Андрей Агафонов
Нечрезвычайные обстоятельства
Я бреду рекой, по дороге плыву…
Зимой по железной дороге ездить рискованно.
Не так рискованно, конечно, как на автобусе. Не вопрос жизни и смерти.
Рискованно в том смысле, что никогда не знаешь, что тебя ждет. Начиная с того, будет ли в вагоне тепло или холодно. Понятие климат-контроль к российской железной дороге неприменимо.
Вот я в начале ноября проехался по России туда и обратно. В плацкарте. Пока ехали туда – задыхались от жары. Даже дверь в тамбур пытались приоткрыть для спасительного сквозняка, но зловредные люди из первого отсека закрывали ее обратно. А когда ехали обратно – билеты попались в первый отсек, и было дико холодно, да еще люди из середины вагона то и дело норовили «проветрить». Пришлось спать в шапке – от нового окна, поставленного на старый вагон, почему-то нестерпимо дуло.
Уже давно писатели сравнивают нашу жизнь с железной дорогой, с поездом. Я продолжу традицию.
Тем, кто едет в середине плацкартного вагона – комфортнее, чем тем, кто возле туалетов. Зато они менее конкурентоспособны в силу удаленности от рынков кипятка и туалетной бумаги.
Проводники сатанеют от противоречивых и непримиримых пожеланий пассажиров – одним холодно, другим жарко, а про существование кондиционеров руководство РАО РЖД узнает еще лет через двадцать от своих коллег-украинцев. Поэтому проводники ссылаются на официальную статистику в виде термометра, который показывает 22 градуса – и вероятно, в какой-то точке вагона и есть эти 22 градуса, ни больше ни меньше. То есть даже сказать, что проводники врут, нельзя – они оценивают ситуацию в общем, наплевав на субъективизм.
Модернизация выражается, как я уже упоминал, в применении инновационных вин к консервативным мехам, то есть установке новых окон на старые вагоны. Между инновацией и традицией остается щель, в которую дует. Летом это даже приятно, в ноябре несколько напрягает.
Ну и метафора была бы незаконченной, если бы я не упомянул, что обратно в Красноярск возвращался в вагоне, полном китайцев. Милые люди, со своим особым запахом. А что вы хотите от рабочего класса? Наш рабочий класс еще и не так пахнет. То есть еще и не тем.
Вернулся я аккурат к оглашению послания президента. Все, что касается констатирующей части – просто блестяще. В точку. Все наши беды и проблемы – как на ладони. Что касается предлагаемых мер – тоже многое понравилось. Широкополосный интернет – да! Модернизация – да! Вопрос – как, кто, с кем… Вот с интернетом смешной был случай – в новом общежитии СФУ его не оказалось. Компьютеры есть, интернета нет. А зачем? Пасьянс «Паук» и так можно раскладывать. А СФУ, если кто еще не в курсе, это флагман нашей модернизации. Понятно, что спохватились (поди не спохватись, когда губернатор спрашивает). Понятно, что исправят. Но история сама по себе показательная с точки зрения автоматизма восприятия. Есть люди, которых приучать бесполезно – сознание заизвестковано, новое не воспринимается. Как в одной миниатюре Александра Незлобина – он отцу интернет поставил, когда домой на побывку приезжает, вместе читают письма, отправленные месяц назад. Ситуация-то более чем распространенная. И не только в быту.
А если капитаны флагмана модернизации плохо представляют себе, зачем нужен интернет, да и, прямо скажем, пишут с ошибками – куда мы приплывем в итоге? Какую модернизацию проведем? Или – проводим? Пошумели месяцок – и хватит. Долгие проводы – лишние траты.
Еще более показательная история – принятие бюджета края на следующий год. Денег мало. На все не хватит. Надо хотя бы часть потратить на то, чтобы у нас что-то развивалось, строилось. То есть, опять же, на модернизацию. Что можно сократить? Социальные расходы. Без вариантов. По этому поводу идет дискуссия. О чем тут спорить?
Может, все-таки не стоит отапливать улицы и ставить новые окна в ветхие вагоны?
«Наш Красноярский край», ноябрь 2009
Снега выпало много, его сгребли с дорог и забыли. А он опять выпал, его опять сгребли. Потом все прихватило морозом. В итоге возникла странная снежная архитектура – шапки на заборах и столбах, ковры на крышах, сугробы вдоль дорог. Снег старится и становится некрасивым – грязноватым, ноздреватым, слоистым. Он теперь больше похож на горную породу, чем на замороженную воду. Он облепляет, прослаивает и подавляет любые поверхности. И кажется, что он так лежал всегда, что мы так жили – всегда. От этого тоскливо.
Конечно, конечно, придет весна запоют птицы, пригреют ласковые лучи. И будем месить грязь и раздражаться уже по этому поводу. Ну а вдруг весна не придет? Вдруг глобальное потепление возьмет и обернется глобальным похолоданием? В некоторых фантазийных цивилизациях зима длится много земных лет, причем сколько точно – никто не знает. Кому-то везет, и он наблюдает оттепель дважды и трижды в жизни, а кто-то умудряется родиться и умереть, так и не увидев зеленой травы. Всякое бывает.
К чему я, собственно, это все?.. Ах да, модернизация. Ключевая тема для страны и края. Для страны – потому что, дескать, другой альтернативы нет. Или модернизируемся, или погибнем в страшных мучениях. Для края – потому что в феврале, когда теоретически уже может начать пригревать и даже припекать, пройдет очередной (Седьмой) форум, посвященный этой самой модернизации. Так что мы еще минимум месяц до и месяц после будем об этом говорить, и тут уж действительно альтернатив немного – или о модернизации, или об «Аватаре».
Семь, кстати об «Аватаре», цифра магическая. Семь Симеонов, семь слонов, семеро одного не ждут, у семи нянек дитя без глазу, один с сошкой – семеро с ложкой, семибанкирщина, семь раз отмерь – один раз положь… Готовые слоганы для дискуссий по отдельным направлениям. Про семь нянек – это, например, имеется в виду исчезающе малый бизнес, заботливо опекаемый государством. «Один с сошкой, семеро с ложкой» - это модель работы любой естественной монополии, которых у нас неестественно много. И так далее…
Возвращаясь к понятию альтернативы. Конечно, гибель в буквальном смысле слова нам не грозит. Да и кто эти «мы», не мешало бы разобраться. Государство погибнет? Во-первых, не факт, во-вторых, живут люди и без государства, в-третьих – свято место пусто не бывает. Одно государство, допустим, растает, другое вместо него появится. А там, глядишь, и бизнес расцветет. Сперва маленький, потом побольше.
Звучит несколько крамольно, понимаю. Поставим вопрос иначе: чем мы, то есть общество, готовы пожертвовать ради модернизации себя? Готовы ли мы к этому? Хотим ли? И те же самые вопросы касательно власти.
Причем реакцию общества представить особого ума не надо.
- А мы что, мы как все. Велите модернизацию, будет вам модернизация. Внедрим что скажете, метнемся куда покажете. Вот и Сталин, говорят, эффективный менеджер был. Так мы разве против. Мы только за. Отраслевая система оплаты труда? Даешь! Но так, чтобы при этом все поровну получали и никому не обидно. Эффективная экономика? Кто же против-то, помилуйте. Только при этом оставьте нам социальные гарантии, субсидии, льготы, пайки и подачки, дайте старикам дожить, дайте молодым дышать, дайте среднему возрасту песню и смысл, потому что мы сами взять ничего не можем и не хотим. Брагу кушаем, век на щавеле. Скисли душами, опрыщавели.
