авторы
Ратьер
Елена Тверская Стихи по картинкам * Три ослика серых на фоне горы. Осенние тени, разводы коры. Природа листа никогда не проста, И музыка всюду как свет пролита. Проветрено небо, пронзителен час. Поймал фоторакурс прищуренный глаз, И в памяти Осень останется та, Что снята на пленку, а не прожита. Всего не упомнишь, a памяти волк Ухватит под хищное:клик! или щелк, И сложит на radostx.com до поры - Трех осликов серых на фоне горы. ** Напрямую сказать не берусь, не совру. Загляжусь на большую гору. Там разреженный воздух, дышать не легко, Но зато и видать далеко. Осень – в самом начале, но на высоте Все быстрей созревает, и те, Кто желтеет едва в октябре-ноябре - Золотые стоят на горе. А гора голубыми снегами блестит, Не о чем не кручинясь, на вид. И стоят у подножья ее дерева – Черны-руки, желты-рукава. Голубая гора, золотая листва - Время есть еще для волшебства. Золотая листва, голубая гора, И пока облетать не пора. *** Все кажется прозрачным на просвет, Bидны скелеты и хрящи предметов. Лишь посильнее просветить – и нет Ни темных пятен, ни иных секретов. И остается жестковатый свет, безжалостный, как в облетевшей роще, где никаких уже иллюзий нет: Все ровно так, как кажется, и проще. *** Т.Я. Когда столько весен глаза твои видели - твою мать– Понимать начинаешь родителей начинаешь их понимать Начинаешь обдумывать что он имел в виду Когда ты его недослушивал на ходу Начинаешь думать ах вот же она о чем Когда кажется время не лечащим нас врачом Когда столько воды в кильватере протечет Догонять начинают на катере что почем Если выяснить как мирозданье устроено все равно Непонятным остаться может зачем оно И оплакав горе ложимся каждый в свою кровать И во сне одним – теплое море а другим – опять горевать. ..^.. Давид Паташинский *** на мокрой улице желтые фонари отражают в лужах свою тоску, подойди ко мне, слова не говори, смотри, как я из земли расту в лужах опавшие листья, плавают там, ветер гоняет их туда и сюда, на запястье лежит теплый агат, но его не отражает золотая слюда толстый круглый сон ходит на цыпочках, посматривает на нас, если повернешься к нему лицом, не забудь прошептать uno mas, он тогда не забудет, терпкого вещества в душу тебе плеснет, по мокрой улице чтобы бродить, слушать музыку вечерних немот *** я не знаю, зачем мы поем эти ржавые песни любви, миллионы несчастных поэм разбираем на звуки и сны, а дверной перекошен проем, ты сегодня меня не зови, я тебя не задумаясь, съем, только сердце твое до весны положу остывать на снегу, или просто зарою в стогу между стебля и жабля и блох, я сегодня издох волк у волка не выпросит зла, а зима со спины подошла, на пороге сухая зола, и на жизнь не хватает башла, и на смерть не хватает и на остальное не хватит, дружок, посмотри, как согнулась спина, а сарай ты и сам бы поджег, чтобы, черная, плавилась слизь, чтобы свиньи его запеклись, чтобы дым над холмами летел, чтобы все, как хотел вот такая теперь маета память пучит, но время не то, опрокинься, пожалуй, с моста, прямо в реку, в ее шапито, закружит тебя вальсом тугим, мальчик с пальцем, чужой ибрагим, мы узнаем тебя наперед, голубой, как фарфоровый лед, ты сегодня не хочешь, а спишь, холостой, как вчерашняя мышь, золотой, синерукий, больной, говори надо мной плачет неба лиловая дрянь, день истлел, как не было его, слушай, инь, ты пошел бы на янь, кроме книг только даль и гюго, на ветвях расторопная тля, не хватает им божих коров, беломора с утра засмоля, улыбнулся и стал будь здоров, помнишь, люди все деньги сожгли, и на улице праздник земли, рукопашный, смешной, ножевой, я остался живой *** Володе Антропову Пища горит, как солнце, празднично на плите, в голове разброд, размах, куча грязных рубах, слова двигаются, как человек в воде, наступает медленный прибамбах, наступает на пятки, как будто нужно ему, как будто сам погорел, но не оставили