Боец Выгребуха загремел на «губу». Дело было нешуточное. Выгребуха до смерти заебал любимую собаку начальника заставы лейтенанта Унитазова, - немецкую овчарку Профуру. Та приползла к крыльцу Унитазова, оставляя на песке кровавый рвущийся след и почти издохла. Но Унитазов наклонился, поцеловал овчарку в усталую морду и произнес:

- Держись, Профура! Где наша не пропадала? Ты же у меня пограничница, - пограничники так просто не умирают! А я этого козлодоя сам заебу до смерти!

Профура выжила, но Выгребуху на «губе» три раза отымела вся застава, включая собак, молодого коня Мандалея и хряка Деникина, который не сразу понял, что от него хотят.

Потом Выгребуха лежал на соломе весь голый, весь в сперме и весь в говне, и плакал. Он все готов был вытерпеть от лейтенанта Унитазова, но вот чтобы его какой-то Деникин еб… И Выгребуха стонал от горя.

Дверь скрипнула. Кто-то вошел в сарай. Это был сержант Ёршиков, друг и учитель.

Он подошел к Выгребухе и потрогал сапогом его заплаканное лицо:

- Не реви! - сказал Ёршиков. - Ты же боец, пограничник, а не мудозвон пархатый… Я вот иной раз и сам Деникину подсасываю, - и не реву же!..

- Зачем же ты, Ёршиков, хряку сосешь? Он же свинья, а не человек, к примеру…

- Много ты понимаешь! - и Ёршиков снова тронул сапогом бойца за лицо. - Нельзя не ебстись, если когда охота! Здесь застава, а не хуйня…

- Так соси лучше мне, товарищ сержант! Я тебе друг и человек все ж таки как-никак…

- Вот именно, что «никак»! Зачем ты овчарку Унитазовскую обидел? Она что тебе, - блядь, волчком на хуе твоем вертеться? Ты несознательный, боец, Выгребуха! Так что терпи и не жалуйся.

Выгребуха поцеловал Ёршикова в сапог, показывая, что команду он понял.

Ёршиков подумал, что Выгребуха все равно хороший мужик, - он честный пограничник и комсомолец. Сержант расстегнул штаны и решил покакать на друга, чтобы поддержать его. Выгребуха радостно открыл рот, ко всему готовый.

- Нет, - подумав, сказал Ёршиков. - Так не пойдет! В прошлый раз ведь Я на тебя ходил по-большому. Теперь, боец, твоя очередь!

- Я не могу, товарищ сержант, - ответил ему Выгребуха. - Я клятву Унитазову дал, что три дня срать не стану, а буду только осознавать и исправляться по мере сил.

- Тогда давай, я тебе хуй откушу - ты и исправишься! - предложил находчивый Ёршиков.

- А как я буду родину защищать? - посопев, возразил боец. - Без хуя я стану совсем как девчонка, а девчонок только ебут и пиздят, а в армию не берут.

Ёршиков подумал и сплюнул Выгребухе в снова открытый рот:

- Молодец, боец! Дислокацию понимаешь! Завтра я доложу командиру, что ты исправился!

- Ты поссы мне, если можно, в рот, товарищ сержант, - попросил Выгребуха. - А то ты меня только сапогами за харю трогаешь…

Ёршиков сделал страшное лицо:

- А ты никому не скажешь?..

- Нет, товарищ сержант, я друга не продаю! К тому же у Унитазова портянки все кончились.

- Тогда, пожалуй, поссу! - сказал повеселевший Ёршиков, и боец Выгребуха тоже с большой радостью, от души, побулькал.

Потом они немного посопели друг с другом, потрахались.

- Вот странно, - сказал Выгребуха, когда они оба уже отдышались. - Почему командир срать друг на дружку разрешает, а если в рот поссышь, - сразу шлепает?

- Это военная тайна! - сурово ответил, застегиваясь, сержант. - Главное, боец Выгребуха, - бдительность!

- Граница на замке, товарищ сержант! - отрапортовал с земли Выгребуха, отдавая честь.

- И танки наши быстры! - как пароль, ответил ему Ёршиков и снова ласково потрогал зассанное лицо товарища сапогом.