артист...кулисы...бис...под знаком Х
здесь обозначим главного героя,
он стар и хром, и грима лунный гипс
не может скрыть гримасу геморроя
на дряблости полузакрытых век.
"двенадцатая ночь" - где он был смех
Основы, перелистнута давно,
афиши выцветают, и в окно
как новый Оберон стучится снег.

глотает дым. под пледом, в скорлупе
молчание гримёрки, запах кекса,
по радио из арии напев
прервался скрипом, эфемерно вести
щекочут где то у предсердий нерв,
скребут латунной ложкой по аорте,
и пробуют сменить чеканный профиль
на ваты ком и волокнистый свет
осевшего по краю чашки кофе.

"в Багдаде неспокойно...красный крест
закроет представительство...Израиль
обеспокоен Ясиром...Кувейт
добычу нефти сократил на барель,
и это не предел, пока ОПЕК
не примет окончательную квоту...
от примененья мин число калек
удвоилось за год...отходы в воду
сливает финогорский вторчермех..."

от края и до края, в никуда
спешит рука за тюбик с валидолом...
минута, час - стотиканьем картав
и пузырьками льда осевших в соло
солёный привкус гроздью на язык
изнанками глотает повторенья
"ОПЕК, Израиль, мины, Мобидик -
откуда Мобидик?...Кувейта пленник
багдадский вор и он лишь мой двойник...

зеркальность спит. помада, крем, румяна,
две кисточки, облезлый помазок,
пакетик с тальком, ручки, древний пряник,
коробка, аспирин, засохший йoд...
ну наконец то!..холодок метала,
так масляно, так нежно...не спугнуть
движение без мысли запоздалой...
на подреберье, медленно вдохнуть
и утекать по строчке медно-алой..."

Жестяные немецкие сказки,
Гутаперчивые слова,
"Schtainer Piter ищет свой камень
В подземелье, где Schvarzer Svan
Вяжет музыку стеблем шеи,
Из короны корней травы
Проростая капелью в семя
Серебристых монет зимы..."

Oma Tina, на спицах soker,
На коленях журчащий кот,
Завывает метелью в окна
Навеваюший дрёму Nord.

Глянцем маски, слепой улыбкой,
В колпаке из муки с желтком,
Под корично-ванильным нимбом,
То ли троль, то ли добрый гном...
1.
-Чё милок ты хочешь? Ужели про чуда присказки?..
Не спешишь? Ну что ж... Сих историй то ух достаточно,
Ну садись в теньке, да глотни со старухой рислинга,
Хоть и кисел он, а пьянит то не то что патока...
2.
Сказочный в горошек, с лицом от флюса перекошенным
На козле шерстяном от Рейна до Одера летит посвистывает,
Ему бы шпига копчёного да шнапса холодного ковшичек,
Да и тремолу в три актавы, чтобы за душу трогала искренне.

Говорят, нашелся кёниг что на службу его к себе подчевал,
Не сошлись в цене, или дочка из башни смотрела искоса,
И пергамент готов, и чернила из сажи для росчерка,
А он знай поёт да пархает себе над крышами...
3.
Другой раз, поп из церкви святого Мартина
Из свечных огарков сварил для луны приемника,
Почитал псалтырь, дрогнул рясой, взвился комариком
Знай жужжит себе нынче забыв о теченье времени.

И епископ крестил, на органах играли канторы,
Крёстным ходом миряне ходили и чётки считали певчие,
Бесполезно всё, вот прислали нового пастора...
Без причуд и глуп, знай бубнит прописные истины...
4.
Угодил колдун прохожему дяденьке,
Собрал с аллей и дорог лужи в озеро,
Берегами развёл кусты да грибы-ягоды
И русалку в воду пустил почти голую.

Она плавает, хвостом щучьим волны бьёт,
Песни рыбьи поёт человечьим голосом,
Соберёт слова мокрые, тянет горстью в рот,
А сухие на дне прорастают в водросли.

Всё бы гладко, да только усатый сом
Ненароком глянул, влюбился нешуточно,
К ней подполз из ила и ниц челом:
"Выходи,- говорит,- замуж, ибо скучно мне!"

Как же люб то может быть с такою мордою?
Глаза мутные, лоб с аршин - ведром,
Разве что на цепь садить, чтоб боялись вороги,
Да не сеял дождь в сером небе гром...

Плакала горемычная, долго ли, коротко,
Потекли ручьи тропинками в даль солёными,
Кто бы знал, дотянут ли до моря
Или канут росами в стороны...
5.
старым корнем за камень кобальта
длинный нос, борода до листвы сапог,
горб вопросом - делить не делить ли поровну
зелье золота, россыпи серебром...

