Это может показаться странным тем, кто его знал, но с самого начала именно он оставался спокоен. Даже тогда, когда за плотно закрытыми дверями студии внезапно поднялся многоголосый женский визг, оттеняемый неразборчивой мужской руганью, а через секунду все звуки глухо перечеркнула автоматная очередь, Андрей Нулин, ведущий прямого эфира программы 'Звони - ответим', только досадливо поморщился, быстро взглянув на монитор - он не в кадре. Мало того, что голова чумная после вчерашнего, - зря водку согласился пить, зря! - теперь ещё и проблемы... Но и - пятница!

Три дня в неделю ему приходилось отсиживать на телекомпании до позднего вечера. Предварительная беседа с гостем прямого эфира - 19-00, грим - 20-00, выход в эфир - в 20-30. В понедельник и среду - ещё вполне пристойно, но в пятницу... К тому времени, как Андрей усаживался в кресло ведущего, пёстрое население ЗАО 'Телекомпания 'АТР' уже вовсю оттягивалось пивом и прочими радующими душу дешёвыми напитками, так что 'телевизионные деятели искусств' нет-нет, да и устраивали в коридоре родной компании шумный бардак. Тем паче, что сегодня с утра ещё и выдали зарплату.

В наушнике, в левом ухе неразборчиво хрюкнула что-то Светка-режиссер. Гостья прямого эфира - молодая симпатичная дамочка от сети аптек 'Здравица' резко осеклась. В руках она по-прежнему держала несколько упаковок иммунокорректора 'Бронхо-мунала П' (по десять капсул первые десять дней каждого из трёх месяцев, - спрашивайте в аптеках города, - приходите, мы будем рады). Лицо её, крупным планом показываемое на экране монитора, было удивлённым и почему-то испуганным.

- Галина Львовна, - поспешно сказал Нулин, - наш режиссёр подсказывает мне, что возникли небольшие проблемы с эфиром...

В коридоре грохнуло что-то очень похожее на выстрел. Женский визг стал глуше и отдалённее. Кто-то гнусавым голосом страшно заорал под самой дверью: 'Сука, блядь!!! Ты, блядь, с-с-сука!!!'

- Так что давайте, прервёмся на рекламу, - ещё больше заторопился Андрей.

'Говнюки! - хотелось ляпнуть вслух, - надо же было так нажраться!' Впрочем, тут же мелькнула успокаивающая мысль о том, что звуки эти телезрителям толком и не слышны. Работали всего два микрофона-петлички, - у ведущего и гостя, а они практически не берут звуки от источника, расположенного далее, чем 3-4 метра. Разве только именно так надрываться, как сейчас надсаживался незнакомый голос в коридоре...

Так что, между нами говоря, всё могло и обойтись. Впрочем, как говаривал автор программы 'Облом!' Вадим Переверзенцев: 'Чего вы хотите, юноша? У нас тут не ОРТ. И даже по зарплатам'.

И лампы лопались в прямом эфире, и микрофоны отказывали, и за декорациями обнаруживался, заснувший было, пьяненький оператор Сашка по кличке Кусто; и у того же самого входа, не далее, как месяц назад, мадемуазель Корнеева дико верещала: 'Деньги дают! Деньги дают!', - пока рассвирепевшая Светка не выскочила из режиссёрской комнаты и не отвесила Корнеевой знатного подзатыльника. Корнеева глянула на неё бессмысленными глазами и, не переставая вопить, понеслась по коридору к отделу 'новостников'.

Похоже, она так и не поняла, за что получила плюху... зато хорошо знала, что все уже заждались денежек.

- На рекламу? - тихо пробормотала Галина Львовна и вдруг прижала к груди коробочки с препаратами. - Ой, какая реклама!.. Там же...

И вот тут-то для Андрея Нулина всё и началось по-настоящему.

А ведь оставалось каких-то десять минут до того времени, когда можно было с приятной улыбкой сообщить телезрителям о том, что 'дружный коллектив нашей программы прощается с вами, всего вам доброго, до свидания'...

Ручка входной двери дёрнулась несколько раз, и в студию ввалился невысокий крепкого телосложения солдатик с автоматом наперевес. Ствол плясал в воздухе, описывая немыслимые восьмёрки. Солдатик боком, пригибаясь, пролетел вдоль стены и въехав плечом в стойку бокового софита, хрипло заорал: 'На пол! На пол всем, суки! На пол!'

Стойка медленно заваливалась на бок. Из коридора выплеснулся густой мат. Женский визг стал уже постоянным приглушенным фоном. Похоже, все девочки, ещё остававшиеся на телекомпании, хором вопили где-то в конце коридора, у самого стола охранника. Оператор Роальд Вячеславович пытался развернуть камеру на штативе в сторону солдатика, прикрываясь ей, как пулемётом.

Стойка дёрнулась, туго натянулся силовой кабель. Шаркнув по боковому щиту декорации с огромным, 2,5 на 6 метров, наклеенным на неё фото 'руины Парфенона' - софит с грохотом рухнул на пол студии прямо за спинами Андрея и несчастной фармакологической Галины. Горячие осколки стекла хлестнули обоих по ногам. 'Там же, за нами, уже нет ковролана! - мелькнуло в голове Андрея. - Там же паркет этот долбанный! А так бы и не разби...'

- На пол, говорю! - растерянно взвизгнул солдатик.

И тут, голосом Светки, над головами зло захрипел динамик громкой связи:

- Убери руки! Я тебе, блядь, говорю!

- Ты кто такой? - подал голос Роальд Вячеславович, сражаясь со штативом камеры. - У нас тут эфир!

- Это захват! - громко провозгласил динамик незнакомым, почему-то торжественным, голосом, а в ухе Андрея прорезался голос Светки:

- Андрей! Тут какие-то менты!

- На пол всем! - трясся солдатик. - Жить надоело? Щас я тут вам всех вас на х... разнесу!

- Не стреляйте - слабым голосом прошептала Галина и стала торопливо сползать куда-то под стеклянный стол, на котором ещё полчаса назад лично, красиво расставила препараты, предлагаемые сетью аптек 'Здравица'... 'с эксклюзивной скидкой'.

В распахнутой двери студии возник худенький боец. Автомат у него, как показалось Андрею, смотрел ему прямо в лоб. Боец что-то бормотал и дико косился на соседние весёленькие канареечные декорации, где умильно улыбались плюшевые мишки и зайчики, приготовленные для ежевечерней 'Сказки на ночь от Алёнушки'. Лицо очередного воина скривилось, и с трудом оторвав взгляд от радостного зверья, он неуверенно пролаял: 'Руки вверх!'

- На пол всем! - взревел динамик.

- Иди ты на хуй! - яростно сверлила ухо Светка, переругиваясь с кем-то, кого не было видно сквозь стекло, отделяющее студию от режиссёрской.

- Это захват! - возникло за плечом второго солдатика возбуждённое, мокрое лицо Кирилла. Казалось, он смеялся. От этого на него было жутко смотреть

- Захват! Камеру не выключайте, камеру! - крикнул Кирилл, отшатнулся, исчез за косяком двери, и развернувшийся худенький боец испуганно выпустил длинную очередь куда-то вбок. Андрей привстал из-за стола, вытягивая шею. Вылезти из-за стола ему можно было, только отцепив петличку, провод которой звукорежиссер Гоша добросовестно намотал на ножку стула, дабы провод не лез в кадр. Петличка дёрнулась в вырезе рубашки, потянула книзу, провод чуть-чуть подался, но Андрей машинально пригнулся, чтобы микрофон петлички не был вырван с корнем. Ему не было видно, что случилось в коридоре. Казалось, что корреспондент криминальных новостей Кирилл Деревнёв принял на себя все выпущенные пули.

- Кирилл! Что там? Кирилл! - неуверенно позвал Андрей.

- Это что, захват? - упавшим голосом спросил Роальд Вячеславович, подняв голову из-за повёрнутой камеры, и его морщинистое лицо, как мельком отметил Андрей, вдруг стало осунувшимся более обыкновенного.

Из коридора глухо донесся знакомый голос Деревнёва:

- Ты что же это, блядь, вытворяешь, гад?

Голос звучал скорее удивлённо. В студии резко запахло чем-то знакомым. Ах, да... порох...

- Кирюш, ты там живой? - осторожно позвал Андрей.

Дребезжал по стеклянной столешнице пейджер, поставленный на режим вибрации. Андрей механически взял его. Пейджер неприятно дрожал. На экранчике мелькнуло '&&& почему нет бронхамунала ваптеке 327? Елена Юревна' Безумно хотелось холодного пива, медленно нагревающегося сейчас в сумке, оставленной под столом в рекламном отделе. Одну бутылку он выпил днём, осталось ещё семь. Ольга сказала, что ей больше хочется хорошего вина. 'А будем пить замечательное пиво!' - несколько раздражённо ответил Нулин...

А Ольга сказала, что ей вчерашнего хватит и вообще, она терпеть не может пить с новостями. 'Хорошо. Выпью всё один, окосею. И буду хватать тебя за твои красивые коленки'... 'Ну-ну, посмотрим....'

Режиссёрский голос в левом ухе исчез, сменившись неприятным шипением и треском. За стеклом вскинулась Светка. Кто-то в камуфляже хватал её за руки. Слабо донёслась возмущённая Светкина ругань. Мелькнул вскочивший со своего места и тут же севший Гошка.

Первый солдатик, топтавшийся у стены, неуверенно шагнул к Андрею и неловко двинул ему прикладом в висок.

Яна перевернулась на другой бок и, сладко потягиваясь, пропела:

- Ой, девочки-и-и!... Что-то я разомлемши!

Телевизор буркнул нечто вроде '...ение ВВП' и включился окончательно. Экран налился светом. Знакомо запищала мелодия заставки программы 'Звони - ответим'.

- Вот, ведь, пять тысяч баксов, а какое говно! - с чувством пробормотала Яна.

Пять тысяч баксов было заплачено за изготовление 'графического оформления программы', - в том числе, кстати, и за музыкальное оформление. История недавняя, весьма нашумевшая, поэтому ещё свежая и неприятно колющая самолюбие.

- За такие бабки я бы Моцартом стал - говорил Кирилл в курилке.

Помнится, Яна ядовито заметила:

- Кирилл в курилочке курил, Кирилл Дуная материл.

Дунаев Макс, в быту 'Дунай', снял, как с куста, пять тысяч баксов за это самое оформление. Как желчно шипел Кокс - 'телекомпанский криэйтор и стилист' - именно это и было напечатано на его визитке - это юмор такой - 'за пять саузэнд гринз можно было не пользовать исключительно сэмплы' :о)

Короче, за Максом стояли слава невиданно крутого компьютерного графика, принимавшего участие в оформлении НТВ (!) первого состава. А за Коксом стоял лишь начальник рекламного отдела, который вечно пилил его за затягивание сроков изготовления 'элементов компьютерной графики', как значилось в прайс-листе. К тому же сомнительная репутация хакера Кокса - человека странного как внешне, так и внутренне - не позволяла ему огребать по пять тысяч американских рублей за простенькую работу. Во всяком случае - пока. Во всяком случае, пока не забудется то, что Кокса выдрали на телекомпанию с места банального дизайнера одной из многочисленных загибающихся рекламных газетёнок.

- Но у Кокса есть за-ме-ча-тель-ны-е работы! - пробормотала Яна фразу, давно ставшую сакраментальной на телекомпании. Именно так, любовно, буквально пропела эту фразу начальник рекламного отдела после пятнадцатиминутного выступления, в котором просто размазала Кокса за лень и непонимание важности скучно-текущей Коксовой деятельности. Кокс уже мысленно собирал барахлишко, и вдруг...

- Добрый вечер!

На экране появился серьёзный Андрей Нулин и начал отрабатывать свой телевизионный хлеб. На третьей минуте эфира в студии зазвучал голос какой-то дозвонившейся зрительницы. Ей явно не нравилась цена препарата 'Бронхомунал П', но сказать об этом прямо она, похоже, стеснялась. Мсье Нулин честно вопрошал гостью-фармацевта.

- Галину Батьковну.... как её... забыла! Но Андрюшка - молодец! - рассеянно сказала Яна, раскладывая гладильную доску. - Я бы не села в эфир после вчерашнего, понял, Зюзя? Блин, где гладильное покрывало?..

Кот Зюзя лениво прищурился. Ему было явно наплевать на иммунокорректоры.

- И где покрывало - кота не интересовало... - констатировала Яна, наконец найдя всё, что нужно и принимаясь за глажение. Вскоре зазвонил телефон и Яна, прижимая трубку плечом, перестала следить за эфиром.

- Ну, ребята, Вам Познера нужно, а не меня - устало сказал Нулин, трогая ссадину на виске. - У нас коммерческий эфир, специфический... Как, хоть, звать тебя, террорист... в погонах?

Рядом тихо всхлипывала Галина. Хотелось приложить лоб к прохладному стеклу стола, - пусть на нём и осели пыль и мелкие бетонные крошки от потолка. Двинув прикладом в висок Андрея, солдатик коротко саданул в потолок из автомата. Противно взвизгнула рикошетирующая пуля, крякнула одна из верхних поперечных двутавровых балок. Качнулись и выпрямились тени от подвешенных ламп. Мягко завалился на бок серый Мишка-косолапый - дешёвая китайская игрушка 'Сказок на ночь', - принявший в себя пулю. Коротко взвыл динамик под потолком.

После суматохи первых минут захвата все были какими-то обмякшими. Парень, яростно ругавшийся со Светкой в режиссёрской, стоял за стеклом и похоже, смотрел в коридор. Автомат в руках бойца присевшего на корточки в углу студии, успокоился и уже не дёргал стволом на каждый звук. Женский визг там, в конце, стих. Доносился какой-то невнятный гул, напомнивший Андрею будничный звуковой фон телекомпании.

Кто-то пробежал по коридору, тяжело бухая сапогами.

- Где? - запыхавшись, крикнули у самой двери. Похоже, солдатик субтильной наружности, чуть было не пристреливший Кирилла.

- Бу-бу-бу... запирается... - донеслось из общего гула.

- Да нет там никого в рекламе, не видишь что ли?! - вот и сам Кирилл орёт в ярости. Сапоги затопали дальше, голос Кирилла стал глуше, удаляясь.

А в отделе новостей о чём-то спорили, но не на повышенных тонах, а так... в духе обычной 23-часовой пятничной оперативки, посвящённой разбору полётов за неделю. Того и гляди по коридору пробежит розовощёкий умница Олежек и провозгласит стандартный пятничный призыв: 'Эй, на кого пиво брать? Тебе чего? Две сиськи? Двухлитровых? А бабло? Нет балабасов - нет спиртного!.. Зёма полста дал, а тебя, значит, склизкая жаба давит?'

- Как мне к вам обращаться? - повторил Андрей. - А, господа-захватчики?

В студии было жарко и душно.

- Он говорит, зови его 'второй', - ожил динамик голосом Светки. - Они тут все по номерам.

- Конспирация, - сказал Роальд. Он вздохнул и решительно произнёс, - курить хочется.

- Курите. - пробормотал Второй. - Мне-то что! А меня Володя зовут, - с неожиданным вызовом сказал он. - А что ты колготишься, всё равно они уже знают! - он встал, на секунду повернулся к стеклу, за которым маячил доселе не видный рядовой, с которым, только что, так возмущённо воевала Светка-режиссёр.

- Да заткнись ты, - с досадой пробунчал динамик. Было видно, как светловолосый 'первый' наклонился к микрофону режиссера. Видимо, он уже познал великую тайну технического общения со студией. - Передачу не прекращайте. Тут со мной два человека. Если что - все на хуй взлетим на воздух. Обращение мы сейчас зачитаем. Я его зачитаю. Чтобы меня видно было, понял?

- Дожили, - вздохнул Роальд. - У меня сигареты в куртке. Вон, на Алёнкином диване лежит, где зайцы. Можно я возьму, а?

- Можно,- сказал Володя и его ствол плавно повернулся в сторону Роальда Вячеславовича.

- Ты поаккуратнее со своим ружьём, - морщась, посоветовал Андрей. В голове кто-то тыкал шилом в такт пульсу. Было не столько больно, сколько муторно и неприятно. - Я хочу, чтобы никто не пострадал. Гоша! Можно как-то кондиционер включить? Гоша, ты там?

Кондиционер висел под потолком аккурат над застеклённым окном в режиссёрскую.

- Да я сам включу, - пробормотал Роальд и осторожно шагнул к столику, на котором лежал бледно-серый дистанционный пульт.

Кондиционер заворчал, жалюзи его выходного поддувала медленно открылись. Потянуло прохладной струёй. Обычно 'эйр кондишн' на время эфира отключали, дабы посторонних звуков не издавал. Хотя, несколько раз об этом просто забывали и спохватывались этак на половине эфира. В таких случаях операторы тихо матерились, бесшумно бегая за камерами в поисках пульта управления. Увы, такие проколы случались не всегда. Обычным было то, что кондиционер молчал, и к концу получасовой программы в студии становилось жарко. Как ведущий, так и гость эфира начинали блестеть лицом. Во время рекламной паузы Леночка-гримёр залетала в студию и быстренько припудривала лоснящиеся физиономии.

В такие минуты Андрею очень нравилось чувствовать, как её прохладный бок прижимался к его плечу. 'Ну, спасибо! - говорил он и целовал Елене руку. Это производило колоссальное впечатление на гостей эфира. До того, они, как правило, выходили из гримёрной с видом снобов-аристократов. Мол, данная процедура - вещь не только знакомая, но и где-то порядком надоевшая. Некоторые дамочки умудрялись требовать от Елены каких-то причёсок. Ей-богу, как в парикмахерской! Елена безропотно делала клиентке 'красиво', после чего та выплывала из гримёрки, аки лебедь белая, и довольно усаживалась за стеклянный стол в студии.

Роальд уже курил, деликатно выпуская дым куда-то за декорации программы 'Сказки на ночь от Алёнушки', и поворачивая вторую камеру в сторону стеклянного окна режиссёрской. Андрей кивнул помертвевшей Галине и похлопал её по локтю.

- Вы не волнуйтесь, ладно?

Галина что-то пискнула.

- Роальд! Воздуху мало - неохотно пробурчал динамик голосом Светки.

- Я сейчас, Светик, я вижу - готовно забормотал Роальд и поправил наушники из которых торчала вялая груша микрофона. Он дёрнул объективом, и в эфирном мониторе изображение рывком отодвинулось: - Так лучше? Ты, Светочка, попроси, чтобы Гоша там, в режиссёрской, свет включил, а то видно вас всё-таки плохо... отсвечивает.

- Свет-то им можно включить? - хмуро спросил Андрей, глядя в стекло.

Внутри, за стеклом, беззвучно шевельнулась знакомая тень и внезапно стало чётко видно, что творится в режиссёрской. Отходящий от выключателя и усаживающийся на своё место Гоша испуганно глянул прямо в глаза Нулина. Над макушкой лохматой Светки нависало свирепое лицо солдата 'номер один'. Он что-то сказал, и макушка протестующее мотнулась. Андрей просто видел, как Светка досадливо дёрнула плечом, и почти услышал, как она зло прошипела: 'Сам бы и включал, раз такой крутой!'

- Светик, спокойно! - сказал он, и на секунду Светка подняла голову, и хмуро глянула в его сторону:

- Тут телефон надрывается....

Голос прервался. В динамике коротко рявкнуло.

- Шнур вырвал, дурак! - напряжённо сказала Светка. - И что? Нам всем песец?

Пауза.

- Света, работаем? Работаем? Светик?

- Работаем - решительно отчеканил динамик. - Ну, мать мне башку свернёт. Кто сегодня Лерку из садика заберёт?

Невнятное бормотание, 'номер один' наклоняется.

- Через пару минут мы сделаем официальное заявление. Передачу не прекращать. Телевидение заминировано. Если что, мы всё здесь взорвём, понятно?

- Понятно, - прошептала Галина.

Глаза её нехорошо закатывались. Андрей снова потрогал висок и спросил:

- Ребята? Давайте мы Галину Львовну отпустим? А её микрофон я Диме отдам, а то он стоит тут и его толком не слышно.

- Какому Диме? - нервно спросил Володя, озираясь.

- В смысле - тебе... Э-э-э... Володя. Это я оговорился.

- Какому Дмитрию? - повторил Володя. - Ты что тут мутишь, как жопа?

- Сам ты жопа, - внезапно для себя самого разозлился Андрей. Голос его стал неприятно визгливым, ладони моментально вспотели. - Иди ты сам в жопу! Врываешься тут, с автоматом... Иди, вон, и сам снимай, если тебе надо! Что ты тут выёживаешься? Ну, оговорился я... Иди и сам снимай!

- Андрюшенька, Андрюшенька... не надо! - предостерегающе вытянул руку Роальд. Столбик пепла бесшумно упал на серый студийный ковролан, испещрённый вмятинами от ножек штативов. - Спокойно, ладно? Спокойно!

- Нет, Роальд Вячеславович! - запальчиво крикнул Андрей, - Что за дела? Я не понял! Что за манера - орать тут, врываться!...

- Андрей, пожа-а-алуйста - простонала Галина.

- Тихо! - заорал динамик.

Андрей видел, как ствол автомата неуверенно обшаривает его, как чёрный безжалостный глаз. Володька, похоже, по-детски испуган.

- Андрей, он же стрелять буд... буд... дет! - задохнулась Галина

Яна вдруг почувствовала запах раскалённого металла, всегда, кстати, напоминавший ей запах подгоревшего сахара, когда её, пятилетнюю Яну Полозову, старший брат учил делать леденцы. 'Ты немного бери сахара на ложку, поняла? Три капли воды капни - и на газ. Как края начинают чернеть - суй под воду! А то будет вонять на весь дом!'

- На весь дом - повторила Яна дрожащим голосом, сама не понимая, что говорит.

На экране в это время камера Роальда как-то боком наехала на лицо солдатика Володи. Глаза его бегали. Он пытался хорохориться, но было видно, что за какие-то десять минут, идея с захватом изрядно потускнела и облупилась в его глазах. Володя что-то сказал, но слышно было лишь невнятное бормотание. Зато неровное дыхание Галины-фармацевта перебивало всё.

- Господи, отцепите у неё микрофон - простонала Яна. - Не слышно же ни хрена!

Из дырочек в подошве утюга дыхнуло паром. Не глядя, она машинально отключила утюг и вздрогнула - пронзительно взвыл телефон.

На экране в это время переключили камеру. Теперь общим планом была видна студия - Андрей, держащий правую руку у виска и Галина, съёжившаяся на стуле.

- Мы продолжаем, Андрей - громко сказал злой голос женщины-режиссёра. Яне он показался знакомым, но кто говорил - она так не смогла понять.

- Короче, пацаны, - упрямо сказал Андрей, глядя прямо в глаза Яны (вот она - привычка ведущих смотреть всё время в камеру! Даже сейчас!) - Короче - мы всё сделаем, чтобы город вас услышал. Только не надо на нас давить, ладно? Здесь народу много... это же телевидение! Если хоть кто-то не на ту кнопочку нажмёт - ни хрена не будет видно. Так что не нервируйте нас.

- Мы меняемся - квакнул динамик. - Второй... Вован! Ко мне! Я там буду заявление читать... Да подожди! Подходи к двери, и я выйду, а там меняемся, понял?

Дверь в студию (двойные, шикарные двери с яркими ручками а-ля 'под золото') и вход в режиссёрскую - совсем рядом, под прямым углом друг к другу. Поменяться местами солдатикам совсем просто. В дальнем конце коридора, судя по приглушенным возгласам, кто-то отрывисто орёт на журналистов. А может, журки орут на захватчика. Что-то очень уж похоже на спор. Андрею кажется, что он слышит Кирилла. Прорезалось 'мы же про вас сюжет сегодня делали! Оксанка... Серёга, вон, ездил, да?.. да я сам, я сам ментов синхронил... что ты мне впариваешь?!'... Живой! Слава Богу! Опять орут... Господи! Хоть бы уж никто не лез на рожон... с Кирилла, так станется! Мало ему ножевого ранения в живот... и катастрофа ещё прошлогодняя дурацкая... ох, блядь, точно хреновый день!

Телефон продолжает надрываться. Яна не глядя, протягивает руку и берёт трубку. Громкость телевизора такая, что слышно дыхание Андрея и Галины. На экране 'номер первый', поменявшись с Володей приглушённо спрашивает, тыча стволом куда-то за кадр:

- Это что? Городской телевизор?

- Городской - слышен громкий голос Андрея. Камера неуверенно наезжает на автомат.

- Можно переключить на любой канал - спокойно говорит Андрей.

Видимо, он отвечает на не услышанный Яной вопрос. В кадре крупно рука наклонившегося 'номера первого', камера рывком отъезжает. Виден солдат, наклонившийся над студийным монитором - простым телевизором LG. Солдат косится на камеру и неуверенно тычет в кнопки. Невнятная речь (громко-громко сопит Галина, - слышно, как она шмыгает носом... хоть бы кто её отключил!) в кадре появляется Роальд и переключает каналы. Андрей:

- Это обычный городской телевизор. Вон, в углу логотип АТР. Его только на эфире ставят. А это СГТРК... второй канал... а тут реклама... А что ты хотел? Что про тебя все телеканалы говорить будут? Круглые сутки? Вот будут новости... Нет, мы - в прямом эфире... Какая запись?! Ну, ты включи на АТР! Роальд Вячеславович, включите вы ему, а то я даже встать толком не могу!..

- Яна! Ты АТР смотришь? - кричит кто-то в трубке, - Яна! Яна?

- Пива бы... - негромко говорит Андрей. - Холодненького... Вот, так! Видишь себя?

- Ненадолго! - громко бубнит динамик. - Сейчас набегут менты, отключат всё и будем в темноте сидеть.

Номер первый неразборчиво кричит. Но слышно его, как из подвала:

- ... не отключать!..

- Я же говорю, давайте передадим микрофон Галины Львовны...

- Янка, мать твою! Ты что там, оглохла?! - пищит трубка.

Дрожащий голос Гошки из динамика:

- Андрей, у меня на пульте звонок. Включаю!

Слабый голос откуда-то со стороны:

- ... чё, охуели?!..

Динамик внезапно оживает типичным телефонным голосом:

- Алло! Алло! Вы меня слышите? Это передача? Передача, да?

- Господи, да что же это такое? - стонет Галина.

- Это программа 'Звони - ответим'. Слушаем вас, - устало, но с давно знакомыми интонациями говорит Андрей. На секунду Яне кажется, что всё происходящее было каким-то дурацким сном.

- Я спросить хотела вашу гостью... Ой! Что у вас там?.. Это... это что такое?..

Испуганные короткие гудки. Связь резко обрывается. Яна почти видит эту неизвестную телезрительницу, добросовестно набиравшую студийный телефон... Дозвонившуюся-таки! И минут пять сидевшую с немой трубкой, после Гошкиной сакраментальной фразы - подождите, мол, немного, я включу вас в эфир. Как правило, счастливчику, удавшемуся пробиться, немедленно хотелось бежать к телевизору, чтобы увидеть реакцию ведущего и гостя на его, зрителя, персональный выстраданный вопрос.

И вот несётся такая тётка к телевизору, на ходу выпаливая подготовленную фразу, раздражённо машет на мужа, давно переключившегося на другой канал, торопливо щёлкает пультом... а там...

На диване начинает пиликать сотовый. 'Нет, - мелькает в голове, - в газете работать легче...'

- Алло! - наконец-то говорит Яна в трубку, продолжавшую взволнованно пищать чьим-то голосом. Ей хочется по-детски беспомощно зареветь.

Половинка листа. Торопливый почерк Светки. В углу высохшее пятно от пирожка. На обратной стороне листка 'График выхода работников АВМ-2 на ________ 200__ г. Вечерний эфир'. На чистой стороне - шариковой ручкой - вкривь-вкось:

04.__.__ (пт)

…ВЫСТАВИТЬ КАССЕТУ!

... Роальд Вяч-ч - общаки - воздух слева!

... оператор: Кусто (зачёркнуто; дописано 'Мишка' и тоже зачеркнуто)

... Гоша - ПЕТЛЯ!!! (радио) Убью.

... Кассета потом в эфирку!!! (подчёркнуто двумя линиями)

... Лена - грим. Катя?

... Реклама - 2`43`` - 24-я касс. BETA - Оля К. - Ел. Бор. - отдать + Мирра

... НА ПРАВАХ РЕКЛАМЫ - много!

... Титры - заставки - Саша - куб (кассета?)

... Роальд - 20-57 - Андрею знак - кончаем!

(приписка другой рукой, после слова 'кончаем' - 'СВЕТА! ОРГАЗМ??')

Ниже нарисован заяц с морковкой и какие-то закорючки. У зайца на пузе написано 'Лерка'. Под зайцем - другим почерком:

Светка-конфетка! Не забудь рекламу!!! Андрей Н.

P.S. А то сделаю с тобой, чего Содома не делала с Гоморрой :о)

Ещё ниже, карандашом, размашистым почерком Кирилла Деревнёва:

СОДОМА С ГЕМОРРОЕМ!!!

...

Из вечерних новостей АТР (эфир 03.02.05 повтор утром 04.02)

Начитка в студии. Файл .word теледиктора, папка novosti_efir_fevral

'... Командование военной части не сообщило нам никаких подробностей побега. Как сообщает интернет-агентство 'Полит.РУ' - неофициальные источники подтверждают, что количество самовольно покинувших часть военнослужащих первого года службы - 6 человек. Все они вооружены. Управление МВД продолжает оперативные мероприятия по поиску и задержанию дезертиров. > > Мы продолжаем следить за развитием событий. После короткой рекламы вы увидите блок деловой информации и прогноз погоды по Екатеринбургу и области. Оставайтесь с нами >>...'

Из телефонного разговора, сразу после выхода в эфир:

- ... Ещё раз будет два раза 'сообщило-сообщает'... практически в одной фразе - ругаться будем, поняла?

- Я не заметила...

- А кто должен замечать, Пушкин?..

- Я не...

- Мишенкова позови!..

- (обиженно) Сейчас... Ро-о-омка-а-а!!! Трубку возьми-и!

...

Сидя в рекламном отделе, Ольга переложила телефонную трубку в другую руку и попыталась ещё раз перевести звонок на пульт Гошки. Занято!

- Я записала ваш вопрос, - сказала она в трубку. - У нас перегружены линии. Да-да! Непременно зададим! До свидания.

Когда-то, на заре становления программы она просто набирала 224, и на столе у Андрея тихо звонил телефон. Андрей снимал трубку с бодрыми словами 'наши операторы вывели в студию звонок с наиболее характерным вопросом, - его задаёт большинство зрителей... Алло, вы в прямом эфире! Задавайте ваш вопрос!' Звукорежиссёр нажимал на пульте какую-то кнопку и в студии раздавался голос зрителя.

Пару месяцев назад от такой схемы почему-то отказались (Андрей не переставал ругаться по этому поводу) и теперь Ольга просто переводила разговор звукорежиссёру. Тот бодро бормотал, мол, подождите, я вас включу; оператор махал Андрею рукой и тот в нужный момент говорил:

- Вот, мне тут подсказывают, что сейчас мы услышим звонок телезрителя...

Далее по тексту (наши операторы вывели...).

По мнению Ольги, эфир от этого стал скучнее, но рекламодатели были довольны, и график программы был забит практически до мая...

- Хорошо, что Андрей перетащил тебя на телевидение, - говорила ей мама. - Сидела бы сейчас на своём заводе.

- Я сама привожу заказчиков! - невпопад ощетинивалась Ольга. - Там половина - мои фирмы! Ну, пригласил, и что? Я даже больше его зарабатываю!..

Как и водится на небольших телекомпаниях, приходилось успевать везде. Формально Ольга была менеджером ('манагером', как дразнился Нулин) по рекламе. Однако когда проводили самый первый эфир, Андрей предложил ей посидеть в рекламном отделе у телефона, 'попринимать звонки'.

- Всё просто, - объяснял он ей, - если человек по делу говорит, переводи звонок в студию, я там уже с ним разберусь. Список вопросов у тебя есть. Опять же, человечек от заказчика будет сидеть. Если что-то сложное - переводи прямо там, в отделе, на соседний стол - пусть человечек сам отвечает. А более удобоваримое - кидай мне.

После первых успехов Ольге даже обещали приплачивать за всю эту 'прямоэфирную подработку', но, как водится, ни черта не доплачивали.

- Ну и пусть, - легкомысленно говорил Андрей. - Зато после такого эфира заказчик - твой и душой и телом. Ты для него не просто какая-то там банальная манагерша, а та самая Оля, - о-го-го! - мы же с ней в эфире работали, помните?!

Самое смешное, что так оно и было. Через 2-3 минуты после начала программы телефон пищал непрерывно. Заказчики - как правило, приходившие вдвоём-втроём, вместо того, чтобы глубокомысленно смотреть на экран небольшого телевизора, стоявшего на офисном платяном шкафу, трудолюбиво отвечали на вопросы, и время для них пролетало незаметно. Чаще всего Андрей сообщал зрителям, что 'наш гость ещё полчаса после эфира будет отвечать на ваши вопросы', звучала мелодия финальной заставки, и минуты через две взволнованный и счастливый гость появлялся в рекламном отделе. Ольга тут же вручала ему трубку. На ней потом оставались следы крем-пудры. Коллеги гостя разноголосо гудели на разных телефонах, делая друг другу какие-то непонятные, но вполне довольные знаки.

- Ну, как, малыш? - спрашивал Андрей. - Судя по физиономиям гостей - всё в норме? Денежки потрачены не зря?

- Как всегда, гениально, - ехидно говорила Ольга. - Я как села на телефон, так ничего и не видела - некогда было. Иди, отмойся, а то ты в гриме, как трансвестит какой-то...

- Я не трансвестит, я телевизионный деятель искусств. Двуликий Янус - продюсер, ведущий. И рекламный манагер, и ваш покорный слуга...

- Двуликий анус, - приоткрыв дверь, просовывал голову Кирилл. - Ну, вы пиво-то будете пить?!

- Деревнёв!!! Здесь дамы!

- Дамами вы дома будете, а здесь все в среднем роде ходить будем! Неделикатно!

- Кирилл, я сейчас! Морду лица отмою и приду...

Словом, Ольге всегда нравились эти вечера... особенно пятничные. Правда, сегодня в коридоре было как-то особенно шумно. Зарплата...

Галина Львовна, как человек, просидевший в эфире уже трижды, в наставлениях не нуждалась. Пришла она сегодня почему-то одна. Перед самым началом эфира Ольга позвонила Гоше, убедилась, что связь работает, заперла дверь в рекламный отдел и выключила свет. Опять полезут все кому не лень - подумала она - а ещё Игорь припрётся со своей водкой, - идут они в баню!

Споткнувшись в потёмках об сумку Андрея (в сумке призывно звякнули бутылки), Ольга поправила телефонный аппарат, зажгла настольную лампу на столе Андрея и положила карандаш на чистый лист бумаги. На колпаке лампы тускло поблёскивала рекламная наклейка со слегка подправленной надписью 'Хочешь по(выскоблено)еть, спроси меня - как!'

Звук в телевизоре она убрала практически полностью. Да и стоял он сегодня как-то боком, и смотреть его было неудобно. Лезть на стул и поворачивать телевизор не хотелось.

- Ну и чёрт с ним, - подумала тогда Ольга. - Маленько видно - и ладно! Господи, как мне эта дурацкая наклейка надоела!..

Двадцать минут эфира пролетели обычно. Ольга говорила с какой-то въедливой дамой, зажав другое ухо, как вдруг ей показалось, что в коридоре что-то гулко рассыпалось. Завизжали голоса.

- Минуточку, я вас переведу в студию, - быстро проговорила Ольга. - Трубочку не бросайте, ладно?

- Спасибо, девушка! А мне мож...

Кнопка 'flash', номер 223.

Гошка:

- Оля?

