авторы
«ЛИРОЛЕГО»
|
|
Алексей Остудин Прогулка по Петербургу Скульптурами Летнего сада на время становимся мы. Его неподъемна ограда, как дворницкие ломы. На пенсии две канарейки, зевак понимают без слов - Илья Фоняков - на скамейке, а в бронзовом кресле - Крылов. Нева отливает касторкой, грозит пешеходу войной. Хлопочет на волнах моторка, распорет и шьёт - по одной. В дыму Обводного канала, за пазухой липы в цвету, глинтвейном в кафе из подвала нет-нет, а плеснут на плиту. И, вздрогнув, я вытянусь носом, заметив разруху вокруг: вороны-карсары отбросы вдоль Пряжки берут на испуг. Небьющаяся витрина Фонтанки, упавшая в ров... В Казани цветут георгины, а в Питере - Роза ветров. Забить что ли стрелку у Биржи с компанией местных татар? С “Авроры” братва, я же вижу, разводит мосты на базар! Раскрашенных зданий унынье рассеяным взором лови, они - на воде и бензине... один только Спас - на Крови! ..^.. Константин Кипов Люблю июль Люблю грозу... Ф.И.Тютчев Люблю июль, когда дождливо: в садах пузырится боржом, ночами буднично, лениво катает бочки для полива угрюмый гром. Живём под знаком сельдерея, и часовые кольца дней скрипят запиленным лонгплеем, и мы так благостно стареем. Поздней, поздней... Который год? Под самой кромкой застряли стрелы. Не воюй. Вот лук зелёный – сочный, ломкий, соври, сорви – и нервно скомкай. Люби июль. ..^.. Элла Крылова Тополиная ода 1. Тополя Иду поклониться моим тополям. Им головы рубят, и руки, и крылья, а все же, церковным сродни куполам, они без тщеславия и без усилья парят в поднебесье, но не предают родимой землицы неброский оазис в пустыне асфальта, по коей снуют верблюды с бензином в горбах. Озираясь, прогрессу чтоб не угодить под пяту, иду прикоснуться к стволам-исполинам - колоссам, подобным колосьям в страду смиреньем пред близкою сталью. Под ливнем девически шепчутся листья о том, что юная Вечность во Время седое до слез влюблена. Но в свой солнечный дом, где все исчезает, когда не святое, распутного циника как ей впустить? Не видно конца затянувшейся драме. Случайный сквозняк путеводную нить запутал, порвал. И с людскими умами так схож лабиринта затейливый плен, что люди забыли простое начало, поднявшее их в поднебесье с колен, - то Слово забыли, что слышно в молчанье. Зеленые братья, я с вами молчу, высокую статную плоть обнимая, внимая пространству, внимая лучу, своей тишине сокровенной внимая,- должно быть, душа из нее состоит, безмолвна, как Господа гром запредельный. ... В расстегнутой зелени солнцем горит скрещенье ветвей, словно крестик нательный. 2. Тополя срубили Убили зеленых братьев моих, убили: вековые мои тополя срубили. И зияют ямы, словно могилы, на месте мирной красы и силы. Но на влажном, глинистом, темном дне их не найти зеленые души деревьев древних. С высоты нездешней ко мне склоняясь, говорят они: “Смерть – новой жизни завязь. Не оплакивай нас, ибо все – едино. Наши ветки качались, как в церкви кадила, а стволы стояли, как храм суровый. Но теперь мы с живою срослись основой той реальности, что за любым предметом невечерним влюбленным сияет светом. Встретишь нас в краю, где кончаются все разлуки, где одни лишь встречи. Ломая руки, не скорби о бренном, одна свобода нас встречает в дверях окончательного исхода. Только вечность достойна назваться целью, и тебя окружает она. Вот дельный наш тебе совет: продолжай, как прежде, черпать силы в отважной твоей надежде, что стихи твои будут достойны света. Мы с тобой повсюду. Запомни это.” Узелок завяжите на порванной нити, Парки! – я сажаю молоденький тополь в парке. ..^.. Александр Кабанов Облака под землей Облака под землей – это корни кустов и деревьев: кучевые - акация, перистые – алыча, грозовые – терновник, в котором Григорий Отрепьев, и от слез у него путеводная меркнет свеча. Облака под землей – это к ним возвращаются люди, возвращается дождь и пустынны глазницы его. Спят медведки в берлогах своих, спят личинки в разбитой посуде, засыпает Господь, больше нет у меня ничего… Пусть сермяжная смерть - отгрызает свою пуповину, пахнет паленой водкой рассохшийся палеолит. Мой ночной мотылек пролетает сквозь синюю глину, сквозь горящую нефть и, нетронутый, дальше летит! Не глазей на меня, перламутровый череп сатира, не зови за собой искупаться в парной чернозем. Облака под землей - это горькие корни аира… …и гуляют кроты под слепым и холодным дождем. Мы свободны во всем, потому что во всем виноваты, мы – не хлеб для червей, не вино - для речного песка. И для нас рок-н-рол - это солнечный отблеск лопаты и волшебное пенье подвыпившего рыбака. ..^.. Лада Пузыревская Ты говори со мною, говори… Ты говори со мною, говори – о чём угодно – про страну и Бога, о том, что возле райского чертога по-прежнему толпятся упыри и вряд ли стоит назначать там встречу, о том, что каждый с детства искалечен тетрациклином… Только – говори. О том, что подоконник весь в пыли, и наша жизнь – конспект Экклезиаста, всё – суета … а звёзды – для балласта висят на небесах, календари – недальновидны, как прогноз погоды – и не дождаться нового исхода или – дождя хотя бы… Говори! О том, что обновили словари и fall in love не означает – падать, о незавидной участи Синдбада, не знающего моря – изнутри, о том, что speaker – человек публичный, а привкус выходного дня – клубничный и пользы для… Ты только – говори. О том, как нам опасны – январи последствием надежд и – аллергией на апельсины… нет, не ты – другие их принесли… о том, что фонари не восполняют недостаток света, о том, что вряд ли я дождусь ответа. Ты говори со мною, говори… ..^.. Людмила Буратынская Время затянулось. Сонно, сонно… Время затянулось. Сонно - сонно Капают минуты из часов... Сквозь гитарный сплин доносит "Sony" Хриплый, полусдавленный шансон. Посреди миров, зависших немо, Звезды вниз срываются, шурша - Это август сцеживает небо В золотое ситечко Ковша. Рваный контур крон у осокорей - Поредел их серебристый ряд... Друг любимый мой вернется вскоре, Сам - Сентябрь войдет из сентября. ..^..