Вопрос для власти – точно ли затеваемая модернизация будет в интересах населения? Может быть, в первую очередь – в интересах самой власти? Пока она еще есть. Но тогда и относиться к этому надо как-то посерьезнее. Не назначать «главных по нанотехнологиям». Галочку поставили, отчитались… а ракеты не летают. А «солнечный кластер», который так по душе пришелся средствам массовой информации того же рыжего оттенка, это даже в потенции – десятые доли процента от объемов производства поликристаллического кремния в какой-нибудь Канаде. Как говорил один эффективный менеджер, «и на этой табуретке вы собираетесь догнать Голливуд?»
«Наш Красноярский край», январь 2010
Так уж сложилось, что я был на Богучанской ГЭС, когда вдоль плотины ползли первые грузовики с песком, а сверху за этим наблюдали сведенные вместе Дерипаска и Чубайс. Драматичная была сцена… И на Ванкор приходилось летать, когда там был еще палаточный городок, очень аккуратный, очень небольшой. Оранжевый. И в Игарке, и в Кодинске, и даже в молодежном лагере ТИМ «Бирюса» я присутствовал лично.
Не виноватый я, работа такая. Вот на IQ-балу – не был, но люди рассказывали.
Помню, как принимали бюджет на 2003 год, со страшной суммой доходов в 22 миллиарда рублей. В 2009-м страшном кризисном году мы принимаем краевой бюджет с доходами в 103 миллиарда и при этом продолжаем бурчать: «Ну и где этот ваш экономический рывок?»
Мне даже повезло присутствовать при рождении идеи СФУ. Идея была впоследствии реализована с учетом местной специфики, то есть довольно криво – но реализована же.
И еще я последние семь лет жил в Красноярске и более-менее в состоянии сравнивать то, что было, с тем, что есть. Это уже не по работе, это само собой произошло.
Я своими глазами видел, например, как в моем доме меняют лифт. Хотя много лет назад мне объяснили, что поменять лифты в жилых домах – невозможно, это очень дорого, нереально. Но лифт поменяли все-таки.
Я помню, сколько было кинотеатров, магазинов компьютерной техники, салонов красоты, кофеен и торговых комплексов в Красноярске в 2002 году и какие там были цены – и я вижу, сколько их сейчас. А у меня есть возможность сравнивать с другими городами. Это не очень типично на самом деле – то, что происходит в Красноярске. Происходило.
Поэтому я считаю себя вправе сказать – мне чертовски жаль, что Александр Геннадиевич Хлопонин нас покидает.
Мне любопытно, что теперь будет с IQ-балом и с ТИМ «Бирюса». А также с инвестпроектами, общей заявленной суммой в триллион рублей, и экономикой края в целом. А также с лифтами, подъездами и дорогами, особенно зимой. Хочется верить, да, что ничего страшного не случится, что все это продолжится, а то и преобразуется волшебно, и нового губернатора студенты тоже будут – ну не любить, но воспринимать как своего. Как воспринимали Хлопонина. И когда в следующий раз выпадет снег и станет холодно, найдется кому спросить у мэра – а что, собственно, происходит в городе? Негромко, но внушительно. Вот у московского мэра так и не нашлось кому спросить, кстати… Да, и высокие московские гости – будем надеяться – не забудут к нам дорогу, проторенную за последние годы до состояния автострады. С активным, кстати, обратным движением. Тоже значимая деталь, но не для всех.
Я, собственно, хочу сказать, что все эти университеты, Ванкоры, Богучанки, солнечные кластеры и прочие «красноярские форматы» отнюдь не были фантомами чьего-то воспаленного сознания (каковая версия имеет место быть в определенных кругах). Это именно реальность, данная нам – и в частности мне – в ощущениях. Практика – критерий истины и источник доходов краевого бюджета.
А фантомы – это как раз представления критиков о том, что они своей – критикой ли, апологетикой ли, гражданской, в общем, позицией – на что-то влияют. На самом деле – увы, нет. Даже в собственной жизни, что говорить о чужой. Их участь глубоко трагична. Однажды утром, не говоря худого слова (попросту не успев), взять и проснуться снова в провинции. «Темнее плюшевых штор, страшней чугунных оград – я вижу только себя, везде встречаю свой взгляд…»
Так и проходит жизнь – перед заплеванным зеркалом.
Что же касается Александра Геннадиевича (эта странная вечная буква «и» в отчестве – почему вдруг? Что за торжественность?), то Пятигорск – чудесный город. Там то ли жил, то ли умер поэт Лермонтов. Там море, горы, шашлыки, узкоколейный трамвай и рынок «размером с небольшой город». Пятигорск, правда, и сам небольшой. Зато округ приличный. Девять миллионов человек, сбитых на одном проценте площади страны. Натуральная гуща: 52 человека на квадратный километр. В пятьдесят раз плотнее, чем здесь. В тесноте, да не в обиде.
«Наш Красноярский край», январь 2010
О судьбах современной журналистики беседуют Андрей Агафонов и Юрий Чигишев
А. А. Вот тебе для затравки тема. Приходят в одно государственное учреждение старшекурсницы-отличницы. Практика у них преддипломная. Будущая профессия – журналистика, ну и там вокруг. Пресс-службы, пиар, то-се. При этом одна не знает, как правильно пишется фамилия «Королев», а вторая не может это пробить по интернету.
Вопрос – может, это нетипично? Может, какие-то отъявленные дуры попались учреждению?
Как вообще смена, радует?
Ю. Ч. -Вот так вдруг и не ответишь. Информация половинчатая. Ты самое главное скажи - они симпатичные, эти твои практикантки? Если да, то все в порядке, можно и обрадоваться. В профессиональном плане. Можно их смело брать на любую работу. Во-первых, как-то же они написали фамилию, то есть русским алфавитом они владеют. Это необходимое и достаточное условие. А дальше надо просто определиться в понятиях. Ты говоришь, дуры -- а я бы это назвал узкой специализацией. Вот это самое владение русским алфавитом в сочетании с заблуждением, что ты журналист (пиарщик), при отсутствии побочных знаний и навыков дают невероятный эффект. Это же скальпель, бритва, лазер. Направление задано, узость в наличии -- проблема только в том, чтобы в умелые руки такой инструмент попал. Лет десять они будут воспринимать как откровение, как истину в последней инстанции любой бред, который на них проистекает сверху. Их пресс-релизы будут искренними, кровью сердца написанными. Они же другого не знают.
А теперь возьми журналиста старой школы, особенно - со специальным образованием. Когда ты знаешь, как на самом деле, да еще можешь сопоставлять факты, на тот же релиз у тебя уйдет в три раза больше сил и времени. Про искренность я и говорить не хочу - будет явственно лживым это произведение. Рефлексы всегда быстрее реакций осмысленных.
А. А. А зачем журналисту старой школы вообще заниматься написанием релизов? Разве у него нет какой-нибудь работы по специальности? Я не знаю, заметку написать, корреспонденцию, если уж к малым формам тянет. Или что-нибудь в аналитическом жанре - статью, очерк, рецензию...