- Гоша, тут вопрос, - торопливо сказала Ольга и повесила трубку. В коридоре заорали матом и завизжали ещё громче. Стало неуютно и страшно. Не отдавая себе отчет в том, что делает, Ольга быстро выключила лампу и испуганно притихла. Телефон надоедливо запищал.

- Подрались что ли? - прошептала Ольга и, нащупав разъём, ломая ноготь, выдернула шнур. Через пару секунд звонок автоматически перевёлся на соседний стол. Телефон там пищал намного громче. Встать было страшно.

Вскоре надрывались почти все телефоны. Задребезжал факс. В сумке ожил сотовый. Почти одновременно разудалая мелодия 'Тореадора' сотового телефона Андрея приглушенно вырвалась из ящика его стола. В дверь несколько раз дёрнулись. В коридоре чей-то знакомый голос крикнул:

- Да нет там никого в рекламе, не видишь что ли?!

'Ну, вы даёте! У вас, Оленька, сегодня в голове дождик идёт!' - почему-то вспомнилась фраза одного из заказчиков... Этот дождик представлялся Ольге весёлым, тёплым и скоротечным. Чисто женским таким!.. Ну, побрызгал немного - зато теперь солнышко!..

В дверь раздражённо ударили. Забубнили голоса, двинулись влево, становясь тише.

Уходят? Ольга съёжилась ещё больше. На экране беззвучно прыгали какие-то незнакомые фигуры. Видно было плохо, но вглядываться не хотелось.

Что-то в мире неумолимо и жутко съезжало с катушек. И это был уже не дождь.

- Осторожнее, а то стекло грохнешь, - сказал Андрей.

'Первый' пристраивал на стол ствол автомата. Почему-то аккуратно он отодвинул коробочки из-под препаратов.

- А микрофон - как? - спросил он.

- Давай прицеплю.

- Я сам!

- Сам, так сам... Ты коробочку зацепи за ремень, там скобка есть...

- Там лампочка должна гореть, на корпусе, - забубнил динамик под потолком. - Горит? Андрей?!

- Да горит-горит, - досадливо сказал Андрей и вздохнул. - Вот пятница, а?

- Это, как в анекдоте... ни хрена себе неделька начинается! - сказал из-за камеры Роальд и улыбнулся. - Андрюшенька, ты подвинься немножко вправо... в смысле, влево от тебя, я общаком возьму. Что?

В наушниках у него пропищал Светкин голос.

- А я, Светочка вторую камеру сейчас немного поверну, - заторопился Роальд Вячеславович, снимая наушники. - Третью надо на коридор, да?

Отчаявшись отключить пейджер - что за ерунда? - Андрей вынул из него батарейку и пейджер наконец-то перестал дрожать. Последняя надпись была, кажется 'Держись мы с вами пригласите вику в сту...'

'Первый' пыхтел, левой рукой пытаясь справиться с крокодильчиком радио-петлички. Андрей ещё раз вздохнул и сказал:

- Что ты ссышь? Давай я помогу! Никуда мы не денемся, не убежим.

- Сам ты ссышь...

- Ты только случайно не пальни, ладно? А то мы все тут изрядно повеселимся...

Неловко повернувшись к солдату и прицепляя крокодильчика, Нулин негромко прошептал, стараясь придать голосу самые убедительные интонации:

- Галине Львовне плохо, ты обещал...

- Мустафа, нах! - вдруг повелительно заорал 'первый'. - Отведи её к остальным! Короче, боец!

- В микрофон не кричать! - испуганно хрюкнул динамик голосом Гошки.

Всхлипывающую Галину за руку выдернули из студии. Какой-то раскосый солдатик, ещё не появлявшийся в студии, на секунду заглянул в дверь, ухмыльнулся и исчез. Слышно было, как несчастная Галина разрыдалась. Невидимый солдатик неожиданно ласково напутствовал её:

- Пиздуй прямо по коридору... Филон! Слышь, Филон?! Тут ещё одна!!

- А... - донеслось со стороны отдела новостей.

- Ну, мы работаем, наконец, или нет? - сердито рявкнула Светка. - Роальд, да хватит тебе!

- Всё-всё! - Роальд уже вернулся к камере и надевал наушники. - У меня всё. Андрей?

Андрей посмотрел прямо в объектив. На зубах почему-то скрипнула бетонная крошка. Он облизнул губы.

- Итак, мы продолжаем нашу программу... Несколько неожиданно тема нашей беседы, э-э-э... изменила свой вектор, как говорят политики. Вот, товарищ 'первый' сейчас сделает заявление. Кстати, я очень прошу все соответствующие органы не устраивать пока... не устраивать вообще никаких штурмов. Здесь, на телекомпании, полным-полно народу и... и все очень напуганы. Если уж говорить откровенно.

- Никаких штурмов, - сипло сказал 'первый' и нервно сглотнул. - И газов.

Затем он вдруг полез в нагрудный карман.

- Петличка! - беззвучно простонал Роальд, делая страшные глаза.

Для телезрителей шорох клапана кармана, к которому и была прицеплена петличка-микрофон, превращался в грохот, заглушающий все звуки в студии. Андрей беспомощно пожал плечами. 'Первый' наконец-то достал из кармана бумажку и неуклюже стал разворачивать её одной рукой, прижимая к пыльному стеклу стола. Андрей машинально помог расправить листок и поставил на его уголок коробочку 'Смекты'.

- Так... это, видимо, нечто... э-э-э.. вроде вашей петиции? - сказал он.

- Чего?.. Это наше обращение, - хрипло сказал 'первый'. - Мы его написали вчера. Ну... все вместе...

- Вы прямо в камеру смотрите, хорошо? - Роальд работал так, как будто за столом сидел обычный гость. - Не в телевизор смотрите, а вот сюда, а то зрителю от вас только профиль видно... и не волнуйтесь.

В дверях снова появился раскосый Мустафа. Светка немедленно переключилась на третью камеру, и на экране возникла его переминающаяся с ноги на ногу фигура. Мгновение спустя, всплыли титры 'Галина ПЕРВАКОВА, директор сети аптек 'ЗДРАВИЦА'. Титр мигнул, сменился на 'На правах рекламы', исчез. Тихо зазвучала привычная музыка, на фоне которой, как правило, всегда проходила беседа..

- Музыку уберите, а? - сказал Андрей. В голове по-прежнему стучало. Кажется, даже подташнивало.

- Это Сашка тут со страху портачит, - ответствовал динамик.

Музыка прекратилась. О, Господи, там же ещё и Сашка-маленький за компьютером! - вспомнил Андрей. Забился в свой уголок, ближе к батарее... Светка только покрикивает - у него это всего лишь второй эфир... вот 'повезло' парнишке... Итак он что-нибудь, да отчебучит на эфире, а тут... надо будет попросить, чтобы его отпустили... отпустили - куда? Может, здесь нам всем безопаснее? И как там Ольга? Сейчас, наверное, забилась в толпу журок и трясётся, бедная... Мышка, ведь, по гороскопу... Эх, блядь, пятница...

- Можно? - спросил откашлявшийся 'первый'.

- Легко, - пробормотал Андрей. - Работаем... Тишина в студии. Автоматом не елозь, а то сам себя заглушишь. И скажите там, в новостях, чтобы потише галдели.

Раскосый бессмысленно ухмыльнулся. С места он не тронулся. За стеклом уныло маячил Вован.

(сотовый)

- Эдуард Эдуардыч! Добрый вечер! Это я... Да, я! У нас тут ЧП... (в трубке треск и сопение)

- Ты короче, я уже к Миронову подъезжаю.

- У нас тут захват на АТР.

- Где?

- На телевидении. На АТР! Ну, где этот... Чижов...

- На АТР?

- Да! Захват! Это те солдаты, шесть человек... предположительно все шесть...

- Блядь, вас там оставить нельзя ни на день!

- Так откуда нам было...

- Давно?

- Минут двадцать назад. Эдуард Эдуардович, они в прямом эфире. Требуют, чтобы не отключали! Вы, как губернатор...

- Подожди ты!.. Ну, вы, блядь, даёте... Ванников в курсе?

- Да! Он мне позвонил... он до вас не дозвонился и - мне... В Москве уже знают. Я думал, вам там уже сказали...

- Ну, блядь... Вот, как на грех, и-м-е-н-н-о сейчас!..

(телефон)

- ...Пашка, ты?!

- (неохотно) А, привет... Ты чего...

- Паша, у меня информация - захват телестудии. Я тут один пока, понял? Давай, шилом - баннер! И на первую - молния! Я сейчас поддиктую!

- Это... тут уже нет никого! Васька ушёл, а...

- Захват, дубина! Захват в прямом эфире! Дёргай всех, кого надо. Я сейчас около АТР. Толкани там кого-нибудь, пусть карточек купят МТС-овских и сюда, пока не оцепили! У меня на сотовом уже всё кончается. Ты понял?

- Тут нет никого уже... там Вася... они... в этот пошли... с Димкой...

- Ищи! Всех!! Понял!!? Упустим на хуй! Я сейчас на первом этаже. Ты Вальке звони, понял? Слышны были выстрелы! Понял?! Мне уже Лариска звонила!.. (прерывистое дыхание) Вот... я уже между первым и вторым этажом... Тут холодно... темно... (понизив голос) А на баннере - крупно 'Террор' и три восклицательных знака. Ниже - 'выстрелы в прямом эфире', понял?.. Кровь из носу - пиши всё, что показывают. Прямо с домашнего пиши! Всё, что показывают!

- Не слышно ни хуя... Игорь, где показывают?

- В пиз-з-зде, ёб твою мать!!! Ты чё там, блядь, охуел совсем?!! На АТР, блядь, захват!!! АТР, понял?!! Где они, блядь, тебе ещё показывать будут?!!

...

СНХР: ___:___:___:___ От: ____________ До: ___________

(телефон)

...

- Антон, они же там всех поубивают, сволочи!

- Яна, ты мне номер дай, номер!

- Да нет у меня номера!

- В сотовом нет что ли?

- Ой... в сотовом... Антон Алексеевич, я вам перезвоню сейчас...

(пауза, попискивают кнопки; пауза; вызов)

- Антон Алексе...

- Нашла, нет?

- Записывайте - восемь, девятьсот два, восемьдесят четыре.... (диктует, всхлипывая)

- ... пятьдесят два?.. Что? Пятьдесят или шестьдесят? Шестьдесят? Шестьдесят два... Записал!

- Антон, вы же депутат Госдумы! Сделайте что-нибудь! Ну, там... ну, ты же знаешь!..

- Яночка, ты не волнуйся так... всё будет хорошо... Ванников мне звонил и...

- Андрюша там...Оля... ВСЕ же там!

- Яна... Я-н-а!!! Я тебе перезвоню, слышишь?..

...

(сотовый)

- (шёпотом) Мама? Это я.

- Оля, ты?!

- Мама...

- Оленька!

- Мама, тише...

- Оля! Господи, что там у вас?.. Мы звонили... всё время занято... там они Андрея так ударили, прямо в лицо... Оля, ты где... ты на работе, да?

- Мама, я в отделе... здесь... на месте...

- Да что же это такое... (плачет) ... уходи скорее оттуда...

- Мама, ты в милицию звонила? Ой... (пауза) мама, тут так страшно... (всхлипывает) Там что показывают?

- Они читают что-то... манифест какой-то... тут, вот, папа трубку рвёт у меня...

- Какой манифест?.. Папа, ты?

- Я сейчас приеду! Оля? Оля, слышишь? Я сейчас приеду!

- Ну, что ты говоришь, папа!!! (плачет) маму только не пускай никуда... и машина же... она же здесь...

- Оленька!

- (совсем тихо) Папа! (всхлипывает) Я перезвоню...

...

(телефон)

- И-ри-ноч-ка! Приве-ет!

- Привет!

- Вы телевизор смотрите?

- Да я только что пришла...

- Ой, включай скорее на АТР!

- Что?

- Ну, у нас это десятая кнопка... АТР!

- Я...

- Там ужас такой! Мы с Витей сейчас смотрим. Там солдаты... Дезертиры прямо передачу захватили!.. Я даже звонить туда хотела, а номера не помню, а его уже не показывают... ты не помнишь?

- Солда-а-аты?

- Да! Солдаты! С автоматами!

- Ой... у нас АТР не показывает... Володя настраивал-настраивал... А что?

- А мы с Витей сидим, - он говорит, давай, переключи! А я говорю...

...

Хроном. - 3`57`` Кассета ? 204-Захв-1/4-05

СНХР (арх., Мирра)

Надпись на кассете: 'Террор. Касс.1... дата... хрнм: _____ отв. Черепанова М.

Вложение (расписано: Черепанова М. - видеоряд - синхроны)

- ... подогнать БМП... и чтобы никто... никого... взрываем всё на хрен... и чтоб ни одна сука... в купюрах по сто долларов... мы требуем... дедовщина... президент... долларов... иначе... мы хотим... пацаны!.. обещали... армия... дума... заложники... контрактная армия... заложники... и чтобы никаких отключений... прямая передача...

(закадровая начитка, Телекомпания 'Студия-44', новости 21-30, экстренный выпуск, на экране - фото здания АТР из архива)

- Требования террористов были вполне ожидаемыми... подогнать БМП... и чтобы никто... никого... в купюрах по сто долларов. По предварительным данным все шестеро... Губернатор, находящийся в Москве не способен... Несмотря на усиливающиеся протесты... Москва... дума... министерство обороны... хаос... правоохранительные органы... Дубровка... Норд-Ост... газ... штурм... ГУВД... и прилегающие здания... уральский военный округ... оцепление... под контролем... губернатор... Москва... 'Единая Россия'... мэр... ОМОН... спецназ... МЧС... губернаторские попытки скрыть... не смотря на... губернаторская команда... бессилие и растерянность чиновников... мэр города выступил с резким заявлением... белый дом... серый дом... через несколько минут - экстренный прямой эфир - выступление мэра Екатеринбурга...

Титр: Леонид Пименов, корреспондент

Правый верхний угол экрана - экстренный логотип-блямба - пламя взрыва и чёрная надпись 'Экстримальная ситуация - захват'

Звонок в телекомпанию 'Студия-44':

- ... проверочное слово 'экстрЕмум'! Это же математический термин! Поэтому, надо писать 'экстрЕмальная ситуация', понимаете? Вы же свою репутацию портите!

- (гнусавый девичий голос, возмущённо) Мужчина-а-а... А я тут при чём? Это реклама! Вы не туда звоните!

(короткие гудки)

Мужчина: Погодите... Алло?!.. Алло!!!... Вот, дура!!!

Девушка из рекламного отдела (повесив трубку): Откуда я знаю, кто? Дурак какой-то звонил...

...

Белобрысому Филону всё нравилось. Типа, по приколу. На секунду он даже остановился у зеркала в коридоре. А что? Он сам себе нравился в форме. Эх, сейчас бы фотку! Сфоткать в тот момент, когда он засандалил очередь, жаль, никто толком не видел! Этого бугая... Кирилла, что ли... аж метра на три сдуло. Филон и не хотел в него стрелять, это же не кошка, всё-таки, - кошку, там, собаку, можно, - но всё равно, даже не в него - вышло к-р-а-с-и-в-о!..

А на фотке, чтобы всё влезло - и он, с закатанными рукавами, и Кирилл с удивлённым лицом спиной вперёд летит, и брызги крошек на стене от пуль... как в кино! 'Если кто ещё рыпнется, - думал Филон грохоча сапогами по коридору, - прямо над головой дёрну. Пониже, чтобы чётко так. Или в пол, как в боевике. А они ногами, ногами - дрыг-дрыг!... Бля, прикольно!'

Кирилл этот нарывается, ходит с мордой недовольной, будто Валерка ему лох какой из деревни. Пальнуть, что ли? Нет, лучше девки какие-нибудь. Они визжат в кайф...

- Давай к остальным, - сурово сказал Филон, - весь коридор уже проверили.

- Не, ребята, вы точно охуели, - горячо сказал Кирилл. - Вас же тут всех постреляют, понял? Всех! И нас тоже, вместе с вами. Вы хоть баб отпустите. Бабы-то что здесь делают? Ну, меня оставьте в заложники. Я и в студии сяду, вместо ребят. Я же криминальный репортёр, понял?

- Разберёмся, - гордо сказал Филон.

Он был ниже Кирилла на полголовы. Кого-то ему этот мужик напоминал, но кого? Кого-то хорошего или плохого? Филон не мог вспомнить, но всё равно, было приятно чувствовать, что Кирилл относится к нему с уважением, может быть, даже немного завидует, что вот он, Филон - Валерий Феофилов, потомок тульских мастеров и крутой рейнджер, - стоит, расставив ноги, и с небрежной улыбкой командует этим здоровенным мужиком.

- Давай-давай, - сказал он в растяжку, - двигай!

И пошевелил стволом для наглядности.

- Тьфу ты, блядь, пацан, - плюнул Кирилл.

От него пахло спиртным, как, бывало от мамашкиных подружек с фабрики 'Заря'. Соберутся в общаге и треплются. А потом песни поют. Тоже мне, швеи-мотористки задрипанные. Мать, как без путной работы осталась - постоянно водярой попахивала. Что хорошо - сама когда пахнет, она Валеркиного запаха уже не чувствует. Главное, сильно не нажраться, она и не заметит.

Кирилл развернулся и пошёл по коридору. Филон конвоировал его. Слово всплыло откуда-то из памяти, и было хорошим, сочным словом - 'конвоировать'. Кирилл что-то прошипел. Очень похоже было на 'гниду мелкую', но Филон решил сделать вид, что не слышит. Перед самой дверью в отдел новостей, откуда доносился многоголосый взволнованный хор, Валерка вдруг вспомнил.

- Стой! - сказал он.

Кирилл обернулся. Вид у него был - злее некуда.

- Ну, что ещё?

- Дайте закурить, - неожиданно просительным голосом выдавил Валерка.

Сработал рефлекс. Из в/ч салабоны с набитой мордой постоянно бегали стрелять сигареты и деньги для дедов. Сердобольные тётки на жалобное обращение клевали - порывались сунуть мелочь. 'Ой, мой-то балбес скоро так же бегать будет'...

Мужики же обычно давали только курево и все, как один снисходительно трендели, типа, 'я сам в Забайкалье служил' или ещё что похожее. Ну, могли и пива бутылку дать, только не все, конечно. Главное, шмыгать носом и ёжиться. Жалобнее надо. Вот интонация в память и въелась.

'Надо было сказать - сдать сигар-р-р-реты... или нет... сдать содержимое карманов!!!' - запоздало подумал Филон.

Кирилл неожиданно смягчился.

- Обычно я не поощряю детское табакокурение, - пробурчал он, - но у тебя, бля, аргумент - весомый. Держи. У меня ещё есть. Зажигалка есть?

И протянул поверх ствола почти полную пачку

- Есть, - хмуро сказал Валерка и взял пачку. - Спасибо.

- На здоровье... Слушай, - внезапно спросил он, - вас же шестеро убежало, а я, вроде, только пятерых насчитал?..

- Это... иди давай! - крикнул Валерка.

- Да, уж, не задержусь, - тут же озлился Кирилл и вошёл в открытую дверь. - Спасибо, бля, за информацию.

Какую ещё информацию? Херня какая-то... Репортёр, хуё-моё... а сам 'Пётра Первого' курит. На его месте Валерка бы сигары курил и на джипе катался. Хреновый, поди, репортёр...

Вдоль всей стены висели портреты каких-то дядек. Валерка остановился, разглядывая портреты. Сзади гудели журналисты. Малый что-то громко сказал, и несколько человек возмущённо затараторили. Малый, блин, та ещё жопа ... хитрый, как этот...

Оба-на! Этого Филон узнал - Жириновский! Это они в студии снимали. Надо же, понесло его сюда... А в Тулу не приезжал... Ага... эта, как её, Хамамада, что ли... А ничего, симпатичная. Старая только. Во, наверное, денег в Кремле зашибает! Ничего, мы тоже на мерседесах покатаемся. Москвич говорит, у них, мол, план - зашибательский...

... Что-то изменилось... что-то стало не так...

Филон поглядел по сторонам, пожал плечами. Вроде, всё на месте...

Он забычковал сигарету и неторопливо пошёл по коридору в сторону студии, к Мустафе, ошивающемуся в коридорчике у дверей, вместо того, чтобы контролировать вторую часть коридора.

Валерка вдруг представил себе, как сержант Забелин ползёт перед ним на карачках, а он подпинывает сучонка прямиком к сортиру. На расстрел.

Или, как в фильме 'Спецназ', - лейтенант Валерий Феофилов (не... капитан Феофилов!) пощёлкивает по микрофону и небрежно говорит: 'Клим! Минус два!..' Он даже поднёс руку к подбородку жестом актёра Галкина и холодно улыбнулся...

... Мать моя!...

... Мать моя армия, до Филона, наконец, дошло!

Телефоны!

Телефоны молчат!!!

И, вроде, недавно совсем перестали...

С улицы донёсся вой сирен и невнятное кваканье мегафона...

Валерка уже был у поворота к дверям студии, как что-то неясное дохнуло по коридору... Валерка шарахнулся к стене, и чуть было не открыл пальбу.

Фу... поблазнилось... просто сквозняк...

Стоп. А что это у нас так засквозило, а?

Ё-моё, да это же из-под двери несёт! Вон там, чуть подальше... где Мустафы, падлы, сектор, а не Валеркин!..

Вот, суки, а? Там же не было никого!

Валерка попятился назад и заорал:

- Мустафа!

- Чё орёшь, - выглянул из-за угла Мустафа. - Тут передача идёт, а ты орёшь... - он широко улыбался.

- Вот чурка, блин... секи! - он мотнул стволом в сторону двери.- Секи, Мустафа, там фигня какая-то...

- Где?

- Вон, та дверь, сечёшь? Этот... Кирилл говорит, что там нет никого. А теперь - из под неё свистит...

- Это... Москвич говорит, рано ещё!

- Москвич, Москвич! Хули, Москвич?! А вдруг они уже в окна лезут?

- Бля-а-а... - ошалело протянул Мустафа. - Не... Филон... рано же!

Обоим стало не по себе. Валерка вдруг почувствовал, что ему трудно глотать.

- Может, гранатой ебануть? - шёпотом сказал Мустафа.

- У нас... - Филон всё-таки сглотнул слюну. - У нас их всего... - он оглянулся и прошептал, - всего две, мудило! Забыл что ли?

- А вдруг там спецназ?

- Не.... Москвич сказал, они раньше, чем через тридцать-сорок минут не приедут! - ему вдруг очень-очень захотелось, чтобы Москвич был прав. Он же из Москвы! Он же знает!!! Он же говорил, что тут - деревня!

Мустафа тупо посмотрел на него и осторожно спросил:

- А сколько щас? Это... как его... времени сколько?..

Всё было ясно, всё было понятно - чего уж там голову в песок прятать. И было жутко, жутко, жутко... как в могиле.

- А ты и так в могиле, - прошептал кто-то над ухом, и Ольгу пробила крупная дрожь.

С трудом удержавшись от крика она не сразу поняла, что слышала собственные мысли. Всё же ясно, правда? Это захват - это я сразу догадалась. В дверь они не вломились - думают, что здесь нет никого. Милиция скоро понаедет, спецназ... кто там ещё в таких случаях приезжает?..

А потом либо в перестрелке прикончат, либо газом каким-нибудь отравят... или эти... террористы найдут. И будешь тогда сидеть со всеми и под себя мочиться, как в Беслане.

Ольга вдруг вспомнила, как совсем маленькую, папа брал её кататься на лыжах на озеро Шарташ. Снег блестит, лыжи поскрипывают... чай у папы в термосе такой сладкий... а потом домой, переодеваться (шерстяные носки - совсем девчонку заморозил, отец родной называется - марш в ванную!) и сидеть рядом с мамой... и смотреть телевизор...

Этот телевизор она выключила. Пригибаясь, подбежала к шкафу, встала на цыпочки, закрыла глаза и от страха никак не могла нащупать кнопку. В какой-то момент навалилась на шкаф и ей показалось, что он сейчас упадёт... В одно мгновение ей представился грохот, топот ног там, за дверью, выстрелы, кровь... смерть... но кнопка щёлкнула и Ольга открыла глаза. Всё было в порядке. Так же пригибаясь, она вернулась к столу и съёжилась рядом со стулом.

'Хочешь смотреть телевизор дома, а не на работе - приди в себя! - сжав зубы и пытаясь не заплакать, сказала она себе строгим маминым голосом. - Думай, дурочка, что делать?'

Выбор был невелик - сидеть, сидеть и сидеть. Ждать, что произойдёт. Только от этих непрерывных звонков всех телефонов Ольга вот-вот сойдёт с ума.

'Так... - прошептала она, зажимая уши, - чем я могу помочь Андрею?'

Андрей. Господи, она же любит его, он же всё для неё сделает!

А ты? Что ты можешь сделать для него?

Ответ был безжалостен.

Ничего.

Ничего нельзя сделать. Всё, что приходит на ум, всё может сделать только хуже, чем есть сейчас.

'Слушай, малыш, - улыбаясь, прошептал в темноте Андрей, - пора нам отсюда сматываться. По-английски, не прощаясь. Здесь становится чересчур весело'.

- Это ты сказал мне вчера, - едва слышно сказала Ольга.

Казалось, что кто-то внезапно налил в неё ледяную воду. От пяток до макушки всё стало холодным. Заломило затылок. Ольга встала. Двигаться, чувствуя себя резиновой куклой, под завязку налитой жидким льдом, было непривычно. Всё получалось как-то плавно, как во сне.

Нащупав свою сумку, Ольга повесила её на плечо, подошла к шкафу, открыла его и достала свою дублёнку, сняв её с поперечины вместе с проволочной вешалкой.

На секунду она замерла, положив руку на куртку Андрея. Потом прижалась лицом к рукаву и глубоко вдохнула знакомый запах - кожа... табак... Андрей...

- Помоги мне, ладно?

Господи, сколько раз она просила Андрея именно этими словами?

Сто? Тысячу?

Всегда?

'А ты, малыш, не телись. Давай-ка, поднажми! - теперь его лицо в темноте было хмурым и озабоченным. - Скоро будет поздно'.

- Иду. Ты только не уходи, хорошо?

Окна в рекламном отделе были заклеены на зиму. Но не так давно, на Новый год, 28-го декабря на телекомпании была вечеринка. Кирилл и Андрей в конце концов вздумали курить прямо в отделе и со страшным скрежетом раскрыли одно из окон. Ольга с Наташей и Еленой Борисовной вытолкали их за дверь. Ох, сколько было визгу!..

Ольга слабо улыбнулась, отодвинув в сторону какие-то лежалые папки и машинально протерев ладонью пыль. Плавно потянула шпингалет. Слёзы почти высохли.

Телефоны вдруг резко стихли, но она уже не замечала этого.

А Кирилл, между прочим, всё время приглашал меня танцевать, вот! И Игорь тоже. И у меня было самое красивое платье. А ты в это время Наташке глазки строил... а потом сказал, что не строил и только меня и любишь... а потом... а потом было всё таким счастливым...

'Я помню, - грустно сказал Андрей. - Жаль, что я не танцевал с тобой'

'Ловлю тебя на слове. Ох... здесь же высоко... и окно так скрежещет, когда открывается... я же предлагала бартер на пластиковые окна... их и заклеивать не надо, правда, Андрей?.. ну, вот, открыла'

Черновик-справка (журналистский блокнот, написано от руки, торопливо):

5 февр. Екат-г Прессуха

Здание - фабрики 'Русские узоры'. Не оборонка!

Стоит на перекрёстке: Голенищева-Кутузова и Губернской (бывш. Юрковского).

Телекомпания занимает половину третьего этажа.

Окна телекомпании выходят на ул. Губернскую (4 окна крайние справа) и на Голенищева (8 окон - от левого угла до центрального входа).

Козырёк с подпорками-колоннами- между 1 и 2 этажами - огибает угол и - до центрального входа.

Голенищева - 1 эт. - вход на АТР (отд. дверь), правее - магазин 'Ткани'

Губернская - 1 эт. Кафе 'Золотой ключик' (слева), плюс центральный вход.

Окна также выходят и во двор фабрики. Пристройки, перпендикулярно - какой-то цех. Въезд на завод - со стороны Голенищева - перекрыто. С другой стороны Голе-ва - угол городского парка (сквера?) - чугунная ограда, деревья.

Охранник - ЧОП (?) Пенс (?)

КСТАТИ: Погода: -2-0 град. Цельс. Ночью до -5. Ветра нет. Гололёд.

...

Ольга перегнулась через широкий подоконник, запоздало подумав о том, что во дворе могут быть люди - милиция или эти... солдаты-дезертиры.

Никого не было... Так и есть! Под окном жестяная будка для баллонов с газом! И с толстой шапкой снега! Как он только держится, ведь, крыша покатая... Всё равно, высоко...

'Я была в этом дворе всего один раз, помнишь? Привезли по бартеру железные шкафы, и надо было тащить их к нам, на третий этаж. Я ещё ругалась, что никто не идёт, а вы с Кириллом корячитесь одни... а потом все набежали и стали тащить и материться... но не зло... а Кирилл сказал, что если бы не ты, он бы меня украл и женился...

Мамочки, высоко!!!'

'Прыгай, всё равно - прыгай, малыш!'

Ольга бросила вниз дублёнку. Она почти беззвучно упала на крышу будки. Ей казалось, что снег съедет по покатой плоскости, однако, дублёнка была лёгкая. Специально для машины, а то за рулём не повернёшься...

Сумку, - в ней бесперечь пиликал сотовый, - она бросила подальше, - сумка шлёпнулась во двор, перелетев крышу будки. Прощай, телефон!.. Где-то недалеко заныли сирены и, невнятно, закаркал мегафон - это меня не касается. Это там... в другом мире... а я пока здесь...

Хорошо, что будка высокая и широкая. Сколько там баллонов? Эх ты, ты же инженер... с высшим образованием... масса на скорость в квадрате пополам... худела-худела, а всё равно - много...

Она глубоко вдохнула и повернулась на животе, высунув ноги в окно. Пальцы крепко вцепились в подоконник. Так... теперь надо перехватиться вот за эту палку... порог... как её... не знаю - и хрен с ней. Я электрик, а не строитель. Электрик высоких напряжений, вот! Руки вытягиваем... висим. Всё! Висим! Теперь обратно не залезешь, Андрюшенька! Рукам больно...

Она подумала, что может удариться о подоконник второго этажа, и вдруг отчётливо вспомнила, как Андрей с сигаретой в руке стоит напротив железных дверей будки...

'Вот так-то, Кирилл. Мы с тобой, оказывается нарушители!'

'Да ну... там же не пропан... углекислый...'

'А написано 'Огнеопасно!'

'У меня на сарае 'пизда' написано. Я заглянул, а там - дрова!'

'Де-рев-нёв!!! А ещё учитель литературы!!!'

'Оленька, пардон, я тебя не заметил!..'

- А будка-то высотой как раз до подоконника второго этажа! - прошептала Ольга. - Я же вспомнила! Сама вспомнила!

Она зажмурилась, оттолкнулась руками и ногами и полетела вниз.

...

Удар был сильным. Ольге показалось, что её ударили по ногам, потом, сразу же - плашмя - по животу, локтям и подбородку...

Затем что-то хрустнуло, и сразу онемели спина и затылок...

...

Было удивительно тихо. Она открыла глаза.

'Я лежу на спине. Вон и окно... совсем оно низко, оказывается. Я, наверное, себе всё переломала и теперь инвалид, Андрюшенька. И ты меня бросишь такую, всю разбитую...'

На глаза навернулись слёзы. Она подняла руку и вытерла их. Надо же, а руки шевелятся...

'Оля, вставай, - мягко сказал Андрей. - Вставай, малыш. Ты ударилась ногами о крышу, потом на пузе съехала по ней и упала на спину. А теперь, пора вставать и уходить. Думаю, у тебя ничего не сломано...'

- Тебе хорошо говорить, - прошептала Ольга, но послушно - тихонько-тихонько - повернулась на бок. Её вырвало и немного погодя стало легче.

'Оля, поторопись!'

'Сейчас-сейчас... я уже... подумаешь, вырвало... помнишь, как мне стало плохо на лоджии от мерзкого коньяка и я так быстро-быстро... ты потом говорил, что это, как по пословице - 'метнула харч' - хорошо, что не было никого... Одиннадцатый? Нет, Андрей, десятый этаж... это ты путаешь, а не я...'

Она, шептала, сама не замечая этого. Подобрала сумку, оглянулась, соображая, куда идти - голова кружилась, и всё ещё тошнило - побрела, сутулясь, по двору, волоча за собой сумку, в которой пищал сотовый телефон - маленькая фигурка в холодном гулком колодце серых зданий...

- Ты не думай, Андрей, я справилась... Я тебя очень люблю... я всех люблю... а тебя - сильно-сильно... хоть ты и ростом с меня... маленький... и старый... и усатый... и борода у тебя к вечеру отрастает... колючая... нет, я не реву... это ты ревёшь, а я не реву... это просто снег... это просто... я... ... я... за тебя боюсь... ты только живи, ладно?.. я даже замуж за тебя не пойду - живи только....

Живи!

(рация)

-... Да! Одна. Говорит, с телевидения.... Была у сторожа... Да нет, всего минуты три, не больше... Что? Нет, жива. Сотрясение мозга может только... А? Сторож? Не слыхал он ни хуя! Они с родного входа вошли, а со двора никого не было... Да! Значит, пять окон. Что? Нет, она не знает. Ну, выясняем, выясняем!!! Движения в окнах пока не обнаружено... Да хуй его знает, почему!.. Ладно... ладно... Нет... Домой звонит. Ну, лицо немного, подбородок... голеностоп... Хорошо... К чёрту!

ОНА ВЫРВАЛАСЬ ИЗ АДА!

СРОЧНО:

Одна из заложниц смогла бежать!

СРОЧНО:

'...жестокость и насилие... бывшая заложница находится в шоковом состоянии... смятением и ужасом охвачен весь город... данные о количестве убитых расходятся... количество заложников может достигнуть 40 человек... епархия только что распространила заявление... православие.... молитва... бандиты-дезертиры... психологическая помощь... надломанные судьбы... бесконечный эфир продолжается...

- Захват заложников, стрельба... У нас теперь всё, как у взрослых, - сказала Вика.

- Ну. Теперь будут мочить в сортире, - пробормотала Оксанка.

- Кого, нас?

- Да всех. По мере попадания на глаза... Вика, давай пересядем? У нас же окно прямо за спиной. Так в спину и всадят.

- Жалюзи закрыты.

- Тем более!!!

- Ну, давай... Эй, солдатик! Можно мы пересядем в уголок?

- Сидите, где сидите, - настороженно сказал Малый.

Он сидел у входа, там, где обычно сидела Вика. Развлекался тем, что разглядывал отключенные сотовые телефоны.

Оксана вздохнула и пробормотала:

- Солдафон, бля...

- Может, пасьянчик раскинем?

- Не трави душу, - отрезала Оксана.

Все компьютеры тоже были отключены. Серенькие экраны выглядели тоскливо-слепыми. Без суматохи и светящихся мониторов, комната казалось какой-то неприглядно-нищенской и праздной. 'В первый раз вижу такое, - подумала Вика. - Здесь даже на ночь оргтехнику не отключают. Обычно... за что и получаем постоянно по ушам... А хорошо бы сейчас втащил сюда своё пузо Ершов, дал всем пиздюлей, и разогнал по домам...'

Она представила себе, как дородный Ершов орёт на Малого и выталкивает его за дверь. У Малого виноватая морда. Ершов громогласно обещает ему урезать зарплату... скупердяй старый, можно подумать, он платит всем здесь выше крыши...

А ещё лучше, вваливается сюда вся моя рота отдельного такого-сякого полка.... Ребята матерятся, дают Малому по шее, отбирают автомат... и лейтенант Тихонов, муженёк мой так и не состоявшийся, баран мой тупой и недогадливый, видит меня и обнимает... целует... целовался-то он хорошо... никто так не целовал меня, дуру неугомонную... судьба это, Вика, говорит, судьба навеки... а сам... спокойно!.. не надо об этом... отгорело и прошло... пусть живёт со своей сучкой новой... а я буду жить и жизнь строить!