мелочей, я его за плечи детские обниму, посажу на качель. На востоке пьяный запад лежит, говорит себе что-то, а чему-то на дверь, на дверь, ветер воет, собака следом бежит, как и глагол, только чужих кровей, а ты верил, говоришь, светлому естеству, плакал, говоришь, а они не знали, кому, это осень собирает свою листву, дай пальцы в нее окуну. Вот ты сказал мне два слова, а может совсем не два, на дворе трава, на траве дорогой топор, не в смысле денег, а потому что она права, что любит кого-то там до сих пор, и этот кто-то, кем-то, зачем-то, куда, куда, вы удалились, она прошептала затем, человек входит в слова, а вокруг вода, зажатая между стен. 26 ноября 2009 Артем Тасалов *** Устал месить тяжелый пласт земли Подёнщиком бессмысленных забот. А мимо проплывают корабли Наследуя пылающий восход. И в той дали, где юности иной Распахнуты блаженные миры, Навеки исчезает голос мой По прихоти божественной игры. Уже по пояс в тягостной земле, Как старый дом отчаянно стою, И растворяясь в наступившей мгле, Безумие нахлынувшее пью. И медленно безумие цедя, Остаток сна досматриваю как Бессмысленное вещее дитя Пылающий рассматривает мак. *** Я баловень бесценный, ленный линь, Страдалец неуёмный, праздный шут. Полвека уже маюсь тут, прикинь! И горек мне мой нищенский уют. И сладок мне печали чорный сок, И сердце умирает каждый час. И нежности тончайший волосок Я осторожно трогаю сейчас. *** Проснись, проснись – услышишь голосок, - Всё только начинается отсюда. И пальцами потрогаешь висок, Не веря в ожидаемое чудо. Здесь все свои – ненужные творцы Компьютеру цифрованного стада. В живое небо сердце свое рцы, Как исповедь живого листопада. И он тебя услышит – листопад, И примет в свои отчие объятья… На ярмарке печали и утрат Тебя найдут твои родные братья. ..^.. Виталий Павлюк *** Весь день как будто падал легкий снег Как будто легкий свет сегодня падал Весь день как будто "да" встречалось с "нет" И воздух состоял из мелких капель И он вокруг подмигивал, блестел Мой день вокруг меня блестел, как рыба И вдруг менялся – был одним из тех Которые меняются открыто Подрагивали ежики ветвей Бордюры равномерно проплывали Как будто твердь плыла из тверди в твердь Летел мой день, огни его пылали Как провожают скорый, люди шли Покачивались рук их метрономы Мой день, как поезд, уходил с Земли И вслед ему шли сумерки, огромны Всё громче стук настырный проникал Гудки вливались в улиц катакомбы Вечерний город тикал и икал Его накал шипел, как шея кобры Нажима красок тёмных превозмочь Не в силах, город шумно задыхался Внезапно воздух ночи прямо в мозг Врывался, был угарным, вроде газа Весь свет померк, и цвет, и мир померк При свете фар что вечно, то нелепо Весь день как будто падал лёгкий снег А это падал я навстречу небу ..^.. Александр Шапиро *** я голос Шереметьево звучащая среда он улетел и нет его а я здесь навсегда я девушка динамика динамо-карусель о папенька о маменька возьми меня отсель я вылечусь из ступора печали полечу я вылечу из рупора над полем полечу сияют небеса ночных скучающих шоссе на крылышках на саночных несусь я по Москве и обретаю плотское и снова речь туга как пухлые кремлевские поющие снега *** Сквозь тающий сугроб проклюнулся кулек размокшего попкорна. Как книжка, читанная в юности, весна деталями знакома. Знакомы тучи парусинами, скучающие по оттенкам, и дождик, лапками крысиными постукивающий по стенкам, и липы, за зиму отекшие, теперь болезненно живые, и птиц, и почек многоточие - все это вновь, а не впервые. Г. Каневскому Вот так лежишь - и думаешь, не спишь - вот так лежишь и думаешь: не спи ж, не спи, дурак, ведь все равно не спится, а днем была и вата, и слюда, и как мальчишка, хрупал корку льда, осваивал работу ледописца: обиды, недоразуменья - крак! Под коркой разливался мокрый мрак, покорный мрак, рождаемый подкоркой - и правда ведь обидно, если ноль какой-нибудь