Алексей Рафиев

стихи

***

Если попробовать выйти опять из себя -
вплоть до осколков обуглившейся души -
это и будет, скорее всего - судьба.
Хочешь - греши. Хочешь - всю жизнь греши.

Грех - это вектор, упавший на самое дно
черной дыры ослепительного "не могу".
Грех - это то, что останется нам одно -
после всего, незамеченного на бегу,

на расстоянии взгляда, летящего ввысь,
чтобы хоть как-то, но соблюсти баланс
в мире карнизов, капризов и серых крыс,
в мире, который напоминает балласт,

но, тем не менее, напоминает - мне
в мире остывшей нашей людской пустоты.
Видишь? - горит он в красивом и синем огне,
если смотреть на этот пожар с высоты.

 

***

Только однажды смерть покажется злой.
Все остальное время - один испуг,
если прикрыться поверх головы золой.

Даже не знаю… В который уже из разов
кажется Кромвелем каждый махонький вождь -
в мире портретов и всех остальных образов.

Снег заметает - копыта чертей не стучат.
Но отчетливо различим в полутьме
весь этот наш всемирный, вселенский чад,

весь этот наш всемирный, вселенский смрад.
Страшно и холодно из-за этого мне,
и отовсюду глядят Робеспьер и Марат,
и, как расстрелянный, я ползу по стене.

Страшно и холодно из-за этого мне.

***

Не пора ли понять, что Земля завершает наш круг
и становится меньше и меньше разумных людей?
Ты еще возрази, мой не в меру восторженный друг.
Ты еще мне скажи, что я сволочь, мудак и злодей.

Что ж - ты знаешь, я с этим, пожалуй, что соглашусь -
даже если ты сделаешь вид, будто ты - не такой.
Спорить без толку. Мир превращается в высохший шлюз,
огибая планету, как радугой, ржавой дугой.

***

Прости меня, Земля, за то, что я
и воля идиотская моя.
Прости меня за это все, Земля.

Живу - по праву быть здесь и не быть,
и чувствовать себя среди орбит
и треска бесконечных мегабит.
И этот быт - и этот сраный быт!

Как пытка - гастроном и туалет,
такси, гостиница, немытое стекло
и вереница странных-странных лет -
за эти годы много натекло

немалого и малого - всего,
что протекало между и вблизи
меня и бесконечного Его.

 

камраду Васпу

Под памятью, как под плитой…
Живешь и думаешь - доколе
я буду сильный, молодой,
и что это со мной такое

творится, ёбаный тот рот?
Живешь и думаешь - а может,
все что вокруг - наоборот?
...и ничего мне не поможет?

Никто не скажет - мол, ты што,
старик, совсем рехнулся што ли?
Мои мозги, как решето,
сходящее с ума от боли,

от паранойи, от всего,
нарисовавшегося в прошлом -
в такой-то год, числа сего…
...так пошло в нашем мире пошлом -

хоть вовсе про него ни-ни -
забыть и закопать поглубже,
и знать, что на Земле одни -
не только мы, но звери, лужи,

помойки, дачные дома,
заплёванные полустанки…
...скажи, как не сойти с ума
от всей этой пустой мудянки?

 

***

Тянет поглубже в горлышко.
Тупеешь, грубеешь, рушишься
и навзничь летишь - на донышко,
и кружишься снегом, кружишься,

порхаешь, пуржишь, метелишься -
с такими же маломальскими.
...и - никуда не денешься.
...и - бегаешь глазками, глазками.

 

арафатка

Помню, однажды ёбнулся на асфальт
после того, как ёбнул где-то 0,7.
Кажется, умер в тот сраный день Арафат,
и слишком грустно сделалось мне, совсем -

так неприкаянно, что усосал в одного
белой бутылку и после еще стакан.
Только что был Арафат - и нет ничего.
Только асфальт и мерещится Ватикан.

Сколько лежал - точно сказать не берусь.
Крепко сточил ебало и оба локтя.
А надо мной - высоко - проплывала Русь,
как арафатка, в синем небе летя.

Так и лежал я, пока всерьез не подмерз.
Мимо ходили женщины и еще
бегал кругами отчетливый дед Мороз.
Как же мне надоело всё старичьё!

Наверняка одно я могу сказать -
пенсионеров надо держать в узде.
Надо, чтоб тестя изнасиловал зять, 
иначе всё опять пойдет по пизде.

В такое время выпало, на хер, жить.
Уже не поможет скончавшийся Арафат.
Я на асфальте и вьюга вокруг пуржит,
и хоть заройся еблом в ледяной асфальт.

 

эпиграмма

Поплачь еще, ебанарот -
взрыдни горючими слезами,
чтоб посочувствовал народ,
чтобы тебе под небесами

вдруг посчастливилось, а не
в который раз одно и тоже.
...чтоб посочувствовал и мне
народ, опять народ - все тот же.

Опять народ! - не дать, не взять -
родное, до того родное,
что хочется с ним завязать
и взять пособье выходное

от всех гримас и прочих рас,
и прочих глупостей случайных,
в которых правит пидорас -
неслыханный, необычайный.

Ах, искрометное кино -
не мир, а именно что - лента.
...опять мерещится говно,
и жизнь - трагически латентна.

 

    ..^..