После первой суматохи, когда все надсадно орали и толкались, стало спокойнее. Самое ужасное было, когда Малый стал стрелять в потолок. Вика здорово испугалась. Вот, ведь, - мать его, - в Чечне не так страшно было!

Всё так мило шло! Новости оттарабанили без происшествий. Цербера Игоря Борчикова, шеф-редактора, пописывающего то там, то сям под псевдонимом Марк Резкий, сегодня ещё не было - отлёживался в отгуле, после вчерашнего дня рождения. Обещал, правда, когда в очередной раз звонил по телефону, сразу после новостей провести 'разбор полётов', но так и не пришёл.

- Опять, наверное, где-нибудь в Белом доме толкётся, - пятница, - равнодушно сказала Оксанка. - Помяни моё слово, через пару месяцев или в банк уйдёт пресс-секретуткой, или на 'Студию-44'.

- В банк и я бы пошла!

- Ой, только не надо, Вика, - дёрнулся Кирилл. - Ты же на голову больная репортёрством. Ты же в банке сдохнешь от тоски! Опять же, новости ведёшь. Звезда!

- Не надо ля-ля! - подбоченилась Вика. - Я уже резко поумнела, глядя на некоторых... хрен с ней, со звёздностью!

Кирилл поднял белый пластмассовый стаканчик и провозгласил:

- За процветание банковского дела!

В комнате роилось, как потом выяснилось, восемь человек. Операторы Нестор и Лекс (в миру Нестеров Дмитрий и Сашка Фаридов, подрабатывающий ещё на двух телеканалах); Оксанка - корреспондент, Вика - ведущая новостей и 'репортёрица', как дразнил её Кирилл. Сам он, кстати, должен был сегодня вместе с Лексом ехать на комбинат к учредителям, но в последний момент позвонил директор Ершов...

- Пришёл гегемон и всё пошло прахом! - в который раз рассказывал Кирилл. - И вообще, хрена ли я тут с вами сижу? Как говорил Гоголь, устами одного из своих персонажей - сижу, греха набираюсь. Даже водители все разъехались.

- Ну, иди, что сидишь? - кокетливо говорила Оксанка.

- Ишь, как попочкой крутит! - орал Кирилл. - Оксана, почему у тебя такая красивая попа? Как у Малахова этого... 'Большая скидка' который!..

- Это потому, что она её непрестанно тренирует, - ядовито вставила Инна-архивариус.

- Во-во! Сжимает и разжимает, сжимает и разжимает... и так - каждое утро!

- Фи, старый анекдот! - пьяненько крикнула из противоположного угла Оксана-вторая, притиснутая с двух сторон Нестором и Лексом.

- Слушай, Кирилл, заткнись, а? - немедленно надулась Оксанка.

- Ради тебя... и Виктории... я готов понести любую кару! - Кирилл нагнул голову. - Повинную голову и сеч не мечёт... тьфу - меч не сечёт!

- Девки, мне идти пора, - сказала Вика.

- Вика, ты меня бросаешь... среди этих пьяных животных?! - орала Оксана-вторая.

- Испугалась баба... этого самого, - сказал Кирилл и подцепил пластмассовым ножом огурчик в стеклянной банке. Огурчик сорвался и плюхнулся обратно.

- Вилку возьми, наказание ты моё, - Вика протянула ему свою.

Кирилл ей нравился. Но, ёлки-палки, мало ей было красавца-мужа! Удалой такой... старший лейтенант. Тоже, бывало, все девки на него вешались. Ну, и где он теперь? Вместе со своими тремя тысячами оклада?.. Нет, девочки-мальчики, нечего тут нищету плодить... Кирилла, вон, и ножом в живот пыряли, и в аварии он попадал, и в драки... а всё на пиво не хватает! Зато вся физиономия в шрамах. Конан-варвар... уральский...

- А всё-таки хорошо бы замуж за банкира выйти, - задумчиво сказала она.

- Ага, а он скажет - хрена ли ты круглые сутки среди красавцев вращаешься? И бросит тебя. Из ревности, - глубокомысленно сказал Кирилл.

- Это где они, красавцы?

- Там же, где и большие зарплаты, - сказала Инна.

- Это мы-то не красавцы? Вон - Лекс, Махно, Тарас... Кирилл Деревнёв, в конце концов! Ваш покорный слуга.

Тарас сидел у магнитофона BETA и, надев наушники, расписывал синхроны и видеоряд. Рядом стояла банка с пивом.

- Вот, девки, Тарас - трезвый и работает! Чем не жених? Молодой, холостой, незарегистрированный! Скоро Парфёновым станет... местного разлива...

- Мы тут все скоро кем-нибудь, да станем, - раздражённо сказала Оксана и поглядела на часы.

- Что, не едет? - осведомился Кирилл.

Оксана немедленно окрысилась:

- По мне, так пусть вовсе не появляется. Я его не жду.

Она встала и вышла из комнаты.

- А что я? - сказал Кирилл. - Мне по хую. Хоть с Дедом Пахомом.

- Ой, да ладно, - пропела Инна. - Ну, клеится она к Борщу, и что?

- Он не Борщ, он, бля, Резкий, - недружелюбно пробормотал Кирилл. - Нет, девушки, пора мне идти... на холодное жёсткое холостяцкое ложе. Ты слышишь, Вика? Я по глазам вижу, что ты взволнована. В тебе уже зашевелилось сострадание?

- Это у тебя кое-что зашевелилось, - ответила Вика.

- Как зашевелилось, так и отшевелится, - вставила Инна.

- Ну, уж нет! - Кирилла сегодня несло. - Это самое... будет последним, чем я шевельну, покидая этот прекрасный мир. Я буду способен на любовь до последнего содрогания бренной оболочки.

- Что-то мало нас сегодня, - задумчиво сказала вошедшая Оксана.

- Так ить, матушка! Время-то позднее! Которые путёвые - давно уже по домам и по барам разбрелись.

- Ой, ты разбредёшься... на твою-то зарплату.

Кирилл помрачнел.

- Ты ударила меня по самому больному месту. Можно сказать, плюнула в душу и ногой растёрла... морда ты бессовестная, басурманская...

Прозвище 'Оксанка-басурманка' с год назад приклеилось к Оксане, когда, после интервью с архиепископом, на укоризненное замечание архипастыря, мол, курить православной девушке должно быть неприлично, Оксана, невинно хлопая ресничками созналась в том, что она - некрещёная.

- Не душа в тебе, Оксана, а пар один, - сказал мрачно Кирилл. - Одно слово - нехристь...

- Парфён, на НТВ, говорят, пятьдесят тысяч баксов в месяц имел, - забубнили в углу.

- И что? Ершов, говорят, на выборах триста снял...

- Не триста, а двести восемьдесят.

- Так он тебе лично и поручил... посчитать... Слюни подбери!

Словом, всё сегодня было, как обычно по пятницам, только не так весело. Вчера все основательно наклюкались и сегодня, с бодуна, не веселило ни пиво, ни водка. 'Ничего, зато голова перестала болеть', - подумала Вика.

Разговор шёл вяло. Инна, зевая, уже осведомилась у Тараса, собирается ли он сидеть здесь до утра, - ей нужно было взять у него две архивных кассеты и закрыть, наконец, архив. Тарас поклялся, что ему остались сущие пустяки, и застенчиво улыбнулся в бороду.

Полчаса назад к ним заглянула Леночка-гримёр (сама она предпочитала термин 'визажист') и наскоро попрощалась со всеми. Сегодня она не оставалась на эфир, потому что завтра с утра должна была прийти к 8-30 гримировать Алёнку для записи 'Сказок на ночь...' и сидеть ей лишних полчаса совершенно не хотелось.

Обещал вернуться Олежек с Земляникой и Кузей, да что-то их не было до сих пор. Впрочем, завтра они собирались на рыбалку - чёрта ли им сегодня здесь отсиживать?

Заглянул, было, и Дед Пахом - охранник. Прозвище ему совершенно не шло. Скорее - мальчик-одуванчик, как сказал однажды Кирилл. С его, - непрестанно декларируемой, застарелой ненавистью к голубым, - розовые щёчки и опрятные лапки Деда Пахома раздражали Кирилла несказанно. Деду Пахому налили полстаканчика водки, дали пирожок и отправили выполнять свой долг. Иначе бы он не ушёл. Работал он недавно и ему, похоже, нравились все, без исключения, девушки АТР.

- Ладно, - уныло сказал Кирилл, - вот ребята придут, и я с ними от вас уйду. В ночь и туман. 'А в животе у крокодила - темно и скучно и уныло'. И лишу вас своего молодого упругого тела. Вон, Деда Пахома вам оставлю. Для совращения малолетнего... пусть узнает, что с девушками - тоже можно!...

В этот момент всё и началось...

...

А теперь всё было просто и незатейливо - мелко, тоскливо, мерзко... Вика вспомнила бесланских детей, и ей стало совсем грустно: 'Мы-то взрослые все... ну, за исключением Деда Пахома... а там... там они были маленькие...'

'Как Артёмка' - немедленно доложил внутренний голос...

'Блядь, заткнулся бы!!! Заткнись!!! Слава Богу, Артёмка у мамы, в Каменске...'

'А зачем ты его туда отправила, коза? - ехидно осведомился внутренний голос. - Ты тра-хать-ся хотела... с Серёгой... трахаться! С воплями, с плясками!'

'Ну и что?'

'А то!.. Ты бы и с Андреем трахалась, если бы он вчера с этой дурочкой не ушёл!.. Он тебе нравится... и Кирилл тебе нравится... и вообще, ты с кем была, помнишь?'

'Не помню'

'Ты с Махно была, проститутка! А сейчас он около Оксаны-второй ошивается... утешает...'

'Ну, и что?'

'Это сейчас 'ну и что', а ночью ты здорово орала, помнишь? Ты же, блядь, верещала от восторга! Потому, что мужик... Потому, что наконец-то ...'

'Да ты, блядь, ТЫ ЗАТКНЁШЬСЯ, или нет?!!'

Вика вдруг вспомнила, как визжала Оксана-вторая: 'Ты чего? Вы чего? Ну, хочешь, я тебе дам?! Тебе, лично! Не трогай его, слышишь?!..'

Впрочем, все мы визжали...

Кирилл матерился, орал. Солдат этот, Малый, стрелял... Бегали все, дёргались... дурдом! Дед Пахом, бедный, с набитой мордой сидит... Дамочка с прямого эфира... не знаю, как зовут... на ней вообще лица нет.... У Малого коробка эта... страшная, с динамитом... А, ведь, дети.... Сущие дети!

...

И над всем этим Господь, Царь Небесный. И ныне, и присно и вовеки веков. Да святится имя Твоё. Да будет Царствие Твоё... только... только все мы... и они... слышишь?! пусть ВСЕ будут живы!!!

Аминь...

...

Ite. Messa est.

...

Динамик ожил и пробурчал:

- Ты нормально?

- Нормально, Свет.

Только что влетел возбуждённый Мустафа. Он несвязно, путаясь в словах и оглядываясь, бормотал что-то про какую-то дверь. Андрей не сразу понял, что они имели ввиду, и теперь холодел, думая о том, что за этой дверью может быть Ольга.

Из коридора доносились осторожные, но вполне внушительные удары. Два придурка пытались прикладами сковырнуть врезанный замок.

- Слушай, - не выдержал Андрей. - Там, около сортира, есть шкаф. Железный. Справа. Там инструменты должны быть.

Москвич набычился:

- А что это ты так ёрзаешь?

Андрей хотел уже сказать дерзость, но удержался.

- Жена у меня там сидела, - сухо сказал он. - Не знаю - ушла или нет.

... что сейчас подумала Ленка - бывшая жена?.. и дочь?... Он мысленно взмолился, чтобы они ничего не видели, вообще не смотрели телевизор и ни о чём не знали.

Мустафа выскочил обратно в коридор. Удары внезапно прекратились. Похоже этот... Филон, высадил-таки хлипкую деревянную дверь. Андрей помнил, как её нечаянно выворотил вместе с косяком сын директора Ершова. Так, мимоходом толкнул, балуясь...

- Что там? - заорал напрягшийся Москвич

- Ща... - донеслось из коридора, - посмотрим!..

- Бля, сами не лезьте! - ещё громче кричал взвинченный Москвич, вставая и судорожно водя стволом от Роальда к двери студии.

- Давайте, я загляну! - взмолился Андрей, путаясь пальцами в проводе петлички.

- Да любого давай! - испуганно орали из коридора. - Тут окно открыто!

Господи, хоть бы не убилась! - мелькнуло в голове. Всё стало ясно - Ольга всё-таки рискнула... молодчина!.. малыш мой любимый... хоть бы...

- Сидеть! - кричал Москвич, больно тыкая под рёбра своей поганой железякой.

- Хватит орать! - яростно захрипела Светка, и динамик взвизгнул.

Видно было, как рядом с ней топтался внезапно побелевший Вован, прикладывающий автомат к плечу. Похоже, ему уже мерещились спецназовцы, лезущие в окно режиссёрской.

- Иду! Иду уже! Тихо! - вдруг по-заячьи пискляво закричали в коридоре. - Не стреляйте, иду!

- Гошка... - обречённо выдохнул Роальд. - Убьют же...

Слышно было, как Гошка яростно кричал уже из рекламного отдела:

- Ну чего вы ссыте козлы нет здесь никого вот вам вот шкаф нет никого сукивыблядьуродыпоганые нет тут никого!!!

- Давайте все ус-по-ко-им-ся, а?!! - не своим голосом взвыл Андрей.

Стало тихо. Совсем-совсем тихо. И в этой тишине за стеклом появился взъерошенный Гошка с заплаканными глазами, вытер рукавом мокрое красное лицо, наклонился к пульту микрофона и сказал севшим голосом:

- Там никого нет, Андрей. И во дворе никого.

В дверях появилась сконфуженная рожа Филона. Он явно хотел что-то сказать, но только открывал рот, глядя на Москвича.

- Так, - сказал Москвич, ни на кого не глядя, - Мустафа и Филон сейчас заминируют дверь...

Из коридора вдруг радостно донеслось:

- Пацаны! К нам депутат! Из Москвы-ы-ы!

- Не понял... - растерянно сказал Москвич.

Из-за стекла донёсся истерический хохот Светки.

- Господин депутат Государственной Думы и член комитета по безопасности Антон Басов ругаются, как извозчик-с, - наконец, не утерпела Яна, набирая очередной номер.

После того, как Басов размахивая депутатским удостоверением ('а то его каждая собака в городе не знает' - подумала она) наорал на каких-то квёлых, но настойчивых ментов, пытавшихся вытолкать их из подъезда АТР, самым главным было дозвониться хоть до кого-нибудь внутри студии.

- Вы только, Бога ради, не стучите в дверь! - трясущимися губами шипел Борщ, он же Резкий и он же Игорь Борчиков, шеф-редактор отдела новостей. - Бля, слава Богу, я опоздал! - причитал он уже сотый раз.

'Вот, ведь, странный парень, - подумала Яна. - Трусит, дрожит... а не уходит!.. Почему? За коллектив боится? Что-то не похоже на него, ох, как не похоже!..'

Время от времени сотовый телефон Басова или Яны начинал пиликать. На звонки не отвечали. Времени было потеряно - уйма и теперь срочно нужна была связь с заложниками.

- Ещё минут пять-десять и нас отсюда вытолкают, - бормотал Басов, без конца набирая какие-то телефонные номера.

Он уже успел вдоволь наораться с силовиками, властями и всеми, кто хоть как-то мог повернуть ситуацию в неблагоприятную сторону. В общем, вовсю нажимал на рычаги и пружины.

- ... ни хуя! - орал он. - Пока эфир идёт, никто не пострадает. И не вздумай обрубать им электричество!.. Ты ему так и скажи!... Да, говорил с ним!.... Согласовано, говорю... сам ты ни хрена не имеешь права!!! Вот, приезжай сюда, я тебе абсолютно всё подпишу, хоть собственный приговор! Всё! Некогда нам!

Борчиков болтался между третьим и вторым этажом и непрерывно бубнил. Каждые пять минут он звонил кому-то и речь его приобретала знакомые профессиональные нотки... однако, судя по доносившимся выражениям, его репортажи были чересчур трагичными.

- ... это я жизнью рискую, ёб твою мать! - шипел он. - Я тут в любой момент могу пулю на хуй схлопотать! Да!!! Именно на хуй!!! Дальше давай: 'Требования террористов прислать БТР подтверждаю. Ситуация накаляется с каждой минутой! Только стало известно, что одной из заложниц удалось вырваться из кровавых объятий смерти! Ты фамилию знаешь? Хули ты там вообще делаешь? Так.... Пиши... Несколько минут назад опять были слышны выстрелы!..'

Ну, и так далее.

- Заливаешь, засранец, - пробормотала Яна, - в потёмках судорожно роясь в записной книжке. - Чёрт, не может быть, чтобы никто не отозвался! Антон Алексеевич, у меня - всё... в смысле некому уже звонить...

Она всхлипнула и вдруг шагнула и забарабанила кулаком с зажатым в нём телефоном в проклятую железную дверь. Сотовый хрустнул. Брызнули осколки корпуса.

- Открывайте, кретины вы долбанные!!!

- Там же растяжки, дура! - благим матом заорал снизу Борщ.

На первом этаже наперебой завопили что-то менты. По всему подъезду гулко загрохотало эхо...

В ответ кто-то грохнул в дверь с той стороны.

- Чё надо? - дурашливо крикнули изнутри.

- Я - депутат Государственной думы Антон Басов, - подскочил к двери Антон. - Я хочу, чтобы вы обменяли меня на заложников! Блядь, да заткнитесь вы там, внизу!!! Спросите у журналистов - они подтвердят, что я депутат!

- Пока свет горит - мы в эфире, - сказал примирительно Лекс. - Так уж разводку слепили в своё время, помнишь, Оксан? Субботники наши?

- Нет, - рассеянно ответила Оксана, - глядя на Малого, - я в конце мая сюда пришла.

- Точно... а мы тут с самого начала... - начал было Махно. - Я от Жанны ушёл 18-го, а 20-го февраля уже на АТР. Скоро восемь лет отме...

- Малый, - громко сказал Кирилл. - Давай включим телевизор? Новости по всем каналам должны быть... и давно уже...

- Стоять! - лениво протянул Малый. - Здесь я командую.

- Слушай, родной, - торопливо сказала Вика, - ты пойми - от того, что мы сейчас сидим в неведении, я точно скоро обоссусь от страха! А там нас уже по всем каналам обсасывают ... и что в студии делается.... Ну, что тебе самому не интересно?

Малый давно уже слышал какие-то приглушенные вопли за входной дверью, но относился к ним спокойно. Ещё, когда они входили, Малый решил, что такую бронебойную дверь не всякий снаряд возьмёт. Ну, может, снаряд и возьмёт, но дверь себе телекомпания отгрохала явно не по чину. Косяк сварной; засов, как у слона хобот, глазка нет совсем... не, пацаны, в банке такие двери должны стоять! (Малый не знал, что дверь была приобретена по бартеру и с ней была уйма возни, поскольку действительно предназначалась для других целей). Короче, с дверью им крупно повезло.

А телевизор он не позволял включать из чувства странно уязвлённого самолюбия. Небось, Москвич на всю страну морду свою поросячью выставил... красуется, падло!

Не, посто-о-ой, - с другой стороны, случись чего - он почти и не при чём! Девки, вон, даже хихикали с ним, глазками стреляли. Особенно эта - пьяная рыженькая... как её?

... И что эти придурки там в коридоре колотят? Делать нечего?..

В общем, так и так - был втянут, под страхом смерти. Заложников жалел, не бил, не пугал... нравился им, помогал, сопли вытирал, прокладки сушил. Достоин быть оправданным у этих... пристяжных. По телику про пристяжных говорили - они даже убийцу могут оправдать. Это заебись, это нам нравится...

- Ладно, развлекайся, - спокойно протянул он. - Не, не ты, Кирилл... там этот, с бородой... Тарас? Ага... Может, мультики покажут, а, Тарас? Чё, нет пульта? Это вы зря...

Нет, Малый определённо нравился самому себе.

Журналисты вразнобой заголосили:

- Тарасик, НТВ, да? На хуй НТВ, ТВЦ! Не, у них выход уже был... Тарас - пятая кнопка!

Тарас молча несколько раз нажал на кнопочку. Телевизор заорал неожиданно громко:

- ... бования террористов. Находящийся прямо у входной двери в телекомпанию депутат Государственной думы Антон Басов, только препятствует органам, - говорил какой-то толстый мент, сидящий за столом.

Заиграла печальная музыка и на экране появилось изображение какого-то грустного усатого чувака, рядом с которым, - а вот и я! - сидел гордый Москвич.

- Андрей, Андрюшенька - засюсюкали бабы...

Тарас вдруг выключил звук, обернулся и удивлённо сказал:

- Люди, а ведь тут, у нас Басов под дверью ошивается!

- Ну, девочки-мальчики - радость-то какая! - фыркнула Инна.

В коридоре где-то около студии вдруг заорали, затопали. Все притихли, прислушиваясь. Кирилл было дёрнулся, встал, но Малый многозначительно покачал стволом. Кирилл вызверился на ствол, но промолчал. И не сел.

Что-то пошло не так.

Малому всё это вдруг перестало нравиться. Если бойцы кого-нибудь завалят - быть беде. Штурм, хуё-моё... вон, об окне орут, мол, открыто, открыто, ай-я-яй! ...

О, бля-а-а!!! А не спецназ ли там лезет?!!

Малый почувствовал, что потеет.

Вика, евшая его взглядом, вдруг ласково сказала:

- Слушай, давай Басова запустим? Он у нас человек известный, с Путиным на короткой ноге. При нём точно никого убивать не станут и требования ваши выполнят.

- Да он в Кремле ногами двери открывает, - подхватил Кирилл.

- А помните, ребятки, как он с Джорджем Бушем разговаривал? - серьёзно сказал Тарас.

- Ой, я помню! - во весь рот улыбалась рыжая Оксана, - Я на съёмки ездила.

- А я снимал, - вылез Махно. - На камеру SUPER-VHS!

Малый мгновенно принял решение. Если эти козлы не трендят, депутат - фигура ценная. Вон, на 'супер' какой-то снимают... на простую камеру его, значит, западло снимать... А если это всё-таки спецназ, вопреки умненькому Москвичу, придумал какую-то хитрожопую штуку - пора зарабатывать очки - я, мол, тута самый случайный и пиздецово всем помог.

'Если что - прямо всех, на хрен, вместе с Москвичом - на глазах у ментов... геройский поступок солдата... служу России...' - пронеслась в голове холодная трезвая мысль. Мысль, кстати, очень толковая, пацаны! Обмозговать её надо крепко...

Он уже выходил, пятясь, в коридор и следя за стоявшим Кириллом. Выстрелов не было слышно. Да и вообще, было тихо.

Бля, неужели газ?!!

Нет... бубнят...

Он увесисто торкнул в дверь прикладом. Во, поди, там в штаны наложили! Гы-гы...

- Чё надо?

Бля, как там заорали!... Ну, пусть орут... мы и так в курсе... Пусть вползают, он их на мушке подержит... и граната - друг солдата.... вот она, сучонка, наготове...

- Пацаны! К нам депутат! Из Москвы-ы-ы! - радостно надрывался он, чувствуя, что всё складывается клёво - что как бы там оно ни повернулось, он, - Зломанов Стас по кличке Малый, - всегда вставит Фортуне в очко по самое 'не хочу'...

(сотовый телефон Борчикова)

... только что был запущен... нет, не 'запущен'... Пиши - 'несколько минут назад бандиты заманили на территорию телекомпании АТР депутата.... И журналистку... требования... БТР.... долларов... террористы не позволили никому, кроме двух человек... обмен - двое на двое.... Басов, по собственной инициативе... потерял осторожность и был практически захвачен... ничего не оставалось, как пойти на... террор.... эфир... фамилии выпущенных заложников уточняются.... ... ...'

... я уже на улице. Всё, пиздец, теперь никого никуда не пропускают. Всё. Я на сорок четвёртый... ты Матвея туда гони, я прямо на балконе синхрон дам... да, там всё здание видно... да, для НТВ... потом - прессуха уже у тебя, понял?...

На баннере - единственный из журналистов, общавшийся с заложниками. Длинно? Ну, думай... смысл должен быть именно таким - эксклюзив и прочая хуйня...

... да это нам по барабану! Она ни хрена не знает... ну, сбежала, и что?.. мудак ты, так и пиши 'в интересах следствия'... Дома? Домой отпустили? Ну, звони, если мудак! Хули она тебе скажет?.. сам напиши!.. да... да... ты там сильно не расписывай, разогнался!...

... хуй его знает... Нет, ты умный, бля, как Ленин! Иди! Хули ты сам не идёшь?!! Янка? Это её проблемы, понял?

Светка вдруг вспомнила, как Вика рассказывала, что у них в Чечне, когда она там служила, какой-то офицеришка, мразь, повесил в туалете солдата. Дескать, отказался унитазы зубной щёткой чистить. Вика тогда ещё с Кириллом сцепилась... тот у нас известный скептик...

Нет, Кирюха, врёшь... я Вике верю! После этого я бы тоже из МЧС ушла... даже на нашу идиотскую работу... Повесил, сволочь! А в рапорте написали, что, мол, сам повесился. 'Не выдержал тягот армейской службы'...

суки... суки... суки... сукисукисуки...

Спокойно!!! Спокойно, поняла?

... хорошо, что у меня дочка...

Сашка рядом... притих, сопляк... сколько ему? Восемнадцать или девятнадцать? Данилу моего напоминает, молоденького ещё.... непьющего... урода... говнюка моего любимого... а что ему? Болтается сейчас на съёмках в тайге, сукин ты сын мой любимый паразит мой сладкий люблю тебя у Лерки глазки твои такие же ясные когда ты в настроении всё равно люблю гад ты гад и дурак бестолковый наказание моё и мука моя мамаправдуговориламнедуреаяневериланихуя...

... Спокойно! Спокойно, дура!..

Светка тряхнула лохматой головой... Спокойно... Вот, вроде, отпускает...

Она посмотрела на Сашку. Дел у него в эфире не так много - с компьютера титры выдавать по режиссёрскому свистку, заставочки, рекламный блок... Правда, на всякий случай, всё это есть на кассетах, но... не Москва, не ОРТ... мало ли что?.. сколько раз рублём наказывали... подстраховываемся... технология не отработана, мать её...

- Что Сашка, ссышь? - тихо спросила она.

Сашка молчал. Плохо дело...

- Набей-ка титры, Сашка, - вкрадчиво попросила она. - Ну, там 'Антон Басов, депутат ёбанной думы' и прочее...

Сашка молчал и бессмысленно водил стрелочкой мышки по экрану.

- О-о, бля, - пробормотала Светка, - как всё запущено...

Она протянула руку, нажала на кнопку на подставке микрофона, нагнулась к нему и сказала:

- Андрей! Слушай сюда. Хрена ли мы Сашку не отпустили вместе с Пахомом и этой... Пилюлькиной?

- Будь моя воля, я бы всех отпустил, - вызывающе сказал Антон.

- Слушайте, бабоньки, заберите-ка вы его к себе, ладно?

- Ой, у нас тут прямо посиделки - пропела Оксана-вторая. - Давай к нам, Сашка, я тебе всё прощу!

- Слышь, Лёня, Светка дело говорит.

- Хорошо, - сказал Москвич. - Пусть идёт... Филон! Проконтролируй.

- Чуть что, сразу Филон... эй-эй... куда?

Светка уже поднимала подмышки чумного Сашку. Вован топтался рядом, не зная, что делать, и растерянно глядя по сторонам.

- Вован, нах! - не выдержал Малый, - помоги ты ей, дятел! Куда он денется?

Москвич в упор посмотрел на Малого, но тот сделал вид, что не замечает пристального взгляда. Вован с облегчением кинулся помочь. Сашка бессмысленно смотрел перед собой. Андрею показалось, что из уголка рта у него тянулась тонкая ниточка слюны. 'Надеюсь, парень не обоссался, - неожиданно цинично подумал он, - нам здесь и вовсе не продохнуть будет...'

Однако всё прошло мирно и гладко. Сашку усадили в самом уголке, Оксанка-вторая обняла его за плечи и что-то зашептала в ухо. Андрею показалось, что парень этого даже не замечает, но он вдруг обнял Оксанку и положил ей голову на грудь.

Вован и Светка пошли обратно в режиссёрскую. Антон поймал отчаянный взгляд Гошки, оставшегося без присмотра, и едва заметно покачал головой. Яна видела этот мгновенный немой диалог - и у неё оборвалось сердце, когда ей показалось, что Гошка встаёт...

- Ну, девки, я сегодня с кавалером.... - пробормотала Оксана, обнимая безвольного щуплого Сашку.

- Во всяком случае, ночь ты проведёшь с молоденьким и симпатичным, - сказал Кирилл. - Кстати, я тоже себя что-то совсем плохо чувствую... Светик! Иди ко мне, я себя буду хорошо вести!

- Кому плохо, так это мне, - заявила Яна. - У меня зов природы.

- Да уж... - сказал Махно, - давно пора... носики припудрить...

- Поддерживаю, - это уже Роальд Вячеславович.

- Чего? - спросил от дверей Филон.

- Люди хотят удовлетворить свои большие и малые физиологические нужды, - деревянным голосом сказал Андрей.

Его не отпускало острое чувство опасности. Опасность была во всём - в квёлом Сашке, во взглядах, которые иногда Филон бросал на студию, поводя автоматом, в крепкой фигуре Вована, неутомимо надзиравшего за всеми сквозь стекло... в том, как Москвич потрагивал висящую на груди гранату... в напряжённости Басова, сидевшего вместе со всеми... в сухом внимательном взгляде Яны...

- Мы хотим писать и какать - серьёзно пояснила Вика.

- Причём одновременно! - нервно хихикнула Оксанка.

- Это, как в анекдоте, - вдруг вставил Басов. - Пошла Машенька в лесу под кустик - пописать. А там - Серый волк... Заодно и покакала.

Все заухмылялись, даже насупленный Москвич.

Проблему решили просто. Филон стоял в коридоре и следил за обстановкой, а стайки дамочек, по трое, конвоировались до обоих сортиров и обратно смущённым Мустафой. Благо, идти было всего метров двадцать.

Мустафе приказывали никуда не уходить, - а то, мол, без охраны страшно, - и запирались. Время от времени кто-нибудь невинно спрашивал сквозь дверь: 'Ты как? Не подглядываешь?'

Мустафа глупо улыбался и переминался с ноги на ногу.

- Ну, вот, - горько говорил в это время Кирилл, ёрзая на диванчике - так оно всегда. Пока девки там намоются, натреплются, да напомадятся, мы все наложим полные подштанники.

- Это ещё хуйня, - сказала ему Оксана-вторая, - сейчас я пойду, а ты будешь желторотика обнимать... если что, убаюкаешь. Пока меня не будет.

Кирилл шумно вздохнул и сказал только, что с мальчиками дело не имеет, как ярый враг всяческой голубизны. Сашка ни на что не реагировал. Он, казалось, просто спал. Поэтому Оксана-вторая, когда пришла её очередь оправиться, просто уложила его в углу на охапку зайцев и медведей, дала ему в руки большого плющевого щенка и прикрыла куском синей ткани для хромокея. Сашка ни на что не реагировал, но дышал ровно, порозовел и выглядел уже вполне прилично. Москвич наотрез отказался даже думать о том, чтобы как-то вытащить его на волю.

- Если что - я его первого в расход пущу, - неожиданно заявил он, - чтобы, блядь, не думали что я тут с вами дуркую. Умрёт во сне, счастливым.

- Никто. Никого. Убивать. Не будет. - примирительно сказал Антон... и улыбнулся.

(телефонный разговор)

- ... чё делаешь?

- АТР смотрю.

- Ой, у меня тоже все сидят… Ты за кого болеешь?

- Дура-Машка, это тебе что, футбол?.. Мне Кирилл нравится...

- Ой, а этот Москвич такой... Мне мамашка говорит - он придурошный, - а я такая, сижу и говорю, чё ты, как дура...

- ... не-е-е, Кирилл клёвый. А он где живёт?

- Не знаю... Жанка говорит на Эльмаше...

- А у этой, у Вики, прическу видела? Такие фенечки, как у Кристины... и татушка на руке - змейка такая классная...

- Ой, а как мальчика этого жа-алко!..

(телефонный разговор)

- ... я бы ему ка-ак уебенил, козлу!

- Ага... смелый такой... Джеки Чан, бля...

- Не, ты чё?! Уебенить в горло и автомат - на!.. Чё, козлы, довыёбывались?!

- Ты в школе Добику уебень, гы-гы-гы...

- ...

(телефонный разговор)

- ... Ой, я вас умоляю, не надо! Это же Басову просто клад! За такой пиар люди такие деньги платят! А тут - вот!

- Да ну... на хуй нужен такой пиар.

- А что, там же пацаны одни! Альфовцы их просто порвут, как грелку!

- Ну, не знаю... в Беслане тоже говорили, что...

(телефонный разговор)

- ... А я говорю, нет, дорогой - хрен тебе! Когда ты служил, это совсем другое дело! Я своего сына отдавать не намерена. Что?.. Не знаю. Говорят, пятьсот баксов... Это по инвалидности, там гораздо больше! А в военкомате - пятьсот... Мужик-то мой? Да вон, сидит с пивом своим, не отрывается... А-а-а... Ромка у меня тоже говорит - мама, мне Оксанка понравилась...

Не-е-е, Вика грубовата.... Слушай, а евреечка там такая сидит слева, это кто?.. А?.. Ой, слышно плохо... Инга?.. Она, вот, совсем участия не принимает... и звук такой плохой, странно, да? Вон, 'Дом-2' там всё слышно хорошо... да они просто денег жалеют... Ой, не говори.... Антон какой молодчина, не ожидала прямо... а ещё говорят депутат... Что? Да! Прямо сердце кровью обливается.... да... да... и не говори... Этот-то, худенький такой, в дверях... Ну, правильно, какая там кормёжка? У меня, вон, у одной, на работе, сын пришёл из армии - веришь, смотреть страшно!... Сейчас, подожди, я на кухню перейду... разорался - не слышно ему, видите ли...

(телефонный разговор)

- ... рейтинг - пиздец просто!

- Коню понятно.

- Теперь это дело, главное, не потерять.

- Ну?

- Заставки меняем, Андрея пора на политику переключать. Я считаю, что он уже вырос из коммерческого эфира. Продюсером, конечно, мы его оставим, если хочет...

- Ты же говорил, он не хочет политику...

- Это когда было!.. Да и что такое 'не хочет'? Процент определим и лады!

- Хорошо, посмотрим... Главное, Басов теперь у нас.

- Да-а... сколько мы его раскручивали, а? Теперь надо будет Юле вместе с Татьяной его окучивать, пока свежо в памяти.

- Это тебе самому делать надо...

- Ну, само собой... я это под контроль... я тут прикинул коммерческое предложение....

- Порешаем...

- Нет, я серьёзно! У него теперь к нам - кредит доверия...

- Слушай, у тебя там в сейфе...

- Слава Богу, всё забрал! Всё у меня.

- Ты к девяти подъезжай, отдашь...

- Конечно-конечно!

- Лишь бы только не развалили всё на хуй. А то, как начнут эти... знаю я их...

- Хуйня. Под восстановление нам Хлопин деньги даст - даже не поморщится... Это ж какой рейтинг! Кстати, идея! Отдельное коммерческое предложение для бизнесменов 'Восстановим АТР'... ну, или нечто такое... всенародное восстановление - строители там, мебельные магазины... всех можно привлечь...