Тут, правда, есть одно незначительное препятствие - писать не только некому, но и некуда. По крайней мере, многие на это жалуются. Востребованы-де пресс-релизы и разнообразная джинса, а не журналистские материалы. Я не знаю, так ли это на самом деле. Вот если бы ты нынче захотел написать остро критическую заметку - ну, например, про состояние коммунального хозяйства - ты бы куда ее написал?
Ю. Ч. - Вопрос "зачем" очень правильный. Ответ на него все может объяснить. Например, такой вариант -- невыносимо тебе видеть всякие безобразия, и профессиональный долг толкает тебя правду-матку резать, невзирая на последствия. При этом ты осознаешь последствия своего поступка. Одному человеку свербело поведать миру, что Земля круглая. Ему говорят -- дружок, чем тебе плоская мешает? Нет, такая у человека тяга образовалась к правде-матке безудержная, что дальше некуда. Какой гонорар он получил за свою информацию? Релиз, скажем? Так вот, если такой же силы нетерпеж, так ты и на заборе опубликуешь свою правду. Все равно найдут, и гонорар соответствующий ты получишь.
Бывает второй случай. Ты себя невесть кем возомнил, будто б не только право и возможность имеешь с большими массами общаться, но и некую миссию выполняешь. Санитар леса. И очень людям важно твое мнение по любому вопросу бытия. В особенности - про коммуналку. И ты после этого впадаешь в худшее из заблуждений - мало того, что безнаказанно обидеть можешь людей, но они за это должны быть благодарны, в виде уважения и гонорара. Ладно, допустим, это больше для электронных СМИ характерно. Сегодня, пока ехал в автобусе, вынужден был слушать "Авторадио". Информационная программа. Двое ведущих. Они искренне были убеждены, что с утра мне необходимо знать, что у одного из них нет воды. У второго есть знакомый, который куда-то ездил и застрял. Еще я узнал, как они боялись ветра, который качал вышку. Понимаешь, а мне это пофигу - почему не моется какой-то диджей. По радио вонь не передается, слава богу.
И есть третий случай - типичный. Нужно создать некоторое количество килобайтов, которые затем бухгалтерия конвертирует в рубли. Поскольку делать ничего не умеешь, а килобайты бойко выходят, при минимуме затрат - вот и работаешь журналистом. В каком из трех раскладов возникает необходимость в публицистике? Тем более - в каком-то специальном заповеднике, где правду разводят? Мне на самом деле это занятие кажется странным и противоестественным.
А. А. В общем, ушел от ответа...
Ну тогда я за тебя отвечу - в принципе, сколь угодно острый материал действительно можно опубликовать - не в газете, так в журнале, не в журнале, так на портале, не за деньги, так бесплатно. Только для этого придется приложить определенные усилия. То есть ты не просто выполняешь свою работу, а как бы осуществляешь миссию. Но это ненормально. Пресса разве не для того нужна, чтобы рассказывать о происходящем? В том числе о безобразиях нехороших?
Я тут предлагаю вот какой поворот, пока мы не зациклились. Фиг с ним, с предназначением и долгом. В конце концов, решение о публикации принимает не журналист, а редактор. Поговорим о редакционной политике. Она в общем-то известна и широко распространена. В "Комке", например, где нам с тобой довелось немножко поработать, существовал стоп-лист - названия тех организаций и фирм, о которых нельзя писать плохо, потому что с ними заключены рекламные контракты. Или могут быть заключены. Забавность ситуации заключалась в том, что стоп-лист с годами все ширился, а доходы от рекламы все падали. В итоге это привело к выпуску абсолютно беззубой газеты, которую писали за бесплатно в буквальном смысле слова. А смысл существования стоп-листа свелся к тому, что в течение ряда лет люди, продававшие рекламные возможности "Комка", что-то себе на этом наваривали. То есть некие частные лица обогатились, но бизнес в целом перестал существовать.
Насколько я знаю, точно такие же стоп-листы существуют в абсолютном большинстве изданий. Поэтому то, что пишется в этих изданиях, не очень интересно. Выход - в падении до уровня самой простецкой аудитории, которую интересует, с кем спит домработница Сергея Зверева, и полезно ли есть известку, если у тебя рак легких. Все остальные темы табуированы по умолчанию.
Но, ребята, а кто же в этом виноват?
А взять, к примеру, алтайский ИД "Алтапресс". Года два назад, будучи там на выборах, я им предлагал денег за политическую рекламу определенных кандидатов. Практика общепринятая - и зачем я делаю эту оговорку?.. А, затем, что денег у меня не взяли. Мы, говорят, журналисты и политическую рекламу не публикуем. Неинтересно это нам.
И что ты думаешь, до сих пор неплохо себя чувствуют.
Ю. Ч. - Ничего, если я ремарку сделаю, в прошлую тему? Насчет правды и прочих химер? Мне все-таки кажется, что нормальный человек годам к сорока просто обязан обзавестись неким мировоззрением. Инструментом, с помощью которого он правду добывает, зерна от плевел очищает. И могу предположить, что в большинстве случаев то, что ты получаешь для себя, никоим образом не может быть вмещено в телевизионный сюжет или самую громадную заметку. То, что ты думаешь на самом деле. Любое упрощение – вранье. Как-то так.
Теперь в продолжение. Если взять новейшую историю красноярской журналистики, это сплошной перечень побед менеджеров над журналистами. Только в начале это был внешний конфликт, который перерос во внутренний. Отдельно они были, менеджеры и журналисты. Можно припомнить десятки историй, когда редакция газеты создавала рекламную службу, которая через месяц начинала осознавать, что они тут главные кормильцы, а остальные -- у них на содержании. Нет ни одного издания, которое бы не прошло через это. "Комсомолец", "Вечерка", "Красраб". Но это еще полбеды. Все-таки противостояние было -- добро и зло, деньги против репутации. Но потом-то конфликт стал внутренним. Когда каждый осознал -- можно писать так, как тебе кажется верным. И получить по морде. При этом репутация не пострадает. Можно писать так, как велено. Получать деньги. Но недолго. Давай без иллюзий. Допустим, ты сошел с ума, с неизбежностью стал олигархом и политиком и озадачился своим имиджем. Ты нанимаешь людей, которые хвалят тебя за деньги. Каких людей? Да непременно людей с репутацией. Чтобы нобелевский лауреат рассказывал, каким он тупнем себя считает в твоем присутствии. Какой-нибудь Каспаров кричал, что выигрывал у тебя только в подкидного дурака, а в шахматы ему ловить нечего. Так вот - и с газетами так же, и с журналистами. Единственное, что имеет цену -- это репутация. Аналогия напрашивается с эскорт-услугами. Там небось тоже опытные работники недоумевают -- они же все могут, все умеют, а востребованы молодые.
Касаемо же Алтая, могу тебе напомнить опять-таки сотни проектов, которые пытались создавать в Красноярске. И в 99 случаях из ста выяснялось, что единственной осознанной и продуманной деталью проекта было стремление получить много денег. Или очень много. И сразу. Готовность собирать урожай до того, как ты какие-то зерна в землю закопал. Может быть, наша региональная особенность? Ни у кого не хватает терпения создать газету, до такой степени, чтобы она до собственной репутации доросла. Ну какой идиот поверит, что ты его любишь искренне, если ты ему прайс на услуги подсовываешь? Собственно, мы сами себя скушали. И если порыться в биографии, так и найдешь тот момент, когда в тебе менеджер убил журналиста.
