*** 

Мой город пристально нем. Его холодные пальцы
Скользят по коже. Ладонь уже сдавила гортань.
Сто тысяч звуков стучат свои бессвязные танцы.
И каждый запах - огонь. И каждый выход - за грань.
Беру за кожу поток. Звеню водой по фарфору.
И выдыхая "тик-так" я получаю "ты кто"
Четыре шага часов оставят времени фору.
С горящей крыши слетит сосулька сладкого до.
А после будет зима. Ни дня ни неба ни даже
Пылинки в желтом луче - одна сплошная стезя.
Привет асфальтовый мир, бутылка водки на пляже!
Я так старалась как все, но по другому нельзя.
Я чую, будто лечу дурацкой чайкой на скалы,
И знаю, что упаду, как головою к плечу.
Мои святые пути, мои прозрачные дни, мои пустые вокзалы.
Я выбегаю на лед, я поджигаю билет, я за него заплачу.
Проснусь озябшим зерном в железном брюхе вагона
И по весне прорасту сквозь клетку рельсов и шпал.
Ну, посмотри мне в глаза! Смелей, старуха Горгона!
Я научилась летать. Я снова выйду в пике. Куда бы ты ни упал. 

    ..^..




*** 

Я - птица. У черной холодной воды
В песке оставляю сухие следы.
Бесстрашным крылом разгоняю волну
И в ветре купаюсь и в ветре тону.
Под пальцами перьев мои небеса
Прогнулись, как двери, ведущие за.
Все просто - открой, выбирай и лети -
Для птицы доступны любые пути.
Угрюмые скалы, что держат прибой,
Пожар небывалой звезды над тобой,
Покои зеленой безлюдной земли,
Закат, закаленный в пустынной пыли,
Ослепшее солнце в глазницах окон...
Я - птица. Я вечно лечу на огонь.
Скажи, серый брат, у чьего маяка
Осыплются перья мои? А пока
Крылатое я возвращает сюда
Закон, что превыше любого суда.
Куда бы нас ветрами не занесло,
Каким бы ударом не сбили крыло,
Из каменных клеток и смертных оград
Все птицы всегда прилетают назад.
В безместье на грани земли и воды -
По серому пляжу рассыпать следы. 

    ..^..




*** 

Неосторожное движенье –
Лететь, как бабочка, на свет.
Вершить волшебное круженье
В осеннеистовой Москве,
Парить звездой над автострадой,
Дремать в троллейбусном раю,
Вершить закон собачьей радой
И замирать строкой в строю.
Бессильной ласкою сословий
Не отогреть, не обмануть…
Гляди, дитя, с тоской воловьей,
Как рвется кружево минут.
Закон – снега грядут с востока.
Трясясь в автобусном аду,
Я стану бабочкой до срока.
И полечу. И упаду. 

    ..^..




Баллада таксомотора 

Он был простой извозчик 
На маленьком такси - 
Резиновые вожжи 
Рублишки да мерси. 
Германская кобыла - 
Старушка хоть куда, 
Но радио уныло 
И с деньгами беда. 
Ночные вояжеры, 
Худые барыши. 
Кому задать бы шорох, 
Промчаться от души 
По линии проспекта 
Сквозь пестрые огни? 
Пора, мол, песня спета, 
Давай, браток, гони! 
С моста на эстакаду 
И в небо... а пока 
Пора, браток, на хату - 
Принять пятьсот пивка, 
Помять жену за сало, 
Уткнуться в стенку лбом 
...Стоит у Трех Вокзалов 
Девчонка в голубом. 
Без крыши, без мамаши, 
И рыжая, как мед. 
Стоит, машинам машет, 
Ну кто ее возьмет? 
- Куда поедем, краля? 
- Вперед! Скорей! Еще! 
Алей закатной дали 
Румянец губ и щек. 
...Молчи, пока не спросят. 
Любовь? Беда? Скандал? 
- Вы знаете, я осень. 
Мой поезд опоздал. 
И денег ни монеты 
И времени на все 
Холодные рассветы 
На средней полосе. 
И зырк в окно, рыжуха, 
Стирать мокреть с ресниц... 
Заманчиво и жутко 
Лететь сквозь пять границ 
Листать леса, столицы, 
Пути и глухомань, 
Сухой листвой стелиться, 
Платить худую дань 
Седому господину 
Сеньору октябрю, 
Писать собой картину, 
Размазывать зарю 
По стеклам запотелым 
По зеркалу воды, 
Служить бесцельным делом 
И жить туда, где ты!... 
Назло друзьям-коллегам, 
Без баксов и ботвы, 
Извозчик с первым снегом 
Добрался до Москвы. 
Набил жене сопатку 
И пил четыре дня. 
А дальше будет кратко, 
Но тоже без меня. 
Когда ночным угаром 
Пойдешь ловить такси - 
Узнай его по фарам, 
Спроси его, спроси: 
В небесную ли просинь, 
В холодные холмы - 
Куда уходит осень 
Укрыться от зимы? 