- Ты посчитай-посчитай... покажешь мне ... я тут тоже кое-что прикинул. Бартер только надо сокращать... Ну, ладно, давай, пока! Мне тут на пресс-конференцию...

...

СНХР: ___:___:___:___ От: ____________ До: ___________

(телефонный разговор)

- ... ... тоска. Одни новости... а?... Давай!.. ну... ну... ну.... Да легко! Сколько брать?... Танька будет... нет?.. а где? А-а... да понятно-понятно... прикольно... в натуре только брат в прокуратуре!.. Чё?.. ну, не знаю.... На хуя?.. ...я, бля, чё тебе и говорю! Ну, давай!

(остановка)

- ... не ходят я вам говорю, не ходят, бабушка! И пятнадцатый не ходит. Все трамваи по этой ветке - перекрыли. Что?... А, это, вон, пройдите за угол и там увидите... не за что!..

СНХР: ___:___:___:___ От: ____________ До: ___________

(посёлок)

- ... чеченцы, говорят, какие-то переодетые, с пулемётом. Поубивали полгорода. Говорят, миллион долларов давайте и самолёт... бомбу, мол, атомную взорвём, и весь Урал... к аллаху... мобилизация будет...

- Это, как у нас на Даманском, был случай....

- Сталина на них нет...

(Кремль)

... не тянет, не тянет. Упустили время! Мучеников хотите расплодить? Короче, ускорьте подготовку кандидатуры... Да, я подумаю... вопрос серьёзный, не торопитесь... область... ничего, это реально через Думу провести...

(хрущёвка)

- Мама, а где Алё-о-онушка?

- Алёнушка уже спать пошла и ты сейчас спать пойдёшь.

- А му-у-ультики? Хны-хны-хны...

- Завтра посмотрим, ладно?

- Я вырасту, у меня такое же платье будет, как у Вики и Оксаны... и во-о-олосы...

- Пойдём спать... я кому сказала, дрянь такая?!

СНХР: ___:___:___:___ От: ____________ До: ___________

(курилка)

- .. да подстава это, подстава, тебе говорю!

- Да ладно тебе, подстава... чё пиздишь?

- Я тебе не телевизор, пиздеть не умею. Хуйня всё это, а не захват... я бы, блядь, всех там раком поставил - каждые полчаса по одному, блядь, и в окно! Они бы у меня, суки, блядь, через час бы уже и бабки, и вертолёт и ёб твою мать, и всё бы было! Блядь, на колени вдоль стены!!! и пошёл хуярить...

- Ну, развоевался... Не, Николаич, ребят жалко...

- За такие бабки, как в телевизоре им дают, я бы их там всех сам перехуярил... Чё ты лыбишься?! Проезд - льготы отменили, блядь, билет один уже шесть рублей!!! Я, да баба, да сын - туда-сюда - тридцать шесть рублей в день! А в месяц?! Да ты, блядь, за год ни хуя столько не получаешь, сколько они там за месяц! Ты чё думаешь, у них, там, по пять тысяч оклады?.. ты думаешь, они на ржавой 'копейке' на работу ездят?!.. мудило ты грешный, дубина!.. так всю жизнь горбатиться и будешь, как я... дурак, ты, Марат, точно дурак, татарин безмозглый... Спорнём на пузырь, у нас ещё смена не закончится, как там всех на хуй оттуда выметут!.. Я бы по окнам из огнемётов - ищи потом, блядь, кто тут что!... А Жириновского своего засунь себе в жопу... такой же мудак, только орать умеет, а как льготы отменять - язык в жопу засунул...

(комната Ольги)

- Оленька... на-ка, выпей... и я с тобой, конечно... тихо, а то мама спит... давление... водка, конечно, а ты думала... не реви, жива и слава Богу... лежи-лежи... а то опять разболится... знаю, что взрослая уже... для нас с мамой ты всегда лялька... да-а-а... вот ведь, беда какая... Андрей?.. хороший парень... ну, что я могу сказать, я же его не знаю совсем... а-а, это когда мы с мамой приехали, а всё домашнее вино - тю-тю?.. а он мимо нас - шмыг! 'До с-с-свид-д-дания!'.... ну, утрирую-утрирую... мать и охнуть не успела, а тут ты... по стеночке... 'Мама, я т-а-к-а-я пьяная...'... да нет, не сердился, мама только поворчала и всё... да, мне тоже смешно было... ладно-ладно, телевизор не буду выключать... ты поспала бы, а?.. ну хорошо... если что - зови, ладно?.. пойду, лягу, а то что-то тоже спине нехорошо... нет... это просто мы все переволновались... да ещё звонки эти бесконечные... завтра телефон включу... всё будет хорошо... а ты верь, что всё будет хорошо... ну, давай, доча, лежи... я пойду, прилягу... воды принести? Нет?.. ну, лежи...

- Ты сходи к ребятам, Свет - сказал Гошка и поднял глаза на Вована, - Можно? Ну, поест, хоть, выпьет со всеми... А я пока микрофон поставлю по центру, а то не слышно толком ничего, я уже замаялся звук выставлять...

- Не... ну... - замялся Вован, - А микрофон-то зачем?

- Иди-иди, Свет, оставь общак на третьей камере и иди... Микрофон? Видишь, тут не слышно. Пишем с петлиц только. А это - микрофон для начитки сюжетов, он вполне годится. Кстати, я сейчас посмотрю, - можно? - тут в шкафу должна быть ещё одна петличка... и всё. У меня всего четыре канала... говорил я Ершову, говорил...

- Ладно, иди, Света, - сказал Вован и замялся, - Ты мне не прихватишь немного, а? Жрать хочу, спасу нет...

- Ладно, - буркнула Светка, встала, потянулась и, поймав взгляд Вована, нахмурилась. - Откормишь тебя, на свою задницу... приставать начнёшь...

Пока Светка наспех готовила бутерброды и тащила их в режиссёрскую, а Гоша ставил микрофон и бегал на пару с Махно выставлять звук и цеплять третью петличку к одной из стоек, Филон жевал пирожок и тщательно держал их на мушке.

- Слушай, ты, блядь, заебал уже! - удивительно спокойно сказал Кирилл. - Мы же все добровольно остались здесь, что ты ссышь?

Андрей выпил водки, плескавшейся в заляпанном пластмассовом стаканчике, и немного отмяк. Слава Богу, всё стало похожим на капустник. Правда, был момент, когда Антон выложил на стол запасы из огромной сумки, а Кирилл с восторгом заорал 'ну, сейчас нажрёмся, как свиньи в берлоге!', - Филон и Москвич вдруг напряглись и рука Москвича схватилась за гранату:

- Но-но-но... брось, ты!

Кирилл добродушно посмотрел на них, держа в руке солидного вида раскладной нож:

- Ребятки, я колбасу буду резать, сало... а потом отдам его вам - Бога ради! И вообще, - продолжал он открывая бутылки и нарезая колбасу, - если бы я был жестоким дураком, то смог бы прирезать Филона... ну, Малого, может быть, прихватил... Андрей бы Москвича завалил... а дальше?

- А дальше, - подхватил Антон Басов, - органы, увидев, что член комиссии по безопасности Госдумы подвергается опасности, стали бы палить во все стороны... вместе с Володей... вон, обратите внимание на его глаза - он бы выполнял свой террористический долг и мочил бы всех подряд!

- А Мустафа пошёл бы и замочил бы меня в сортире, как Путин... - сказала Инна. - Мне на роду написано - умереть на воде!

- Мочите меня в сортире, хрен с вами, - страстно сказала Оксана-вторая, - но перед смертью - изнасилуйте... жестоко и многократно!

- Это и я могу, - заметил Лекс. - С превеликим нашим удовольствием.

- Дура Лекс, сед Лекс - это уже Оксанка-младшая..

- Старо-о-о!

- Ой, девочки, а давайте устроим оргию! Шоу за стеклом, пусть весь город любуется!

- Ну-у, поехало, - протянул Андрей. - Мы же в эфире, что вы, как дети малые, ей Богу!

На самом деле он был рад. Все ещё держались. Солдатики были настроены благодушно... после водки и еды. Чёртов ящик, только, глаза мозолил... интересно, есть ли в нём взрывчатка? Или блефуют?

'А хорошо бы все сейчас напились, наелись, разбрелись, кто куда, а утром опохмелились, собрали манатки и разошлись... и никакой стрельбы, взрывов... а Ольга бы сказала - ну, как всегда! - а я бы сказал - извини, компания была хорошая, все жалели, что тебя не было...'

- Антон Алексеевич, как это вы дотащили столько, а? - спросила Инна.

- Инночка, я, как узнал обо всём, ломанулся сюда. По пути заскочил в универсам, набил сумку всем, что под руку попалось...

- А что охрана ваша? - осведомился Махно.

- Ну, куда я тут с охраной? Чудо, что нас с Яной из подъезда не выперли. И Малый не пристрелил...

- Да, уж, как он эту сумку увидел... Малый, скажи честно, что ты подумал?

- Гранатомёт. - Ответил Малый с видом человека, поддерживающего неудачную шутку...

- Яночка, тебе ещё налить?

- Не откажусь!

- Ой, Янка, хорошо, что ты с нами, дурёха ты бестолковая, лохматая! Вот за что я тебя люблю, это за то, что ты, ради друзей...

- Та-а-ак, Оксана набралась....

- На себя посмотри!

- Это я другую Оксану имею в виду...

- А я люблю пьяных женщин... Роальд Вячеславович, а вы-то что остались? Три оператора на три камеры - это для АТР - до хуя! Я, да Лекс - чё не справимся? Сидели бы сейчас дома и смотрели на нас по телику!

- Ну, я - человек здесь самый старый, самый опытный, кто ещё за вами присмотрит...

- Он просто знал, что будут маринованные огурцы. Филон! Ты огурцы любишь? Держи! После армейских харчей - сказка!

- Ой, девочки, Москвич... Лёнечка то есть... у нас сегодня какой-то мрачный!...

- Лёня, а если всё получится - возьми меня с собой. Х-х-хочу на Майями!...

- Ну, Оксана, тебе точно пора перестать пить. Что ты машешь? Ты же меня забрызгала!

- Оксана, посмотри, как там Сашка? Может, разбудить?

- Тарас, я спра-ши-ва-ла-а-а... он спит, как сурок! Антон Алексеевич, а когда вы меня в думу возьмёте... пьяную, но крас... сивую и талантливую...

- Хоть сейчас, Оксана. Нарежемся все вместе и - вперёд...

- Ро-альд Вя-че-сла-во-вич, я вас просто люблю! Но меня вы высвечиваете плохо... и не спорьте! - я в среду была, как чучундра! И под глазами синяки - ужас...

- Викушка, там контровой свет... было просто невозможно... я брызнул немного ярко-жёлтого, солнечного, но мощностей, мощностей не хватает! У нас, на киностудии... помнишь фильм 'Угрюм - река'? Я там... А вообще, вот, ведь, гадство - экономим на освещении, а на декорации вываливаем такие суммы!

- Правильно, на одних откатах можно квартиру купить! Помните, какая у Ершова дохленькая машина была, когда Хлопин его к нам назначил? А сейчас? Человек разбогател на телевидении - охуеть!

- Тише, дурачок, мы же в эфире.

- Да насрать! Надоело всё это блядство, вот, что я тебе скажу! Антон Алексеевич, когда в России блядство закончится, а? Ты же там, наверху, тебе всё видно!

- Тих-х-ха! - вдруг заорал Москвич.

В наступившей тишине бренчал сотовый Басова, лежащий перед Москвичом на столе. Он гудел и вибрировал, и полз по стеклянной поверхности, как большой сердитый жук. Москвич накрыл его ладонь. Включил.

- Ну?

Пауза.

- Какие ещё переговоры? Мы уже обо всём переговорили. Что?.. Не понял!.. А это мне без разницы, где!.. По карманам поищите... Причём здесь депутат? Я с вами говорил. Всё, надоело мне.

И он выключил телефон.

Все молчали. Москвич упорно разглядывал телефон.

- Что там? - спросил Малый.

- Хуйню городят - ответил Москвич, не отрывая взгляд от красивой серебристой игрушки.

- И что?

- Как обычно - того нет, этого не успевают... Дождутся, бля, что мне придётся кого-нибудь кончить - зло процедил он.

- Ну вот, - сказал Андрей. - Пировали, веселились, пили водку... и, вдруг, - на тебе!

Паша Васильев осторожно мочился в узенькое горлышко бутылки из-под 'Обуховской'. Мать его за ногу, уже третий раз! Это долбанное дешёвое пиво 'Охотник', - пять банок, которого перепали ему от главного инженера Жени Лаптева за помощь в монтаже дополнительной линии под интернет в 8-ю комнату, - выдавило из него уже много больше, чем было выпито. Один раз уже пришлось осторожно выливать мочу, высунув бутылку в окно, между прутьев решётки. 'Второго раза, надеюсь, не будет, - подумал он, - а то попаду какому-нибудь спецназовцу на тупую башку'.

Пашка был почти уверен, что группа захвата сидит сейчас на широком козырьке, проходящем под окнами между первым и вторым этажами. Ей, Богу, он просто видел этих ловких и тренированных перцев со всеми их приспособами - приборами ночного видения, лестницами и прочими хитрыми причиндалами. И какой-нибудь спокойный мастер уже держит под прицелом окно его маленькой комнатки, угадывая неясную Пашкину тень сквозь стандартные китайские жалюзи.

Пашка не любил спецназ. Он не любил 'краповые береты'. Он не любил ОМОН. Он не любил боевики. Но, раньше, как его старший брат, бредил всем этим со школы. Брат Дима спортом занимался... мечтал... рвался. Служил в ВДВ и пёр танком вперёд, к заветным рубежам, аккурат до вожделенного крапового берета. Когда он всё-таки ушёл из армии, Пашка первое время выпытывал у него хоть какие-то подробности 'многотрудной, но почётной солдатской службы'. Тот молчал вглухую...

Брат, кстати, быстро женился. Его темноволосая, смешливая Тамара ходила уже с изрядным животом, когда однажды, на сетования Пашки о том, что родной брательник не желает поделиться жизненным опытом, Тамара вдруг заплакала. Пашка перепугался. Тамару он просто боготворил, видя, как нежно относится к ней брат. И вообще, он давно решил для себя, что найдёт себе именно такую девушку - стройную, с живыми тёмно-карими глазами... умную и всё-всё умеющую делать по дому. Жаль, мама не дожила, она всё говорила, что 'достанется Димке какая-нибудь лахудра...

- Ты чего, Тамара?

- Дурачок ты, Пашка! Береты, спецназ, десант... Думаешь, у них там дедовщины нет? Знаешь, сколько о его башку, глупую, табуреток переломали? Он же оглох на одно ухо... боли головные... томог... томог... - её всю трясло; выпавшая из рук недовязанная пинетка с торчащими спицами упала на пол, как мягкий зверёк, пронзённый стальными стрелами, - томография...томография... - и она разрыдалась.

И Пашка с ужасом узнал, что его обожаемый старший брат, кем он неустанно хвастал перед всеми, кем только можно, часто не может уснуть от головных болей... что не помогают таблетки... что назначена ему томография по подозрению в опухоли головного мозга... что курить брат стал не просто так... и что он, Пашка, никогда, ни под каким видом не должен идти туда, где из красивых спортивных парней делают инвалидов...

Вот уже три года сидел Пашка Еманжелинов в эфирной комнате АТР. Располагалась она как раз посередине, между двумя студиями. Стояло в ней у стены несколько столов в ряд, три стула и небольшой диванчик. В углу - рогатая вешалка с Пашкиной курткой и шапкой 'из пожилого кролика'. Над столами навешена была широкая крепкая полка, на которой впритык громоздились несколько телевизоров и разнокалиберных магнитофонов, мониторов, блоков и даже один новенький осциллограф.

Функции Пашкины были разнообразны. Но самая основная из них - чтобы сигнал от телекомпании легко и свободно уходил по оптоволокну на Московскую горку, на РТПЦ. В смысле, в контору, со времён СССР ответственную за передачу сигнала по всему городу... и области, кажется. Там с сигналом происходили разные технические чудеса, но это уже не входило в сферу интересов Пашки.

Прежний технический директор (Пашкин тёзка) нет-нет, да и наведывался ко всесильным деятелям. Уж, что он там делал, никто толком не знал. По слухам - пил водку, давал взятки, в общем, делал всё для того, чтобы телекомпания АТР бесперебойно была в эфире.

Между нами говоря, Пашку-эфирщика мало интересовала его работа. Друзья, узнав о том, что он 'работает на телевидении', первое время приставали к нему с вопросами, касающимися частной жизни местных 'звёзд'.

- Слушай, а Ленка с кем ебётся? - вот один из вопросов, перепиливших Пашке всю шею...

Но Пашка редко выходил из эфирки и ни с кем толком не общался. Благо, что не курил, и в вечно шумной курилке делать ему было нечего. Конечно, он знал всех авторов программ, дикторов-ведуших и прочих ребят, 'работающих лицом' в эфире, благо, что кассеты с записями подготовленных передач они частенько приносили ему собственноручно (и очень часто, паразиты, - за пару-тройку минут до эфира!).

Но, говоря откровенно, Пашке было начихать на них. Свою работу он делал хорошо - на остальное - насрать. Из всех 'телекомпанейских' только Андрей знал о том, что Диме становится хуже. Несколько раз Андрей тайком вставлял в программы платные медицинские сюжеты, - а один раз даже провёл целый прямой эфир, сказав директору, что эфир - бесплатный, - и по бартеру Диме доставались дорогие лекарства и процедуры. И даже ту самую томографию Андрей пробил через директора медицинской конторы, очень довольного своим собственным выступлением в 'Звони - ответим'.

Три года назад это было ещё в новинку ... да ещё и очереди... и деньги... Пашка тогда был очень доволен, что, вот, какой он всё-таки деловой - использовал свои связи! Тогда ему ещё казалось, что всё обойдётся...

Андрей каждый раз почему-то смущался...прятал глаза... а Пашка - нет, ведь это было для Димы! Это же не куртка какая-нибудь... или машина... по бартеру. Нет! Ничего в этом зазорного Пашка не видел! А то, что от Ершова это надо скрывать - так это и так ясно. Для чего ещё он эту телекомпанию имеет - бабло качать!

Но всё-таки, Андрей - хороший дядька. Катя-секретарь говорила, что у другого на его месте давно было бы бабок, как у дурака - фантиков. Однако, Андрей... да ладно, хороший мужик, вот и всё...

А Дима всё чаще смотрел на Пашку с мягкой, виноватой улыбкой, как бы пытаясь что-то сказать, но не находя слов... а может, просто не узнавал, когда на него наваливалась мягкая, но неотвратимо тяжёлая волна...

Красивый, но какой-то потерянный и обмякший, он совсем не походил на того полубога, который тренировал Пашку 'на космонавта', мог отвесить ему дружескую затрещину, кому со школы девицы писали сумасшедшие записки, кто хвастался тем, что легко отслужил срочную и теперь 'сдохнет, но докажет'... Теперь он, всё больше лежал... обрюзг... и подолгу всматривался в армейские фотографии ... все пацаны там такие весёлые... или напыщенные... или с автоматами... или серьёзные... разные... и глядя иногда на эти лица, Пашка всё пытался угадать, кто же из них, всё-таки, бил его брата... и кто бил их самих...

Тамара хлопотала о какой-то пенсии, работала... Пашка возился с ребёнком - весь в папочку, улыбалась Тамара, - ждал те редкие дни, когда сонная одурь Димы исчезала, и он становился прежним... вот только на имена и лица память его становилась всё хуже... но армию он по-прежнему любил... он любил её, суки вы поганые, слышите?!...

Платили так себе. Пашка уже несколько раз ходил к директору Ершову, просил добавить, хотя бы рублей пятьсот... 'на девочек?' - спрашивал тот и улыбался отеческой улыбкой... но денег не добавлял. А про Диму говорить этому брюхану почему-то казалось стыдным.

И теперь Пашка испуганно мочился в бутылку из-под минералки и размышлял о том, как выкрутиться из ситуации. Когда солдатня шастала по коридору, Пашка, откровенно говоря, здорово перепугался. Орали и стреляли те, кто в воспитательных целях бил его брата, - а он любого из них мог прибить одной левой рукой! - Пашка был уверен в этом! - ... а суки-офицерики доказывали, что именно в этом и есть воспитательный процесс... кто не задумываясь, мог нажать на курок... а ведь он ещё обещал Тамаре, что поможет ей с ребёнком завтра, после дежурства в эфирке (оба побаивались, что Дима может ребёночка уронить и старались не оставлять его с папой на руках) ... и со стиркой... и хотел ещё позвонить Дашке, чтобы сходить с ней в кино... получка, всё-таки... и Дашка согласилась...

За дверью Кирилл прокричал - мол, эфирка это! - нет там никого, кроме электрических железяк... видишь, мол, огонёк горит (а это мигает огонёк замка, открывающегося с помощью карточки - по бартеру поставили, за изготовление рекламного ролика, плюс прокат). В ответ что-то пискляво процедили и...

... и с той поры Пашка сидел один и вздрагивал.

Он пытался потихоньку звонить по всем телефонам, но менты и так всё уже знали, и не разобравшись, пригрозили судом за то, что он 'хуйнёй занимается'... за телефонного террориста приняли, наверное... Светку-режиссёра звать по телефону было глупо... а потом и поздно... да и она, наверное, просто забыла о нём среди всей этой суматохи... а после вся связь враз замолчала. Сотовый? Сотового у Пашки отродясь не было!

... Оп-па! Но электронной-то почтой воспользоваться он мог!..

Пашка шевельнул мышкой... потухший, было, монитор засветился и Пашка облился холодным потом. Торопливо путаясь в клавишах, он попытался набить письмо, - типа, караул!.. ё-моё, отправлять-то кому?... WWW.FSB.RU?... или своим кому-нибудь... по аське... пусть сообщат, куда следует... или...

Жаль, хорошая мысль, как всегда, пришла поздно... отключили и Интернет, и почту. Видимо, ещё тогда... одновременно с телефонами телекомпании.

Пиз-з-з-здец, приехали.

Что же делать-то, а?

Внезапно в окно поскребли... тихо так... в первый момент он даже не испугался...

Светка помнила о Пашке. Но связи с ним не было никакой. 'Нечего голову забивать, - подумала Светка в очередной раз. - Или он там, или его нет - мало ли, смотался за пирожками, пока эфир шел... молчи, дура, нечего зря колготиться...'

Андрей помнил о Пашке, но надеялся, что тот давно выбрался через окно. Подумаешь, решётки... знаем мы эти решётки, сами по бартеру договаривались - говно это, а не решётки... отогнуть пару прутьев... давай же, Пашка, давай! - только второпях глупостей не наделай...

Оксана-вторая, - она же рыжая, - помнила о Пашке... не далее, как сегодня утром, по согласованию с программным директором, извещала его о том, что новый промо-ролик о спецпроекте новостей 'Авторитет: жизнь и смерть Александра Хабарова' должен выходить как можно чаще и вставляться там, где рекламный блок был короток, а время ещё оставалось. И первый выход должен был быть сразу после 'Звони - ответим'. 'Ну, вот, нажралась опять... ничего в голову не приходит... главное - не сболтни, хорошо?.. не думай об этом, и всё... накаркаешь парнишке'

Инна, естественно, помнила о Пашке - это наши ссыкухи только о себе и помнят, а ей, серьёзному и правильному человеку, ничего забывать не пристало... не к лицу ей такое... не девочка какая-нибудь...

Кирилл помнил о Пашке... иначе не уверял бы Филона, что за дверью - просто 'электрическая, блядь, аппаратура'... выберется Пашка, козырёк близко... парнишка молодой, самостоятельный... Кирилл и не подозревал о решётке...

Борчиков Игорь, он же Марк Резкий помнил о Пашке и уже дал показания молодому военному с изрытым оспинами лицом, о том, что среди прочих Пашки не видно...

О Пашке помнила Вика - ей всегда нравился этот серьёзный мальчишка... жаль, нет у неё младшего братика - забавно, наверное, иметь такого малыша в семье и говорить ему что-нибудь, с высоты собственного опыта - вот, мол, учись, пока я жива... жаль, что его дежурство, а не дуры этой... хотя - дуру тоже жалко бы было... Блядь, всех жалко! И себя, и ... нет, не думай об этом! Улыбайся, коленки показывай - авось обойдётся всё, уговорим...

О Пашке вспоминали Лекс и Махно... и Тарас... но, независимо друг от друга, решили помалкивать - отсидится, небось, если что... 'Мне бы так - и хуй с ней, с водкой, закуской и эфиром! Лишь бы не здесь...' - с неожиданной тоской, которая напугала его самого, подумал Махно...

Сашка обнимал зайца... или что там ему дали... мягкое и пушистое... 'если вы белый и пушистый, вам пора на эпиляцию и в солярий...'

О нём забыли. Забыли, забыли... обидно, да? Деда Пахома выпустили, гостью эту - новую русскую... а об Александре Воскобойникове забыли напрочь! 'Оно и правильно, - говорила ему бабка. - Таких, как мы - от Москвы до Читы раком не переставишь!' Хорошая у Сашки была бабка... правильная...

А стрельба эта... это вам всем, городским, она вроде боевика... а Сашка с бабушкой и матерью из Узбекистана уехали, да не из Ташкента - где русских было не меньше, чем узбеков... а из Ахангарана. 'Господи, - говорила его бабушка, - да у нас советской власти сроду не было! А сейчас басмачи совсем за жопу взяли!'

Хорошо соседям, продали свой дом за сто (сто, именно сто!) долларов. А Сашке с бабушкой и этого не досталось. Слава Богу, сами живыми уехали... всё бросили, что от отца и мамы оставалось... Бабка свои медали и грамоты 'за какой-то там труд' побросала... дедовы фотографии (а уж дороже этого ничего у неё не было!)...

'Что вам ещё надо, сволочи? Ну, нет у нас ничего - нет! Вот, исподнее от старухи берите!.. голая пойду, пусть все видят!.. '

Спасибо, вам, Антонина Анатольевна за добросовестное исполнение своих служебных обязанностей. За то, что в маленькой прохладной больничке были вы операционной медсестрой долгие годы и почти все местные знают вас... а сейчас... 'да только и они люди, - вздыхала бабка, - дети у них... А эти басмачи ... это не местные, Санька, воду мутят, это всё ташкентские, бывшие партийные... Мариам, вон, ночью прибегала, а сама чуть жива от собственной смелости... Хорошая девочка, чуть было мы с Ниязом Нургалеевичем, - Царство ему небесное! - её не потеряли ... Нуриев орёт - зажим, зажим! - а я думаю, мать честная, отходит девчонка ... всё!.. так, ведь, до прямого массажа сердца, Санька, чуть не дошло. Слава Богу, запустили мы ей моторчик! Нияз Нургалеевич как вышел из операционной, так и сел... руки трясутся... Зато, смотри, какая красоточка стала наша Машенька - и детей уже трёх родила...для меня она Машенька, а муж пусть как угодно кличет... '

Любит его бабушка прикинуться неграмотной богомольной старушкой, как сама говорит - 'от сохи'... и нет у Сашки никого, кроме неё.... И помнит Сашка Воскобойников, каково это, когда врываются, стреляют, ставят к стенке, вертят перед носом ножом, орут по-узбекски... хотя русский знают не хуже Сашки... и насрать Сашке на всё, лишь бы не слышать, не видеть и не понимать н-и-ч-е-г-о, что творится вокруг.

- Ребята! Это я, Паша Воскобойников! Это я! Только не стреляйте! Паша я... Воскобойников! - орал Пашка, вытянув руку и стуча кулаком в дверь, испуганно стараясь вжаться рядом с ней в стену.

Того и гляди, выстрелят сквозь дверь - у этих придурков хватит ума... с перепугу. Хоть бы не стреляли... а то тут такое начнётся - уж это Пашка понимал. Наверное, это было единственное, что он понимал более или менее связно. Все остальные мысли захлестнул страх. В окно скрёбся кто-то из этих... кто будет с удовольствием стрелять. Он будет злобно и заполошно верещать, и нажимать на курок, пока вокруг всё не покраснеет от брызог крови и мозгов, пока с выпученными глазами не ворвётся в студию, перешагнув через разорванный в клочья Пашкин труп... перешагнёт, наступив в кровавую лужу, этот краповый берет, альфовец, этот спецназовец... или как его там....

Словом, Пашку переклинило. За окном был не человек. За окном было что-то неумолимо тупое и угрожающее, как Устав несения службы... как солдат с бешенными от стрельбы глазами... как обдолбанный сержант из какого-нибудь спецподразделения...

... Как его брат, позирующий на одной из фотографий - подмышкой зажата голова армейского дружка; штык-нож у горла - мол, ещё одна секунда и...

В студии стоял гвалт.

- Пашка! Открывай и выходи! Не делай резких движений! - надсаживался Кирилл.

- Это Паша... это наш эфирщик... видео-инженер!.. - наперебой кричали девчонки.

Андрей пытался, не размахивая руками, втолковать Москвичу, - мол, Пашка это... эфирщик, понимаешь?

Москвич, полуприсев, водил безумно дёргающимся стволом. Опрокинутый стул путался у него под ногами.

- Если спецназ... всех на хуй... всех! - хрипел он.

Кончилось тем, что Мустафа, который размяк от выпитой водки и, похоже, не совсем отдавал себе отчёт в серьёзности положения, двинул прикладом в дверь и фальцетом закричал:

- Выходи по одному!

- По од... кха-кха... одном... му, - закашлялся севшим вдруг голосом Филон.

Какое-то тягостное мгновение Андрею казалось, что оба выпалят сквозь дверь. Но дверь щёлкнула кодовым замком и из неё боком выпал Пашка, закрывая затылок руками. Дверь моментально захлопнуло сквозняком, звук удара был слышан даже через всеобщий ор. Мустафа ухватил Пашку за ворот свитера и потянул к студии. Филон неуклюже двинул его прикладом по спине.

- Иди давай! - и ещё ногой наподдал.

- Кто это? - спросил Малый, поглаживая автомат.

- Это инженер эфира, - в сотый, наверное, раз прохрипел Андрей. - Садись, Паша со всеми... водки ему налейте, водки.

- Какая, блядь, водка? - рявкнул Москвич. - Он откуда там взялся?

- Я там с самого начала был, - испуганно пропищал Пашка. Девчонки дёрнули его за штаны, и он неуклюже плюхнулся на колени к Тарасу.

- Подвигаемся, девочки, - старательно тараторила Яна, - подвигаемся... так... вот и стакан тебе. Голодный? Да? Успокоились все... Вика, у тебя юбка задралась, поправь!

- Господи, так и инфаркт получить можно, - проворчал господин депутат Государственной думы Антон Басов. - Ну, вы, блядь, ребята, даёте... никого там ещё больше нет?

- Я думаю, что теперь, уж, точно никого, - преувеличенно спокойно сказал Андрей. - Разве, что здесь, за кулисами, где-нибудь поддатый оператор завалялся...

- Ага, - подхватила Вика; она старалась улыбнуться, но её чёрные глаза с синими полукружиями вокруг, были огромными и абсолютно серьёзными. - Помните, как он во время новостей вылез? Штаны расстёгнуты...

- Парень пописать захотел, с бодуна, - подхватил Кирилл. - Вика чего-то трендит, а Кусто стоит, качаясь, сзади неё и ширинку расстёгивает.

- Я тогда чуть не окочурился, - серьёзно сказал Роальд Вячеславович. - Смотрю в камеру, а там - такая порнуха...

- Тихо, - выпалил Москвич, - хватить пиздеть! Ты, пацан! Ты чего так орал?

- Испугался я, - нервно ответил Пашка. - Телефоны не работают, выходить страшно... и кто-то в окно скребётся....

Стало удивительно тихо. Беззвучно выматерился Кирилл, закатив глаза в бессильной злобе.

- Кто поскрёбся? - шёпотом спросил Малый.

- Не знаю... - обречённо пробормотал Пашка и осёкся; запел телефон Басова.

Москвич нажал на кнопку и, не поднося телефон к уху, громко отчеканил:

- Ещё, бля, раз там кто поскребётся!!! Всем пиздец, поняли? - и нажал отбой.

- Вот и разобрались, - рассудительно вставила Инна.

- Давайте-ка, господа, выпьем по маленькой и продолжим посиделки, - осторожно предложил Антон. - Ежу понятно, что спецслужбы сейчас копошатся по всем этажам и карнизам.

- Они в тех комнатах могут сидеть, где уже нас нет! - выпалил вдруг Валерка-Филон.

- И пусть сидят, - примирительно сказал Андрей. - Никакого штурма быть не должно. Мы тут все, как кильки в банке - дышать уже нечем. Какой тут штурм? Один выстрел - Боже упаси - и...

Динамик вдруг включился и пробурчал:

- Мне тут ваш Вован чуть в башку не пробил своим автоматом, урод ёбанный! Задёргался... теперь затылок щиплет... козёл! - динамик хрюкнул и отключился.

Сквозь стекло было видно красное лицо Вована. Похоже, он пытался оправдываться - губы его шевелились.

- Переживёшь, - отрезал Москвич. - Всё! Тишина! Всем сидеть!

- Леонид, - вкрадчиво сказала Яна, - не дёргайся, ладно? Я тут чуть трусики не намочила с перепугу - хватит уже кричать, ладно? Давайте, наконец, поговорим спокойно, а? И водки выпьем...

Пашка затравленно жевал сыр. Почему-то ему вспомнилось, что дома он стеснялся есть много - маленькому надо оставить, и брату с Тамарой...

- Лопай, Пашка, лопай, - отечески пробасил Кирилл. - И водочки, вот, тяпни маленько. Сегодня - можно!

- У меня уже вся задница мокрая, - ни к селу, ни к городу выдал Андрей и сам себе удивился. Увидев, что все смотрят на него изумлённо, он добавил, - Стулья дурацкие - кожаное сиденье... сколько можно на них париться.

- А ты, Андрюш, подложи чего-нибудь, - рассудительно молвил Роальд Вячеславович.

(разговор на кухне)

- ... они там все немножко красуются! Басов...

- Да ладно тебе!

- Нет, солдат я понять могу. Наполеон, например, отменил наказания в армии, понимаешь? Порка, там... шпицрутены... Униженный солдат - плохой солдат. Наполеон оставил расстрел, как меру наказания - для мародёров и прочих... а телесные наказания - отменил! И никакой дедовщины! У него и воевали так, как никто в те времена!

- Так это же Наполеон! Чего ты хочешь!..

(телефон)

- ... этих командиров сраных, как Пушкина, в солдаты!

- Не Пушкина, а Лермонтова.... В смысле этого... как его... Мартынова, который его убил!

- Вон, у америкосов, отслужил - бесплатно в институт!

- Ну-у-у, сравнил жопу с пальцем!

(Екатеринбург, Белый дом)

- ... политикана только за одно место можно укусить - за рейтинг.

- Жизненно важный орган...

- А я что говорю! Прикинь, какие проценты сейчас Басов наколотил! Нет, не наливай... ну, хорошо, чуть-чуть... изжога. Если он живым оттуда выйдет, Кремлю только его надо будет назначать, понял?

- Кремль хуй положит на это.

- Ну и козлы. Получат второго Ющенка!.. Давай... ох, бля, что-то горло обожгло!.. Слушай, у тебя телефон Басова где-то был...

- Ты же против него пиарил!

- Антону, если что - команда нужна будет, понял?... Команда!

(телефон)

- ... тушь кончилась.

- Да привезу я... В общем, текст такой: 'Ребята, мы с вами!' - записал? - 'Долой произвол! Молодёжь - за профессиональную армию!' Записал?

- Там не видно будет...

- Спокойно! Там, на этом доме... там ещё нет никого - я сегодня специально смотрел. Повесим - и пусть смотрят. Кешке позвонил?

- Кешка не будет снимать... он чё, дурак?

- Ну, Юрку наймём, подумаешь! Менты приедут - держаться! Главное, полчаса продержаться, понял? Юрка снимет... хоть на VHS, это уже по хуй!