решает: yes ли, no ль, в окне вспотевшем, на луне прогорклой, в холодном зале, в кресле золотом выкладывает смыслы на ладонь, где буквы переставлены для вида; какой-нибудь космический пацан взывает патетическим басам: Приди, приди, о полная Мулида! - но в выстуженном космосе его отчаянно творится ничего, нейтрального дрожания не тронув, и в выстуженной комнате моей лишь лунное блуждание теней: все прочее - чесание нейронов. Луна скучает, весточку не шлёт, и лужица отращивает лёд, и шёпотом, неслышимым почти что, о лёгком одолении нуля бахвалится лукавая земля - мальчишку побеждающий мальчишка. *** Мы думали, что кислое жильё, в котором мы ютились по пятнадцать, с одной на всех грохочущей уборной, с одним на всех визгливым телефоном, останется за нами навсегда; мы прятали крысиные заначки в укрывище по имени Москва, и во дворах с непроходимым смрадом выгуливали анемичных чад - но все закончилось. Пришли они, нейлоновые инопланетяне, по центру понаставили своих скворечников, аляповатых вышек, а нам коробок с видом на пустырь, где по-дворняжьи выл окрайный ветер, и по метро, от края и до края, мы протекали тряпочной рекой, не поднимаясь больше на поверхность. Водолаз Лишь работа и быт. Водолаз оттолкнулся от дна и всплывает к высокому проблеску света Господня. Кто звонил, тот и снится - как будто звонили из сна, или снов не осталось за тесным пределом сегодня. Или сна не осталось, а так продолжается явь, и наверно у яви в каком-нибудь дальнем запасе есть история, где водолаз отправляется вплавь к миражу побережья - а катер ушел восвояси. Продолжается времечко. Осень за горло берет, отдаются долги, небожители сходят с экрана, открываются новые звезды, младенец орет, и устами дурного младенца глаголет нирвана. Что ж, отправимся дальше. Ведь нам обещали как раз объяснение сна, где прибрежной тропой, мимо чьей-то полосы, неуклюжий и страшный, бредет водолаз, а мобильник звенит и звенит, как китайская флейта. ..^.. Тибул Камчатский * В городе много дворов, площадей, отшибов, то ли своих, то ли чужих ошибок, вечного разгильдяйства, раздолья, пьянства - вечного постоянства непостоянства... * Закружится облако белых кудесниц - зима! Электричества сонное царство. И новою лодочкой выправлен месяц над нами - без времени и государства. Зима! Это целая вьюга пророчеств, хромое отечество вихрей усталых. Снежинками в небо распахнуты очи над спелыми сочнями алых кораллов - зима... * Я жду снегопада. И ночью приходит ко мне ощущенье распада. Приходит всегда - почему-то лишь ночью, как будто я вымысел, бред, многоточье - нет! даже не знак, а всего только прочерк, да, так, между - прочим. ...нет, даже не знак, а его промежуток, и воздух так тесен, и вымысел жуток, - но даже во мгле векового распада я жду снегопада. ... * Мой тихий август в пересмешке сов!.. В домах - такая синяя прохлада, что даже в смерти ничего не надо!.. уже закрыты двери на засов, и осторожно ночи трепетанье, природа замерла в безмолвном ожиданьи, все люди спят. Но мы не видим снов. уже зажгли седые фонари, и по дороге, дымкой осторожной, растет туман... Но глухо и тревожно! ..Мы будем ждать до утренней зари. Мой тихий август! где-то зреет рожь... и сенокос прошел; жара - на убыль... ... * О последней любви, как о первой, - не скажешь ни слова... Снова кружит зима, незнакомая песня слышна. Вдруг встаешь в тишине - и луны золотая подкова накалилась вольфрамовой нитью на фоне окна. Все уходит на убыль - и снег, и слова, и столетья. Все проходит, как сон - и неведомы эти пути. Где ты был, чем ты жил, что ты делал на призрачном свете? что оставил вдали, и что ждет тебя там, впереди? ...где-то кружат снега, где-то ночь, как всегда, на исходе. кто-то смотрит в окно, и о чем-то негромко поет... О тебе ли? - да нет, ты исчез, ты пропал в непогоде... Слишком короток век, слишком долог последний полет. ..