больничный сквер 

Печальный слон дудит в свою трубу
Одно  неистощимое бу-бу
В неясные задумчивые лица,
Плывущие из хлорной заперти
В волнующую тему  либерти
Среди скульптур клинической больницы.
Свобода есть нечаянный простор
В чумазом  чахлом садике  у нор,
Ведущих в темень операционных.
Здесь бродят те и те для моциона –
И тени, и живые, все -- равно. 

Размытое слюнями ноября,
Апатию материи  боря,
ложиться  небо грубыми  мазками.
Печальный слон бетонный бок макает
В прозрачную  картину  Грабаря.
Красотами вселенная полна:
Скамеек ряд под  грушами пустыми,
Торчащая, как боженькин костылик
Прямая одинокая сосна. 

За толстым боком верного слона,
Бездонная таится глубина.
В соседстве с длиннотелыми тенями,
Вперед подавши грустные тела,
Два ангела у хлипкого стола
Тихонько алкоголику пеняют.
И груши скоро кажутся черны,
Живущее обременяют сны,
Густая мгла скамейки укрывает.
Ночных кошмаров черные часы
В условиях больничной полосы
Не нарушает уханье трамваев. 

И будто на покойном простыня,
Лежит печаль на сердце у меня,
Все кажется, безрадостно и чисто,
Что мир условен. В точках А и Бэ
Сидят одни вороны на трубе,
А люди безвозвратны и лучисты.
Спокойны груши, слон и пустота.
На  плоскости больничного листа
Написана свобода пораженья,
Единственная верная из всех –
 Так постоянен только сладкий грех
Любви и непрерывного движенья. 

    ..^..




дыхание 

Глубокий мир.
Дышать!
Дышать,
Дышать,
И паузой его не нарушать,
Вбирать,
Влачить,
Обертываться туго
Материей, как парусом -- кровать,
Стонать,
Гудеть,
Рыдать,   
И рвать, и рвать,
Укрыть кусты просоленной дерюгой,
Как море укрывает острова.
Распавшийся  на множество окон, 
Насквозь – Корабль --
Трещит.
У сосудах гулко 
Гоняет кровь, как сор по переулку.
С Матфеем, Иоанном, и Лукой,
И Марком.
Обнищав,
Покинув чресла,
В живом – живой --
Дышать,
Дышать,
Дышать! --
Морские созидает рукомесла
От ветра отлетевшая  душа. 

    ..^..




*** 

И дождь. И сад. И полумгла.
Моя любимая была
Лишь дымкой золотою.
Ее не стало тот же час
Как запоздалый луч угас
Над дальнею горою. 

Смахнул я  крошки со стола.
Моя любимая была
Лишь рожью наливною.   
За шею  крепко обняла,
Упала в землю,  проросла,
Как зернышко простое. 

Постель как море холодна,
Моя любимая одна
Согреть ее умела.
Она покинула меня.
Вокруг безбрежна и синя,
Сверчками ночь звенела. 

Звенела  божия роса,
Звенели чьи-то голоса, 
Звенели травы в росте,
Звенел и дождь,  и дом, и сад,
Где столько лет тому назад
Мои истлели кости. 

    ..^..




рвы 

Ни взглядов, ни ускользающих вздохов,
все поглотило зеленое море травы.
Это Россия, где в иле чертополоха
Пасти раззявили мокрые черные рвы. 

Мертво и глухо. Вороны бесчисленно реют.
Плачет случайный младенец, ошибка судьбы: 
Здесь ничего не меняется, только стареют  
Избы, дороги,  райцентры, столицы, столбы, 

Храмы разбитые,  в храмах небесные кущи,
В кущах  березовый дух и по горло травы.
Было и будет: лежат в предвкушенье грядущих.
Жадные, черные, влажные  вечные рвы. 

    ..^..




*** 

Громкий ангел прогудел.
Тихий ангел пролетел,
Струн божественных  коснулся
И листвой зашелестел.
Было  горькое мгновенье,
Было ветра дуновенье,
Было слово -- и осенний
Лист погряз на дне пруда.
Я завязла в обещаньях,
В день осенний,  в день прощальный
Пусть меня с особым тщаньем
Спрячет тихая вода. 


    ..^..