А. А. Кстати, раз уж ты вспомнил "Комсомолец". Сколько человек там работало? Около десятка? Человек восемь журналистов, редактор и машинистка. Тогда еще были машинистки. Ах нет, еще фоторепортер и художник. И человек из рекламы, он нам однажды кроссовок принес на всю редакцию. По бартеру. А так вроде ничем особо не запомнился... Еще помню, как-то корову нам привезли, только что сбитую поездом, тоже по бартеру, и Паша Виноградов ее в пустом кабинете топором рубил, а мы растаскивали.
При всем при этом мы там писали реально что хотели, и тираж был под четыреста тысяч. Но, честно говоря, за те деньги, как Рудик выражался, шапку зимнюю только можно было купить. Или несколько бутылок спирта "Ройяль".
Я это к тому, что к сорока годам или раньше у нас любой журналист с неизбежностью должен становиться сам себе менеджером, ему ж семью кормить надо. Иначе будет всю жизнь в джинсовых куртках бегать по пресс-конференциям и стрелять сигареты трясущимися пальцами. Я не знаю ни одного случая в новейшей истории, то есть где-то с начала девяностых, когда можно было заработать приличные деньги исключительно журналистикой. Говорят, в "Комке" такое было, но очень давно, и я не застал. И "Комок" в этом смысле - скорее исключение.
С другой стороны, это рынок, и никто не обязан оценивать работу журналиста выше рынка. Не нравится зарабатывать 20 тысяч в месяц - иди чесальщиком-мотальщиком...
А о проектах раз уж мы заговорили... Помню, одно очень экспертное федеральное издание в Екатеринбурге кастинг проводило на главного редактора местной вкладки. Задача была - выйти на самоокупаемость в течение четырех месяцев. Любым способом причем. Странная задача для экспертного издания. То есть недальновидно это как-то. Бизнес по-русски. Украсть ящик водки, водку вылить, бутылки сдать, деньги пропить.
Так если федеральные издания, у которых денег уже есть, плевать хотели на собственный авторитет, чего ждать от людей попроще?
Ю. Ч. -- Про корову, разделившую судьбу Анны Карениной, было для меня неприятной новостью. Мясца-то не досталось. Видимо, невыносимо трудился, пока вы жизнью жуировали. Вот еще повод не любить журналистов.
Андрей, я же совсем не против кормления семей, лозунга "жить как-то надо" и прочих неизбежностей. Просто надо мухи от котлет отделять. У Суворова, который Резун, по этому поводу хорошо сказано. Не нужно трогать тех, кто за социальную справедливость. Грех обижать блаженных. И не нужно трогать тех, кто на черных авто ездит. А убить надо тех, кто за социальную справедливость и на черных авто. Если ты кормишься на этом огороде, поскольку к полезному труду не способен, веди себя соответственно. Ты оказываешь информационные услуги, и твой главный принцип -- клиент всегда прав. Наверное, тебе неприятен был бы официант, который стал бы спрашивать -- почему ты с такой рожей приперся, а что, дома тебя не кормят и прочее. Вот так же неуместны проявления журнализма в сфере оказания информационных услуг. Вообще-то этим тезисом я в лицо преподавателей вузовских тыкал -- чтоб скромнее были, оказывая образовательные услуги. А вот и для себя сгодился.
Теперь про экспертные издания и сообщества. Как ты догадываешься, ни того, ни другого в Красноярске нет по причинам вполне объективным. Науки здесь отродясь не бывало, то есть научных школ, имеющих авторитет. Экспертами здесь становятся настолько причудливые личности, что само это понятие стало обидным. Как "журналист". Возьми даже последний выброс "онолитики". Кандидатура нового губернатора. Казалось бы, что может быть проще? Есть три закона, которые регламентируют назначение. Есть три корпорации, которые владеют краем. И есть проблема личного имиджа президента. Все. Аналитик выстраивает три линии: как должно быть по закону, в чем интересы групп, каковы особенности пиара Медведева на теме кадров. Если есть точки пересечения -- хорошо. Нет -- еще лучше. Аналитик работает с тенденциями, личности обсуждаются только в шоу-бизнесе.
А. А. А кто у нас за социальную справедливость и на черных авто?.. Это, кстати, не вы там в Законодательном Собрании в разгар кризиса на импортных «тойотах» катаетесь? Скрепки из-под налогоплательщиков выдергиваете? Правильно про вас Тарасов написал в «Новой газете» - все лучшее себе, любимым. И карандаши, и ручки. И бумага небось мелованная.
Вот, кстати о «тойотах» и о скрепках. Объясни мне, пожалуйста, с каких пор если не журналистским расследованием, то проявлением гражданской позиции стало считаться регулярное посещение сайтов госзаказа и выполнение последовательности операций «скопировать – вставить»?
А Суворов, который Резун, вообще мой любимый автор, если что. Правда, его в «Новой газете» не печатают.
Да, и по поводу выплеска аналитики. Я даже, ты знаешь, не очень удивился, когда в программе «Дела» отставку губернатора по горячим следам прокомментировали депутат Пащенко и какой-то экстрасенс. Причем экстрасенса показывали дольше. Он там еще на картах погадал, кто будет новым губернатором. Выпало – москвич.
Я это все к тому, что свободу слова душит не одна пара рук, принадлежащих предположительно власти. Еще ее душит тупость говорящих и слушающих, еще ее душит жадность медиамагнатов так называемых, Мэрдоков наших дерьмовых, сорри за непростой каламбур. А только горлышко отпустят на секунду – ворона каркает во все воронье горло. Ну потому что ворона есть ворона, не летать ей, что называется, ясным соколом, не петь ей, как говорится, соловушкой, не дристать ей, уж простите, сизым голубем…
Ю. Ч. --Что уж так буквально-то. Это символы все. «Тойоты", кстати, символично серые. Читай -- скромные. А скрепки -- да, непозволительно цветные. И правильно нам на это указали, со всей гражданской суровостью. Не берусь судить о сложностях операций с сайтом (кстати, не так все и просто, ты забыл функцию "выделить"), но предложил бы рассматривать реакцию общества и сообщества как промежуточный диагноз. Да, "за неимением горничных любят дворников", но это не может порочить дворников, образно говоря, это характеризует тех, кто любит. Сейчас очень сильно философскую мысль скажу, только ты не обижайся. Мне кажется, мы вступаем в период раннего средневековья. Когда всяких вер, суеверий, поверий и прочих штук с корнем "вера" неизмеримо больше, чем знаний, или носителей знаний. С этой точки зрения любое сомнение в непогрешимости и святости людей и явлений (демократии, рынка, президента) воспринимается как ересь. Причем без всякой злобы даже и со стороны потерпевших, а с одним лишь изумлением. Поскольку эта капля ереси не способна ни в коей мере поколебать громадный храм Веры-Во-Все-Что-Скажут. Мы-то золотые люди, только и делаем, что о народе заботимся. Но кто-то кое-где у нас порой не желает замечать очевидного. Никого переубеждать не собираемся. Как говорил старик Геббельс, мы только информируем, а переубеждением занимается гестапо.