- Серый, моё дело что? Написать! Я, лично, его вывешивать не буду!

- Ты мне, главное, нарисуй! Мы там сами разберёмся!..

(остановка трамвая)

- ...ой, да не надо пиздеть! Они же, как ниндзя - пять секунд и все на полу!

- Ага... 'на полу'...

- Мы в 68-м в Праге...

- Что вы мне старьё всякое рассказываете? 'Мы'!..

- Какое, на хуй, старьё?! Да мы бы...

- Тебе бы только стрелять... по детям нашим!

- У меня у самого сын в армии служил!!!

- Ты, бля, руки убери, понял, ты!?

- Мужчины...Мужчины! Хватит ссориться!... Ой! Мужчины!!!

...

(доклад в штабе по спасению заложников)

...

- Шестой дезертир, предположительно, откололся от всех.

- Это точно?

- Ну... он дагестанец. Предположительно, он где-то ещё на свободе. Проверяем.

- Сколько у них гранат?

- Похищено было шесть. Предположительно, не менее двух-трёх Казбек забрал с собой...

- Что за хуйня?! 'Предположительно'... 'наверное'... Вы что здесь?!

- Выясняем...

- 'Выясня-а-аем'... развели тут! На картах, блядь, погадайте ещё!..

...

(телефон, спецсвязь)

- ... план 'Мост'. Пресса: в связи с тем, что все стремились смотреть телевизор,

произошла перегрузка сетей и авария на подстанции, приведшая к временной потери электроэнергии. Бандиты запаниковали и начали стрелять...

- Потери?

- Что?

- Предполагаемые потери среди заложников?

- Не более 3-4 человек.

- Много! Понял?

- Так точно!

- Так... поработайте над этим... Дальше?

- Ну, мальчики-девочки, - сказала вдруг рыжая Оксана-вторая, - теперь у нас есть своё телевидение и своя армия. Может, революцию устроим? Тем более что и водка у нас есть.

- Водка - главный двигатель революции! - пробормотала Яна.

- Будем штурмовать Белый дом, - загорелся осоловевший, было, Кирилл. - Антону Алексеевичу флаг сошьём... из Пашкиной рубашки. И - вперёд, ура! За Басова, за родину, за демократию!

- Будешь, Антон, у нас первым президентом Уральской республики, - поддержал Андрей, ожесточённо почёсывая кисть руки, - Чёрт, от нервов, что ли? Учесался весь...

- А я, господа, буду первой леди, - вставила Инна.

Все загалдели. Солдатики испуганно моргали глазами. Всё вдруг приобрело оттенок какого-то иррационального веселья.

- Я уже женат! - отбивался Антон.

- Ну и что? Я буду премьер-министром, как Маргарет Тэтчер! - кокетливо хлопала глазами Инна,

- А жену оставь себе, пусть дома... ой!.. в смысле, в резиденции твоей, пыль вытирает и пироги стряпает!..

- Домашние пироги для послов иностранных...

- А губернатора нашего на пенсию!

- Швейцаром!

- Сторожем резиденции... его же... бывшей!

- Нельзя, мальчики, раз-во-ру-ет...

- Инна пусть у нас иностранными делами заведует, у неё по языкам в школе одни пятёрки были...

- Андрюху - министром пропаганды!

- Ой, девки-и-и! Чур, я по делам молодёжи! Буду по мальчикам бегать...

- Лёньку-Москвича фельдмаршалом назначим, пусть с тюменскими воюет... за нефтяные и газовые месторождения! А Мустафу - к туркменбаши - послом!

- Вован, хочешь возглавить тайную полицию?

- Ну-ну... - это встряла по громкой связи Светка, - он нас всех пересажает. А меня - пытать будет, садист!

- Ар-р-ристократов - на фонарь! Термидор! Долой десять министров-капиталистов!

- ... в белом венчике из роз впереди - Иисус Христос...

- Тарас, у тебя бородка под Иисуса. Надо только розы...

- Янка, стрелять умеешь? Поддержишь нас огнём и пером...

- Всё, порешили! Антон, пиши первую Конституцию - пункт первый - все бабы объявляются народным достоянием! - перекрикивал шум Кирилл Деревнёв, - Спорные экземпляры разыгрываются по жребию!

- А мужиков - всех после тридцати - кастрировать! - взвизгнула с восторгом Оксанка. - Тогда они будут дома сидеть и налево не бегать!

- Дура-баба! На фига он тогда нужен?

- А пусть по хозяйству возится...

- А мы - себе - ещё неохваченных брать будем!.. Этих... не порченных... некастрированных ещё!

- Мужики! Грудью встанем на защиту собственного достоинства! Мужская гордость - дороже всего!

- Ой, тоже мне, 'гордость' нашли... СТРУЧКИ!!! А, вот, говорят, в Африке - гордость, так гордость!

- Ну, и мотай в свою Африку... - неожиданно окрысился Нестор Махно.

- Нефиг белую расу разбавлять! - поддержал его друг Лекс сквозь общий хохот.

- Между прочим, - задумчиво сказал Андрей, - любопытная мне в голову мысль пришла. Взять, и принять такой закон, чтобы в правительстве и в парламенте было строго больше половины женщин. Ну... ну, скажем, 51 процент, не менее. Для большинства голосов.

Девицы тут же подняли визг, мол, ура, правильно, в точку, так и надо!

- Самое ехидное насекомое на свете есть - женщина! - процитировал Кирилл Деревнёв русского классика А.П.Чехова. - Ты чего, Андрей, матриархату захотел?

- Смешно, но я думаю, что если бы женщины всем командовали, было бы гораздо меньше войн. Охота ей своих детей на войну отправлять? Столько с ними возни - вырасти, выкорми и... здрасьте, пожалте на бойню! Не-е-е... бабы нам всем бы зенки выцарапали, а никакой войны не допустили... А вот мы, мужики, - нас хлебом не корми, дай только вволю кулаками помахать.

- Правильно! - вдруг пискнул Пашка и страшно покраснел, уткнувшись носом в бутерброд.

- Да! Есть в этом смысл! - неожиданно встал на сторону Нулина госдеп Антон. - Только, ведь и женщины разные бывают...

- Ага, Матвиенко, например, - подал вдруг реплику Москвич.

- Мне она тоже не нравится, мужик в юбке, - вздохнул Тарас.

- Зато - верная дочь партии и правительства, - назидательно поднял палец Кирилл. - Мужики, сами справимся!.. Нет, лично я - не против... процентов пять-семь сажаем в парламент - пусть заседают...

Возмущённый гвалт заглушил Кирилла. Дамочки орали все вместе, Инна стукнула Кирилла по спине, и в довершении ко всему включился динамик и Светка, мощно перекрывая бабий бунт, пробубнила:

- Только приди ещё ко мне, Деревнёв, в монтажку... со своим пивом дурацким! Вышвырну на хуй!

- Ребята, а действительно, - задумчиво протянул Антон, когда шум немного улёгся, - Вот он перед вами - представитель законодательной власти, Басов Антон, то бишь, я. Это - раз. На нас смотрит, пусть не вся страна, но очень много народу. Это - два. Цензуры у нас - никакой. Это - три...

- Выключить могут! - поднял руку, как в школе, Малый.

- Могут. Но не должны. Уговор был такой - до утра никаких фокусов. БМП подаётся, едем в аэропорт Кольцово... и так далее... Речь сейчас не о том...

- Да понятно, Антон Алексеевич, - сказал Андрей. - Мы часто жалуемся, мол, вкалываешь, как бобик, снимаешь, монтируешь, душу вкладываешь... а смотрят - единицы... А вот вам, журки, идеальные условия!!! Я уверен, что рейтинг у нас просто заоблачный - давайте! Режьте правду-матку или выкладывайте свои... э-э-э... как это сказать...

- Свои дохленькие мысли об устройстве Вселенной, - вздохнула Инна. - Это, как у нас в Центре... как начнут шуметь.... Ну, что ни Лейба, то, - прямо, - Карл Маркс!

Инна активно участвовала в работе Еврейского Центра, где, в основном, аккуратно вела всё делопроизводство. К активистам Центра относилась с нескрываемой иронией, но работала спокойно и добросовестно. Была она умна, красива и удивительно строга. Правда, в кругу 'старых работников телекомпании', - то есть тех, кто работал на АТР с самого начала, все восемь лет, - она была хорошим и вполне весёлым человеком.

- Иннушка, любовь моя, - страстно взмолился Кирилл, - не наступай на горло нашей песне! Не души инициативу масс! Ты позволишь?.. Спасибо! Можно, я первый, а?

- Господи, у нас что, диспут? - растерянно улыбалась Вика. - Тогда я - следующая за Кириллом!

- А я - за тобой, - вдруг произнёс Тарас.

Компания была поражена. От неожиданности Андрей только кивал головой.

- Исто-о-оми-и-и-ин!... - восхищённо прошептала Оксанка, глядя на смущённого коллегу огромными сияющими глазами.

Все благоговейно смотрели на молчуна Тараса Истомина... вдруг, - в кои-то веки, - решившегося высказаться, да ещё в присутствии толпы незнакомого народа!.. Нет, это действительно была ночь чудес!..

- Тарас, а ты что не спишь? - в полной тишине укоризненно сказал Роальд Вячеславович, и все с облегчением захихикали...

Кирилл поёрзал, сел удобнее, хлопнул полстаканчика водки, крякнул и вдохновенно начал:

- Так... вначале - эпиграф к моему горячему и, смею заметить, незаурядному выступлению:

Мы все летели, как Тиль-тиль,

Вперёд! Туда! За Синей Птицей!..

Потом нам вставили фитиль

И в руки сунули синицу...

Кирилл переждал смешки, строго посмотрел на Антона и продолжил:

- Господа! Я недоволен великой буржуазной революцией 1991-го года. Она не оправдала моих ожиданий. Я помню, с каким жаром мы споспешествовали развитию и победе... заметьте, безоговорочной победе сил Добра над силами Зла...

- Джедай Кирилл Деревнёв. Скрытая угроза, - перебила оратора Оксанка.

Народ в студии... то есть, если пользоваться терминологией Кирилла, демократические силы Добра, заржал.

- Сей выпад я парирую легко и непринуждённо - да, и-м-е-н-н-о Добра... во всяком случае нам всем так казалось. А теперь? Возьмём, к примеру, меня. Я - учитель русского языка и литературы...

- Бедные дети... - пробормотал Антон, опустив голову.

По аудитории прокатилась лёгкая волна оживления.

- ... поэтому, - упрямо продолжил Кирилл, - я вправе был ожидать, что робяты-демократы дадут мне возможность нормально преподавать в новой России. Хотя бы в благодарность за то, что я их поддержал. Без меня - хуй бы что у них получилось! Я, конечно, имею в виду общий план... так сказать, глобальный принцип. Несмотря на мою глубокую неприязнь к гомосекам и прочим пидорам, я закрыл глаза на засилье их на попсовой эстраде. Моя задача была перетянуть подростков на свою сторону - привить им любовь к изящной словесности и прочему... без чего немыслим русский интеллигент. Однако, как говорят на Востоке, мне пришлось свернуть ковёр нетерпения и уложить его в сундук ожидания. И пойти на улицу в раздумьях - как снискать хлеб насущный? И где оскорблённому есть сердцу уголок? Пойду искать по свету!

- Карету мне, карету! - сказал Андрей. - Кирилл, ближе к телу!

- А я о чём говорю? - поразился Кирилл. - Я говорю именно о самом главном! Где, блядь, простор для развития моих педагогических талантов? Почему Кирилл Деревнёв, который раньше, до революции, краснел при слове 'какашка', как, блядь, майская роза, теперь стал грубым, блядь, и невоспитанным криминальным журналистом?!.

Конец страстной речи Кирилла потонул в бурном хохоте. Смеялись даже Москвич и Филон. Вика от хохота кашляла, и Оксанка в восторге лупила её по спине.

- Ой, я больше не могу... простонал Антон, утирая слёзы.

- Думаешь, я могу?! - с напором отозвался Кирилл, чем вызвал новую бурю. - Я ещё больше твоего не могу, потому что ни хуя не депутат! И потому, что рот затыкают на этом долбанном телеканале... думаете, почему я в криминал подался, а? Нешто я не мог бы, как некоторые... с политиками в студии общаться? В галстуке и свежевымытой сорочке. А то лазишь по помойкам вместе с ментами, да трупы считаешь! Так что, получается, что при нынешней власти - не могу я, опять, ни хрена, как и при советской!

- Можешь! - свирепо сказал Антон, - Можешь! Ну, не можешь своё 'Я' сказать на телеканале - делай программу где-нибудь на студии-продакшн. У нас в городе 13 телеканалов! Если программа будет интересной - её всё равно где-нибудь, да и разместят!

Народ неприлично заржал. Антон смутился:

- Что вы все гогочете? Или я что-то не то сказал?

- Ох, Антон Алексеевич, - горестно сказала Вика. - Совсем ты там в Госдуме от народа оторвался.

У нас, на периферии, студии-продакшн с-а-м-и платят телеканалам, чтобы их программы разместили!

- Сами? - поразился Антон. - Да ну, разыгрываете! Все каналы в Москве покупают программы...

- Так то Москва! - отрезала Инна.

Народ загалдел в том смысле, что да, что не сумлевайтесь, господин хороший, святую истину глаголет отроковица сия, ни хрена не Москва...

- Ну, ребята... это я, конечно, маху дал... - пробормотал Антон. - А я-то думал...

- Ну... и началось это обдиралово, кстати, с губернаторских телеканалов.

- Вот он, твой ставленник, дедушка губернатор Эдик, - пропихнул ты его на свою голову, - язвительно сказала Оксана-вторая и указующим перстом ткнула в Антона..

- Ребята, милые вы мои, поймите вы, наконец, что и я не ждал такого! - тут же закипел Антон. - У меня совсем другие планы были в начале 90-х.... планы и мечтания.... И не менее романтичные, чем у Кирилла! Вспомните, как мы против партийной мафии за губернатора нынешнего боролись? Каким он тогда был, а? Демократ, рубаха-парень из народа, от сохи и от корней, да и только! Иначе н-и-к-о-г-д-а бы ему губером не стать!..

- По-моему, он всегда таким, как сейчас, был... - нерешительно вставил Лекс.

- Не-е-е, ребята, не путайте божий дар с яичницей! Он тогда совсем другим был... демократичным, рьяным, быстро реагирующим, харизматичным...

Народ снова зашумел.

- Ой, Антон Алексеевич, не надо! Натащили к власти всякое говно, а теперь...

- Так что же вы голосовали-то за него?! Причём тут Басов?

- Это ты, может быть, за него голосовала, а я - нет!

- Ага, ты за НДНГ голосовал... за партию мэра...

- Не голосовал, а голым совал... я вообще на выборы не хожу никогда!

- Ну и не ной теперь, что жить плохо!

- А их теперь вообще - назначают, так что не галди...

- У мэра партия была? Была! У губера - партия, у Басова - партия... так мы и до мышей дотрахались!.. Ешьте теперь единороссов, нате!

- ... от ста до двухсот тысяч в месяц за программу - не хило?

- ... демократы полностью обосрались на выборах... СПС... Яблоко... проценты...

- ... хуиньки... я сразу поняла - подтасовки... административный ресурс...

- ... история, как маятник, - от диктатуры к демократии и обратно...

- ...ты это, вон, ему, Лёньке скажи, террористу сопливому, про исторический процесс...

- ... сам ты дурак!

- Ничего! Будет и на нашей улице пень гореть!

- За что бор-р-р-ролись? - это уже Кирилл перекрыл всех своей мощной глоткой.

- Так... подерёмся, что ли? - потёр висок Андрей. - Сцепимся клубком... как некрещёные дети, и покатимся... Короче, кто там следующий?

- Я! - вдруг вылезла Яна. - Я понимаю - не моя очередь, но я коротюсенько! Ладно?

- Ну... - растерялся Андрей и вдруг представил себе, как Ольга тянет руку на общем собрании и застенчиво встаёт, получив слово, одёрнув короткую чёрную юбку и машинально оглядываясь на Андрея в поисках поддержки... - Ну, я думаю, благородное собрание не будет возражать...

- А чё это? - запальчиво встрял Махно.

- Мы с Яной всё-таки гости, - улыбнулся Антон.

- И ихнюю водку пьём! - вставила Оксана-вторая.

- А-а-а, - уважительно согласился Нестор Махно. - Ну... пусть... я что? Я не против...

Яна, волнуясь начала:

- Мне кажется, нет национальной идеи... Нет, не перебивайте! Я понимаю, это звучит чересчур... чересчур заезжено, что ли... Вот ты, Москвич, Лёня, у тебя есть понимание того, зачем тебя в армию забрали? Что ты должен делать после армии? И за каким чёртом ты затеял всю эту лабуду? Есть такое понимание?

- Есть, - зло сказал Москвич. - Съёбывать надо отсюда, вот и вся идея. Вы тут шумите, руками размахиваете, а нам всем с пацанами, если поймают, такое сделают, что пожалеешь, что не сдох. Тоже мне... армия... священный долг... Филон! Сколько у нас пацанов опустили, а? Шесть?

- Шесть, - отозвался Филон. - Месяца два назад один повесился.

- Помню, - сказал помрачневший Кирилл. - Я к армейским синхронить мотался... ни хуя толком не сказали... 'слабый, неприспособленный'...

- Неприспособленный... хуйня! Его замордовали, вот и всё. Вован в армию сам пошёл, хотя мог отмазаться. Вован! Слышь? Били тебя по почкам? В говно носом тыкали?

За стеклом Вован густо краснел. Динамик включился и недовольно рявкнул Светкиным голосом:

- Отстань от него! Нашёл о чём распространяться, придурок!

- Сама ты дура, - оскалился Москвич, - вас в армию не забирают, и сидите, не рыпайтесь! Отожрались тут... вас бы так!

- Я два года в Чечне по контракту - от звонка до звонка, - вскинулась Вика, - а у Светки муж месяцев шесть там же с камерой под пулями носился... Мы тут что тебе, девочки-припевочки?

- И я в Чечне был, - вздохнул Кирилл. - Сколько я вам девки, говорил - нечего на войне бабам делать.

- Кириллу брюхо распороли, - встряла Оксанка-вторая, - и стреляли в него... думаешь, нашли, кто? А за что? За криминальные новости!

- Ты уж извини, Лёня, но ты действительно всерьёз думаешь, что здесь одни лохи сидят? Бывшие очкарики-отличники? - спокойно спросил Андрей. - В Екатеринбурге иной кондуктор в трамвае получает практически столько же, сколько корреспондент.

- Мы тут все немного ёбнутые, - вдруг раздражённо сказала Оксанка. - На голову больные. Нас, видите ли, телевизор засосал. 'Ах-ах, телевидение, это нечто вроде наркотика! Это не работа, а образ жизни!' - херня собачья! Долбишься за копейки... вон, Андрей и Вика, хотя бы, мордами в экране светятся... а я? А Инна? А Тарас?..

- Ну, морда в экране это тоже не сахар, - примирительно заметил Андрей. - Как правило, приличные люди к тебе в трамвае не пристают, а алкаши - лезут со страшной силой. 'О-о-о, это же этот... как его... я же тебя по телику видел!!!' Иногда, от избытка чувств, и по морде могут заехать. Помните, как Вадику Переверзенцеву навесили?

- Ленка его еле-еле зашпаклевала, - сказал Роальд Вячеславович. - Я его уж и контровым не беру, и диафрагмой выбелил, и общаком держу, а всё, как неживой - одной пудры с полкило...

- Нет, ребята, - перебила Яна. - В армии всё-таки хуже! Вот вы хоть убейте меня, но я не понимаю - зачем она нам нужна в таком количестве?

- Это потому, что у тебя - сын! - скривился Кирилл. - Если бы ты девку родила - тебе бы на эту армию было - тьфу!

- Ах, я, значит, не способна о чужих детях беспокоиться?! - всерьёз завелась Яна. - Ну, спасибо, Кирилл Деревнёв! И между прочим, у меня – дочка!

- Сиди уж! - Оксанка ткнула Кирилла в лоб розовым пальчиком с ухоженным ногтем. - Развыступался...

- Нет, а что, неправда? - попытался контратаковать Кирилл, но Вика дёрнула его за ухо и погрозила кулаком.

- Грубой силой берёте... - заворчал Деревнёв, - нет, чтобы аргументировано... только на чувства и давите...

- Кирилл! - это уже Антон, - мы же тебя старались не перебивать!

- Давай, Яна, - выступил Лекс, - мочи козлов!

- Лучше иметь дочь проститутку, чем сына - прапорщика! - поддержал Нестор Махно.

Москвичу стало тоскливо. Пацаны, разинув рот, смотрели, как журналисты в главе с политиком, рассуждают о спасении страны. Молодняк.... деревенщина, что с них взять. Самому Москвичу все эти разговоры надоели с детства.

Мать, тоже... дура... 'Служи, сынок!' Давай, мол, поддержи честь Отчизны... Нет, прав был Радик Щукин: 'Хочешь в армии гнить - ну и гний!' Безграмотно, может быть, но в самую точку. Ведь первый курс заканчивал! Если бы не Маринка... сука... давалка... любовь моя на всю жизнь...

Во... опять сцепились... 'демократия', 'свобода слова'... понеслась душа в рай!

Сколько помнил себя Москвич, всё о профессиональной армии говорили... и что? Вот, пожалуйста, сидим, блядь, ждём БМП и дороги в аэропорт...

Шумят журналисты, шумят... вон, Кирилл заорал, руками размахивает, Тараса перебивает...

Москвичу казалось, что всё это - бред беспросветный. На его взгляд Россия отличалась только одним - переменой полярности во взглядах на жизнь. Где у всех путёвых плюсик - у нас минус. И наоборот.

Тот, кто просрал всё и разворовал - неизменно на белом коне. А тот, кто истово задницу рвал и себя не жалел - как мамочка моя бестолковая - обязательно в говне окажется. Но одну толковую мысль маманя высказала... за все последние годы - мол, для нас, русских интеллигентов, сама работа - уже и награда, и наслаждение...

Стоит ли удивляться, что не платят ни хуя? Ты, значит, работой наслаждаешься - и тебе же ещё и деньги платить? Вот и эти... глас народа... ишь, начальство им не нравится - ворует, мол, много... денежное удовольствие, значит, маленькое у них...

Ага... политик говорит... Антон который... что там у него? 'Инициатива, как и всё путное, должна снизу расти. Сверху только сосульки и сопли вырастают!'

Золотые слова! Вот я и подсуетился... проявил инициативу... и Казбек тоже...

Нет, Казбек просто дёру в свой Дагестан замыслил, а я придумал План... я! И пацанов сгоношил на это дело.

Москвич прикрыл тяжёлые веки и вдруг отчётливо увидел, как по залитому солнцем белоснежному песку, под неестественно синим небом, идёт весёлый и бородатый Фидель Кастро с сигарой в зубах.

Не нынешний, нет... а тот, загорелый и могучий адвокат, весёлый сын зажиточных родителей... только что завоевавший власть в бесшабашной курортной стране...

И не в кителе, а в плавках... и на плече акваланг... И смеётся, как в книжке 'Куба - да!' - найденной ещё в детстве и залистанной до дыр. Странно, но за все эти годы Москвич так и не прочитал тощенькую книжонку. Главное в ней были - фотографии. Чёрно-белые... но такие яркие! Красавец Че Гевара с бородкой и мужественными часами на стальном браслете... отчаянные парни с автоматами, которые выглядели - ну, просто карнавальной бутафорией, не способной убивать!

Филон - дурак. Будь у нас профессиональная армия, он бы с радостью... и дослужился бы до типичного прапорщика... Мустафа - просто добродушный осёл (или ишак, если уж говорить о корнях), который потянулся за всеми по привычке быть ведомым. Малый... только Малый мог понять замысел. Но Малый есть Малый. 'Да, он малый не дурак... но и дурак - немалый'...

А что касается Вовки - он просто честная деревенщина. Небось, предки на Демидова пахали, как бобики... по железу. Рудознатцы хреновы...

Никому из них нельзя было рассказать о своём Великом Плане. Филон, идиот, наверное, думает, что вытребованный самолёт Москвич направит прямо в Америку... на Бродвей, бля...

А Малый... хрен его знает, что думает Малый?..

Но идея срубить тысяч, этак, пятьсот баксов его здорово заводит.

Вован, поди, мечтает на эти бабки корову купить... или СD-плейер... или что там у них, на Среднем Урале, сейчас популярно...

'А всё-таки я - молодец, - вяло подумал Москвич. - Хорошо, что я их всех в кучу собрал, прямо в студии... и с прямым эфиром - тоже неплохо... пусть показывают... и политик этот, Басов, вовремя прибыл, прямо дар Небес... и небо, и море, и Фидель Кастро... и Че собирается в Боливию... не заснуть бы... после водки...

Фидель... господа, я ещё не красный, я пока только розовый и от вас зависит, покраснею я, или побелею... Куба, любовь моя... Маринка... бессаме мучо... целуй меня крепче... любовь... не усни...'

'История - это просто список сюрпризов, - сказал я. - Она может научить нас только одному - готовиться к очередному сюрпризу. Пожалуйста, запишите!'

Курт Воннегут 'Балаган, или конец одиночеству'.

Спрашивайте в магазинах города!

Товар сертифицирован.

(телефон)

- ... а я пойду!

- Ночью-то?

- А что? Наши все идут, вся группа.

- Холодно, блин...

- Термос возьми!

- Ссать против ветра...

- Чё ты, как этот?!. Там три группы будут, как минимум - наши, стройфак подойдёт... Ленку помнишь?.. девяносто четвёртая группа... эти, как их, с физмата...

- Мишка говорит, с архитектурного...

- Ну!

- Я не знаю... мать всю шею переела...

- Ты чё! Скажи, что на день рождения...

- Ночью-то?

- Ну... соври там... короче - я тебя жду, понял?..

- Я не знаю... я-то что? Я-то, хоть сейчас...

...

(НТВ, ночной репортаж,

рабочая кассета ?______ от '____'________200__ г.)

- На главной площади Екатеринбурга, площади 1905 года... Стоп! Хуёво - площади, площади... Готов? Пишем! Площадь 1905-го года - исторический центр Екатеринбурга. Позади меня несколько тысяч студентов уральских вузов пытаются организовать митинг в поддержку журналистов, оказавшихся заложниками в бессмысленной акции захваченной... Тьфу, блядь... Подожди... Бессмысленной, бессмысленной... захвата... Так, пишем! Пишем? Поехали!.. Площадь 1905-го года - исторический центр Екатеринбурга. Позади меня тысячи студентов уральских вузов уже несколько часов пытаются провести митинг в поддержку журналистов, оказавшихся заложниками в бессмысленной акции захвата телекомпании АТР в прямом эфире. Стокгольмский синдром...

...

(спецсвязь)

- Выводи их на хуй! Тебе сто шестьдесят вторая сейчас подходит на смену! На смену!

- Тут пацаны эти... студенты... чуть ли не на стволы лезут!.. На стволы, говорю, прут! С плакатами и пивом!

- Ты там смотри, не дай Бог кто выстрелит!

- ...

- Что?

- Я говорю, прямо в душу лезут, сволочи! У меня ребята ворчат... ну... понимаешь, льготы убирают... за квартиру - хуй расплатишься... меня самого баба заебала вчера...

- Ты что, охуел?! Это тебе не телефонный разговор!

- Да ебись оно всё конём! Я говорю, ребята чуть ли не брататься готовы!..

- ...

- Леонидыч, ты не мохай... всё будет путём... обидно просто! Ты там ближе к верхушкам - скажи им, не дай Бог приказ на разгон будет - греха не оберёмся... Настроение у всех хуёвое - впору самим митинговать... Что? А-а-а... ну и хуй с ними, с суками! Пусть слышат!!! Я, блядь, двадцать четыре года стажа!.. Чечня, на хуй!.. Да я им что?! Да я, блядь, кровь за кого, за них проливал?!!.. Блядь... суки... блядь... на хуй!!!...

...

(отрывки из неоконченной книги)

'...Его предавали те, на кого он рассчитывал, как на себя.

Ему доверялись те, на кого он не считал нужным потратить даже несколько минут.

Кто знает, что у него внутри, насколько искренне он переживает за то, что дорого обходится ему и его окружению? Может, переживает. А может, и не задумывается.

К примеру, Басов может искренне, с глубоким сочувствием поинтересоваться здоровьем твоей парализованной бабушки, а назавтра с тем же искренним удивлением воскликнуть: 'Как, у тебя есть бабушка!?'

...Двадцатилетняя девчонка опрокидывает на костюм депутата областной Думы десятикилограммовый торт...

И только для того, чтобы на очередном заседании были отменены какие-то дурацкие, придуманные тем, поправки в закон о едином налоге на вмененный доход.

Цена кремового удара - пятнадцать суток для хулиганки Матвеевой.

Торт заказал Антон Басов.

Другая - публикует в своей газете раздобытую им хронику воровства областными чиновниками бюджетных средств, сопряженную с любовной связью высокопоставленных особ.

Цена скандала - гам прессы, демонстрация геев, жалкие потуги прокуратуры разобраться в многомиллионных хищениях. И два с половиной года исправительных работ для 'порножурналистки'.

Я не люблю, когда Антон Алексеевич заводит разговор о том, что ему доводится работать с уникальными женщинами.

Речь в данном случае о нас, которые, с его благословения, совершили определенные исторические поступки. Не слишком красивые, вероятно, но... исторические. С точки зрения определенных перемен в своих собственных жизнях, разумеется...

В общем, меня каждый раз коробит при упоминании об этих событиях...

Басов - не дурак.

И прекрасно понимает, что эти поступки совершались 'уникальными женщинами' не ради ключевых событийных последствий.

Они совершались по одной причине - это было необходимо ему. И это ему определенно льстит...'

(спецсвязь,

Екатеринбург, Белый дом)

...

- Я понимаю... но что делать?

- ....

- Нет, я-то здесь при чём? Они же не только на площадь лезут! Снимать-то можно с любой точки!

- ...

- Нереально это, Владимир Вячеславович!!! Тут же и московские, и наши... ну, ладно, наших я могу нейтрализовать, но здесь и Би-Би-Си, и...эти... А? Что?..

- ...

- Ну, вам там ругаться хорошо, а мне здесь не мёдом намазано! Что?.. Я же говорю - не подчиняются они! А вот так!!! Аржанников говорит, мол, идите на хуй, у меня своё начальство... и вообще - настроение у бойцов... что?... Нет, не могу...

- ...!!!

- Да не могу я, поймите!!!

- ...! ...! ...!

...

(телефон, межгород)

- ... что? А, смотрим, конечно. И вы тоже?

- Конечно! Что там... час езды до Свердловска... показывает у нас! Рябит только. Ты бы приехал, антенну посмотрел, а то Фарид лазал-лазал, крутил-крутил...

- Мам, ты доски сама не таскай, ладно? Мы в воскресенье подскочим с Валькой, перетаскаем.

- Да я по чуть-чуть... чё там... я, хоть и пенсионерка...

- И по чуть-чуть не надо! Не таскай, а? Мы на сад пойдём и сложим их...

- Ой, смотрю сейчас, ребяток этих жалко как! Вчера Равиль говорит - какие они террористы - сопляки. Выпороть, мол, и по домам. А я говорю, - тебе бы только пороть!.. Забыл, как сам-то в армии натерпелся? Он же у нас слабенький был, мать всё говорила, что...

...

(телефон, межгород)

- Сидят пока. Разговаривают. Там этот... Антон, хорошо про ЖКХ говорил.

- Все они там, в думе, хорошо говорят! Не делают только ни хрена!

- Не, погоди... он правильно говорил, по-честному...

- По честному - нечего народ, бля, грабить! Вот как по-честному! Вот смотри, у меня на химкомбинате в Синячихе оклад - две с половиной. Это ладно ещё, я в своём доме живу, - так вот...

...

(сотовый)

- Well... В эфире!

- Совершенно неожиданно для властей, ситуация приобрела скандальный для них характер. На площади тысяча девятьсот пятого года разворачиваются события, достойные её названия. Напомним, что в 1905 году в России...

(разговор вполголоса)

- Ты думаешь?

- Бля, у них ума хватит, не знаешь что ли?

- Ну, значит, в воздух стреляем и всё. Они там охуели от страха, а нам потом отдувайся...

- Я и в воздух не хочу... ну их на хуй всех. Ни денег, блядь, ни почёта, ни льгот... и ещё давай - вперёд... не-е-е, надо как-то съёбывать!

- Ты чё, охуел?!

- Охуел, не охуел, а я в своих стрелять не буду!.. Тьфу, бля, вот в оцеплении - хорошо-о-о! Стоишь себе и бабок-дедок не пускаешь. А мы здесь, как на ладони. Вон, камер сколько по чердакам, да по углам! И хуй их выгонишь, половина из Москвы, да иностранцы...

- Какие иностранцы?

- Ну, в смысле, на зарубеж работают... Би-Би-Си, там... радио Свобода... Это нашим - сказали, они и заткнулись. А этих - хуй тронь! Во, бля, свобода, понял?

- Может, водомёты подгонят... чтобы мирно...

- Жди, как же! Не-е-е... они со страху тут такого наприказывают...

...

(сотовый)

- Привет!

- Здравствуйте, Геннадий Андреевич!

- Слушай, что там у вас?

- Это... ну... захват!

- Это я и без тебя знаю, что захват! Я спрашиваю, почему я не вижу коммунистов на площади?

- Готовимся, Геннадий Андреевич! Мы...

- Плохо готовитесь, медленно! Я гляжу, там уже и яблочники суетятся... и эти... вы что там? Не понимаете?!

...

(спецсвязь)

- Как? На подстанции?!

- Там уже дежурит камера и корреспонденты...

- Чьи?

- Ну, не наши же!.. В общем, кто-то слил информацию. Теперь Бога молю - не дай Бог кто об кабель споткнётся и свет погаснет - всё на нас свалят!

- Какой кабель, что ты несёшь?

- Ну, это я так... образно выражаюсь... Короче - утечку искать надо. Учти, там не только корреспонденты... и не только на этой подстанции...

- Плохо... в общем, надо как можно скорей заканчивать со всей этой бодягой! Эх, блядь, аналитики хреновы!!!

- Что?

- Аналитики, говорю, консалтеры-имиджмейкеры... говно!.. Слушай сюда - ускорьте подготовку, понял? И чтобы ни один козёл стрелять не вздумал! К самолёту чтобы ни камушка на дороге! Не хватало нам ещё жертв...

- И мученика Басова... павшего за народ...

- Во-во! И с Басовым пытайтесь связаться, постоянно, поняли? Пусть, что хочет делает, лишь бы уговорил их сдаться! И нечего ему там пиариться - трибун, блядь, народный нашёлся!!! Проявил, тоже, инициативу - полез!

- Ну... он парень горячий...

- 'Горячий'... как вы только его пропустили?!

- Быстро всё произошло, кто же знал!

- Чёрт... нам только сейчас этого не хватало...

- Прикинь, рейтинг у него полезет...

- Рейтинг, как хуй - долго стоять не будет! Да и хрен с ним... сейчас бы всё на тормозах спустить, остальное - потом... Вы, главное, из народа слезу давите сейчас. Почаще интервью с охранником - морду разбитую показывайте - с девицей этой, которая сбежала... Ужасы стрельбы, кошмары по ночам... поруганные судьбы, поломанное детство и т.п. ... психологов давайте, со Стокгольмским синдромом... Дагестанца этого расписывайте, мол, он всех запугал и запутал...

- С ним вообще морока... может он там, а может, и откололся с самого начала.

- То-то и оно... короче, валите всё в кучу, размывайте!..

(отрывки из неоконченной книги)

'Высказать очень личное, да еще в качестве подарка! - человеку, с которым тысячу лет строго на 'Вы' - не просто.

Дело не в подобострастии, бескорыстии уважения и безусловности субординации.