но вдруг вспомнишь - и сердце забъется - так неутомимо!.. словно душу и нежность немое связует родство. и не так уж и важно - любимый ли ты, нелюбимый... рождество... Скоро будет опять рождество. ..^.. Владимир Антропов Сентябрьский билет Ненадкушенный запах яблок. Ожиданья смеркается зал. Отъезжающий беспорядок, Сентября опустелый вокзал. Вот прощаются, на перроне Оставляя воздух пустой, Еще теплящийся, вороний, Еще яблоневый, густой, Но смеркающийся без боли. И ты знаешь, что там, во мгле, Каждый лист в дрожащей ладони Твой измятый прячет билет. Им так страшно, не знающим срока, Попрощаться с тобой навсегда. В теплом небе глядит на дорогу Удаляющаяся звезда... 5.09.09 Снег. Имя Со мной заговорит, слова не подбирая, Твой тихий снег - над теплою ладонью Асфальта твоего, - еще не тая. - Тая, Игольчатой пронизывая болью. Их безымянным, тающим обидам - Слов не хватает - окликов и всплесков: Вот-вот твое неведенье обнимет, Вода. - Слияние, без имени и места. Вот-вот и рай - растаять в тонких пальцах Решеток дождевых. Вот-вот - и Лета лужиц Ты смотришь на меня - мне не успеть признаться И мой ответ твоей воде не нужен... И только если на рукав холодный, Отбившийся опустится кристаллик, Отдать успею - имя и свободу, И он в ответ успеет не растаять... 26.11.2009 Нить Артему Тасалову Как плотно сшито! - ни стежка, ни шва - Не развести небес неловкими руками, Беды не разорвать - вот и твоя пришла Весна, И дымчатая ткань опять висит над нами. Как плотно сбито все. - Заборы. И дома. Зашитый воздух пуст, бревенчат переулок: Ни искры - ни окна - гармонии стена, Неслышимо растянутого гула. Как если бы, уже не ждешь, - вдали Вполголоса нам запоет калитка - Покажется, что у краев земли Вдруг упустили тоненькую нитку... 21.03.2010 ..^.. Олег Горшков *** Небеса стекли, иссякли. Бог блажит, понеже он – рыжий. В тлеющую слякоть утлый город погружен. И как будто бы в отместку за беспамятство о нем, сумасбродный гений места всё хоронится живьем, истончается, спиваясь. Вещий ворон, где-то над рея, выкрикнет – «Quo vadis»? и услышит – «наугад». Чья там почта полевая? Чей там, неисповедим, путь? Вновь осень оплывает светом илистым своим и листвою разоренных скверов, полных пустоты. В оскудевших, зябких кронах рыщет ветер, как батый. Вот и ты, принявший всуе жизнь за пот и ремесло, части речи вслух тасуя, оплываешь воском слов, погружаешься построчно в этот пористый, рябой свет осенний, и бормочет Рыжий сдуру: бог с тобой. vremechko.net Затрапезная осень, промозглая тмутаракань – лишь роптанье ветров да простуженный лай кабысдохов тормошат тишину, и выходишь куда-то за грань ненавистной эпохи. А, впрочем, причем тут эпоха гуттаперчевых цезарей, спешно доящих свой рим, и румяных мессий, расторопно торгующих словом? Время – юркий сурок, что грызет и грызет изнутри листья жизни твоей, убывающей так бестолково. Время – нечто в тебе, а не что-то и где-то ещё, одурачишь сурка, и мгновенье всё длится и длится. Даже сумрачный хронос, дотошно ведущий свой счёт, не исчислит его... И летит уже белой латиницей нескончаемый снег, летописец и вестник зимы, заполняя собой пустоту между горним и дольним, между словом и словом. Из толщи небесной, из тьмы снег свободно летит, и, едва прикоснувшись к ладоням, истлевает за миг, и ты чуешь, безбожник, по ком сельский колокол бьет, расщепляя в тоске безрассудной это vremechko.net и его pokolenie.com на отдельные судьбы. *** Что там борей и время носят, что поднимают вновь на щит? – тщету и сор. Ты заперт в осень, военнопленный той тщеты. И зябкой азбукою морзе с рефреном жалящим одним который век трезвонит морось по кровлям града жестяным, как лепта в милостынной кружке. И вся война твоя и мир – круженье над гнездом кукушки, пальба из глиняных мортир, блужданье в сумерках по следу цикад в безмолвных дебрях трав. Но будет твой глагол последний, как в детстве, темен и картав. Вот