А. А. Мне нравится идея насчет раннего средневековья. Она оптимистичная. Ведь за ранним средневековьем последует позднее, а там и Возрождение, и Новое Время. Жаль, мы не доживем до того момента, как сограждане откроют для себя все преимущества самостоятельного чтения книг и соблюдения правил личной гигиены. Но кто-то не то что доживет, а прямо тогда и родится. С особым цинизмом…
Ю. Ч. --Мы движемся в другую сторону. Людьми торгуют? Еще как. Экономика наша -- это не типичное собирательство? Религия -- не напоминает идолопоклонство? Может, мы вообще последние, кто по письменному разбирать может…
«Наш Красноярский край», январь 2010
Двери восприятия и пороги модернизации
Заметки c открытия VII Красноярского экономического форума
Фальстарт
Форум открылся с небольшим опозданием и несколько странно. Диктор объявил выступление первого вице-премьера правительства России Игоря Шувалова, после чего трансляция прервалась. Предполагавшееся выступление Александра Хлопонина не состоялось. Очень краткое вступительное слово с места сказал временно исполняющий обязанности губернатора края Э.Ш. Акбулатов. Картинку в соседнее помещение, где располагался пресс-центр, получилось передать не сразу, и она постоянно дергалась. Игорь Шувалов, вышедший на трибуну, передал участникам привет от президента Медведева и сообщил, что привез с собой две экономических программы — одну за авторством Владимира Путина, другую за подписью Дмитрия Медведева. Выступление Шувалова было суровым. Различные дискуссии по проблемам управления страной он объявил «не совсем профессиональными», поскольку все ведь уже написано в правительственных документах, в том числе — в путинской концепции развития страны до 2020 года. Шувалов напомнил также про медведевскую программу четырех «И» и рассказал, как она осуществляется. «Мы считаем, что и политическая, и экономическая системы доказали свою устойчивость, - заявил Шувалов. - Вместе с тем мы считаем, что инвестиционный имидж России нуждается в корректировке. Часто в различных инвестиционных рейтингах Россия оказывается ближе к концу списка». По словам первого вице-премьера, уже сформированы группы и планы мероприятий, которые призваны в короткие сроки объяснить внутренним и иностранным инвесторам, насколько на самом деле привлекательна для инвестиций российская экономика.
Игорь Иванович также дал определение, чем модернизация отличается от инноваций: «Модернизация — это то, чем я не обладаю, но обладают мои конкуренты. Инновации — это то, что не создано пока никем, а я могу создать и предложить рынку». Основным вызовом модернизации, по мнению чиновника, «является наше личное к ней отношение. В нашей стране нет уважения к предпринимательству. Надежда на консервативное поведение, которое худо-бедно обеспечит существование». Консервативное общество, по Шувалову — это такое общество, где «десятилетиями приучены ездить на одной машине и стирать на одной стиральной машине. Инновационное общество постоянно предлагает обновления. Готовы ли мы идти вперед и что сделать для того, чтобы эти мотивы были разделяемы всеми?»
В завершение Шувалов сказал, что ему не хотелось бы навязывать свою точку зрения: «В прошлом году мы внимательно следили за работой форума. Когда утверждали план антикризисных мероприятий, полагались на то, что здесь сказано. Это касается и жилищного строительства, и развития инфраструктуры. Пятый элемент — интеллект — это то, что вы здесь представляете».
Дискуссия о ценностях модернизации
Модератор дискуссии Сергей Алексашенко, в свободное от форума время работающий директором макроэкономических исследований ГУ — ВШЭ, выразил надежду, что многие идеи, высказанные на прошлом форуме, еще будут востребованы и осознаны властью, в чем есть насущная необходимость, поскольку «Россия действительно все дальше сдвигается назад, в то время, как наши конкуренты движутся вперед». Главная задача на сегодня, считает Алексашенко — согласование точек зрения элит. Поскольку ни у государства в отдельности, ни у бизнеса в отдельности нет необходимого потенциала для проведения модернизации. Не говоря уже об обществе.
После этой небольшой преамбулы г-н Алексашенко предложил по ходу дискуссии голосовать по различным вопросам, предлагаемым модератором. Голосование проходило двумя кнопками — красной и зеленой.
Первым из дискутантов был управляющий директор группы компаний «Тройка Диалог» Андрей Шаронов, который пожертвовал ради форума днем рождения. Он поставил вопрос ребром: «Почему модернизация не запускается при всей видимой решимости большой армии ее искренних и влиятельных сторонников?» Согласно Шаронову, первая из причин — это противоречие ценностей модернизации другим ценностям общества и государства. Модернизация по определению противоречит социальной стабильности. Это выход в нестабильное состояние. Очевидно, что социальная стабильность является более важным приоритетом для правительства, - сказал Шаронов, - что доказали его действия в кризис. Кто-то проигрывает, кто-то выигрывает. Проигрывают пенсионеры, малоимущие, малообразованные слои населения, а выигрывают владельцы ренты, владеющие ею заслуженно или незаслуженно. Для молодежи лучший работодатель — Газпром, лучшее начало карьеры — школа МВД или таможенная академия. Ни технопарков, ни Силиконовой долины. Модернизация в промышленности означает высвобождение рабочих мест в каждый конкретный момент времени. Без честного разговора об этом толки о модернизации превращаются в футурологию. С точки зрения достижения цели это не самый удачный подход.
Не менее важный вопрос — с кем делать модернизацию? Большой бизнес неповоротлив, он защищает ренту. Малый бизнес не может позволить себе долгосрочной стратегии. Элита? Явно не является адептом модернизации. Основная масса населения — усталость, апатия, нежелание и неготовность конкурировать. От изменений выигрывают все, но мало и незаметно, а проигрывают немногие, но по-крупному. Один пример: внедрение стандарта Евро-4 пройдет для большинства незаметно — подумаешь, улучшится экологическая обстановка, увеличится срок эксплуатации автомобилей. Не будет ощущения, что жизнь коренным образом изменилась. А вот те, кто живет за счет торговли плохим бензином, потеряют многое — долю рынка, а то и бизнес.
Созданы ли в обществе институты, необходимые как основа для модернизации? Эти институты известны — доступный и справедливый суд, свободная пресса, политическая конкуренция, деловая репутация. Государство занимает уникальную позицию — создателя этих институтов. И как же оно проявило себя в кризис? В очередной раз предприниматели убедились, что не надо делать конкурентоспособную продукцию, а надо лишь убедить государство выделить денег под тем или иным предлогом. В отсутствие институтов представьте, сколько надо дать денег предпринимателю, чтобы компенсировать его расходы на таможню, на судебные и прочие риски. Чем больше даешь, тем крепче позиции неэффективных менеджеров. Замкнутый круг.
Более всего уязвимо положение реального модернизатора — частного собственника. Огромная асимметричность рисков по сравнению с оппонентами — контрольно-надзорными органами и крупными, иногда монопольными компаниями, с которыми он конкурирует за долю рынка. Модернизатор рискует своим состоянием, бизнесом, свободой. Чиновники ничем не рискуют.
Задачи общества и государства, как их видит Шаронов: «Нужно честно называть вещи своими именами. Акцентированно поддерживать достаточно узкую группу людей, которые являются истинными модернизаторами, увеличивать риски недобросовестного поведения и недобросовестной конкуренции со стороны оппонентов. Искать источники компенсации рисков для неконкурентоспособных граждан».
Результаты голосования:
«Готовы ли вы заплатить собственным благополучием и личными потерями за модернизацию страны?» 54 процента — да, 46 процентов — нет.