долго думал, дышал сквозняком меж склонами,
теребил кафтан, сизым облаком морщил лоб,
слёзы-дождь ронял серым оловом
ведьмой плавленым в помело...

коль примета нашлась бы звонкая
горным эхом, на речь ручья,
но слышны лишь из эха хохоты,
за ладонями тени чар...
6.
ещё помню была у портного гусыня медная,
ну камин залить или пивом кого попотчевать,
из себя блестит, перья на крыльях веером,
шея длинная и глаза стеклянные прочерком.

то ли кто сглазил её, то ли сказал напраслину
про хозяина или про строчку манжет неровную,
только вдруг ожила, стала змеёю красною,
уползла под пол и от туда шипит злословием.

потерял клиентов мастер, боятся бюргеры,
эйдельманы и улицу стороною обходят дальнею,
нынче ждёт зимы, может замёрзнет вьюгою,
или птицей станет вновь через отсвет пламени...
7.
лет не помню назад, часовщик отравился тиканьем,
колокольных курантов к Успению стоном-выдохом,
пал на паперти, заплясал, со блажными менялся ликами,
до зари затих, бормотал про дорогу в рай по камням и рытвинам.

шестерёнками мерил души, цепями слова и грехи незрелые,
маслом тексты псалтыри, соль молитв примерял на маятник,
что то плёл про гиену, про синь с позолотой серною,
выбирал суть пыль из холодного ветра памяти.

по утру нашли, изменился, стал чёрен как чёрт на выданье,
губы алые, наискось, сто клыков поверх ржой изъедены,
на ладонях боль изьязвленьем, распятия стигмами,
тела нет, а шея длинней чем у лебедя.

был ещё живой, всё хрипел, бормотал невнятности,
языком двойным целовал, цеплял сапоги причётчика,
причестить пытались, так он и растёкся каплями
то ли ртутными, то ли дождя дремотного...
8.
утомила? или вино моё крепко да не свежее?
с бузины варила, волчьих ягод и мха болотного,
ты его не глотай, пропускай помаленьку меж веждами,
да лови слова меж зевотой в ладонь и икотою.

я сама себя свила-вымела из золы печной перед пасхою,
не подумай что, дали люди и горб и два слога имени,
и судьбу слепили, пол правды мешая сказками...
коль глоток застрял, не держи - скомкай да выплюни...

ну спеши теперь, сам подорожных из фляги подчуя,
хлеб ломая на корку и мякиш на пальцах воздухом,
мне оставь только грошик, от сердца без взгляда брошенный,
или тёплой слезой от закатного солнца полохи...

1.
чудо линзы, лужёный таз - морем выглядит,
пять реторт - парят ртуть и змеёй шипят,
в лунной саже от глаз до пят
чародей выдувает хрустальный шар и сопит
выдыхая двуокись горн
в птичий хор
за окном, где зари пузыри, и туман скрипит
о росы с мостовой разговор.

глина ссохлась комьями в перст и нож
Авраама, белый жасмина куст
к стрелкам стен, перекрестьям уст
рамы, свитком на грёзы ось,
жизней рябям по полу луж -
"ты ко мне нежеланный гость?"
2.
юг у комнаты сер, пентаграмма, медь
сердца книжного кожура,
шахмат шёпоты, сном игра
прячет числа за ворот семь
козырных, не краплёных карт,
"слепну ныне, испит и стар,
или сё о подмоге весть?"

"для просящего круг убывает в серп,
осыпается зёрен горсть,
на загривке дыбится к жатве шерсть,
оплывает морщиной свечною воск,
изгибает химера горбом вопрос
и в подлобье стучится бес..."

сторож ружьём розовым наперевес
стережёт хризантему на чёрном бархате,
"не дай Бог, утянет двуликий бес
через хохоты длинными лапами
паука из угла -
восемь глаз из угля
смотрят моргнуть не смея -
каплями водной памяти -
танцуй для царя Саломея"

в табакерку пудра насыпана,
вокруг искры и инея пинии
пера росчерком фиолетовым
скрипят и качаются медленно
в паутину сплетая линии...

по ряби трав роженицы овса и проса
голов не покрытых колосья качай ветрам
по комьям, по кронам наточены остро косы
и domenо anno над входом в открытый храм.

хромая протянет ладонь - на неё птенцами
рябиновой грозди тенёта, арахны крест,
читая псалтырь в незнакомое ныне - amen,
перстами осыпет зерна золотых невест.

и кто то из серого с нимбом кривым по краю
разученный ролью разлуки на пять октав
у Каина снова спросит "где брат твой Авель?"
и месяц ответит " я Август, Октавиан..."