Отнюдь! С Басовым многие и даже слишком многие накоротке.

Большинство из тех, кто начинал работать с ним, будучи никем, теперь запросто приходят к нему в дом с бутылкой коньяка. И пьют - на 'ты'.

Прочие, кому следовало бы запастись словами безграничной благодарности, напротив, не подают руки.

У меня особый случай. Я - робею'.

Ольга вдруг подумала о том, что никак не может вспомнить последний разговор с Андреем. Это испугало её. Она села на диване, поджав ноги, закуталась в одеяло, - в квартире было традиционно холодно зимой и удушливо-жарко летом, - закрыла глаза и попыталась сосредоточиться. Сосредоточиться не получалось. В телевизоре уставший Андрей говорил что-то о том, что насилие порождает только насилие... глупенький, только бы жив остался и не рвался куда-нибудь, под пули...

В коридоре отец разговаривал по телефону с очередным журналистом.

- Ну же, ну! - зажмурившись, прошептала Ольга.

Внезапно она скинула одеяло и лихорадочно сдёрнула красивую накидку с компьютера. От пыли и для красоты - говорила мама...

Где же этот чёртов выключатель... вот он! Она щёлкнула тумблером на удлинителе, к которому были подключены и монитор, и системник. Выключатель загорелся тусклым оранжевым светом. Компьютер крякнул и загудел.

- Грузись, грузись короче! - прошептала Ольга, не замечая, как облизывает губы и переминается с ноги на ногу.

Даже в шерстяных носках ногам было холодно, но она совсем не думала об этом и только непроизвольно ёжилась в своём стареньком халатике. 'Андрюша тогда сказал... ты в нём такая красивая... а я говорю - с ума сошёл, ему в обед - сто лет... а он говорит, у тебя ножки такие славные, что и в дерюжке - хороши... Вот, наконец-то заработал! Так... пароль... '

- Папа! - крикнула она. - Мне срочно нужен модем! Трубку повесь, ладно?

- Что ты говоришь? - заглянул Валерий Владимирович, прижимая к груди телефонную трубку. - Оленька, я не расслышал!

- Модем, папа... скорее!

- Хорошо! - просто сказал Валерий Владимирович и сказал в телефон. - Извините, я сейчас не могу говорить.

Трубка пискнула.

- Всё, отключил, - папа тихонько прикрыл дверь.

Андрей обещал ей небольшой рассказик. Он часто писал какие-то смешные зарисовки и сбрасывал Ольге на домашний e-mail. 'Это тебе сюрприз - не подсматривай! Я тебе потом мылом скину'. 'Я же от любопытства помру, пока домой еду! Ну, что там? Ну, хотя бы намекни!' 'Любопытство сгубило кошку...'

Обижалась, ведь... Серьёзно-серьёзно! Я обижалась на то, что он не даёт мне посмотреть, что он там для меня печатает!!! А я уже дня два почту не смотрела.... Ох... лишь бы не геройствовал... лишь бы не полез под пули...

Outlook Express (письмо от Андрея к Ольге)

От: asn@atr_tv.com

Дата: (...)

Кому: (...)

Тема: Любопытному котёнку от прожженного оцинкованного циника ;о)

Слушайте, дети, деда Андрея!

Однажды, давным-давно жила-была телекомпания АТР. Жила сама по себе, своя собственная, - у других телекомпаний есть-пить не просила, перебивалась по жизни сама. В рекламном отделе девочки и мальчики (немногочисленные, заметьте!) бегали по городу и совращали молодую, неокрепшую буржуазию на предмет 'дай денег'.

Буржуазия от жадности корячилась, пыхтела, но денежку отстегивала (можно сказать, от себя отрывала), и рекламисты радостно несли её в клюве в родную контору, хлопая натруженными крыльями. В конторе они отгрызали себе законную десятину и потом принимались гордо, на глазах у завистливых телевизионщиков, 'кровавую пищу клевать под окном'.

Многие хотели бы быть на их месте, но только жалобно крякали и в бессильной злобе взмахивали своими куцыми крылышками. 'Им, гагарам, недоступно!' - говаривал директор конторы и исправно подписывал счета на оплату зарплаты окрылённых рекламных агентов.

Однако время шло, и однажды на телекомпании начались странные времена. Вначале несколько раз сменились учредители, потом стали воровать полотенца и освежители воздуха из туалетов, потом набежало огромное количество каких-то заместителей директора по рекламе (и на хрен они теперь нужны, когда и без них шоколадно?). А потом и глупый деревянный народец начал увольняться под смехотворным предлогом 'денег мало'.

Но рекламисты - эти красивые и гордые птицы - по-прежнему хлопотали в безбрежной синеве, не замечая, что творится там, на грешной земле.

И вот, в один прекрасный день, герольд протрубил Внеочередное Собрание Великого Рекламного Хурала (это такой извечный Страшный Суд).

'Что случилось? - наперебой галдели рекламисты и вытягивали стройные шеи. - Хвалить будут или опять план повысят? Итак, уже из расчёта пяти жалких процентов вкалываем!'

Но ничего не говорило им хитромудрое начальство, а лишь загадочно улыбалось.

Делать нечего... расселись рекламисты по своим персональным автомобилям, каковые успели накупить в последние два года, и расползлись, кто куда...

А наутро потянулись они на собрание...

Сюрприз!

Всем было велено 'роиться в предбаннике и входить по одному'.

Красивая и нежная голубка Оля испуганно охорашивалась.

'Гр-р-рум... гр-р-р-рум...' - ворковала она, кокетливо поглядывая на безродного и неудачливого телевизионщика Тараса.

И не замечала того, что некто Андрей уже давно точит кривой и волнистый малайский крис на этого самого Тараса... а заодно и на танцевавшего с Ольгой (совсем недавно, между прочим!!!) господина Резвого...

Но... прозвучала команда 'Заходи!' - и Оленька торопливо шагнула через порог. Попутно она отметила про себя, что все, ранее выходившие, были покрыты неким нежным румянцем, весьма красившим рекламных лебёдушек.

'Ой, как красиво они смотрятся! - подумала Оленька - И что они в такие романтичные цвета окрашены? Может... может там?... может они?..'

Но тут её воображение разыгралось совсем уже выше всяких приличий, и стыдливая Оля одёрнула сама себя.

В кабинете Ершова её неприятно удивило незнакомое физическое лицо, прятавшее что-то за спиной. В углу кабинета, криво улыбаясь, стояла Елена Борисовна, непосредственная начальница.

'Заходи, Оля! - тепло, но несколько искусственно улыбнулась Елена Борисовна. - Ложись!'

'Ложись?!' - пролепетала Оля и красиво зарделась.

'Видишь ли, - задумчиво прогудел Ершов, - мы пришли к выводу, что пора резко (понимаешь, РЕЗКО!) повысить производительность труда'.

'Ложись, дщерь моя!' - прогудело незнакомое физическое лицо и вынуло из-за спины мокрые блестящие розги.

'Не смущайся, Оля, - ласково сказала Елена Борисовна, - Все уже получили своё... и учти, что начинали - с меня! Так что - без обид...'

...

С той поры на телекомпании АТР было много-много денег!

P.S. Ну, как? Тебе понравилось? Будешь ругаться, я чувствую! Позвони мне, ладно?

P.P.S. Люблю тебя, малыш! Люблю-люблю-люблю-люблю... мне, старому дураку, даже сильно неприлично ходить таким влюблённым...

(разговор в кафе)

...

- А потом?

- Ну, они с Басовым... погоди, под грибочки я сейчас налью... вот... Ну, они все тут начали...

- Хватит-хватит!

- По половиночке... ладно? А то окосеем...

- Угу... И что?

- Значит, пацаны эти их стали переводить в студию, где прямой эфир.

- А Басов что?

- А что Басов? Сумку здоровенную тащил. Там еда, водочка, закуска какая-то... потом Кешка, мудак, расписывал, мол, Басов специально всё это организовал... сам, представляешь?

- Я вас умоляю, давайте о Кешке не будем говорить!

(смех)

- Слушай, а ты что, в натуре, ничего не видел?

- Мужики, я же говорил... только я с самолёта выхожу, а мне Жанка сходу такое выдаёт - так, мол, и так...

- Как там, кстати, на Кубе отдохнулось?

- Да нормально там, - пальмы, негры... Сервиса - никакого... Дальше-то что?

- А дальше - сплошные непонятки. Слушай, нас всех уверяли, что солдат было шестеро, понял? А по кадрам, по передаче, мы их только пятерых насчитали. Никто толком не знает - то ли он где-то на телекомпании затаился, то ли, вообще, с пацанами не пошёл и сейчас где-нибудь в бегах.

- У нас в п-полку...

- Вжику не наливайте больше! Вжик! Слышишь, Вжик?

- Нормально я... уф-ф-ф... чё ты, как этот?..

- Сахарович, ты там давай, свистни эту девочку... чай, кофе...

- Мужики, не томите... и что?

- Они пошли все в студию и там пацан ... Малый... в общем, Малый притащил коробку. Там, по идее, динамит, понял? Но, может, и нету. Расселись, водку открыли, и тут Басов говорит, мол, давайте, мужики... в кои-то веки такая возможность представится... поговорим по душам? Ну, типа, один хуй, помирать, так, хоть, перед смертью наговориться на весь Ёбург!

- Я бы, бля... автомат... на хуй!.. Бля... Мочил бы со страшной силой, козлов... уф-ф-ф..

- Я же просил, Вжику не наливать...

- Да не наливал я!

- Вжик! Ты живой? Сахарович, где кофе? Мы же договаривались?

- Да принесёт она! Девушка! Я же кофе просил!

- Блин... Вжик, как всегда...

- Уф-ф-ф... Не пизди...

- Да ладно вам! Нормально с Вжиком, чё вы?!. Дальше что?

- Ну, сидят, пиздят...

- 'Репортаж под дулом автомата' - это Резкий тут разливался.

- Ты что! Парень на все сто пять процентов отпиарился.

- Ну, он не без талантов...

- В своей манере пиарился?

- Ну, а как же! Всё в кучу - леденящий ужас, лезвие бритвы, горноуральский кошмар, рвущие душу крики невинных девушек, стынущая в жилах кровь...

- Уч...ч..читесь, козлы-ы-ы...

- Тихо-тихо, Вжик... потом... на, вот, кофейку испей... ладно?

- Я в Белом дом-ме... и не пизди... сам, понял?.. Борчиков... это голова.

- Бриан - две головы. Я бы Бриану палец в рот не положил!

(смех)

- Ну, и что?

- В общем, Резкий Борщ пиарится, пресса надсажается, дедушка в Москве, а команда мышей не ловит...

- Как их не отключили? В смысле, АТР?

- А тут ни хрена не понятно. На Московской горке, на РТПЦ караул поставили...

- Да они просто зассали, как всегда. Если бы отрубили от эфира сразу...

- Ну, короче, пока туда-сюда, а Басов с ребятами уже освоились. Выпустили охранника и гостью программы... Вжик, осторожно! Не облейся... Тихон, помоги ему!.. Ага... А потом все поголовно, даже девочка из архива, отказались покинуть студию.

- Серьёзно?

- Мы тоже охуели.

- Ностальгия по настоящему... Романтика революции.

- Возможно. Но, мужики, это было гениально! Пипл у телевизора не спит, не жрёт, Москва орёт, в думе орут, бибисишники толкутся, органы, блядь, не подсасывают ни хрена, вся политтусовка в куче... на АТР рвётся... попиариться на казусе... Резкий Борщ волосы на заднице рвёт - не тот курс взял...

- А что Ванников?

- А тот тёртый мужик, сразу права качать начал - у меня, мол, личный состав разбегается. Льготы похерили, коммуналку похерили... в общем, ловите сами. И вообще, охранник из ЧОПа, молодой дурак...

- На площади какой-то мальчонка оранжевую простыню приволок... в первую ночь...

- Простыню?

- Ну! Оранжевая, махровая! И давай её к шесту прикручивать, как на майдане...

- А менты?

- А что менты... свистят, непонятно, чему радуются... Журки налетели, давай пацана пытать, мол, с какого гороху ты сюда мамкину простыню приволок, - за Ющенко голосуешь? Так он уже давно президент... А тот гордо так: 'Долой, блядь, олигархов, пидоров и в Бога душу мать!'

(смех)

- Ол-лигар...хи... говно.

- Ну, господа, вклеит сегодня Татьяна Вжику ... по самое не хочу...

- Ладно, консалтеры, давайте по одной! За профессию! У нас теперь работы будет - по самые уши...

- Ты, главное, с Антоном поговори!.. Вжик, ты чего?.. Нет, тебе лучше кофе...

- За профессию и за Антона!

- Бог даст, мы с ним поработаем... Эх, хорошо прошла... Я тут планчик набросал, завтра посмотрим... Тихон, бросай на хрен своего кандидатишку, не до него будет.

- Ага, разбежался! А если Антон нас на хуй пошлёт?

- Не пошлёт...

- Кроме нас - некому...

- Девушка, ещё кофе и коньячку, грамм триста!

...

(отрывки из неоконченной книги)

'...Однажды жители Серова увидели странную картину.

Посреди пыльной городской площади остановился автомобиль. Из него вылез молодой человек, подхватил себе на плечи вихрастого мальчугана, требующего у отца 'Чупа-Чупс'. Из машины следом за ним выпрыгнула девчушка лет шести и молодая красивая женщина. Антон Басов в сопровождении домашних отправился к воротам заводоуправления. На проходной он представился так: 'Здравствуйте, я ваш новый директор. Это моя жена и дети'. Это - из воспоминаний отца моего Героя. Верю, что все так и было на самом деле. Покорять однажды, бесповоротно и насовсем - это в духе Антона Алексеевича.

Говорят, на самом видном месте в своем кабинете директор Басов повесил красный диплом в рамочке. Гордыня? Нет. Данность.

Хотя он знал, что жизнь почему-то (впрочем, как и девчонки) больше любит двоечников. Инженерная подготовка, удивительная разборчивость в принятых решениях, вышколенность собственных идей, манера творить там, где царит разруха и упадок - вот участь директора-краснодипломника.

А за спиной трудовой коллектив, полгода сидящий без зарплаты. И сколько же надо выпить коньяка, чтобы расставить все по местам прежде всего в своих собственных мозгах. И каких же надо набрать кадров, чтобы они могли выступать то волкодавами, то козлами отпущения...

И каким же грамотным надо оказаться в итоге хозяйственником, чтобы, давать возможность хорошо жить не только своим заместителям и заместителям заместителей, но и обычным трудягам. А ведь они и впрямь в Басове души не чаяли.

До 32 лет Басову никогда не приходилось возглавлять сложившийся коллектив, да еще с более чем столетней металлургической историей. Ему никогда не представлялось завоевывать авторитет и выстраивать отношения не просто с десятком, а с десятком тысяч людей.

Получилось.

Собрал людей на площади, влез на броневичок (простите, говорят, это был 'КамАЗ'), произнес речь и... за работу.

Что по-настоящему потрясло меня в прочитанно-подслушанной серовской истории - это профессионализм Басова.

Разумеется, получить завод из рук власти, украсть или выиграть в преферанс - в те годы каждый становился директором по-своему.

Не в этом дело.

Басов оказался хорош уже тем, что был металлургом. И проявил себя там непросто как руководитель-профи, но и металлург. Семнадцать запатентованных изобретений в пору директорства. Собственноручно написанных. Собственноручно внедренных!

Снимаю шляпу...'

Роальд Вячеславович спал. Во сне ему виделись огромные софиты, поле и темнеющий вдали лес. Ставилась батальная сцена из жизни Древней Руси. Взъерошенный режиссёр носился среди статистов-солдатиков и шумел. Мелкий дождик обрызгивал блестящие остроконечные шлемы. Статисты держали копья, как грабли, и лениво отбрехивались от наскоков режиссёра.

'Автоматы-то им зачем?' - спросил Роальд у помрежа.

'Это захват!' - гордо ответил помреж, и по лицу его потекла густая струя крови.

Роальд Вячеславович вскрикнул...

- Тихо-тихо... - успокаивающе сказала Вика, на плече которой спал старый оператор.

Мерно гудел кондиционер. За стеклом виден был Вовка о чём-то беседовавший со Светкой. Светка вдруг подняла руку с зажатой между пальцами сигаретой и сделала какой-то замысловатый жест перед носом Вована. Тот виновато усмехнулся, отмахнув от лица дым...

- Фу ты... сон такой идиотский приснился... - пробормотал Роальд Вячеславович. - Надо же, рядом с такой красоткой... и всё-таки кошмары снятся...

- А что вам приснилось? - спросила Оксанка.

Роальд Вячеславович потёр ладонями лицо.

- Как тебе сказать... снилось мне, что я к Вике на свидание иду... а она мне отказала.

Девчонки тихо засмеялись.

- Вовремя вы проснулись, Роальд Вячеславович, - прошептал Тарас. - Москвич с Ванниковым разговаривает. Похоже, скоро поедем в Кольцово.

- На самолётике покатаемся, - мрачно пробурчала Оксана-вторая, которая, похоже, тоже недавно проснулась. - Блин, всю водку выжрали, теперь голова болит...

- Не всю, Оксана, - помахал рукой Кирилл. - У меня тут полторы бутылки... из новостей прихватил, ещё тогда...

- Тёплая, поди? - капризно сказала Оксана-вторая. - Ну, ладно, за неимением кухарки ебут и дворника... давай сюда...

- Мы тут новости смотрели, пока вы спали, - прошептала Инна. - Бардак творится - с ума сойти!

- Президент ещё не выступал? - серьёзно спросил Роальд Вячеславович.

- Готовится. Сами понимаете - такое событие! Ему фрак шьют. Двух французских портных уже расстреляли... за срыв сроков, - понёс Кирилл.

Оксанка захихикала.

- Как только фрак привезут... вечерней кобылой из Парижа... сразу и выступление будет, - закончил довольный её смехом Кирилл.

- Замечательно! - прошипела Инна. - Вы заткнётесь, или нет? Не слышно, кроме вас никого! Роальд Вячеславович, вам немножко кофе налить?

Роальд кивнул. Москвич тихо гудел в мобильник Антона, повернувшись ко всем спиной и прислонившись плечом к проёму двери. Видно было, как рядом топтался Филон, приоткрыв рот и во все глаза таращась на командира.

Малый сидел на своём месте, положив левую руку на коробку. Автомат он держал стволом вверх, уперев приклад в колено. Указательный палец поглаживал предохранительную скобу. Судя по тому, что не было видно Андрея, Антона, Яны и Махно, Мустафа торчал, наверное, в коридоре, сопровождая их в сортир... или они принимали участие в переговорах Москвича по телефону и их просто не было видно за поворотом.

Роальд посмотрел на экран телевизора и спохватился:

- Как там камеры? Всё нормально было?

- Нормально, - подал голос Лекс. - Мы с Нестором следим. Светка тут просила немного по-другому скомпоновать...

'Подрезали левый край лишку...' - подумал Роальд, но ничего вслух не сказал.

- Эфир в норме. Идёт, - сказал Пашка и вздохнул.

- А Саша где? - вспомнил Роальд.

- Здесь я, - пробурчал из угла Сашка.

- Как ты, Сашенька, всё нормально?

- Нормально.

- Он тут у нас поел и даже немного водки выпил, и в туалет сходил, - улыбалась Оксана-вторая. - Я его сама покормила.

- Кормящая мать, - пробормотал Кирилл, - А ведь, ещё вчера ты была незамужней бездетной дамой...

Все заулыбались.

- Ладно тебе, Кирилл... - донеслось из Сашкиного угла.

Москвич вышел в коридор. Наперебой забубнили неразборчивые голоса.

Малый ухмылялся. Бессонная ночь не наложила на него никакого отпечатка. Видно было, что он доволен жизнью... и вообще.

- Малый, - внезапно спросил Кирилл, - ты сам-то откуда?

- Из Озёрска... бывшая 'сороковка', а потом - Челябинск-65 - охотно отозвался Малый.

- Да ну? Я туда ездил... ещё в 1997 году. Завод ваш снимали.

- Там заводов этих - до хуя. Вы на каком были?

- Ну, там, на переработке ядерных отходов. И около озера Карачай поснимали... Как ты в армию угодил?

- Ну... забрали и всё. Пиздец подкрался незаметно.

- А родители?

- А что родители? Мать поревела. Батя репу почесал и всё.

В студию вошёл Москвич. За ним потянулись остальные. Сразу стало шумно. Антон Алексеевич Басов сиял.

- Так, ребята, никакого штурма не планируется. Я сейчас разговаривал с Ванниковым и с губернатором. Официально заявляю, что через несколько минут мы будем собираться. У нас водка осталась?... О! Спасибо, Кирилл! Ну, за что выпьем?

Динамик вдруг ожил и громко рявкнул голосом Гошки:

- За нашу и вашу победу!

Видно было, как Гошка садится на место, довольный собой.

- Какая победа? - удивился Андрей, усаживаясь на своё место и привычно прилаживая радиомикрофон. - Я считаю, что победу наши воины могут одержать только тогда, когда - штык в землю и на свободу с чистой совестью! В конце-концов, никого не убили...

- Кончайте меня уговаривать - перебил его Москвич. - Всё уже. Не уговорили и нечего тут!

- Ладно, не вибрируй! - пробасил Кирилл. - Девок только отпусти, а?

- Отпустим, - Москвич сел на своё место и положил на стекло ствол, направив его в сторону телевизионщиков. - Слушай сюда. Расклад у нас такой...

- Погоди, - перебил его Антон. - Давай по порядку: я расскажу о том, как переговорил с властями. Пусть зрители тоже послушают... Кстати, эфир-то наш... идёт?

- Идёт! - поднял руку Пашка. - Всё нормально.

- Ладно, говорите, - кивнул головой Москвич.

- Господи, - думала Яна. - Если мы выберемся отсюда живыми... что я напишу в своей книге? Правду? А в чём она? Как всё это опишешь? И страшно... и всё-таки как-то сроднились уже с этими бестолковыми мальчишками...

Я же всегда старалась писать правду! Даже, когда был заказ на ту или иную статью! Я же не могу, НЕ МОГУ писать о том, во что не верю...

А во что сейчас верю я? В то, что всё обойдётся? В то, что сейчас на площади митингуют... пьют пиво такие же пацанчики... разворачивают свои глупые лозунги... а напротив хмурые менты...

Я верю в то, что Антон всё уладит?.. Папочка всё уладит, дорогая...

Я верю в то, что всё справедливо?

Я верю в то, что сейчас мама не включает телевизор при моей дочке и старательно врёт ей, что мама опять срочно уехала по делам? И тайком смотрит на меня ночью и плачет?

Во что я верю? Почему я здесь?

Яна закрыла глаза.

Господи... Ты, там, на сияющем облаке... видишь всё и читаешь в душах людей... имя Твоё, слава Твоя, голос Твой... воля Твоя...

Она открыла глаза. Рядом полулежа, таращил глаза Сашка, прижимая к себе зайца. Яна наклонилась к нему и прошептала:

- Саша... ты мне веришь?

- А что? - так же шёпотом серьёзно спросил Сашка.

- Бог... я чувствую его повсюду, - проглотив комок в горле, тихо-тихо сказала Яна.

Сашка испуганно смотрел на неё. В глазах его застыл страх.

- Ты мне веришь? - настойчиво спросила Яна, вглядываясь в серые Сашкины глаза.

- Яна... я... я тоже, - наконец пробормотал Сашка. - Я не умру, я знаю.

Яна погладила его по коротко стриженой голове, и в душе провернулось что-то большое и горячее... подступило к глазам. Голова была тёплая... как у дочки.

(сотовый)

- Боекомплект не ставить! Хватит с них и БМП! Что? Громче говори, хули шепчешь? А-а... понял... Есть возможность холостые им дать?.. Так... Так... угу... Ладно, авось, обойдётся!.. Дорогу очистите? Что? Какие ещё люди? С ума сошли!!! А если они отчебучат что-нибудь?.. Ах, личного состава тебе не хватает... Ума тебе не хватает!!! Пусть старой дорогой едут... О, чёрт! Верно... Ладно! Тех, кто просочится - гнать к ёбанной матери! И смотрите там, без эксцессов!.. Что?.. Инструктируй!!! Я что ли за тебя это делать буду? Никаких там... этих... ну, ты понял! Какой ещё вертолёт? Что?!! Ну, вы точно с ума съехали! Кто позволил? Да мне насрать, что Би-Би-Си! Хоть Вашингтон!!! Ну, блядь, вы даёте! Не допускать! Ни под каким видом! Не знаю. Топливо слейте... пилота напоите - что хотите, но в воздухе его быть не должно!

(зажав трубку) Блядь, единственный вертолёт в городе, и то...

Что? Это я не тебе... Какой ещё ЧОП? Не знаю такого. Кто директор? Блядь, в первый раз слышу! Мне насрать, что коммерческий рейс! Кто его пасёт? Ну, кто там крыша у него? Выясни! Мэрские на это не пошли бы! А?.. Звони Грише Далматскому, дави на него. Ни хуя себе - ЧОП у них вертолёт охраняет... с ума посходили... Давай, Жовнер, действуй! И учти - головой отвечаешь... даже не погонами!.. Что?.. Да мне по хую, понял?!

...

(разговор вполголоса)

- Не ори так, ребёнка разбудишь.

- Не ору я, а шёпотом ругаюсь!

- Нет, орёшь!.. И не пойдёшь ты никуда!

- Сонечка, перед ребятами неловко... там всё-таки все наши...

- Дурак ты, вот что! (плачет) Мало тебе было...

- Да брось ты... делов-то!

- Ага, это тебе 'делов-то', а я опять - сиди и реви... дурак!

- Ну, дурак... ты же за меня замуж вышла... знала...

- Я думала... я... (решительно) Я с тобой пойду. И Ванечку возьму.

- Ты что?!

- Не ори, Ваньку разбудишь.

- Ты с ума сошла!

- Вот-вот... понял теперь? А я пойду!

- Сонечка, подожди... это не разговор... тут даже и обсуждать нечего!

- Пойду. Ваньку закутаю... рюкзак возьмём... он у меня за спиной... ему и тепло будет...

- С ума сошла... Соня... Сонечка.... Я же быстро...

- Слушай, мне по хую вся ваша политика!

- Не кричи... ну вот... разбудила...

- Я с вами иду... и не ори на меня... Ванечка проснулся... (плачет) Ванечка... зайка мой маленький... зайка...

...

(остановка автобуса)

- А всё, пиздец, бабушка, не ходят автобусы на Кольцово!

- Постыдился бы, при старой женщине материться!

- Не, бабуля, не ходят и всё!

- А ты что остановился?

- А я смотрю - старая женщина стоит... люди, не лезьте, говорю вам, - не ходят автобусы!

- Шеф, ты чего?

- Совесть имей, шеф, холодно же!

- А что мне твоя совесть... эй! Куда?!

- Мужик, отвези, мы скинемся... Сколько?

- Эх, баба меня точно выгонит... ладно! (в микрофон) Граждане пассажиры! Если что - я вас не знаю, и вы меня не видели, понятно?

- Сколько, хозяин?

- Иди ты на хуй, пацан! Сегодня - бесплатно... Ну... выебет меня баба по самые помидоры!..

...

...

- Музыку потише сделайте, пожалуйста!

- Ты что, бабуля! Нормальный ход! Это же 'Наутилус'!

...

'... я не видел картины дурней, чем шар цвета хаки...'

...

'Ну, вот... момент истины... - подумал Андрей. - Оленька, малыш... хорошо, что тебя здесь нет... Так и не выходил бы... Господи, что это со мной? Надо, надо идти... не просидишь тут всю жизнь... под водочку... а интересно всё складывается, а? Митинги какие-то... поддержка. В центре внимания. Только нам-то что? Ну, не выдержат нервы... бабахнут... на штурм пойдут...'

Неуютно. Андрей постоянно ощущал у себя за спиной окна.

Когда-то в этом помещении был актовый зал. Его разделили на две студии, две режиссёрки и комнату эфирного оператора. Окна заложили звуконепроницаемыми плитами, а сверху налепили листы фанеры...

Со стороны улицы окна были хорошо видны. Тёмные и слепые. В них никогда не горел свет. А за окнами были студии...

Андрею вдруг представилось, как некие военные обсуждают план действий: так, мол, и так - судя по изображению на телеэкранах, Андрей Нулин сидит вот здесь... крестиком обозначен...

А Москвич - тут. Вот он, в прицеле... сквозь окно...

'Влепят прямо в спину... - думал Андрей. - Из крупнокалиберного. Дальше пуля пролетит в Басова, а потом...'

- Андрей, твои соображения? - спросил Басов.

Андрей разлепил губы:

- Девчонок если оставим - я - 'за'!

- Оставим.

- Нет, мы с ребятами, до конца!

- До какого конца... до анатомического, именуемого 'пенис'?

- Андрей! Перестань!

- Девушки, хватит... не будем ссориться.

(отрывки из неоконченной книги)

'Семь пятниц на неделе... Погоня за синей птицей... Глубоководное погружение без кислородных баллонов за золотой рыбкой... Скитания по болотам в поисках упущенной стрелы... И - без признаков обетования Лягушки-царевны (когда спускали тетиву, видно, было много коньяка...)

Это - басовские приливы вдохновения.

Без них мой Герой не был бы Антоном Басовым. Кто знает его хоть чуточку, переживает такие приливы не перебивая. Знает, в момент, когда Антон Алексеевич одержим очередной идеей, ему не стоит перечить. Пустая трата времени и сил. Басов пропустит мимо ушей любую реплику. В такие минуты он открывает какие-то неведомые миры.

В эти миры человека может привести тоска, пресность жизни, игра воображения или чересчур активная деятельность, требующая постоянных и сильных изменений сознания. Не знаю, что точно движет им, когда он окунается в эти миры.

Но оттуда он возвращается выкупанным в живительных водах, которые способны оставлять на теле капли сакрального.

Возвращается с ключами к новым идеям.

Немножко зная своего героя, рискну рассказать еще об одной его особенности.

Самые важные, самые главные, самые отчаянные и жизнеспособные решения в своей жизни он принимает во время хождения кругами по комнате. Собирания всех углов, спотыкания о паркет или носки собственных ботинок...

И вот круги постепенно сужаются, он останавливается, на несколько минут погружается в кресло, снова встает и - выдает готовый рецепт.

Выхоженное решение проблемы.

Как-то, набравшись смелости, я поинтересовалась у шефа, чего он этой жизни не умеет делать. И есть ли вообще хоть что-нибудь, в чем он абсолютный профан.

Оказалось, есть! Басов не водит машину!..'

(спецсвязь)

- Седьмой! Движение в подъезде... вижу через окна...

(не опубликовано, 'самиздат', ссылка в сети ____ )

... я с удивлением открыл глаза. Надо же, задремал! С беспокойством я завертел головой, пытаясь определить, где же мы всё-таки едем. Ни черта не было видно сквозь заиндевевшие трамвайные стекла!

- Ленина. Следующая - площадь пятого года... - прохрипел репродуктор.

Неуклюжий пакет из бумаги крафт по-прежнему лежал у моих ног. Цела моя говяжья нога!

Сегодня к нам в лабораторию ворвалась Людмила и принесла на крыльях весть о том, что все желающие могут получить мясо без талонов, отбоярившись некоей символической суммой. Институтский люд не был избалован подобными подарками и суетливо вставал в очередь. Мы с Женькой как всегда прохлопали ушами, положившись на вечный "авось", но, как ни странно, промозглой говядины хватило и на нас.

Николай Васильевич, главный организатор благого деяния, а также главный и всеми уважаемый рубщик, выделил нам по здоровенному куску, предварительно взвесив его на весах, на которых обычно взвешивались так называемые "присадки" перед контрольными выплавками. Мы выклянчили в соседней лаборатории пару дырявых мешков из бумаги крафт дерьмового цвета и сложили туда наши трофеи.

На радостях мы организовали распитие спиртных напитков на рабочем месте в послерабочее время, ибо таковое уже давно настало. Подобное мероприятие привлекло достаточное количество желающих и стоило нам остатков медицинского спирта, чудом сохранившегося с предыдущего междусобойчика...

- Ничто не даётся нам так дёшево и не ценится нами так дорого, как хорошая пьянка! - громогласно провозгласил Евгений, когда, уже в первом часу ночи, мы притащились на трамвайную остановку. С мешками за спиной, - а иначе тащить их было неудобно, - мы напоминали парочку вороватых бомжей, дружно выписывающих кривые на промерзшей улице.

- Однако, ты прав, - с трудом выговорил я, удивляясь тому, как заплетается язык на простейших фразах. - Недаром тебя народ избрал...

Буквально на днях до нас донёсся пьянящий ветер перемен, и мы единогласно избрали Женьку председателем Совета Трудового Коллектива лаборатории номер 37, Ордена Трудового Красного Знамени Всесоюзного Научно-исследовательского Института энергетических систем нагрева металлов и производства огнеупоров в цветной металлургии.

Я попытался выговорить полное название доблестного института, присовокупив к нему и шестистрочное название лаборатории, но запутался, не дойдя и до огнеупоров. Евгений торжествующе продолжил, однако забыл про нагрев и забуксовал.

-.... и примкнувший к ним Шепилов. - закончил я.

- Аминь, - отозвался Женька. - Слушай, я на автобус пошёл, трамвая мы уже хрен дождёмся.

- Начхать, - легкомысленно отозвался я, пытаясь в который раз перехватить мерзлый мешок с ледяной коровьей ногой подмышку, и в который раз убеждаясь, что в моём зипуне это невозможно.

- Не, я пойду, а ты стой. Утром здесь и встретимся. Ты упрямый, но трамвай ещё упрямее. Ладно, давай, пока. Ногу не потеряй!..

- И потерял ногу, как было зафиксировано протоколом впоследствии...

С тем мы и расстались. Я смотрел, как сосредоточенно Евгений преодолевает напор озверевшего ветра. Вот его стало заваливать на левый борт, а вот он осел на корму и пошёл юзом. "Спирт и ветер. Пепел и алмаз" - почему-то подумалось мне, и я стал пытаться закурить на ветру...

Трамвай вывалился из-за ограды совершенно неожиданно. Он прогрохотал мимо и я всполошился, что он так и не остановится. Однако вожатый, видимо, заметил меня и затормозил. Проковыляв метров двадцать, - проклятый мешок совсем разорвался, и коровий мосол вызывающе выперся из него наружу, - я влез через заднюю дверь и плюхнулся поближе к обогреву. Оказалось, что в заблудшем трамвае обогрев имеется, и короб ТЭНа приятно грел даже сквозь зимний сапог. Я плотнее закутался в шарф, поправил поднятый воротник и отодвинул говяжью конечность подальше от горячего...

...

... я с удивлением открыл глаза. Надо же, задремал! С беспокойством я завертел головой, пытаясь определить, где же мы всё-таки едем. Ни черта не было видно сквозь заиндевевшие трамвайные стекла!

- Ленина. Следующая - площадь пятого года... - прохрипел репродуктор.

- ... как реальность, кондовая и нелицеприятная, - закончил сидевший рядом кот.

- Ошибаешься, - ответил я, глядя, как неподалёку борется с тошнотой молодой парнишка в расстегнутой дублёнке. - Материализм предполагает...

- Ой, только не надо мне о материализме! - рассердился кот. - Дурацкое слово! В моём понимании, религия ни в коей мере не исключает процесс познания. Примером тому служит немалое число верующих учёных. И вообще, Рыцарь, религия есть в большей степени процесс примирения животного начала в человеке с его собственной душой.

- Умно, но непонятно. Примирение с тем, что аз есмь обезьяна? Соответственно и вести я себя могу так же, как и макака? Например, незатейливо совокупиться вон с той симпатичной девушкой...

Молодой человек стал натужно икать. Заметно было, что блевать ему ещё хочется, но уже нечем.

- Нет. Примирение именно в том, что ты должен понять - животное начало в тебе есть и никуда не денется, но полностью подчиняться его позывам ты всё равно не можешь, - божественная искра не даёт. А если переломишь себя - сам же и мучаться будешь.

