний... 

5 - 6 апр. 03г. 

    ..^..




СЕЗОННЫЕ ОБОСТРЕНИЯ 

I 

(Мартовская гроза) 

Дождем озвучена неразбериха. 
И позвончей капель копыт кентавра. 
На кухне властвует как повариха 
Вся многогласная абракадабра. 

Дождем измучены кусты нагие - 
И измочаленной шуруют веткой 
По грязи, вспененной ногой богини - 
Босой, как беженки и однолетки. 

А окна взмылены - и смято сбруями 
Пространство куцее хрущевской кухни: 
Побеги множатся - и жарят струями, 
И приближается!.. и - 
э-эй,ухнем... 

И липа в ужасе дрожит поджилками. 
И сверху весело - и снизу жарко... 
Звеня божественно - ножами-вилками 
Сквозь нас жонглирует весна-кухарка. 

II 

(Листопад) 

Гроздья горьких поцелуев 
на расхристанной рябине - 
осень всех перемилует 
поцелуями рябыми. 

Осень съест нас с потрохами, 
и в труху нас перемелет, 
и одарит ворохами - 
как корзинами камелий. 

Осень выпьет нас из горла, 
капли с губ утрет соломой - 
порыжелой и прогорклой, 
неразнюханной Паломой. 

Разве может быть иначе: 
после дач, второго Спаса 
рощи сорят мелкой сдачей 
Элюара и Пикассо. 

А она - царица-Осень! - 
самый скромный частный ужин 
размахнувши шесть-на-восемь - 
рвет и сыплет клочья в лужи. 

У нее императрицы 
спесь - кабацкие замашки, 
и на каждый пуд корицы - 
пук засушенной ромашки. 
-- 
У нее, Императрицы - 
и на это хватит спеси: 
чернотою отвориться 
и принять всех тварей смеси. 

С четвертей тех и осьмушек 
не возьмет ее холера - 
вроде дерзких завитушек 
Дидерота и Вольтера. 

Разве ж эдакой шлеёю 
под хвостом в пространстве хвором 
над раскисшей колеёю 
всё он вьётся - черный ворон?.. 

Коли этаким макаром 
гонит нас, телят, на выпас - 
дак не бросит санитарам, 
пьяным докторам не выдаст. 

Ничегошеньки, как видно, 
в этом мире не погибло - 
и пузятся - аж завидно! - 
разносолы и повидло. 

И играет без зазренья 
юный хмель в ее бутыли... 
Есть - лишь чудо претворенья, 
а уж кто там? - я ли, ты ли... 

Мы, как видишь, растерялись, 
порассыпались Россией - 
расстарались октябрями 
под Корнеля и Расина. 

И, залюбленных красиво, 
нас - со всеми потрохами - 
под метелью, как под ивой, 
примет бабушка глухая. 

Поцелует в лоб высокий 
по-над шрамом безобразным, 
в соли превратит все соки - 
и помилует всех разом. 

    ..^..




* * * 

На рассохшейся скамейке - Старший Плиний... 

В лакуне гения - в лагуне золотой, 
заваленной безумья дланью щедрой 
банановыми шкурками и цедрой, 
и жаркой среднерусскою листвой; 

на узенькой скамейке - как каноэ - 
мятущейся в клубах шипучих волн 
такого листопада, что иное - 
совсем иное - дикий брег и утлый челн; 

на пиршестве не избранных, но званных - 
но - созванных трубой со всех концов 
и - сброшенных в шальные эти ванны 
по участи дурной дурных гонцов; 

на этом поприще, в чаду чужой нам тризны - 
когда в полнеба пламенеет весть 
совсем иных брегов иной отчизны, -- 
в осеннем парке, на скамейке, в шесть - 

в лакуне классика, в лагуне золотой - 
спалённой, выжженной - испепеленной данью 
сухих сердец - под узловатой дланью, 
под медью лет, под Летой, под водой... 

    ..^..




VELVET GREEN 

( Зелёный бархат ) 

Пойдёшь направо - и за лесополосой, 
за длинной, бурой, мусорной канавой 
увидишь геознак - слегка косой; 
пройди ещё немного, и направо 
опять свернешь, закусишь колбасой 
(коль есть) глоток < какой-нибудь > отравы, 
а нет - закуришь... Бурою лисой 
меж голых прутьев будет виться хвост заката. 
Покуришь... И припомнишь, как когда-то 
ты бегал по траве - совсем босой... 
как падали вы в траву - брат на брата... 
как гордость набухала железой... 

И вот, шагнув ещё десятка два 
шагов, < совсем пустых > и машинальных, 
увидишь: край, и поле, и трава. 
И словно из каких-то далей дальних 
послышатся < знакомые > слова: 
"Ну вот и озимь"... Будет голова 
слегка кружится, как от танцев бальных - 
и из неведомых, душистых, сладких спальных 
как птицы будут виться рукава. 

27.11.03 

    ..^..




* * * 

Утонул мышонок в молоке. 
Не видали вы туманных вёсен 
вот таких - глухой Шайтан-реке 
уподобленных, где не слыхали вёсел 
праздных плеск, дурного рыбаря 
не маячил огонёк бездомный 
никогда. Где никогда заря 
не восходит в полой мгле бездонной. 

Утонул мышонок в толщах мглы 
млечных глыб в глухом ковше медвежьем, 
где глухие скрадены углы, 
несть числа пустым отверстым веждам, 
где сырой бесцветной пустотой 
и земля, и небо истекает, 
где живой смышлёной чернотой 
пара едких бусинок сверкает... 

01/03-04 

    ..^..