1.
Пирог из междометий

героиня готовит клюкою пирог,
собирает на склонах муку междометий,
чертыхнётся споткнувшись и бог-козлоног
добавляет пригоршню невнятностей речи.

на начинку из суффиксов с корнем предлог,
на поджаристой корочке скрипом приставки,
"по сусекам словарным пройдусь помелом,
намету на подол книжной пыли приправы,

затварю и поставлю студиться на дождь,
пропитав окончаний от отзвуков кремом,
по полслова на правду и слово на ложь,
хорошо хоть, что протвени жарки и немы".

героиня споткнулась, сломалась клюка,
на полсклона рассыпав муку междометий...
козлоногий задумчиво чешет рога
и шипит через флейту на солнце и ветер...

2.
Суп из колбасной палочки

опустите Ваше Величество хвост в кипящий котёл
и варите покуда не станет навар розовее чем кожа,
и не надо приправ, только лейте мешая рассол
из под сальных огарков, и сыпьте опилки и дрожжи.

то-то будет обед - повкуснее чем в прошлом году
в день рожденья мышат у пискливой жены бургомистра...
когда ели и пили, играли смеясь в чехарду,
и ловили лучи в паутинок сетях серебристых.

каждый сможет попробовать, суп аппетитнейших свойств,
перед ним, даже сыр - не сьедобней засохшего мыла...
да не бойтесь же, Ваше Величество - сваренный хвост,
станет втрое прекрасней, Вы выглядеть будете мило.

что?..колбасная палочка?..я позабыла?..конечно же нет,
просто, мне не даёте сказать ни единого слова...
и смеётесь при этом...расплывшись как солнца омлет
на глазищах кота - безобразного, рыжего, злого...

целый месяц искала в поваренной книге рецепт,
представляете, был он, в чудеснейшей масленой капле,
и его охранял кравший пудинг червовый валет,
при погонах витых и турецкой изогнутой сабле...

положите колбасную палочку в медный котёл,
Вы же, Ваше Величество, хвостик туда опустите,
и не надо приправ, только лейте, мешая рассол
из под сальных огарков...и ждите когда закипите...

семь крапивных рубашек расшитые пеной морской
вслед за мною несли из темницы палач и священник,
и одетая в рубище, тело посыпав золой,
я взошла на повозку и встала молясь на колени.

люди кликом лебяжьим смеялись у гулких колёс,
даже Ангелы Божьи здесь были помочь мне бессильны,
ветер лаял и злился как жалкий обиженный пёс,
пробирал до костей холодящею дрожью могильной.

не корону принцессы, а колкий терновый венец
мне одела Судьба, приласкав напоследок крылами,
и звенел заливаясь на веках дождя бубенец,
и просились слова поцелуями льясь над устами.

эти нежные пальцы в сплошной обратились ожёг,
эти узкие плечи устали от долгой работы,
эта связка крапивы лежащая около ног,
эти лица родные что смотрят из слёз позолоты.

помню Фату-Моргану, над бездной слепящий полёт,
с горстью ягод старушку, и строчки на сон из Псалтыри,
до рассветную радость и горечь из солнечных сот
и следы от волны на отливом оставленном иле.

семь крапивных рубашек расшитые пеной морской
вслед за мною несли к эшафоту палач и священник,
не закончив работу, на плаху склонясь головой
я творила молитву под крыльев печальное пенье...

ах фрау, фрау, унзари ист цайт,
упряжка цугом, арка, эхо, нервы,
декабрь кончался, плыл каналом март
и царь из замка сослан на галеры.
не знаю где я, скажем их хер бин...
такое вспомнить вечеру под силу -
фонарь, дракон - Шанхай или Харбин?
и след окна как ветер из могилы.
_______

зи шпрехен шлехт, их кайне нихт фирштейн,
хальф дойч, хальф дорф фран альтен колонистен,
твой предок с Гарца? Флюг ин Эльзенштейн
унд шефер бир лос бладе Езус Кристос...

_______

апостол Павел? Савл из Домаска,
пути текут Фонтанкой в Иордан,
над шпилем звёзды мелом одер краской,
во бест геборен - Тойфель эвест кранк.

о Боже мой! присниться же такое!
крестись хоть вдоль, хоть задом наперёд -
ворота настежь, кивер в кивер строем
и глухо Денмарк топотом ботфорт.

_______

Ах фрау, фрау...данкешен! фарфлюхтер!
один и тот же стиль, сюжет, герой...
замёрзли руки - варежки не муфта,
мне - мит дер нихт...- что значит с глаз долой...