Писатель и философ Максим Кантор начал с того, что вынужден во многом согласиться с предыдущим оратором. Модернизация — это жертвы. Этих модернизаций было предостаточно в истории России. Индустриализация, коллективизация, перестройка. В жертву приносится обычно тот естественно вырабатываемый уклад общества, с помощью которого оно ослабляет давление на себя государства. Община — это не какая-то деревенская архаика, это актуальное выживание своим внутренне договоренным способом. Это мимикрия к любой модернизации. Способ переживать и пережидать. Разновидностью такой общины была и российская интеллигенция — противостоящая переменам, хотя и беременная этими переменами. На некоторое время матрицей общества стала воровская община, коррупционная. Принцип понятий перекочевал и в бытовую сферу, и в коммунальную, и в какую угодно. Сегодня ломается и эта община. Вместе с этим пропадает междисциплинарный язык, который является цементом общественных связей. Профессионалы разных страт не могут договориться. Этот кризис междисциплинарного языка сегодня наблюдается во всем мире, не только у нас. В итоге не совсем понятно, что имеет в виду власть, говоря о модернизации.
Результаты голосования:
Вы понимаете, что хочет от вас власть в процессе модернизации? Да — 30 процентов, нет — 70 процентов.
После выступлений дискутантов посыпались вопросы из зала. В частности, сенатор Вячеслав Новиков спросил у Андрея Шаронова, почему тот отказывает крупному бизнесу в способности модернизироваться. Шаронов пояснил, что крупный бизнес ведет себя по-своему разумно: «Он тратит массу усилий на то, чтобы подавлять отклонения. Даже хай-тек по большей части скупает инновации, а не вырабатывает внутри себя». В условиях же инертности крупного бизнеса и недостаточного потенциала малого и среднего бизнеса особенно велика роль власти. «Общество отзывчиво на сигналы лидера, - заметил Шаронов, - но оно очень чувствительно к искренности этих сигналов. Поэтому сигналы должны быть постоянными и непротиворечивыми».
Владимир Рашевский (СУЭК) не согласился с тем, что роль крупного бизнеса — противодействовать модернизации. По его мнению, необходимость модернизации обусловлена двумя обстоятельствами. Неудовлетворенностью общества — «можно жить лучше», и неудовлетворенностью бизнеса — поскольку прежний потенциал развития исчерпан. «Крупный бизнес совершенно точно находится в стадии активной модернизации», - заявил Рашевский.
Многие участники дискуссии считают, что запрос общества на модернизацию не ощущаем, но это и не необходимо: «А во время реставрации Мэйдзи кто-нибудь думал о модернизации? А при Ататюрке или Петре Первом? Модернизацию делает активное меньшинство. Есть запрос на модернизацию, но нет субъекта модернизации. Общество ждет, модернизация не его функция, это функция лидеров.
Может ли быть российская бюрократия заинтересована в модернизации страны? Судя по тому, как успешно она себя воспроизводит и судя по тому, что по уровню потребления бюрократия сравнялась с бизнесом, они чувствуют себя собственниками. А юридически оформленные собственники играют роль номинальную. Это соотношение сил нужно поменять».
Кто-то пытался переубедить власть относительно ее естественных союзников: «Иллюзия лидеров — что большинство их союзников среди бюрократии. На самом деле союзника надо искать в обществе».
Результаты голосования:
Считаете ли вы, что интеллект в России востребован? Да — 52 процента, нет — 48 процентов.
Вадим Дымов, известный предприниматель, взялся опровергнуть тезис о запуганном бизнесе:
? Я не думаю, что бизнес запуган, пугливые в бизнес не идут. Другое дело, что бизнес научен и имеет собственную стратегию безопасности. Без наличия такой стратегии бизнес можно потерять. В чем конкурентное преимущество России по сравнению с Европой, Америкой, Китаем? Когда мы это поймем, будем развиваться более активно. В ситуации неопределенности сложно быть смелым.
Дымову возразила Яна Яковлева, также предприниматель. Она считает, что та система бухгалтерского учета, которая существует, делает невозможным существование малого и среднего бизнеса. Нужно освободить бизнес. «Анархия бизнеса — это хорошо», - такой слоган предложила г-жа Яковлева..
Результаты голосования:
Являетесь ли вы предпринимателем? Да — 35 процентов, нет — 65 процентов.
Задавались вопросы и касательно упомянутых Игорем Шуваловым стратегий развития государства. «Прошлая стратегия на период 2000-2010 годы реализована на 40 процентов, - заметил участник дискуссии. - Почему мы думаем, что нынешняя стратегия будет реализована на сто процентов?»
По мнению Шаронова, столь низкое качество выполнения государством собственных планов вызвано постоянной сменой парадигмы: «надо придерживаться одной программы. Попытка уйти от ответов и поставить новые сроки как раз и порождает непонимание обществом ценностей модернизации».
Красноярские предприниматели Андрей Граванов и Александр Кангун рассказали о тех проблемах, с которыми сталкиваются предприниматели в повседневной деятельности. «Многие мои знакомые, - сказал г-н Граванов, - устают от борьбы и уходят из бизнеса. Нужна защита от произвола». «Уже после призыва президента перестать кошмарить бизнес меня лично кошмарят 52 проверочных организации», - поддержал его г-н Кангун.
Результаты голосования:
Бюрократы услышали призыв президента перестать кошмарить бизнес? Да — 8 процентов. Нет — 92 процента.
Выступающий из республики Саха-Якутия подытожил претензии бизнеса к государству: «Вся ценовая, тарифная, бюджетная, таможенная и налоговая политика, сформированная за последние двадцать лет, направлена на то, чтобы предпочтительным было добывание природного сырья и его быстрая продажа за рубеж».
Результаты голосования:
Нужны ли России новые лидеры? Да — 87 процентов. Нет — 13 процентов.
Кредо
Итоги дискуссии подвел Игорь Шувалов. «Со многим из сказанного согласен, - сказал он, - многое показалось сомнительным. Люди пропускают мимо ушей многое из того, что делается правительством, не читают документов». Далее Игорь Иванович пустился в исторические экскурсы. Основные линии модернизации обыкновенно заканчивались реальными провалами, заявил он. Привел в пример деятельность Иоанна Грозного и Екатерины Второй.
Не понравилась первому вице-премьеру и формулировка «Бизнес, власть и общество». «А бизнес — это не общество? - задался он вопросом. - Это лучшая часть общества. Бизнес ничем не хуже артистов и художников. Это деление влечет за собой интеллектуальный конфликт».
Он также не принял упреки в том, что прежняя программа развития выполнена менее чем наполовину: «Неправильно относиться к любому программному документу как к программе действий, которую нужно соблюдать. Это противоречит самому принципу модернизации и инноваций. Стремительно меняющаяся жизнь заставляет вносить изменения. Мы с вами за 15 лет прожили такую жизнь. Вспомните себя пятнадцать лет назад».
Также несправедливы, по мнению Игоря Ивановича, упреки к чиновникам: «Вы думаете, чиновникам легко работать? Это система, при которой плохо практически всем».
Где же выход? Можно устроить общественную дискуссию, считает чиновник, но время уйдет, «а мы живем при таких скоростях, что не можем ждать». Успех или неуспех власти, согласно Шувалову, особенно очевиден накануне определенного выборного периода. И, пока население поддерживает власть участием в выборах, правительство может считать, что идет правильным путем.