всё, что горнему завхозу предъявишь в срок, и всё же ты, цепляясь пальцами за воздух, идёшь по терниям воды, по этой слякоти гремящей, и шелестит листвой с небес всё ближе, явственней и чаще воздухоплавающий лес, шумит прощальной небылицей, итогом всех потешных вер. Там из разбуженной грибницы растут грибы звучащих сфер, пыльцу и споры сыплет ветер, и жизни призрачный поток бурлит вдали, и бредит смертью тоски нетленный мотылек, перелетая век за веком в своем легчайшем естестве от человека к человеку – из тьмы на свет, из тьмы на свет… прятки Ты прячешься от рыщущего века, бежишь его звериного зрачка, след обрываешь, вновь ступая в реку молчанья – пусть течет себе река, насколько хватит духа ей и русла, пока вещают с пеной на губах идущие по трупам заратустры на топких вавилонских берегах. Ты прячешься в густых темнотах речи, в продрогших чащах ломаных фонем – шипящих и глухих. Вперед, навстречу… Всё – во спасенье, слово – вифлеем, рождающий непонятого бога, пусть пряник этой веры горек, но в ней нет ни фарисейства, ни подлога – одна любовь, смятение одно. Как пустынь, оградит от века слово – и нет ни суеты, ни леты, лишь непреходящий свет небесный, словно ты не из хрупких матриц состоишь, не из углов и чисел, не из метрик. И, продираясь через частокол сомнений, ты всё прячешься от смерти в свой сумасбродный ветреный глагол. ..^.. Игорь Смирнов *** Белый лист бумаги, приготовте перо !" -"Диктант, про Еву и про Адамово ребро." -" Новое предложение ,слова она и он." -"Кавычки","отрицательно заряженный ион". -" Новая строка . Она смеётся обворожительно." -" Пропуск . Она настроенна решительно . -"Новая строка. Трубочист и вечная копоть." - " Бочка мёда .приставка тире -слово дёготь." -" С новой строки. Июльский дождь ,тротуар , он покупает зеркало в её новый будуар." -"Через запятую ,мечты о весне, зимние грёзы ." -" С большой буквы слово Дом и слово Берёзы." -" Перечисление: бинокль, книги капитана Рида, -"Блицкриг . Троеточие . Следующее слово обида ." -"Начало предложения . Одинокий странник в степи." -"Последнее предложение . Он говорит ей " -"извини!". *** Галерея Новый Век ,Пеги Гугенхайм ,кисти обломок. Хруст дерева, сложенный пополам Джексон Поллок. Маленкий ребёнок ,Американская мечта,кусок глины. Сумасшедший танец . Он не дотрагивается до картины. Брызги,бешенство,мальчишка пускающий слюни. Бутылка виски, плачущая жена прячет от него пули. Экспериментатор хочет назад .Череп,литр,цистерна,цербер. Его доили как корову, теперь покупает мексиканский фермер. Поссал в камин,укрылся мокрой простынёй,рюмка,ласт драйв . Выплеснулся чёрным , оставшись навечно на обложке Лайф. *** Весна ,Скипхол, стаканы из под хайнекена,пушистые вербы. В зале ожидания,среди прочих,китайцы ,арабы и негры . Цветная какофония состоящая из возгласов,шёпота и крика. Чемоданная возня, весенняя миграция достигла своего пика. ...Она спустилась с небес . Мальчик в поисках атрибута. Лётное поле ,крылатый амур прильнул щекой к тетиве лука. Полёт Любви, непостижимый маршрут исследователей синдрома, Панорамный вид ,вереницы людей на эскалаторах аэродрома.... Я оказался рядом с чувством удивления , близким к испугу. Замер у порога прозрачной двери ,смотрел на людей идущих друг к другу...... *** Настоящая любовь, страсти, ненависть и злоба... Звёздный мальчик ждал этого часа,-кинопроба -" А ю толкинг ту ми?" , театральная кончина Убитый в кресле , пулями автомата Альпачино фильм" Большой,"-тридцатипятилетний ребёнок.. Жена получила Оскара, запах слайдовых пелёнок. Два часа, плюс ещё два,жизнь - Дас гроссе кино... Необитаемый остров,пальмовая ветвь, крэзи Тарантино . Иллюзии ,фантазии .. Схватился за голову Франкештейн Паровоз братьев Люмьер,чёрно-белый Энштейн... Квадратная жизнь ,целюлойдная раскадровка... ХД качество,роса,мальчик завяз в пикселах как глупая божья коровка... *** Аллан Паркер . Взрыв . Солдатам раздают медали.. -"Эй учитель! Здесь была когда то стена, её сломали!.." -"Нам открыли Двери ,в воздухе плывут Дирижабли..." В нашем школьном музее: сломанный черенок от старой грабли, марки,грибы ,странные Животные , Жуки в доспехах , психоделический пейзаж, бюст Брандо с паутиною на веках плакат фильма«Апокалипсис сейчас»,история человеческого заблуждения... Новая волна,крики, гул и топот, в кулуарах учебного учреждения... Школа жизни. Дребезжащий звонок.