- Сомневаюсь, - вяло сказал я. - Так бы и преступности не было, и коммунизм бы давно настал. Огромное количество интересных и умных людей. Хорошо! И в трамваях по ночам никто не блюёт ...

- Я ведь имею в виду не только нравственные мучения, - заметил кот, - разглядывая рукоять своего кинжала. - А тот червяк, что точит душу самого распоследнего негодяя? Это только ему кажется, что ещё чуть-чуть, и он обретёт некое счастье. Я уж молчу о загробном воздаянии...

- Вот по этому пункту у нас вечная напряжёнка, - назидательно сказал я. - Поверить всерьёз - страшно, а не верить - легко. Опять же, адские мучения пугают человека с воображением, а у подавляющего большинства не хватает воображения на то, чтобы заранее представить собственный понос. Вот и не моют фрукты, пока не вспучит. Тогда, вроде бы, верим. До первого яблока...

- Каждому своё, - неопределенно сказал кот и внезапно встал. Он вцепился когтями в стекло окна, и оно пошло волнами. Сильно рванув на себя, кот вырвал из стекла кусок неправильной формы, и отбросил его в сторону. Края отверстия дрожали, медленно стягиваясь.

- До встречи, - сказал кот и внезапно подмигнул мне. - Ещё увидимся, а?

- Ну, может быть и даст Бог, - ответил я, устраиваясь удобнее, поскольку из отверстия страшно несло ледяным ветром. Мелькали какие-то освещенные окна и доносились обрывки музыки.

Кот подобрался и одним прыжком вымахнул через окно. Края отверстия покрылись рябью и в несколько мгновений стекло стянулось в ровную плоскость, тут же начавшую покрываться изморосью...

...

... я с удивлением открыл глаза. Надо же, задремал! С беспокойством я завертел головой, пытаясь определить, где же мы всё-таки едем. Ни черта не было видно сквозь заиндевевшие трамвайные стекла!

- Ленина. Следующая - площадь пятого года... - прохрипел репродуктор.

Ольга сидела молча, освободив одну руку от варежки, и что-то рисовала на инее окна. Я смотрел, как её муж наклоняется к её уху и что-то говорит. Видно было, что Ольга не в духе, а муж изо всех сил пытается переломить её настроение. "Зря, - равнодушно подумал я. - В таких случаях лучше молчать. Они не проедут ещё и пары остановок, как она выколотит из мужа бубну, и до самого вечера ему придётся ходить в виноватых. А к ночи она позволит ему попросить у неё прощения, и бедный олух будет на седьмом небе от счастья".

Ольга внезапно обернулась ко мне и тихо сказала:

- Не ревнуй. Ну, что ты, в самом деле.... И смотри, чтобы твою ногу не стащили, ладно?

Муж продолжал свой неслышный монолог. Мой сонный сосед в немыслимой собачьей шапке и засаленном ватнике, завозился, поднял голову и звучно, с расстановкой произнёс:

- Ты чело увенчай венком

Майорана душистого,

Весел, в брачном иди плаще,

Белоснежные ноги сжав

Яркой обувью жёлтой!..

Он чихнул и гордо покосился на Ольгу:

- Анакреон! Классика-с! Гимн новобрачным!

Оля чуть заметно пожала плечами...

...

...я с удивлением открыл глаза. Надо же, задремал! С беспокойством я завертел головой, пытаясь определить, где же мы всё-таки едем. Ни черта не было видно сквозь заиндевевшие трамвайные стекла...

- Ленина. Следующая - площадь пятого года... - прохрипел репродуктор…

'Можно, например, сварганить специальный плакат с трогательной надписью: "Денег нет! И даже, напротив, сам могу в карман к вам забраться" - и с этим плакатом ходить по улице. Но этот способ рассчитан на грамотных интеллигентных бандитов с высшим образованием'.

М.М.Зощенко

Магазин 'Олимпик', распродажа по сниженным ценам!

Все товары сертифицированы.

Господину телевизионному оператору Нестерову (Нестор Махно, - естественно, а какое же ещё прозвище ему могли дать?!) сложившаяся ситуация совсем не нравилась.

И дёрнул его чёрт вчера подкатывать яйца к Оксане-второй! Ну, Лекс, понятно... старая любовь не ржавеет, а он-то за каким хреном попёрся на АТР, да ещё не в свою смену? Нет, конечно, на миру и смерть красна, но не настолько уж Махно любил коллектив, чтобы сидеть в студии, в полутора метрах от динамита и отмороженных солдатиков...

Когда вчера Москвич предложил пяти человекам уйти, он, к сожалению, выбрал только девиц...

Впрочем, авось, всё обойдётся. По сотовому Москвич говорил делово и сухо. Антон поддержал - депутат как-никак, - так что, может, и выйдем отсюда без травм, а, ребята?

Махно вздохнул. Ещё вчера вечером они должны были с Олегом Спицыным и Вадиком Переверзенцевым закатиться на рыбалку. Эх, рыбалка!.. 'А рыбы не будет - и так напьёмся!' Надо завязывать с операторской работой - ну её на хуй! Денег толком нет... ни на одном из телеканалов. Всё говорили, мол, на АТР будет шоколадно... ага, как же! Пятьсот рублей добавили, зато в новости сунули. А там набегаешься, как обдолбанный бобик...

Махно снова вздохнул... Блядь, ведь были времена! Они, правда, и сейчас временами бывают... вон, например, практиканточки... прошлым летом! Набежало их с первого курса журфака УрГУ... или как там сейчас университет называют? Хор-р-рошие были девочки! Лекс, правда, сгоряча назвал, было, их 'куклы-неваляшки', но очень скоро выяснилось, что валять их можно и нужно... только шуба заворачивалась!

- Что это ты, батька Махно, вздыхаешь? Всю душу вывернул, - сказала Инна.

- Да ничё... - пробормотал Нестеров, бессмысленно глядя на Инну.

Мысленно он был ещё там, с гладкими и проворными девчонками...

- О бабах вздыхает, о чём ещё? - встрял некстати догадливый Лекс. - Я всегда об ей думаю!

- Мало вам... - брезгливо дёрнула плечом Оксанка-маленькая, - всю операторскую презервативами загадили. Самим-то не противно там сидеть? Зайти тошно...

- Ну! - встряла Оксана-большая. - Они их под стол кидают, засранцы... лень до сортира два шага шагнуть!

- Святое дело - презерватив - сказал Кирилл и поднял кверху палец, - Об этом даже по телевизору рассказывают. Мол, не в радость дом, если отсутствует кондом! Это в тебе зависть клокочет, что предметы сии не с тобой использованы были...

- Ну, пошли трепаться, кобели некультурные, - поморщилась Инна.

- Деревнёв, замолчи, а?! - немедленно обиделась Оксанка.

- Поддерживаю, - подал голос Андрей. - Нам, господа-товарищи о душе подумать пора, а мы всё о бабах мечтаем!

- С чего это, 'о душе'? - подозрительно спросил Пашка.

- А о ней всегда думать надо, - назидательно сказал Антон. - Повергать себя, так сказать, ежедневному допросу - а хорошо ли ты прожил сегодняшний день, сеньор Пашка. Не обидел ли кого.

- Может мы обидели кого-то зря, - календарь закроет этот лист! - фальшиво пропела Оксана-вторая и нервно поёжилась. - Так что и думать об этом не хочу... Ох, журки... и депутаты с террористами... я что-то вся взволновалася!

- Нормально всё будет, - отрезал Москвич. - Значит, так: бабы по бокам, мы в центре. Мужики - впереди всех. Из подъезда выходите, встаёте по бокам, прикроете нас, пока мы в БМП влезем. С нами до самолёта поедут...

Он замолчал. Тягостная пауза мрачно повисла в спёртом воздухе.

- Я с вами поеду, - спокойно сказала Вика.

Москвич мрачно смотрел на неё воспалёнными глазами. Ему вдруг представилась Вика в армейской форме американского морского пехотинца. На плече М-16... улыбается во весь рот... а рядом загорелый и крепкий Коменданте Че...

- Жить надоело? - с искренним недоумением спросил Малый.

Из коридора подал голос Мустафа:

- Мы с женщинами не воюем! - и, смутившись, отодвинулся за угол.

- Хуйню какую-то несёте! - вскинулась Вика. - У меня спина переломана, осколок в ребре... в Чечне два года... думаете, МЧС - это лучше армии? Меня там, почему-то, никто не спрашивал, женщина я или целка! Я с вами еду - понятно?! Андрей! Антон! - неожиданно взмолилась она, - Что вы молчите?

Антон вдруг улыбнулся:

- Ох, Вика-Вика... ты бы так перед Ершовым права качала... глядишь, он бы и платил вам всем гора-а-аздо больше... Что ты кипятишься?

- У тебя же мальчик... сын, в смысле, - вдруг сказал Сашка. Он сидел, прижав к груди зайца, и смотрел на Вику круглыми блестящими глазами, - Как же ты?..

- Вика, ты что? - тихо положила ей руку на плечо Инна. - Не надо...

- Как вы не понимаете? Вы пацаны все здесь, пацаны! Вы же жизни не знаете, вы же этих ублюдков не знаете! Если не будет хотя бы одной женщины, они же всех перестреляют на хуй! И на вас же свалят... на трупы ваши... что вы первые начали! - крикнула Вика и вдруг заплакала, по-мужски неумело вытирая слёзы. - Свиньи вы... девушку до слёз довели... - пробормотала она в полной тишине и отвернулась, уткнувшись в костлявое плечо Тараса.

- Я вот что думаю... - начал рассудительный Тарас, обняв Вику.

- Тихо все! Чапай думать будет! - сказал Москвич.

Видно было, что он чувствует себя не в своей тарелке.

- Есть ещё добровольцы? Учтите, кого я наметил, те так и так пойдут, - он помолчал и зачем-то добавил, - как миленькие...

- Не, ребята, давайте без ура-патриотизма, - заметно волнуясь, вскочил Антон Алексеевич.

- Ну, я здесь самый старый, так что, мне сам Бог велел... - перебил его Роальд Вячеславович.

- Роальд! Без тебя в студии одна хуйня останется... Лекс, не обижайся! - заорал Кирилл. - Тебя нельзя отдавать! На тебе здесь всё держится! А моя жизнь - копейка! Я же криминальный репор...

- Тихо! - рявкнул Москвич.

Голос его сорвался.

- Блядь, только этого не хватало, - просипел он.

- Надо было не орать, а в воздух выстрелить, - серьёзно сказал Андрей. - В кино все террористы так делают.

Никто не улыбнулся, только в коридоре дурашливо хихикнул Мустафа.

- Может, с другого конца пойдём... с правильного? - вкрадчиво спросил Антон. - Может, есть те, кто хочет остаться? С обеих, так сказать, сторон?

- Не понял? - кашляя сипел Москвич.

- Ну, может, действительно, штык в землю?

Тишина. Воздух мгновенно сгустился... звякнули под ногами журналистов пустые бутылки.

Выстрелы прозвучали неожиданно и гулко.

У Главпочтамта образовалась толпа. Большой телевизор, висевший над входом и давно уже не показывавший никаких передач, никаких рекламных роликов, теперь работал. В окне над телевизором торчала довольная голова Лёшки Карпова, примчавшегося сюда час назад. В глубине окна виднелись ещё чьи-то головы. Лёшка помахал рукой, что-то невнятно прокричал и скрылся.

- Погромче сделает... - пронеслось по толпе. - Насколько можно, говорит, сделаю...

Красное лицо Лёшки показалось менее, чем через минуту. Вдвоём с какой-то девушкой он взгромоздил на подоконник огромную колонку. Колонка захрюкала и вдруг заработала.

Автомобильная пробка, несмотря на усилия вялых гаишников, не рассасывалась. Огромный джип первым рванул по тротуару и затормозил в последний момент, едва не протаранив людские спины. Два крепыша, выскочив из машины, протискивались через толпу:

- Чё там? А? Мужик, чё там?

- Да тише вы! - страдальчески простонал женский голос, - И так слышно плохо!

За джипом, едва не сталкиваясь и нервно сигналя, рванулись несколько автомобилей

Над толпой сиротливо колыхался оранжевый шарф, нацепленный на ветку тополя, которую сжимала в руках какая-то очкастая девчонка. Несколько девушек сидели на плечах у своих парней. Снег падал тихо и плавно. Кому-то было плохо, и ему в стороне зачем-то прикладывали снег ко лбу, озираясь на экран.

Выстрелы прозвучали неожиданно и были отчётливо слышны...

В толпе послышался истеричный женский визг.

- Ой, убили, убили! - громко заголосила краснолицая старуха в сером пуховом платке.

- Да заткнитесь там! - закричали сразу с нескольких сторон, - Не слышно же!

(отрывки из неоконченной книги)

'Однажды местный телеканал попросил его подвести итоги года. Предположу, репортеры рассчитывали услышать не то, что он сказал в эфир... Что-то по обыкновению скандально-басовское.

Как им не повезло! И как повезло нормальным людям, которые услышали ТАКОГО Басова! Не удержусь и воспроизведу ту его речь.

'...Много беременных женщин. И это, наверное, лучшие плоды уходящего года.

Потому что женщина - лучший индикатор эпохи.

Можно сколько угодно говорить по телевизору 'будем рожать!', а если жизнь не налаживается, - нет, рожать не будут.

Много беременных женщин вокруг...

Значит, что-то, наконец, сдвинулось с точки: и в экономике, и в общественной жизни.

Сдвинулось в сторону устойчивости, стабильности, процветания.

Президент критикует снижение темпов роста где-то и в чем-то, но уже хотя бы не спад...

Люди постепенно адаптируются, привыкают к новой жизни, хотя слово 'рынок' по-прежнему еще в пору писать на заборах, как ругательное.

И Зюганов еще не заметил, что в воздухе что-то изменилось...

Не заметил, наверное, что вокруг много беременных женщин...

Как говорится, политики все узнают последними...

А женщины уже все поняли, почувствовали. У них другие улыбки...

Они уже понесли...

Они несут в себе наше будущее!

И значит, мужчинам предстоит меньше работать и больше зарабатывать.

Предстоит украшать родной город и пытаться стать добрее.

И может быть где-то даже доверчивее.

С новым годом, уважаемые! С новым счастьем!'

Детство - это Судьба. Моему Герою довелось самоутверждаться в эпоху, когда самое самоутверждение уже было вызовом Системе. В десять лет он придумал Конституцию для Союза Советских... Коммунистических республик.

Повод был невероятный: он всего-навсего побывал в гостях у своего одноклассника и увидел, что его друг живет в бараке. Этого хватило, чтобы провозгласить: проповедуемое в СССР равенство - мнимо и лживо. Да уж, страна, строящая коммунизм, допустила непростительную ошибку, поселив его приятеля в барак. Именно борьбе с бараками он посвятил свои последующие лета.

Интересно, кому-нибудь еще в голову пришло в десять лет написать Конституцию. Думаю, ни одному из ныне действующих президентов в десять лет такое в голову не пришло...

Ну, чем занимаются дети в десять лет?

Правильно - пускают воздушных змеев. Раньше.

Теперь - смотрят видео, роются в Интернете... Конституции, уж точно, не пишут...

У Антона Алексеевича сыну сейчас столько же, сколько тогда было ему...'

- Господи, что же они творят?! - простонала Ольга.

На экране Филон, только что выпустивший короткую очередь в многострадальный потолок коридора и влезший в тесную духоту студии, трясся от ненависти и орал:

- Козлы! Козлы! Козлы, бля! Вы же говорили... вы же обещали! Москвич... он классный план... а вы?! Адвокатов предлагали?! Не пойду я обратно, не пойду, понял?! Я вас всех, я вас... я...

Ольга почувствовала острый укол где-то под сердцем. Ноги стали ватными... по спине поползла противная струйка пота...

- Тихо, не истери! - орал Кирилл.

Микрофон взвизгнул противным звуком обратной связи.

- Да заебал ты уже, - неожиданно спокойно сказал динамик голосом Вована. - Хули ты разорался? Они же для нас лучше хотят...

Филон осекся. На какой-то томительный и страшный миг проглянул дураковатый и невзрачный парнишка, вечная мишень для идиотских и жестоких мальчишеских преследований, готовый мстить за всё... стрелять веером... убивать. Филон попятился обратно к дверям, из которых он только что выскочил, тряся стволом автомата.

- Ну... ты, бля, чуть было не спровоцировал власти на штурм, - слабым голосом сказал Антон и утёр пот со лба.

- Мать его... я почти обосрался... - прошептал Андрей.

Кирилл только крутил головой. Он привстал, сжав здоровенный кулак...

- Кирилл! Тишина в студии! - страдальчески выкрикнул Андрей.

Кирилл дёрнулся, но на плечо ему легла рука Инны и он, махнув рукой, сел и понурился. Тихо пискнул в своём углу Сашка и Оксана-вторая, наклонившись к нему одновременно с Яной, наперебой зашептали что-то успокоительное, непроизвольно оглядываясь на Филона.

- Вот так я чуть было, и не заработал себе второй инфаркт, - ни к кому не обращаясь, тихо молвил Роальд Вячеславович.

Лицо его блестело бисеринками пота.

- Охуе-е-еть... - слабо протянула Вика.

Инна только закрыла лицо руками. Оксана-маленькая блестела огромными голубыми глазами на осунувшемся красивом лице. Тарас сгорбился, почти уткнув голову в колени. Лекс и Махно, видимо совершенно не отдавая себе отчёта, прижались друг к другу и на их лицах как-то сразу расплылись, смазались черты, превращая их в два белых блина...

- Обещал, - свистящим шёпотом прошипел Антон, - Обещал! И повторяю ещё раз - если вы сдаётесь - я нанимаю адвокатов, я подключаю прессу, я буду держать вас всех под... под вниманием... вы... вы не будете одни! - выкрикнул он.

- Филон, с-с-сука! - обрёл голос Москвич, - Говно! В коридор, ты, бля, на хуй, в коридор, боец!!!

- Не ори на него, - нервно пророкотал динамик. - Хуйня всё это. Лично я - остаюсь.

(телефонный разговор)

- Что там, что?

- Парнишка этот, как его, который с режиссёром... со Светой - говорит, что остаётся.

- Сдаваться?

- Ну, да! Они там сейчас орут на него... подожди... вот, этот, Москвич орёт...

- Блин, у нас ни черта не показывает... говорят, профилактика... и, главное, именно АТР не показывает!

- Да брехня всё это! Погоди... вот, Антон говорит, что, мол, молодец...

- Ох, зря он... замордуют парня в тюрьме!

- Ну... Антон хочет адвокатов хороших, депутатское расследование...

- Расследование... ему такой срок влепят - мама, не горюй! Охранника бедного, как сильно побили - ты видела? Тут показывали маму его... молодая такая ещё женщина... одна его воспитывала. Муж, говорит, бросил, так она на двух работах...

- Ну, я сама вечно кручусь, и ничего! Не хуже других двоих воспитала, между прочим!

- Тебе же родители помогали!

- Ага, родители! Мать пятьсот рублей от пенсии подкинет, и корми её, и пои на эти деньги! Болтаешь, тоже, сама не знаешь - чего!

- Ой, да ладно! А отец у тебя машину, как ветеран получил! Когда ещё!

- Чё ты к этой машине привязалась, как дура! Да ей уже в обед - сто лет... ржавая вся!

- А у меня и такой нет... и дочка болеет без конца!

- Таскаться меньше надо было!

- Что?! Сама-то, небось, с этим туркменом... а?

- А что ж ты, блядь, к нему клеилась на дне рождения?!

- Сама ты блядь! Я...

(телефонный разговор)

- Ну, козёл!

- А чё, козёл?.. нормальный ход! Всё равно их там в Кольцово всех постреляют...

- Да хуй там!

- Чё ты орёшь?

- Сам ты орёшь... козёл!

- За козла получишь... ты, пельмень!

(смех)

- И куда они полетят, а? Ты башкой своей думал?

- Это... ну... ну, не знаю, они же что-то там кумекали! Не, я бы ни за что не остался...

- Слышь, Копыч, а чё по физике задали?

- Не помню... Радику позвони, а?

...

- Вовка, ну зачем тебе автомат и граната... ты же остаться решил? - устало спросила Светка щурясь на мониторы и привычно переключая камеры.

- Не знаю, - тоскливо пробормотал Вован после тягостного молчания. - Сдаваться не хочется...

- Ну и езжай со всеми?

- Не... не верю я...

- Правильно делаешь, Володя, - тихо сказал Гошка.

На шее у него висели наушники. Круглое лицо было почему-то виноватым.

- Мы же всё-таки пресса, мы тебя не оставим...

- Пресса! - зло фыркнула Светка. - Ты ещё про четвёртую власть расскажи... Хуйня всё это.

- И что мне делать теперь? - совсем тихо спросил Вовка.

- Не знаю, Володь, - честно сказал Гошка.

- Не трави душу! Что ты, блядь, без мыла в жопу лезешь? - повысила голос Светка. - А ты не ссы, Вован. Ну, виноват... Что теперь, кровью блевать что ли? Не под расстрел же...

В режиссёрскую заглянул Мустафа.

- Ну, мы пошли. Выметайтесь.

- Гошка, ты иди... а я с Вовкой останусь. Знаю этот спецназ... при мне они его не тронут...

- Москвич сказал, всем идти, - растерянно протянул Мустафа, оглядываясь на взъерошенного Филона.

- Ты чё, Вован, иди лучше с нами... - просунул голову Филон. - Дисбат хуже тюрьмы!

- Я сказал - останусь, значит, останусь, - медленно, как во сне, проговорил Вован. - Я прямо в студии сяду. Ты, Свет, иди... камеру только оставь... чтобы видели меня...

- Ну, пошли тогда, - встала Светка, - не хуй тянуть. Сяду с тобой, пусть вваливаются.

- Москвич сказал... - завёл своё Мустафа.

- Ну и засунь его себе в жопу! - рявкнула Светка. - Давай, Гошка, что расселся?

Гошка хотел что-то сказать, но только вздохнул и вдруг начал протискиваться мимо Светки и Володи к окну.

- Эй-эй!.. - неуверенно подал голос Мустафа.

- Сейчас... я только... вот...

Гошка пошарил мышью Сашкиного компьютера, раскрыл пару каких-то таинственных икон, кликнул... и печальная музыка тихо заплакала в пустой студии.

- Ну... и зрителям будет слышно, и вам... там, в студии... я по обоим каналам, - не глядя ни на кого, пробормотал Гошка. - У меня только там... одна попса... но хорошая... удачи тебе, Вован, ладно?

...

Все уже были в коридоре, когда Москвич вдруг вернулся в студию.

- Вован... ты как?

- Нор... мально, - медленно сказал Вовка.

Он уже сидел в студии на диване рядом со Светкой. Перед глазами у него всё плыло, как в бреду... как тогда, когда второклассником он болел гриппом. Звуки доносились сквозь слой мутной воды. Лицо онемело. Сердце бухало... немного тошнило... как на качелях...

- Ну... мы пошли... Ты... - Москвич махнул рукой и повернулся к выходу.

Уже в дверях он обернулся и виновато промямлил:

- Володя?.. Ты это... удачи! - и вышел, осторожно закрыв зачем-то дверь.

(спецсвязь)

...

- Сохатый! Могу снять их в коридоре. Как два пальца...

- Отставить самодеятельность! Вести наблюдение. Студию будете брать по команде, понял?.. БМП-шка отъедет - тогда дам отмашку... И это... аккуратнее там, мужики... Чинно-благородно. Пацана не калечить. Эфир не отрубать, понял? Пока не выведете. Пусть видят, что у нас всё тихо и мирно, как в аптеке...

- Понял... Слышь, Сохатый... пиво тут чьё-то в сумке... э?

- Разговорчики! Нашёл время трепаться...

...

(на крыше 'Рубина'; 6-9 этаж - телекомпания 'Студия-44')

...

- Имеем право! Мы - 'Студия-44'...

- Я вам русским языком говорю...

- Да отойди ты... Камеру! Роман! Камеру!... Блядь!...

- Эй-эй! Ты чего!

- Не трогайте его!

- Уйди, дура!

- Не трогай её, ты!!!

- Я вам русским языком...

- Нам Ванников разре... Роман, камера!!!

- Мужики... мужики... тихо... Мы с вашим Аржанниковым и не такое снимали...

- Ты чё, не понял, а?

- Ксюха, звони! Хули ты... Ванникову звони!!! Ты!! Убери р-р-руки!!!

- Так... что здесь происходит?

- Слышь, майор... чё за хуйня?!! Мы на своей крыше, между прочим!

- У нас есть разрешение от Ванникова! Вы не имеете права!

- Спокойно! Спокойно - я сказал! Стоять!!! Разберёмся...

- Ксюха!

- Алло!... Уйди... уйди а то прыгну!!! Алло! Это телекомпания... это Ксения беспоко... что?.. Нам снимать не дают... вы же говорили!.. Да! Да! Нет! Мы на крыше!... Да! Сейчас передам! Держи трубку!.. Коз-з-зёл... синяки теперь будут... урод...

- Майор Першин слушает!.. Да... да...

- Блядь, пропустили всё... Что там? Не вижу ни хуя...

- Вышли! Вышли! Я Андрея вижу! Тарас... девочки... Роман, ты поймал?

- Держу... держу...

- Товарищ генерал, я...

- Роман, наезд... плавно... Ксюха, дай бинокль, а?

- Свой надо иметь... Ой, смотри - Инночка!!! А Вика, Вика где?!

- Блядь, полна крыша народу... не толкайтесь, ёбнемся...

- АТР-овцев пропустите! Эй, мэрские! АТР пришёл!

- Не хуй опаздывать, Вадик!

- Да нас там менты, внизу... смотри, смотри! Оксанка ревёт!

- Что там? Что?

- Товарищ генерал, мне...

- Мужик! Иди ты на хуй со своим телефоном! Орёт тут над ухом... вон туда отойди!

- Ты мне попизди ещё, придурок!!! Всякое говно...

- Ксюх, дай бинокль, а?

(разговор в деревне)

- ...подгоняют танк... они в него - прыг! Ну, башню повернули и пошли крушить... прямо к Белому дому...

- Это в Москве что ли?

- Сам ты в Москве, Семён!!! В Свердловске тоже Белый дом есть. Они в каждом городе есть, понял?.. Да выключи ты пилу! Заебал...

- И чё?

- Ну, саданули из пушки. Так, мол, и так - долой олигархов! Деньги - народу! Мафию к стенке! Крестьянам - землю! Пенсию - по тыще долларов!

- Да ну... прямо-таки и по тыще...

- А хули? Нет, ты, Семён, скажи - хули не по тыще, а?!

- И чё, и чё дальше-то?

- Ну, что... с самолёта и покрошили всех на хуй... народ хотел их поддержать, да всех войсками прогнали. Из Москвы войска прибыли. Зверюги! Все здоровенные... в Чечне воевали...

- По тыще, говоришь... эх... это бы неплохо...

- Да-а... блядь, у нас и телевизор-то ни хуя не показывает...

- Так это ж по ихнему телевидению показывали, по свердловскому... здесь-то ты - хуй, что увидишь...

...

Для зрителей был виден только диван весёленького зелёного цвета. Рядом с ним грудой лежали зайцы и медведи, высовывал морду оранжевый крокодил. Еле слышно пела Глюкоза: 'Серый вокзал... зализал холодными ветрами... секретами...'

На диване сидела хмурая Светка, обнимавшая за плечи Володьку. Видимо, кто-то зашёл в дверь, потому что она подняла голову, и чёрные глаза её полыхнули яростью.

- Пошли вон! - крикнула она, ещё крепче прижимая Вовку к себе. - Дайте ему хоть немного времени, сволочи!

В кадр вдвинулось плечо в камуфляже. Чей-то голос спокойно произнёс:

- Ладно, Светик, мы подождём... спокойно... не кричи...

Светка что-то шептала Володе, косясь прямо в камеру. Лица солдатика не было видно, он прятал его на груди у Светки... и вот бесшабашная, грубая Светка тоже заревела, размазывая тушь по щекам и обнимая ходящие ходуном мальчишеские плечи. Володька что-то сказал сквозь всхлипывания, и Светка затрясла лохматой головой:

- Нет-нет-нет! Не вздумай, дай сюда! Господи, да что же это такое!..

Вовка поднял голову и показал прямо в камеру, тому, невидимому, стоявшему у двери, обе руки с побелевшими пальцами. Неслышно упала на ковролан чека гранаты.

- Эй-эй, парень, ты чего!.. - послышались торопливые голоса.

Камеру слегка задели, она дёрнулась.

- Уходи, Света... - прошептал Володя. - Тебе не надо тут.

Нестерпимый ужас плавал в его глазах. На щеках блестели грязные разводы слёз. Он прижал гранату к груди, осторожно освободил левую руку и попытался оттолкнуть Светку.

- Вовка... - севшим голосом сказала Светка, - Вовка, блядь, что же ты делаешь?...

- Один... я один хочу... - глядя вбок бормотал Володя, - а ты иди... иди... не надо тебе здесь..

Он повернул голову и посмотрел ей прямо в глаза. Светка замерла. Потом осторожно взяла его лицо в ладони, поцеловала в губы - быстро, едва касаясь. Вовка тихо прошептал что-то... не слыша сам себя...

- Хорошо, - медленно сказала она.

Светка поднялась и несколько секунд стояла, глядя зрителям в глаза. Безумно красивая какой-то сумасшедшей, дикой красотой...

'Тай... тай... тай на руках моих снег... тай, превращайся в слёзы...

ответы мои...

серый вокзал наказал твоими обманами... ранами...

ждать и курить... не забыть - зрачок сокращается -

не считается...'

- Смотрите, да? - сорванным голосом крикнула Светка. - Шоу, блядь, смотрите?!

Она шагнула к камере и изо всех сил толкнула её обеими руками. Изображение косо ушло куда-то вверх, потом дёрнулось... на секунду покрылось рябью...

Камера лежала на боку. Звук исчез.

Видна было часть пола, какие-то кабели, смятая бумажка от шоколада, несколько сиротливо приткнувшихся к дивану пустых бутылок ... сапоги.

Обычные пыльные армейские кирзачи... и над ними колени Володьки и часть руки, прижатой к груди...

Несколько секунд всё было неподвижно.

Потом изображение исчезло...

...

На всех экранах в городе шёл снег.

'... тай на руках моих снег... тай, превращайся в слёзы...'

...

Горбом выперли сквозь алюминиевые рамы серые клочья стекловаты и чёрные пузыри звукоизоляционных матов. Сквозь щели и трещины просачивался желтоватый дымок. Бьющуюся в истерике Светку спецназовцы тащили вниз по лестнице. Она вырывалась из рук, запрокинув голову, и ребята с трудом удерживали её...

...

Прямой эфир закончился.

...

(больница, телефон)

- Алло! Это ма-а-а-ама?

- (устало) Я, зайка, я!..

- А ты когда придё-о-о-ошь?

(в трубке шуршание, стук, приглушенный женский голос)

- ... куда же ты? Вот, стрекоза!... Светочка? Она за кошкой бегает, еле-еле к трубке её дозвалась!

- Ладно...

- Светочка, я сейчас приеду! Как ты? (всхлипывание)

- Нормально.

- Светочка...

- Ой, ладно, мам... хватит... Слушай, Олег звонил?

- Звонил, летит уже, наверное... у них там буран... или, я не знаю, в аэропорту сидит...

- Хорошо. Поняла. Слушай, мам...

- Что, Светик? (всхлипывания)

- Я скоро приеду... тут машину дают... обещали... В общем, там у меня в столе... слышишь?

- Слышу, Светочка, слышу...

- Там это... презервативы... пачка. Выкинь их на хуй. (усталая, давящая пауза) Я детей хочу.

- Господи, что ты говоришь... у тебя нервный срыв...

- Выкинь, слышишь?!

- Выкину-выкину!

- Детей хочу... сестрёнку Лерке... и братика...

(в трубке чей-то мужской голос: 'Ну, куда же ты, мать, после укола?... Ты же еле языком ворочаешь! Вот поспишь немного - тогда... ну, давай-давай, приляг...')

- (вяло) Мам... я посплю немного и приеду...

- Хорошо-хорошо... (плачет)

- (еле слышно, медленно, уже засыпая) Не реви, мам... у тебя что, в голове дождик?.. А я решила - Ленка будет... дочка... и Вовка...

...

(больница, разговор)

- Отъебитесь вы все от неё!..

- Я следователь, мне нужно...

- Мне по хуй, кто ты, понял? Я здесь командую!

- Предупреждаю... я...

- Слушай, ты... когда ты подыхать начнёшь, знаешь, кто между тобой и смертью будет? Я! За четыре с половиной штуки рублей буду тебя откачивать... Иди отсюда... пациент хренов...

- Кх-м... Почему 'пациент'?

- Все мы потенциальные пациенты, понял? А так же предмет интереса патологоанатома, понял?.. И не дави на меня! Охота поорать - вон, на площадь иди!

- Да ладно тебе...

- Ну и ладненько... До утра - никаких разговоров. Слушай, погоди, ты что куришь, служивый?.. О-о-о... неплохо милиция живёт! 'Ротманс'!

- Да это для понта... так-то я 'Балканские'... подешевле... А где здесь курят?

- Пошли, покажу. Покурим... учти, на халяву я курю не по-детски... А Светку не трожь, понял? Пусть спит... я ей лошадиную дозу вколол... Слушай, а парнишка этот, Володя... как?

- Как-как...

- Понятно... у нас тут всё отделение выползло, когда её привезли... бабы ревут, мужики матерятся, менты орут... кошмар!

- Да... парнишку жалко...

- Не то слово... Слава Богу, моему ещё пять только...

- Моему - два с половиной... слушай, у тебя стаканчика где-нибудь нет? У меня тут... во фляжке...

- Хуйня у тебя во фляжке! Пошли, спиртиком помянем парнишку...

...

...

- Маринка, не реви... все под Богом ходим... О-хо-хо... ну, за упокой...

- Чёрт... крепкий...

- А то!.. Это тебе не МВД, у нас в ординаторской - всё на пользу...

- Марина... вас ведь, Мариной зовут? Вы не плачьте...

- Не реви Маринка... а? И так тошно... и всю ночь ещё дежурить...

- У меня племянник... в а... в а... в армии... Машка - дура... а родила... а я... а я...

- Ну-ну... вернётся он, что ты, ей-богу... я сам служил...

- Ребята... Маринка, подожди реветь, у тебя три послеоперационных сегодня!.. Давай, выпей, умойся... Так, подождите... Где тут этот диск... ага! Вот, давай, поставим - и как следует... по христианскому обычаю...

- Ты чего?

- Подожди... где она... вот! А теперь тихо. Стаканы берите и молчите.

'...тай... тай... тай на руках моих снег... тай, превращайся в слёзы... ответы мои... серый вокзал наказал твоими обманами... ранами...'

- Та самая, да?

- Да.

'... ждать и курить... не забыть - зрачок сокращается - не считается...'

- Ты ничего?

- Нормально...

- Командир не выебет?

- Да пошли они все на хуй... ребят жаль...

- Всех жаль...

'... прямо под облака залетела луна, пока

я попробую зажигать

звёзды...'

- Ребята... а она... Светочка... мне сказала, что ей Володя шептал... ну, там... вы же видели...

- Что, Мариночка? Господи, да не ревите вы...

- 'Я тебя люблю'...

...

(Останкино)

- '... по только что полученным данным, один террорист покончил с собой'... Марат. Я не буду. Это читать.

- Окстись! Ты чего?!

- (сдавленно) Я. Не буду. Это. Читать.

- Блядь, до эфира пять минут, ты с ума сошла... стой, стой! Ты куда?! Что это она, а?

- Марат, что там?

- Да вот... заревела и убежала...

- Что?!! Вы что там, охуели все?!!