    ..^..




Октябрьский бальзам 

Метель. Бессонница. Простуда.
Жар сушит рот. Глаза горят.
Легко надеяться на чудо,
Слова нанизывая в ряд.
Навряд ли ангел полуночный
Заглянет в сумрачный альков,
Но страшно ждать в тиши непрочной
Холодный звук его шагов.
Подобен скрученной пружине
Страх неизвестности. Она
Покуда тело недвижимо,
Вливает яд в бокалы сна.
Что ждет - ладья и провожатый?
Чудесный сад? Богатый пир?
Зерно тепла в ладони сжатой,
Но день еще не наступил.
Уйти в беспамятство от страха,
Закончить ночь чужой строкой...
От пота мокрая рубаха.
Горячий чай. Тепло. Покой. 

    ..^..




*** 

Тает картонный замок в руках рабочих,
Вянут огни, знамена спадают ниц.
Кто тебе скажет: Гамлет, спокойной ночи.
Кто улыбнется: доброе утро, принц.
Дания дней и ночное ее подобье
Две стороны шекспирова ремесла.
Славно выходит – днем мастерить надгробье,
Чтобы под ним избегнуть ночного зла.
Предощущенье – каждый второй предатель.
Верную птицу рад бы принять на грудь.
Сколько их пестрых выпустил в мир создатель?
С белой под сердцем не умереть – уснуть.
Тронная зала, звери в овечьих шкурах.
Нежное сердце навеки замкнет броня.
Пару волков моих – серых и вечно хмурых
Завтра убьют на празднике в честь меня.
Даром дубы сплетают сухие кроны.
Милая мать, поймите, моя тоска
Не оттого, что мне не добыть короны,
А оттого, что вышли за дурака…
Флейта играет тише, волна короче.
Правда для принца нищих всегда одна.
Песня для принца – счастье спокойной ночи
Да на подушке локоны цвета льна. 

    ..^..




*** 

Когда ты в первый раз достал
Тяжелый меч из новых ножен,
Сиял клинок и день блистал,
И представлялся невозможен
Хоть шаг назад…Тряпичный крест
Хранила верная рубаха.
Строкой обвязывал эфес
Девиз «Любовь не знает страха».
Когда венецианский порт
Из пасти выпустил галеры,
Там были грязь и кровь и пот,
Следы проказы и холеры.
Ты бредил в трюме. И в жару
Молил безносого монаха.
«Молчи о мне, когда умру.
Скажи: любовь не знает страха!»
В горах таился Божий Град.
Пылал закат. Горели стены. 

Летучих стрел смертельный град
Дробил щиты. Непогребенны
Лежали кони и рабы.
И трубный глас слуги Аллаха
Мешался с голосом трубы
«Вперед! Любовь не знает страха»
В долинах цвета сургуча
Брели дожди. Играли свадьбы.
Ты был застигнут без меча
У белых стен своей усадьбы.
Ты задушил троих и сам
Остался спать на поле брани.
Стекали слезы по усам,
Слеталась дрянь к открытой ране.
И бестелесный проводник
Поднял тебя над грудой праха
«Вот соль домов, людей и книг.
Скажи, любовь не знает страха?»
А я ждала недолгий век
Невестин, женский, горький вдовий.
Рожала дочь, смотря на снег,
Плела шелка у изголовий
Трех королев. Сплела покой.
Порвалась нить – истлела пряха.
Я завязала жизнь строкой
«Прости. Любовь не знает страха». 

    ..^..




*** 

У греческих царей особенная стать.
Огонь очей, мечей, ночей а дальше… опа.
Где парус над волной? С горы рукой подать!
Какая из меня, простите, Пенелопа?
Поить его друзей, платить его долги,
Чертить его лицо на дне немытой миски,
Тиранить моряков за грецкие полки,
Искать его строку в обширной переписке?
Гори оно огнем! Я буду жить как все -
Хлеба, стада, сады и полная корзина,
Седые волоски выдергивать в косе,
Рожать еще детей взамен чужого сына.
Он тоже, как и ты, отправится в поход
С компанией юнцов, безотчих эпигонов.
Подай ему скалу, проход меж бурных вод,
Чудовищных быков, красавиц и драконов.
Который день подряд гуляют женихи.
Потешные бои, веселые пирушки…
Изгнанника никто приветят пастухи
И звякнет молоко о дно щербатой кружки.
Угрюмый свинопас проводит до дворца
И ты войдешь, как гость, под каменные своды.
Попробуй прочитать по линиям лица,
Что я тебя, мой царь, ждала все эти годы. 


    ..^..