Алексей Остудин 

Оттепель 

Рождество безоглядно раздарено, 
на Крещенье карманы – тощей... 
Сколько можно хлебать мне январево 
до оскомины правильных щей? 

В мокрых шубах растеряны модницы, 
помышляя о новом рядне. 
Что-то в зимнем порядке не сходится, 
словно кончились дырки в ремне... 

Лёгким заморозком, ближе к полночи, 
взвесью хвои толчёной со льдом 
сквозь ноздрю оторвавшейся форточки 
надышаться старается дом. 

Потакает природа оболтусам, 
лишь в цветочный киоск загляну: 
гладят волосы мне гладиолусы, 
и тюльпаны к рукам так и льнут... 

Нужным образом выпадет денежка, 
улетев, как седьмой лепесток... 
Без цветов не останется девушка, 
приглашённая мной на каток! 

    ..^..




Нина Демичева 

Холода 

"Холода, холода", - шёпот чайника, 
В чашке теплится дымный янтарь. 
В бирюзовых узорах лишайника 
Серый камень, осенний алтарь. 

И в порыве ли жертвенном, ветреном 
Он осыпан червонной листвой, 
И дрожит огонёк неуверенно 
Над сосной заревой, восковой. 

Короедова летопись тайная - 
Что чернёвая вязь на стволе. 
И всё ярче во тьме очертания 
Дверцы печи, свеча на столе. 

Всё теплей одеяло лоскутное, 
Всё смелей домовые в углу, 
И туманы беспутные, смутные 
Сиротливо прильнули к стеклу, 

И глядят сквозь проёмы оконные, 
И наутро под иглами льда 
Замирают на окнах, пронзённые, 
Обманувшись теплом в холода. 

    ..^..




Муся 

Отпечаток 

В пустом, как боммм, едином поле, 
где первородный тёк песок, 
так одинок и своеволен, 
играл совочком юный бог. 
Простыми формочками с лёту 
лепил сложнейшие миры. 
Не приедалось абсолюту 
однообразие игры. 
Стихий великолепных стопки 
рядами сохли на доске... 
А отпечаток нежной попки 
для нас остался на песке. 
Смешной и тёплый этот мир 
не гож для правильной вселенной, 
но в прелести своей нелепой - 
чертовски мил! 

    ..^..




Александр Кабанов 

Дневник 

Где окуни - во мгле, у речки над порогом, 
придумали меня и отпустили с Богом - 
на вольные слова. 
И проклиная свой, не похмеленный почерк, 
меня ведет дневник. Светает между строчек, 
и леска – обрыва… 

Где сохнет от тоски и обжигает - глина, 
у вечности во рту - молитва и малина, 
раздвоенный язык. 
Не жди меня домой, рыбацкий человечек, 
и подтвердит любой сверчок-автоответчик, - 
меня ведет дневник. 

Он дремлет на ходу и больше знать не хочет: 
кого родная речь до смерти защекочет 
багровым плавником? 
Где пахнет высота - землей и дикой вишней, 
и слава дневнику, что впереди – Всевышний, 
с таким же дневником. 

    ..^..




Элла Крылова 

Гиацинт 

В горшочке глиняном цветущий гиацинт 
весною пахнет, Средиземноморьем, 
и речи за кренящимся застольем 
приобретают греческий акцент. 

Еще немного – с тирсами в руках 
мы двинемся, веселые вакханты, 
по скифским гульбищам, покуда их куранты 
бьют полночь века дикого впотьмах. 

Что, Скифия, вся проповедь твоя, 
когда б ни Дионисова микстура? 
И ухмыльнется висельно и хмуро 
брадатый варвар, нам вослед плюя. 

    ..^..




Сергей Брель 

Россия все-таки лубок… 

Алексею Ишунину 

У ней особенная стать… 
Ф. Тютчев 

Россия все-таки лубок 
из голоса и плоти, 
и ныне живы курский бог 
и вологодский Один. 

Кому молились удальцы 
под мессеровым брюхом 
от Потудани до Тверцы 
косцы святого духа? 

Кто пресмыкался, словно гад, 
и рассыпался прахом, 
заучивая Сталинград, 
солдат единым махом? 

Кому придутся по зубам 
широт её орешек, 
и невообразимый БАМ, 
и Батюшков с Олешей, 

петровской тишины кагор, 
ваганьковские саги, 
и страсть идти наперекор 
сквозь грозы и гулаги? 

Ответа нет в её прудах, 
оврагах и зажорах, 
нам всюду родина – беда, 
тротил, селитра, порох… 

Повсюду кривды косари 
и красный бунт в отместку 
под плач трёхрядки до зари, 
где боль – во имя блеска! 

    ..^..




Михаил Гофайзен 

Память 

Раздвинешь шторы, выкушаешь водки, 
раскуришь трубку, чтоб вишнёвый звон 
кадил на все земные околотки 
и в душу лез под плотный капюшон, 
добавишь в чай душицу, бергамот ли – 
неважно что, чтоб выйти в снегопад 
на тракт любви, где вестовые вётлы 
владимирскими вёрстами горят. 

Гори-гори, звезда моих идиллий!.. 
Потом – 
на круги, то есть на круги, 
где, сам себе и странник, и Вергилий, 
ты в бесприютном крошеве пурги, 
где, помнится, метёт во все пределы, 
и не хранимый родиной пиит 
словесный скарб растратил, дабы тело 
одеть однажды в дантовский гранит. 

У Млечных врат (лет через икс) на марше, 
поняв, быть может, «быть или не быть», 
ты ангелов, что падших, что не падших, 
от душ людских не сможешь отличить, 
чтоб вечно ждать средь «наших» и «ненаших» - 
там вечно всё: 
земная бирюза, 
душа… 
душица… 
дальше… 
дольше… 
дальше… 
не смог забыть… 
забыть… 
забыть бы… 
за… 

    ..^..




Андрей Грязов 

Единство-Одинокость 

Мне хочется разъять тебя по нотам, 
Переиграть от Баха до Битлов. 
Меж звуков, ускользающее что-то: 
Помеха, 
Помешательство, 
Любовь… 

Мне хочется разъять тебя по цвету 
На лёгкие и беглые штрихи. 
Неуловимо, между красок где-то: 
Помарка, 
Помрачение, 
Стихи… 

Мне хочется разъять тебя по буквам, 
Но не слагать в повторные слова, 
Играть – штрихом, 
Писать – дрожащим звуком: 
Единство, 
Одинокость 
Естества. 

    ..^..