- А что ты на меня-то орёшь, а?!! Нет, ты-то что на меня орёшь?! Я что ли, блядь, эту хуйню написал???

...

'Среди нас есть лгуны и немало воров

И никто из нас - не герой, -

Но в жизни раз - ждёт гибель нас,

(Что, надеюсь, не будет со мной)'

Р.Киплинг

Из компьютера Андрея Н. (1999 г.) Файл - приложение к письму Ольге.

ЛЮБОВНИК И ЛЮБОВНИЦА

Он представил себе, как это будет выглядеть в казенном милицейском документе:

"... сего и прилагается найденная запись. Указанный документ сохранялся в домашнем компьютере в виде файла "Дневник.txt".

По заключению ............ указанный файл можно считать принадлежавшим гражданину П-ский.... Причина смерти - самоубийство".

27.11.97 г. (исправлено на 27.11...... г.)

Сам не пойму, почему я только что напечатал именно предыдущую дату? Долго сидел перед компьютером и размышлял, что могло быть именно в этот день ровно 8 лет назад? Что случилось такого, что я смог вдруг, - подсознательно, не иначе! - простучать по клавишам именно эту дату: 27 ноября тысяча девятьсот девяносто седьмого года?

...

достал хранимые перекидные календари...

...

...мы были с ней целых три дня... Господи, да мы почти не слазили с дивана! Смотрели видео, пили сухое вино... бегали вместе под душ...

А теперь она замужем.

... во мне всё разорвано в обжигающие клочья...

...П-ский вылез из ванной, стараясь не думать о том, как будет холодно в коридоре, а потом, всунув горячие ноги в тапки, быстро прошел на кухню. Больше всего его поразило то, что там всё было по-прежнему. Также уверенно и буднично горел свет, бросая желтые полосы по стенам...

Они купили эту "люстру" (так гордо, во всяком случае, значилось у этого изделия, как в ценнике, так и на этикетке) в 1988 году, в те дни, когда счастливыми "ответственными квартиросъемщиками" покупалось всё - от держателя для туалетной бумаги до контейнера для овощей. Ему как-то сразу понравилась именно эта штука. Во всяком случае, (празднично-янтарный шар, внутри стенок которого были видны редкие, но, почему-то успокаивающие, пузырьки) этот шар был красив при подсветке солнцем, прорвавшимся внутрь магазина. Когда он впервые ввинтил в "люстру" лампочку на 100 ватт, - хотя по инструкции полагалось "не более 60-ти", - то в восторге позвал жену: " Смотри - у нас солнышко на кухне!"

... Где-то на другом конце города она пожала плечами и повесила трубку. Надо было резать кабачки. Папа и мама должны были прийти с минуту на минуту, а она зачиталась чудесной книгой с большими яркими иллюстрациями и уже начала просматривать и прочитывать страницы, посвященные Парижу, когда позвонил П-ский. Какое-то чувство досады поднялось где-то там внутри. Чёрта ли он звонил? Вот уж не было печали - тратить сегодня такой вечер на его заморочки. Однако, что ни говори, но пора было браться за дело, а то мама скажет сегодня что-нибудь ядовитое, отчего иногда просто опускаются руки и чувствуешь себя маленькой девочкой, описавшейся прямо в новые трусики, купленные накануне и именно под светлый праздник - день рождения...

Набрать номер телефона. П-ский никогда не думал о том, что это - так значительно, почти торжественно - Я Набираю Номер Практически С Того Света...

На несколько томительных, но пустых, - абсолютно пустых, - секунд, он забыл её номер телефона. Пугающе и совершенно неожиданно, из мозга вымыло всю информацию.

"А может быть, и Она - тоже ненужная мне информация?" - прошелестело в голове, но внезапно он вспомнил и с облегчением нажал на клавиши.

"Зачем мне Она?" - подумал он. Где-то за левым ухом отчётливо всплыл Её счастливый, чуточку заспанный, голос:

- Ой, подожди, у меня сотовый пищит!

- Пусть пищит... на то он и сотовый...

- Это Дима меня, наверное, ищет.

- Пусть ищет... не муж, поищет.

- Ну, чего ты такое говоришь! - она почти плачет. - Ты... Ты... пусти, мне же нужно с ним пообщаться!

"Общаются они, - привычно и горько подумал он. - Только пружины скрипят, - вот и всё ихнее общение... Как же - молодожёны!.. "

Он постоял немного у входа, в самом дверном проёме, чувствуя капли воды стекающие по ногам, щекоча, как надоедливые насекомые...

Немного испугавшись, что по левой ноге стекает кровь, он нагнулся и тщательно осмотрел жгут, свёрнутый из полотенца. Несмотря на то, что полотенце было немного испачкано кровью, основная струя не вытекала. Странно, он так и не смог резать руки... а вот вздувшиеся у колена варикозные вены - привет от юношеского увлечения атлетикой - резанул легко...

"Интересно, как долго можно ходить с такой штукой? - вяло подумал он. - Долго, наверное. Как-то ведь выживали все те, кто был ранен на заре хирургии. Вот уж, поди, раны были, - будьте любезны! И колотые, и рваные, и рубленые, и прочие..."

Впрочем, он сразу же забыл об этом, когда взял в руки вилку от телефонного шнура. С ощущением чего-то нужного, но необъяснимо глупого, почти детского, он воткнул её в розетку, ожидая, что тотчас вздрогнет от телефонного звонка. Но, подождав несколько секунд, он с облегчением услышал только привычное урчание пустого холодильника.

"Не звонит", - подумал он, прислушиваясь, не разрастётся ли внутри чувство горечи, неприятное, как изжога. Но всё было тихо. С удивлением он поймал себя на мысли о том, что ему хочется съесть что-нибудь сродни салату из помидоров....

Ты просто пуст, как консервная банка, и мёртв, как сухой таракан за шкафом!.. Как кабачки ... но у них - красная плоть, густые, странно живые, - в отличие от тебя, - капли...

... Сколько крови помещается в одном человеке? Он часто задавал себе этот вопрос. Наверное, не меньше двенадцати литров? Вроде бы, он где-то слышал об этом.... Однажды он набрал воды в ведро и вылил его в закупоренную ванну.

Получилось, до удивления, ВСЕГО НИЧЕГО...

Потом он вспомнил, - или ему показалось, что он вспомнил, - что читал о том, что человеку достаточно потерять 5 литров крови, чтобы умереть. Тогда он выдернул черную резиновую затычку из ванной и, подождав, когда вода спадёт чуть больше половины от прежнего, снова заткнул её. Вышло ещё непристойнее.

"Неужели это всё?" - подумалось ему: "Господи, да это всё равно, что покончить счёты с жизнью, истекая насморком!

Все желания; всё сбывшееся, и ещё более - несбывшееся; все возможности, заложенные в меня, и неизвестно каким образом, протекшие сквозь пальцы, - вся это длинная-длинная дорога от рождения до сегодняшнего дня; все те мелочи, которые известны только мне, и всё то огромное, что касалось моей жизни и было известно столь многим, - всё это легко сбулькивает в дырку от ванной?

Весь объем крови = объёму десяти-пятнадцати бутылкам пива?!

Он схватил стакан, убегая от новых противных мыслей и стремясь преградить им путь, растворить в той прозрачной одури, что мелко плескалась в стакане.... выпил, давясь и жадно....

... его чуть-чуть не стошнило. Непередаваемый вкус водки, неискренней, как ацетон, и неприятной, как блевотина, моментально обжёг горло. Ища, чем бы заглушить этот запах, он наклонился и втянул в рот мыльной воды. На мгновение ему показалось, что привкус мыла

(идеально смягчает кожу и защищает всю семью... у неё теперь семья... муж... объелся груш... убивает все известные нам микробы)

изначально, - всегда, - был присущ водке. Тягучие позывы подступили к горлу, и он выплюнул воду, но и у слюны теперь был водочный привкус...

- Он звонил мне. Не люблю, когда он много выпьет.

- Ругался?

- Нет. Плакал... ну... там... в общем, сам не свой. Я не поняла ничего. Испугалась вначале...

- Ну, и женился бы он на тебе сам. Сколько можно!

- "Ой, у меня семья, сын..." (пауза) А я с мужем развожусь.

- Ты серьёзно?!

- Да. Только ты не говори никому, а то начнут: "Три месяца замужем и уже разводится!.."

- Ну, Ленка, ты даёшь! А П-ский знает?

- А что я ему, докладывать что ли должна?

- Ленка, на кой чёрт ты вообще замуж выходила? П-ского не узнать... а такой весёлый мужик был. С Димкой сколько лет ты знакома...

- Ну, хватит!

- Да я ничего... неожиданно просто как-то...

- П-скому, конечно, удобно было! Жена есть. Любовница есть. Ходит за ним, как собачонка!... Удобно!

- Леночка, ты не права. Он же тебя любит... Вы же пять лет вместе работаете... Ой, Ленка, счастливая ты...

- Ага... прямо хоть делись, счастьем-то!

- Нет... всё-таки два мужика... и оба души не чают... а я, вот...

- Любит - женился бы!

- Ну... ты же вышла замуж... за Диму... А если бы ты за П-ского выскочила? Ты бы к Димке тайком бегала, да? П-ский тебя на сколько лет старше? А Димка - пацанёнок. Он же младше тебя на два года! Ты бы к нему и бегала! Ведь, правда? Правда? Что молчишь?

- ... правда...

- Ой, Ленка.... Мне бы так....

"... оказана первая помощь... Сшиты сосуды....

Пострадавший отправлен на амбулаторное лечение......

Нервный срыв..."

- Алло!

- Привет. Ты чего на работу не пришёл? Тут из "Синтекона" уже звонили. Ролик утвердили, теперь надо с Максом обсуждать... Ты чего, опять пьяный? Как вчера, да? Ты это специально, чтобы меня позлить?!

- Лен... я сегодня не приду...

- Похмелье, да?

- Не кричи на меня, ладно? В общем... ну...

- Может, тебя жена не пускает... в таком виде?

- Леночка, не кричи так громко, у меня голова раскалывается... В общем, я вчера себе вены резал...

КОНЕЦ

.....

(Ольга) Господи, как я ревела, прочитав этот рассказик, подготовленный Андреем для какого-то конкурса 'молодых сетевых талантов... Нет, видимо, Андрей - непроходимый тупица. Ну, написал... зачем было мне-то подсовывать? Признания захотел, дубина... чтобы в рот смотрели, затаив дыхание... тьфу!.. Господи, не забирай его у меня!

.....

(Андрей) Господи, увидеть бы её сейчас.... Хоть мельком, хоть издалека! Такую... всю знакомую... с ног до головы... 'Нет ни одного квадратного сантиметра твоего нежного тела, мною не целованного', - как-то сказал я ей...

.....

Антон Алексеевич Басов был недоволен собой. Что-то пошло не так. Уж, казалось, всё было сделано 'на ять', как любил говаривать 'имиджмейкер и консалтер', а в прошлом - аспирант кафедры биологии Уральского университета, Жора Лыткин.

- Антон! Дай мне казус белли... и я пропиарю... сделаю тебя хоть губернатором! - орал пьяный Жора на новогодней басовской вечеринке. - Ты только брось эту хуйню - интеллигентское прошлое... брось! Оно тебе надо? Электорат любит дерзких, электорат любит наглых... насильников он любит, чу?.. Нет, ты понял, да!? Вожак-павиан... в стаде, нет, ты понял? Он ломает под себя другого самца и совершает с ним ритуальный гомосексуальный контакт... и все мартыш... тьфу! - павианы - ап... ап-ло-ди-ру-ют... Ты - крутой... но - не ж-ж-жесток-кий, понял?..

Казус был.

Казус был - будьте любезны.

Пиар-возможности превышали степень риска в разы... только давай!

Рисковать собой на глазах у телезрителей, гасить конфликт, произносить речи, достойные быть включёнными в фильм 'Переговорщик' по своей успокаивающей тупости... блядь, да это мечта каждого смелого политика!..

Ребят только жалко.

Эх, давно он не бывал на АТР, предпочитая выступать, как депутат Госдумы, где-нибудь на более рейтинговой 'Студии-44'... или у этого, как его... в очках который...

В общем, плохо мне, плохо... Они же живые, они же такие... они... они в глаза смотрят - прямо внутрь... туда, где не депутат я никакой, а просто Антон Басов...

Антон! Они же смотрят на тебя не с надеждой, нет! Они же забыли, что тебе и 40 лет не исполнилось. Ты же для них не Власть, не Порядок!

Ты же для них просто... друг.

Ты приехал.

Сам.

Ты же теперь с ними. Думаешь, они не подумали... ну, так, мельком... не подумали о том, что ты пропиариться хочешь?

Ну, да! Подумали... а потом - потом ты просто БЫЛ с ними..

И с ужасом понял, что это - твои ребята... они нравятся тебе... ты же жалеешь уже, что приехал!!! Если с ними что-то случится, тебе же не всё равно уже будет!!!

Кирилл помогал тебе сумку тащить... когда их отдела новостей перебирались... он что, эту сумку тащил потому что ты - Власть?

Вика первой в коридор вышла, когда двоих заложников выпускали. Помнишь, как она тебя отодвинула, помнишь? 'Ты депутат, а я - фельдшер и женщина'. Она в тебе депутата видела?

А как Яна окрысилась на Филона, когда он тебя стволом в спину ткнул? Босса защищала?..

Янка... сумасбродная, красивая и вечно летящая куда-то на крыльях вдохновения... Янка ревела, когда я ей звонил...

Ну, у баб всегда глаза на мокром месте...

... циничным хочешь быть?..

...Янка их всех знает не первый год...

...она их знает такими, какими я их узнал сегодня...

...они сказали вчера: 'Мы все остаёмся здесь'...

Ох, блядь, ребята, что вы делаете со мной?! Зачем же вы так? Я же просто политик... для меня все люди пешками должны быть!!.

Нет, не пешками... это слишком глупо звучит...

'Статистическими средними величинами'?..

Нет...

'Россиянами'...

'Р-р-рос-с-сияне! - как гнусаво-раскатисто произносил Ельцин... - Я уже подписал Указ о том, что...'

...

Да. Россиянами.

Только теперь без кавычек.

Теперь я знаю, ЧТО именно имел в виду тот фронтовик, в Серове - 'друзей на смерть посылать, чтобы приказ выполнить'...

...

Ну, уж нет! Никто сегодня не умрёт. Не умрёт - и всё тут. Точка! Не хочу, слышите? НЕ ХОЧУ!!! Кирилла не отдам, Вику, Оксанок обеих... Пашку этого перепуганного, Светку, Инну... не отдам НИКОГО, и всё тут!

...

...и они там, на фронте, так же думали, да?

...

...мои сейчас дома с ума сходят...

...

...какая она, Смерть?

...

(сотовый)

- Мишка! Слышь? В студию будут входить. Там двое. Девушку звать Светланой, - режиссёр, - и Владимир... ну, Вован. Предварительная готовность - пять минут.

- Тут обзор говённый, Тарас... ни черта не видно... дерево заслоняет.

- Ничего, ты подъезд держи... и окна, - на всякий пожарный... Спецназ наготове... наверное, вот-вот выходить будут.

- Да говорю тебе - дерево! Я от БМП-шки только жопу вижу!

- А окна?

- Что окна? В них-то, блядь, точно ничего не видно...

- Мишка, не выёживайся! Твоя камера на самом удачном месте... тебе лучше всех вход видно!..

- У меня только две кассеты.

- Ну и пиши на них... что - в первый раз замужем?.. Мишка? Алло?

- Да слышу я...

- Мишка, мы же, бля, на 'Тэффи' работаем! Слушай сюда: Эдика на хуй пошлём... отмонтируемся - и я прямым ходом в Москву!

- 'Тэффи'... У меня штатив - говно - сколько раз я говорил... А Светку я знаю. Мы вместе с её Данилом на Шайтан-камне снимали... я ещё у них на дне рождения был...

- Мишка! Выходят! Бля, выходят!!! Ты снимаешь?!

- Да вижу я... вижу... не верещи...

('Наша газета', статья 'КОНЕЦ ПРЯМОГО ЭФИРА!')

'...бледные, с синяками под глазами, со следами пережитого на лицах, они встали шпалерами, перекрыв короткий проход от стеклянной двери подъезда до входа в БМП. Вы уже наверняка видели эти, ставшие историческими, видеокадры ребят, обнимающихся и плачущих от радости; отважных спецназовцев, закрывающих их своими телами и оттаскивающих за пределы сектора обстрела; удаляющаяся БМП и рванувшиеся за ней машины милиции и спецслужб...'

(Оксана К., предварительные показания)

- Оксана, успокойтесь. Всё позади. Вот, воды попейте...

- Мы же все вместе хотели... Слышь, командир, только не стреляйте в них, слышишь?!

- Тихо-тихо! Никто стрелять не собирается...

- Мы поедем... мы поговорим с ними, слышишь? Что вы нас здесь держите?! Мы в Кольцово... мы... мы же все вместе должны быть!

- Ну, все бы вы были Москвичу только помехой...

- (тоскливо) Эх, пацаны... ну не козлы ли?... Мы же говорили - все вместе...

- Оксана, вы поэтому плакали, да? Там, у подъезда, вы поэтому плакали?

(Инна М., предварительные показания)

- Инна, вы, пожалуй, лучше всех держались.

- (устало) Ну, и?

- Москвич ничего не упоминал при вас?

- Он много чего упоминал.

- Извините... Он не говорил, куда хочет направить самолёт?

- Нет, гражданин следователь, не говорил. И не надо смотреть на меня так, будто это я сама там с автоматом прыгала! Я устала, как собака, родители с ума сходят... а я тут с вами сижу и мечтаю о ванной...

- Ну, может из разговоров.... Нет? Угу... вот здесь распишитесь, пожалуйста... Кстати, Аркадий Ильич в 'Мемориале' не ваш ли родственник?

- (равнодушно) Евреи все - родственники... тем и живём.... (встаёт) Вы мне вот что скажите - они живы? Ребята наши... и солдатики эти... живы?

- Антон, - дёрнулась Яна, - возьми меня за руку, а?

Антон стиснул узкую горячую ладошку.

- Страшно?

- Не то слово... - пробормотала Яна. - Ты видел там спецназовцев?

- Не успел... - виновато сказал Антон. - Мы с размаху в эту железяку вбежали...

- А я видел, - хохотнул Филон, идиотски улыбаясь. - Круто, бля...

Пальцы его теребили ремень 'Калашникова'.

- Они... они как роботы... лиц не видно... - прошептала Яна, но в грохоте двигателя БМП никто её не услышал.

- Всё будет нормально! - прокричал Кирилл. - Раз сразу по башке не дали - будем жить... до Кольцова во всяком случае!

Мустафа нервно зевал... Ему страшно хотелось по-маленькому... как всегда, когда он волновался. Попроситься выйти? Притормозите, мол, пожалуйста, я отолью... Они-то, может, и притормозят, да Москвич разорётся...

Ой, ё-моё, как ссать охота!

Обидно - десять минут назад даже намёков не было... и зевота напала...

Вдруг вспомнилось, как точно так же, незаметно для себя самого, зевал отец - начальник смены уранового обогатительного цеха комбината имени Ленина, - когда в поезде на самой границе с Россией их шмонали какие-то, одетые в пятнистую форму, небритые люди.

- Русский я, русский, - судорожно позёвывая, говорил отец... и машинально дёргал пуговицу воротника рубашки... глаза его были огромными, блестящими и безумными... - Жена у меня узбечка, а сам я русский. Вот, в Россию едем... товарищи. В России будем жить... это родина наша, это не Узбекистан... Вот, Миша у нас Пушкина любит... правда, Миша? Миша, прочитай что-нибудь, да?.. Ну? 'Ночевала тучка золотая...', а, Миша? Как там дальше?

А Миша, - теперь Мустафабилятнерусскичуркаёбанный, - только кивал головой, не в силах оторвать глаз от несчастной пуговицы, и с ужасом чувствовал, как вот-вот напрудит в штаны...

- Вована-то, поди, повязали уже! - заорал вдруг Малый и смутился... прозвучало чересчур громко и как-то визгливо.

- Он же сам захотел, - сразу помрачнев, ответил Филон. - Теперь уже поздно...

В БМП они заскакивали быстро. Воздух сверлил писк автомобильных сигнализаций. Видимо все легковушки, толпившиеся обычно у входа в кафе 'Золотой ключик' немилосердно распихали по сторонам, освобождая проход для БМП.

В последний момент Антон сделал попытку оттолкнуть Вику, но она, свирепо ощеряясь, решительно впихнула его в машину:

- Покомандуй мне тут ещё!

Всего их было пятеро: Андрей, Кирилл, Вика, Антон и Яна.

- Куда же тебя, Яночка-Тыночка, несёт? - пробормотал Андрей, и внезапно притянув её к себе, поцеловал в щёку, шепнув. - Янка, ты с ума сошла...

Вика вдруг разревелась. Она ничего не могла с собой поделать - слёзы лились сами. Было обидно... по-детски обидно, Андрей, ты не думай, что это из-за того, что... просто само собой ревётся... Янка - хорошая девчонка.... Просто... просто обидно... и страшно...

Страшно. Страшно потому, что начиналось самое главное... и где-то уже, наверняка, орали в микрофон: 'Готовность номер один! Снайперам приготовиться!'

Молчаливый, коротко стриженый водитель БМП, одетый почему-то в штатское, смотрел только вперёд. Чувствовалось, что ему неуютно... в сантиметре от его затылка дёргался ствол автомата Москвича. Машину слегка качнуло, ствол царапнул шею чуть ниже волос... загривок водителя сразу взмок, он втянул голову, но не обернулся.

Кирилл нерешительно обнял Вику за плечи:

- Ну... что ты? Не надо... ладно? Ты же у нас... вон, какая боевая...

- Вни... ма... ния не обращай, - всхлипнула Вика и уткнулась в пропахший табаком пиджак Кирилла, - Сейчас я... сейчас... истерика это... я сейчас...

- Ты лучше уж пореви... легче будет...

Двигатель ревел мощно и гулко. Где-то за бортом завывала сирена...

'Если совсем припрёт - прямо тут поссу!' - думал несчастный Мустафа.

- Вика...

- Что, Кирюш?

- Ты красивая...

- Нашёл время...

- Не... сейчас как раз и надо это сказать...

- Дурачок ты, Кирилл... я битая-перебитая вся... потасканная...

- Не наговаривай на себя... ты же знаешь, что я не люблю врущих женщин...

- Ох, Кирилл-Кирилл...

- Не говори ничего...

...

- ...когда всё кончится - никому не позволю за тобой волочиться... никому теперь не отдам...

...

(спецсвязь)

- ... в Гавану, скорее всего!

- Да брось ты!

- Нет, это точно. Процентов на девяносто! Наши всё у него дома перерыли. Опрошены все, кто хоть как-то с ним знаком...

- В Гавану, говоришь... Хрен знает, что за дурь... Ну-ну, посмотрим, чего твои аналитики стоят! Хм... в Гавану...

- В этом есть определённая логика, во всяком случае, с точки зрения Москвича! Он же зелёный ещё... пацан! Куба теперь с нами не дружит, вот он и думает... И до Америки близко...

- Ни хуя себе - логика! Башню у них у всех сковырнуло, вот что!.. Ладно - что там у тебя ещё?

...

(трасса на аэропорт Кольцово, оцепление)

- Едут! Едут!

- (мегафон) Товарищи! Немедленно отойдите! Не напирайте на солдат!

- Господи... да что же это такое!..

- Бабуля, не лезь под колёса...

- Немедленно прекратите!

- Плакат, Серёга, плакат разворачивай!

- О, блин, водку пролил... есть там ещё в автобусе?

- Ребята! Мы с вами!

- Ур-р-ра!

- Ну, разорался... это тебе Первомай, что ли?

- Слышь, сынок? Я в Прибалтике... 386-я гвардейская, ордена Красного...

- Товарищи, соблюдайте спокойствие, не выскакивайте на трассу!

- Сынки! Держитесь!

- Господи, лишь бы все целыми остались...

- Тьфу, ты… фотоаппарат в сугроб уронил...

- Снимай, снимай!

- Ребята! Долой!!!

- Ты, сынок, главное не стреляй, понял...

- (плачущим голосом) Да отъебись ты от меня, козёл!

- Сам ты козёл, понял? Ты... блядь... пацан!..

- Да ёб твою мать, за ствол не хватай!

- Товарищи, не напирайте!

- Ребята! Держитесь! Мы с вами! Мы требуем! Справедливого и беспристрастного!

- Студенты с вами!.. Пацаны!

- Долой! Антинародный! Режим!

- Вставай, страна огромная!... Вставай на смертный...

- Ну, коммунисты, как всегда...

- Это вы развалили свободу...

- Вы с вашими...

- Всех вас, сволочей! И правильно делал! Всех вас в ГУЛАГ! И Антона вашего!

- Сынки! Только по своим не стреляйте!

- ...независимая! Парламентская! Комиссия! Которая включает в себя...

- Вика! Вика! Вика! Девки, громче! Вика! Вика! Вика!

- Андрюха-а-а! Ребята! Держитесь! Кири-и-илл!

- Ленин с нами! Ленин... с нами!

- Уберите руки! Вы не имеете права!

- Менты-ы-ы! Козлы!!!

- До-лой! До-лой!

- Ви-и-ика-а-а!!! Оксанка-а-а!

- Полинка, ты чё, как дура... Оксанка там осталася...

- Москвич! Давай! Моск-вич, да-вай! Ур-р-ра!

- Москвич! Они Вована убили!

- Осторожнее, ребёнок!

- Товарищи! Соблюдайте...

- Ты снимаешь?

- Ой, я все ноги отморозила!..

- Девушка! Водочки налить?

...

'...Увы! Мы любим страдать. Некоторые из нас умеют страдать очень красиво и натружено долго. Какое сладостное удовлетворение от процесса! Как восхитительны иллюзии от ожидаемых жалости и сочувствия!

Мы словно играющие, забавляющиеся дети Вселенной, верим в то, что нам больно. Мы умеем представлять эту боль во всех мучительных деталях и на всех этапах.

Но почему мы не верим в то, что нам может быть хорошо? Почему так боимся собственного счастья?

Что нас окружают удачи?

Что хороших людей больше? - извечный повод для сомнений...

Почему нам не хватает сил оторваться от илистого дна - отказаться от надуманных слез и соплей и просто стать счастливыми?..'

Осторожно взрёвывая двигателем БМП аккуратно поворачивал к зданию аэропорта. По обочинам дороги торчали продрогшие солдаты и менты. Метрах в пятидесяти цепь военных сдерживала небольшую толпу разношерстного народа. Андрей на секунду увидел, как какая-то, потерявшая шапку, девушка, отчаянно подпрыгивала, размахивая вялым флагом. Флаг показался Андрею неуместно пёстрым и чересчур большим для простоволосой пигалицы...

Что-то давило прямо на грудь. Что-то невыносимо противное. Что-то вязкое и омерзительно горячее сдавливало сердце. Во рту пересохло.

Машинально пытаясь сглотнуть слюну, Андрей вдруг почувствовал, как мир вывернулся из-под ног и... нехотя встал на место.

Слава Богу, никто ничего не заметил.

- Ещё немного, и я бы заблевал весь пол... - пробормотал Андрей.

Москвич на мгновение обернулся. Пожелтевшее лицо с синими тенями под глазами, заострившимся носом, блестело от испарины. Он что-то рявкнул, но Андрей, ничего не разобрав, лишь кивнул головой, борясь с новым приступом дурноты. Москвич оскалился и, наконец, повернулся к водителю.

- Что это со мной? - смутно прозвучало где-то над ухом. - Заболел?

- Да уж, какой там - заболел! - мрачно ответил голос, отдававшийся в ушах... так странно - в такт грохоту двигателя...

Андрей слабо удивился тому, что за его спиной, где-то снаружи, прямо на ходу, неизвестные люди обсуждают его состояние здоровья...

...'И как они взобрались... на броню?..'

И только через некоторое время понял, что слышит собственные мысли...

Валерий Владимирович вздохнул. Жена никогда не одобряла его привычки вечерком, - не каждым, а по случаю! - выпить с дочерью по рюмке водочки.

- Тише ты топочи! - прошептала Вера Леонидовна. - Разбудишь!

Валерий Владимирович подозревал, что Оленька не спит, а просто отключилась... обморок... или что там бывает у женщин... и не мудрено, всю ночь не спала, и всё утро... вот с рюмки и сморило...

Он осторожно прикрыл дверь в комнату, где на диване калачиком свернулась одетая дочь.

- Пусть спит, - всхлипнула жена. - Куда тоже... собралась! Там в Кольцово и не пускают никого... наверное... перекрыли уже всё...

- Как она быстро... я только на минуту вышел - Женьке позвонить, чтобы он на своей машине подъехал... - Валерий Владимирович покрутил в руках бутылку 'Матрицы' и поставил на место. - Прямо, как... не знаю... как сознание потеряла.

- Типун тебе на язык! Выключилась просто... столько пережить!.. Да не топочи же ты! - шёпотом взмолилась Вера Леонидовна. - Сядь уж! Разбудишь!

Валерий Владимирович покорно сел.

- Парнишка этот... как меня его звали... - зачем-то пробормотал он.

Тихо отсчитывали секунды декоративные ходики...

Тик-так-тик-так... нет больше бестолкового и неуклюжего Вовки... тик-так... нет больше новостной студии АТР... тик-так... холодными ветрами... секретами... каждый гудок со всех ног.... тик-так...

Я по капиллярам

Не запустила

Твоих телеграмм...

По стене текла прозрачная вода, холодная, как ослепительно прекрасный хрусталь...

В воде сновали глазастые маленькие смешные рыбки.

Папа с мамой на кухне шептались... готовили праздничный белый фартук...

... мама пришивает к нему такие красивые рюшки... а в ванной в тазике с холодной водой плавают алые бутоны роз...

Тай-тай... тай на руках моих снег...

Ждать и курить

Не забыть -

Зрачок сокращается... не считается...

Букет надо отдать учительнице... все так делают в первом классе... и Андрей тоже принесёт букет... и возьмёт меня за руку... и я перестану бояться... и не отпущу его... пусть говорят, что хотят, пусть шепчут, что хотят, пусть думают, что хотят...

Серый вокзал наказал... твоими обманами.... ранами...

- Прощай, малыш...

- Как же я без тебя... в первый класс... мне страшно... и холодно...

- Почему - без меня? Я всегда с тобой... ты просто не видишь.

- Андрей... зачем Вова здесь? Андрей... страшно же, Андрюшенька, он же умер...

Андрей гладит её по щеке... странно... она заснула, а ведь надо ехать - сегодня пятница, сегодня прямой эфир и надо сидеть на телефоне...

- Тебе понравятся розы... и в школе тебе тоже понравится...

И уже уходя -

Господи, как она потянулась к нему - всем телом! -

- Спи, малыш, спи! Завтра будет другой день.

И шёпотом:

- Ещё увидимся!

- Ты обязательно приходи... сегодня приходи, ладно? - капризно прошептала Ольга... и поток роз подхватил её, закружил, заморочил... унёс...

...

- Антон... мы подъезжаем!

- Ну, ребята... момент истины...

- Чёрт, кроме ТУ-154 ничего лучше не нашли?

- Ногу отсидела... Андрей, помоги...

- Ну, посидим на дорожку?

- Ёб твою... тут как в Чечне... жутко...

- Вика... сплюнь!

ЗАСТАВКА (закрывающая)

(финальные титры, число, копирайт АТР)

Из интервью Антона Алексеевича Басова, депутата Государственной думы.

Кассета N _______ СНХР расписаны

Собственность телекомпании АТР

- ... подготовлены пять человек. Двое - настоящие члены экипажа, трое - спецназовцы.

- А вы не почувствовали никакого подвоха?

- Молодой человек, нам было не до подвохов... чёрт, да мы прекрасно понимали, что вот-вот что-нибудь случится... в полном соответствии с законами подобных... э-э-э... случаев.

- Антон Алексеевич, сейчас в прессе... Да-да, я в микрофон... Скажите, кто первым открыл огонь?

- Я уже говорил... мы ничего не успели понять. Москвич прошёл в кабину экипажа... за ним Филон... Валера... Андрей шёл за ними вместе с...

- (выкрик из зала) Говорят, что у него пуля в голове, а не осколок!..

(шум)

- Не знаю. До результатов расследования думской комиссии я ничего не могу вам сказать. Только... отверстие в виске у Андрея было небольшим... действительно, как от пули... Я ещё подумал, что обойдётся... Вот в кабине рвануло... в кашу...

- Скажите, а...

- Подождите. Я хочу сказать, что... Я попросил бы всех встать. Мне кажется, что мы должны почтить память всех погибших - как солдат... мальчишек, так и Андрея Нулина...

(молчание)

- Я... извините, сегодня я не готов говорить... Жалко ребят. Понимаете? Перед глазами стоят... все - Андрей, Филон, Малый, Мустафа, Володя... (пауза) Москвич... двое ребят из спецназа....

(пауза) Извините, мне надо ехать в больницу.

(выкрик из зала) Как они там?

(шум)

- Тихо-тихо! Всё в порядке. Вика - надломлена ключица... мне сейчас звонили... Кирилл - несколько мелких осколков... пулевое ранение в предплечье... лицо...

- А Янка? Антон, это ты её прикрыл?

- Ну... мы ничего не успели сообразить. Яна сильно ударилась затылком, но сотрясения нет... Наверное, нам с ней просто повезло... кроме ушибов - ничего... ну, контузия у меня - это больше выдумки прессы...

- А, правда, что Андрей...

- Всё-всё! Ребята, мне действительно надо ехать... Ребята, очень прошу - не терзайте вы пока там никого, ладно? Им сейчас и так нелегко.

- Антон, от нас приветы передайте, пожалуйста!

- Обязательно... спасибо всем! До свидания!

(шум)

...

Они сидели в палате у Кирилла, почти в темноте. Роальд Вячеславович хмуро смотрел в окно. Щурилась заплаканная Оксанка. Тарас переминался с ноги на ногу у окна... Лекс и Махно на цыпочках вышли в коридор покурить... Пашка, Саша, Оксана-вторая, Гошка....

Вика устроилась в ногах у Кирилла.

- Всё-таки это Филон гранату грохнул... первым, - упрямо сказал Кирилл, морщась от боли.

Лицо его, заляпанное йодом, с распухшими губами, кривилось:

- А Мустафа уже от испуга стрелять начал...

- Кирилл, какая разница... - тихо сказала Инна.

Антон шумно вздохнул и обнял за плечи Ольгу.

- Яночка, ты там ближе всех... налей всем понемножку...

Когда всё было налито, Антон повертел в руках пластмассовый стаканчик и негромко сказал:

- Когда мы с Яной... в общем... когда мы Андрея повернули, он сказал... он...

- ... А в голове - дождь, - вдруг прошептала Ольга...

...

Андрей был где-то... он был где-то там -

... ВЛЕВО И ВВЕРХ ... ВВЕРХ… В САМУЮ СИНЕВУ…

которая была не видна за вечерними тучами - но она же всё-таки там! -

- он улыбался ... и Ольге, впервые в жизни, было совсем-совсем не страшно... одной... только немного грустно.

...

- Да, Оля, - помолчав, просто ответил Антон.

- У всей России в голове - дождь, - хмуро прохрипела Вика и закашлялась.

Роальд Вячеславович смотрел в окно. Рядом на подоконнике сидела мрачная Светка и крутила в руках незажженную сигарету. За окном в вечерней темноте неутомимо выплясывали снежинки. Кто-то, смутно видный в метели, согнувшись, брёл по двору, борясь с ледяным ветром.

Горела настенная лампа над кроватью Кирилла. В телевизоре мелькали какие-то интервьюируемые лица, толпы, флаги... снова лица... на несколько секунд всплыло улыбающееся лицо Андрея... звук был отключен...

...

Надо было выпить в память обо всех...

Надо было помянуть.

Надо было жить дальше.

Здесь и сейчас.

Февраль-май 2005 г.