Инфра и ультра звук, рвёт капилляры....... Аллан Паркер .Взрыв . Кинохроника,собранные материалы.... -"Малыш дай мне огня! Открытая дверь,щелчок , струна ,прожектора луч... Новое поколение. Пожилой учитель выводит мелом музыкальный ключ ..... ..^.. Светлана Антипченко дневник жизнь - поганая местность - гряда за болотом, вот бы кто опроверг... или обосновал, почему день за днем, год за выпавшим годом через горы проблем я ищу перевал? почему кисло так, что стреляться охота? мне бы, как у людей, - дом, родное плечо или дети... да что там - хотя бы работа, чтобы жить - не гадать, не считать, что почём. а на днях встретила подругу Маринку ту с которой училась в десятом классе она остановила меня на рынке ты без работы - говорит - а у нас вакансия приходи - да ты что, Марин, у вас там копейки и условия труда неважные да и какой из меня булочник-пекарь я привыкла к работе бумажной почему горько так, что слова увязают? пусто, страшно, темно - хоть под крышку ложись. складки, кариес, кожа, круги под глазами - вот и всё, чем наполнена клятая жизнь. может я бы друзьям... до последней рубахи, но не ждут, не зовут, не нужна, не бегу. вот, дневник завела - пусть потерпит бумага то, что я и терплю, и терпеть не могу. а вчера звонил Андрей-однокашник зачем-то звал на встречу выпускников а там кто? Ленка и её вечный кашель Валька - стерва и зануда Кулаков остальных я вообще помню плохо ну Сашка сидел от меня через два стола а дура Лерка (или Верка?) по нему сохла - я постараюсь Андрей но сам понимаешь - дела может станет попроще, когда перееду - сверху топот извечный, а снизу - запой, ежедневная рожа придурка-соседа тоже утро не красит улыбкой тупой. холодильник-диван-туалет-подоконник - где на этом маршруте родное, моё? принцев нет, и, похоже, закончились кони, впрочем, как и любое другое зверьё. выхожу вечером а сосед лёгок на помине и поговорить большой любитель пытается казаться милым приглашает в свою "скромную обитель" а вежливый - прямо страшно как жизнь как дела - да так - говорю - рутина что с переездом? - спрашивает скотина! всё не то, всё не так, я почти понимаю странный, призрачный смысл моего бытия. почему всем довольна узбечка хромая, и ничем не довольна несчастная я. глупый свет - лишь забрезжит, и вновь ускользает, как в тумане спина или блик в кулаке... гложет чувство - ответ - вот он, перед глазами, но написан, назло, на чужом языке. ..^.. Татьяна Путинцева *** Ржаная и пшеничная свобода, Сиянье кактуса, ячменный перепляс. Жить в прерии, пить огненную воду - "Какой светильник разума угас!.." И лебедь, обгоняя лимузины, Торопится свидетельствовать "за". И щурятся тревожной Мнемозины Отчаянные узкие глаза. Кормить бездомных даме-патронессе, Голодным стлать пуховую постель, Подмигивая блудному повесе И ожидая радужных вестей. Гудеть, скрипеть, урчать, хрипеть, мурлыкать. Упиться брагой, квасом, Хохломой. Испуган Агнец хэлловинским ликом: Изгои не воротятся домой. ..^.. Забава электро-эротическое Артур Фриз "erotyk elektryczny" перевод с польского как светло, как светло в середине в глубине, где розетка твоя, жаждет знать мой язык первородного зова, эту библию тела, потаенного древнего смысла письма, письма тебе посылаю и влажнеют обложки бедер под моим языком привкус краски печатной, лонных букв завитки чернеют меж словом, что было вначале, и вспышкой соленой твоей батарейки на кончике языка ..^..