«Нам нужна такая модернизация, которая не должна превышать пороги реальных потерь, - сформулировал правительственное кредо Игорь Шувалов. - Иначе потом в учебниках напишут «верхи не хотели, низы не могли», и так далее. Мы не Китай и не Сингапур, мы Россия. У нас свой путь. Действительно, в течение 2009 года мы руководствовались тем, чтобы не нарушить социальное равновесие. Модернизация, которая ведет к потерям, в России обречена».
Собственно, после этого заявления форум можно было закрывать, поскольку все главное уже прозвучало.
Февраль 2010, не публиковалось.
Известное в городе предприятие перевело миллион рублей на счет благотворительного фонда помощи пострадавшим в Южной Осетии. Похвально. Только само предприятие переживает не лучшие времена и не платит зарплату сотрудникам. Вопрос: а может быть, сперва заплатить людям за проделанную ими работу, а потом заниматься благотворительностью, но уже за собственный счет?
То, что это же предприятие с сентября повышает расценки на 40 процентов, пользуясь своим почти монопольным положением – это, конечно, его право. Тем не менее, получается, что за помощь жителям Южной Осетии заплатят еще и клиенты, которые об этом ни сном ни духом.
Конечно, нехорошо так говорить, но чем быстрее такой бизнес умрет, тем поучительнее.
Гуманитарную помощь в Южную Осетию отправляют с июля 2004 года. Преимущественно из Москвы и Московской области, а также по линии МЧС России. Отправляют автоколоннами и железнодорожными составами. Дарят автобусы, автомобили, экскаваторы, продукты, стройматериалы, медикаменты. Периодически Грузия восставала против этих отправок, поскольку-де «мы же не отправляем муку в Чечню». А это потому что вы жадные, отвечала российская сторона. А нам не жалко. Мы любим наших братьев-осетин.
Периодически в Осетии ловили за руку людей, продававших гуманитарную помощь налево. Пойманным за руку грозили пальцем. Одному главе сельской администрации дали три года условно – это было самое тяжкое наказание. Игроки покрупнее оставались (и остаются) вне поля зрения правоохранительных органов.
После вооруженного конфликта с Грузией ручейки гуманитарной помощи превратились в потоки. Москва по распоряжению мэра Лужкова выделила несколько миллиардов рублей на строительство нового микрорайона из 700-800 домов коттеджного типа. Всего планируется обеспечить жильем 34 тысячи человек. А до этого уже восстановили целый микрорайон в Грозном – с двумя школами, роддомом и детским садом. Чтобы чеченским детишкам было где родиться, учиться и стремиться.
Превзойти Москву невозможно – ресурсов не хватит. Но все стараются. 40 тонн гуманитарного груза доставлено из Ростовской области. Фонд помощи Южной Осетии зарегистрирован в одном из районов (!) Псковской области. Новость того же дня: в Псковской области десять районов остались без света из-за того, что злоумышленники похитили 5,5 километра электропроводов.
В Волгоградской области работники шинного завода приняли решение перечислить жертвам грузинской агрессии дневной заработок. Как сообщается в пресс-релизе, такое решение было принято директором ИМЯРЕК и единодушно поддержано работниками предприятия. Попробовали бы они не поддержать. А директор теперь известный филантроп. И просто известный. В газетах пишут – ИМЯРЕК заявил, что долг каждого и т.д.
Со всех уголков нашей необъятной страны приходят сообщения от сердобольных граждан, готовых приютить беженцев из Южной Осетии. Интересно, это те же люди, которые в свое время хотели приютить американского безработного Джо Маури и принцессу Монако сиротку Стефанию? Или у них уже дети подросли?
По сравнению с российской всемирной отзывчивостью гуманитарная помощь из Европы кажется жалкой издевкой. Голландия перечислила 500 тысяч евро. Италия отделалась двумястами тысяч. Впрочем, что ждать от европейцев – они вообще считают сведения о тысячах трупов и полностью разрушенном Цхинвали преувеличенными.
Красноярск, как принято говорить, «не остался в стороне от трагедии». Ежедневный заработок перечислили сотрудники городской и всех районных администраций Красноярска, местного отделения РЖД, прочие бюджетники, а также зэки. Все они сознательно и добровольно согласились перечислить деньги сразу же после того, как были поставлены об этом в известность вышестоящими товарищами. Кто поставил в известность самих этих товарищей, догадаться, в общем-то, нетрудно.
На восстановление разрушенного хозяйства Южной Осетии, по словам премьер-министра Владимира Путина, будет отпущено 10 млрд рублей из российского бюджета. Думается, это только начало.
В Южной Осетии, по официальным данным, проживает 120 тысяч жителей. По неофициальным – от 30 до 70. Точно никто не знает, поскольку это ведь не государство и не регион, это черная дыра. Но даже если взять по максимуму и прикинуть, сколько же на одного осетина приходится и придется гуманитарной помощи, неминуемо возникнет ощущение некоторой несоразмерности. Некоторого даже идиотизма. Мы что их, пряниками хотим закидать? Или весь мир удивить добротой? Зачем нескольким десяткам тысяч осетин столько россиянских дневных заработков? Особенно если учесть, что все необходимое – медикаменты, одежда, обувь, продукты – уже доставлено согласно списку и с большим-пребольшим запасом?
Костры тщеславий горят по всей России. К административному ресурсу, привычно насилующему все, до чего он может дотянуться, добавляются директора-филантропы, социально ориентированные банкроты, корпоративные фюреры, просто нереализованные граждане, ищущие только случая доказать свою нужность миру – непременно оповестив об этом максимально возможное число сограждан. Почему так хочется сделать добро жителям другой страны? Возьми ребенка в местном детдоме, они ведь еще не закрыты. Вынеси денег бабушке у подъезда – ей не на что купить хлеб и настойку боярышника. Заплати своим сотрудникам зарплату и не требуй у них отчета, куда они ее потратят. Это не твое собачье дело.
Это даже не дело президента Медведева.
Сибирское агентство новостей, 2008
Счастья! Удачи! Лохов побогаче!
В середине сентября на улицах Красноярска появились щиты с ярко-красной на фоне каких-то цветочков надписью: «Красноярск! Спасибо за помощь! Южная Осетия».
Ниже было подписано: «Гуманитарный призыв «Единой России».
Получалось, что «Единая Россия» как бы взывала к Красноярску от имени Южной Осетии. Взывала, чтобы поблагодарить за помощь. От себя и от Осетии.
Конечно, было за что благодарить. Красноярск перегнал в Осетию через посредство молодогвардейцев-единороссов тонны гуманитарного груза и миллионы заработанных рублей. Это только один Красноярск. В масштабах всей России получается столько, сколько сорока тысячам южных осетин не унести и в грузовике не увезти. Впрочем, при трансакциях происходят многочисленные усушки-утруски, что хорошо известно опытным посредникам. Собачки в пути могут не только подрасти, но и сдохнуть. Поэтому престарелые российские гражданки из окрестностей Цхинвали с сильным акцентом жалуются на то, что им раздали по 500 рублей – а где же все остальное? Где ежедневные заработки бюджетников со всей 140-миллионной страны? «Спасибо!» - говорят бюджетникам гуманитарии из «Единой России». Большое вам человеческое спасибо!
Как в том анекдоте про звонок на радио. «Здравствуйте, я тут нашла бумажник с 20 тысячами долларов и паспортом на имя Ивана Сергеевича Фролова. Передайте, пожалуйста, для Ивана Сергеевича какую-нибудь хорошую песню!»
Уже после того, как схлынула первая волна добровольно-принудительных взносов в фонд Южной Осетии от частных граждан, начались непонятные глумления. В Мордовии и Омской области чиновников, уже перечислявших деньги, заставили идти на панихиду по погибшим в Южной Осетии. Чиновники приходили в церковь, отмечались у ответственного за проведение мероприятия и уходили, молясь сквозь зубы. В Северодвинске деньги сдавали по второму кругу и под роспись – в отделениях соцзащиты по 400 рублей, в школах – по среднему ежедневному заработку. Ссылки на то, что «я же уже сдавал!», не принимались.
Таким образом, хохма про обращение жителей Воронежской области к Михаилу Саакашвили с просьбой побомбить немножко Воронежскую область уже не воспринимается как хохма…
Президент Медведев, все успешнее копирующий В.В.Путина, в середине сентября с металлом в голосе известил специально собранных российских предпринимателей о том, что считает создание благотворительного фонда помощи Южной Осетии хорошей идеей и хотел бы, чтобы присутствующие этот фонд поддержали. То есть – сдавайте валюту… Пока в размере одного миллиарда, а там как фишка ляжет.
Что касается политической поддержки происходящего, она обеспечена – Южную Осетию и, чтобы два раза не бегать, Абхазию уже признали в качестве независимых государств Российская Федерация, Никарагуа, Гагаузия (это в Молдавии) и правительство Сербской Краины в изгнании. Приветственный адрес от последней державы был подписан каким-то ИО, в связи с тем, что президент беглого правительства находится в более дальних бегах. Общество небольшое, смешанное и бесхитростное. Вливаться в его ряды побрезговал даже ко всему привычный Александр Лукашенко. Даже Чавес так и не признал!
Общее впечатление от происходящего: Южную Осетию просто надувают, как воздушный шарик, во многом воздушными же политическими и финансовыми потоками. То есть некая денежная испарина на внутренних стенках шарика выступает, но и только. У свежего государства Южная Осетия есть все шансы возглавить список европейских стран с самыми низкими доходами на душу населения – порядка 250 долларов ВВП на человека в год. Это несмотря на то, что здесь производится довольно много дешевой водки, исправно потребляемой на «большой земле». Сюда годами закачиваются сотни миллионов, а с некоторых пор – и миллиарды российских рублей. В конце концов, Грузия, при всей ее смехотворной экономике, имеет ВВП на душу населения в десять раз больше! Куда же деваются деньги?
А вы никогда не задумывались, почему российская экономика по валовому внутреннему продукту находится не то на десятом (если считать в долларах), не то на шестом (если в сопоставимых ценах) месте в мире, а по ВВП на душу населения – лишь на 59-м? Опережая Румынию, Уругвай, Малайзию и Коста-Рику, но все еще уступая Ливии, Хорватии, Антигуа и Барбуда, Сен-Китс и Невис (это еще кто?)… И то пока нефть дорогая. Хотя что-то подсказывает – будь нефть и вдвое дороже, наш с вами ВВП на душу сильно не изменится.
С тех пор, как запустили адронный коллайдер, в мире стало как-то нехорошо. Правда, «с тех пор» – не значит «потому что». Так совпало. Сперва коллайдер, потом коллапс. Коллапс – это хорошее, звучное иностранное слово, которое обозначает примерно то же, что русское слово кабздец, но с оттенком некоторого индустриального оцепенения.
В Америке избрали президентом человека с темной кожей, чему почему-то бурно радуется весь мир. Учитывая, что весь мир – по крайней мере те его части, которые радуются сильнее других – Америку ненавидит, радость получается какая-то странная. Двусмысленная. Особенно счастливы Чавес и Ахмадинежад. Этот день победы порохом пропах, эта радость – со слезами на глазах. Умри, умри, сдохни, Америка! – такого рода радость. Из чего можно сделать вывод, что в мире очень много расистов. Они почему-то считают, что с негром-президентом Америка долго не протянет. Отбросит копыта. Склеит ласты. А вот как бы не так. Скорее Барак Обама склеит копыта и отбросит ласты. В прямом смысле слова «скорее».
Не так рассуждали авторы тронной речи Дмитрия А на то и Анатольевича Медведева. Напомним, что он сказал Америке 5 ноября, на следующий день после выборов президента: войска не распускаем, а супротив вашей ПРО размещаем ракетный комплекс Искандер в Калининградской области. Ну и там по мелочи – дескать, у нас нет природного антиамериканизма, мы питаем симпатию к простому народу Америки. Но руководство ваше – уж такие козлы!
Речей, как известно, было несколько. Минимум две. Одна была на случай победы Обамы, другая – на случай победы Маккейна. Предположительно в маккейновском варианте Америку не таскали на, эээ, транспарантах с таким цинизмом. Возникает законный вопрос – почему? Почему вслед за Чавесом и Ахмадинежадом президент Медведев торжествует на поминках Америки, которая еще формально жива?
Вариантов ответа, как и вариантов президентского послания, может быть несколько.
Первый – потому что республиканцы комплиментарны Медведеву-Путину. То есть – взаимно дополняют. Это, кстати, правда. Вспомните, как Буш с Путиным в гляделки играли. «Разве эти глаза могут лгать?!»
Второй – потому что Обама пообещал американцам сосредоточиться на внутренних делах, а значит, к нам они не полезут из принципиальных соображений. Это, кстати, чушь полная. Демократы в США всегда выдавали себя за поборников мира во всем мире, однако же Карибский кризис приключился при демократе Кеннеди, бомбардировки в сердце Европы начал демократ Клинтон. Но те, кто писал речь Медведеву, могли поверить Обаме. Глупцы! Как можно верить демократам?
Третий вариант ответа. Потому что Америке сейчас не до нас, ей бы с президентом-негром расхлебаться. А подпустить немного антиамериканизма всегда полезно, народу это нравится. Здесь есть доля истины. Одно важное уточнение – народу это нравится до тех пор, пока не начинается реальная экономическая блокада или еще какой кризис. Простите, нехорошее слово сказал. Не кризис, а так. Коллапс.
И последний вариант – авторы послания Медведевым Америки полагали, что это понравится Европе. В этом варианте мы, правда, выходим какие-то подлецы. Как оказалось – подлецы без выгоды. Насчет американцев пока неизвестно, а вот немцы речь Медведева уже демонстративно «не поняли». Типа, че за ботва? Какой к хренам ракетный комплекс «Искандер» в Кенигсберге?
В общем, как-то некругло получилось.
Остальную речь Медведева можно прокомментировать довольно коротко.
Президент сказал одну важную вещь. Что срок правления одного президента увеличивается до шести лет, и это конституционно. Юристы из Госдумы уже подтвердили, что это не только конституционно, но и распространяется на уже действующего президента, то есть на самого Медведева.
Поскольку пилюля довольно горькая, авторы послания ее всячески подсластили. Насовали пряников партиям, депутатам всех уровней, Совету Федерации. Наговорили приятных слов либералам, демократам и прочим подозрительным личностям. Те от удивления даже шакалить у посольств перестали. Ненадолго, правда.
Ну, конечно, люди наивные могли купиться на пассажи типа «сильное государство не то же самое, что всесильная бюрократия», «свобода лучше, чем несвобода», «экономика должна быть экономной», «лошади кушают овес и сено». Но, ребята, быть наивным уже давно не модно. Коллапс на дворе. Лошади сдохли.