Андрей Агафонов
Шоубиз
Отомсти за рок-н-ролл
Завязалась у нас как-то интересная дискуссия с одной юной особой, всерьез взыскующей искренности и подлинности в искусстве современности. Особа презирала «попсу», в какой бы сфере совискусства ее ни находила. Странно, как ты умудряешься найти что-то другое, сказал я. Или пребывать в поисках до сих пор. Ведь нет уже ничего, кроме попсы. Нет ничего, кроме MTV. Уже двадцать два года, как умер западный рок-н-ролл. Он умер не своей смертью, его добило мьюзик телевижн.
Петька, продвинься!
Вообще все не так безобидно, как кажется. Речь идет не о сегментах рынка, не о шоу-бизнесе, даже не о поп-культуре в целом – речь идет о новой философии. Эта философия подминает и ломает все, что как-то связано с высшей психической деятельностью человека. Музыка MTV, литература MTV, кино MTV, межполовые отношения MTV, война MTV, смерть MTV. Идет обратная проекция на то, что было до 1981 года. Настоящие герои прошлого становятся героями MTV. Они вертятся в гробах – вы еще увидите этот клип.
Когда в 1981 году сын священника Боб Питман предложил аудитории всего лишь новый телеканал, единственным принципом нового вещания было: мы не дадим вам скучать. Современная музыка наконец-то совокупилась с современным видеорядом, современный стиль ведущих легализовал тотальный цинизм. Отнюдь не в древнегреческом смысле: античные киники считали золото желтой землей, ели из ладони и пили из реки. Единственное сходство – чтобы не тратиться на женщин, они, как и значительная часть «злобных зрителей», удовлетворяли похоть вручную. MTV серьезно относится к золоту, успеху, деньгам, недвижимости, сексу как валюте, прикидам и прибамбасам. Здесь они не циничны, а почтительны. С долей нездорового юмора повествуется, сколько стоила золотая пыль для клипа глиняного монстра – до цента, до песчинки. Кувырки телекамер по анфиладам и виллам поп-звезд кружат голову зрителю не хуже любой «Необратимости». Это, так сказать, развлекательная часть программы. Есть еще творческая: клипы, включения, хит-парады. Плюс эстетическое обрамление: закадровый смех Бивиса и Баттхеда, зубодробительный монтаж, эстетическое изуверство всех сортов.
Пипл, который хавает все это, считает себя «продвинутым». Странный страдательный залог – а кто продвигает продвинутых? И – куда их продвигают?
Козлиный пантеон
Легче всего объяснить все с конспирологической точки зрения, оно и поэтично, и захватывающе. MTV как орудие всемирного заговора мондиалистов и глобалистов против уникальности, национальности, традиций. Всемирный заговор предполагает некую цель, однако. Господство бескультурной и безнациональной Америки во всем мире – это не цель, не тянет это на цель, это состоявшийся факт. Упрочить господство еще? А зачем? И тут конспирологи уходят в совершеннейшую ересь, вроде изобличения сатанистов. Находят в пиктограммах MTV разные зловещие знаки, пирамиды, вырванные глаза, козлиные рога. Адепты тяжелого рока еще упрощают им задачу, поминутно призывая сатану, воспевая Бафомета и других забавных существ. Вроде боги, но какие-то глумливые и недобрые. И задумывают они плохое. Признать, что никому мы, люди, кроме нас самих, не нужны – тяжелейшая психологическая задача. Нет, мы очень нужны, наша психическая энергия подпитывает пришельцев, наши бессмертные души – предмет торговли между высшими сферами… И прочие сказки Венского леса. От романтизма это все, от плохого пищеварения и сексуальной неудовлетворенности.
Боги MTV – это деньги. Суммы. Нули. И то, что на глаз и на слух может быть определено, как их эквивалент.
Когда в 1998 году появилось русское MTV, его творцы декларировали, что уж этот-то канал не будет продажным. Достаточно парадоксальное заявление для канала, который только и делает, что продает. Кто не знает русской специфики, тот бы этого заявления не понял.
Русская специфика
Когда в студии MTV появилась физиономия и все туловище Геннадия Селезнева, а ви-джей в черных очках торжественно оповестил, что сегодня мы поговорим о войне в Ираке, а вела все это действо Тутта Ларсен – тут-то специфика русского MTV и явилась во всей своей красе. Девиз MTV: мыслить глобально, действовать в соответствии с местными реалиями. Ну, они и соответствуют. Сначала они пустили в эфир Киркорова, нарядившегося Мэнсоном. Потом «Мэнсонов» стало много; певица Линда, тоже сделавшая клип в грязи с червяками, на упреки в плагиате меланхолично ответила: включите канал, и вы увидите десятки Мэнсонов. Потом были Шуфутинский с Любой Успенской. Потом с канала тихонько прогнали всех, кто обладал хоть каким-то обаянием. Уж на что была хорошая программа «Shit-парад», теперь же она и по названию, и по факту самая дерьмовая передача русского MTV. Ну, а как венец делу конец, подоспел Селезнев.
Таковы уж наши реалии. А ближе к декабрю реалий станет еще больше.
Никакого противоречия с политикой головного офиса («мыслить глобально») на самом деле нет. У них деньги, силу денег, смак денег олицетворяет Пафф Дидди или там Джей Ло. У нас – Селезнев, Жириновский и прочие брюхатые партийные тараканы. Удивляться надо не тому, что они вообще появились там, а тому, что появились так поздно.
Ну и, разумеется, стилистика была усвоена на раз. Мало какой Шатунов обойдется теперь без манекенов, садомазо, бандюганов и монтажа встык. То, что Шатунов от этого не перестал быть Шатуновым (а Киркоров – Киркоровым), это нюанс. Уже подрастает поколение попсы, вскормленной музыкой MTV. Мальчики четко знают про себя, что они мальчуковая группа; девочки научаются с апломбом говорить о любви к Ар-эн-Би и нелюбви к хэви метал, или наоборот. Главное – владеть терминологией и снабжать привычные умца-умца «продвинутым» счат-счат. Хотя можно обойтись и «йоу!».
Сид Вишес умер у вас на глазах
При всем при том никто не запрещает настоящим музыкантам появляться на Мьюзик Телевижн. Они даже в хит-парады могут попасть. Суть в том, что они уравниваются в правах с теми, кто не музыкант. Потому что музыка вообще-то второстепенна. Какие-то трагедии творца – его личные трагедии. Трагедия, поставленная на жесткую ротацию – смешно звучит…
Основоположники всех стилей современной музыки, включая даже и техно – мученики. Иначе и быть не может. И что происходит дальше? Мы пожимаем им руку, мы говорим им: «Спасибо, парни!» - и продолжаем уже без них. Тэйк ит изи, не бери в голову, чувак!
Два лучших рэппера – Тупак Шакур и Ноториус – уже мертвы. Расстреляны. Два клана – Восточного и Западного побережий – обезглавили друг друга, чтобы Пи Дидди и Джей Ло косили бабло. В гангста-рэпе не осталось гангстеров, все понарошку, это эффективней. То же самое произошло и с панком. Ладно, что нам за дело до Сида Вишеса, обратимся к нашим.
Однажды ночью на ТВС я посмотрел странную программу, вел которую Антон Комолов. MTV расползается. Программа была посвящена панку. В качестве панка была представлена группа НАИВ, резкая и бескомпромисная, как говорил ее солист Чача. Настолько бескомпромиссная, что программные директора не берут ее песни. Программные директора, сидевшие тут же, говорили, что ни фига подобного, берут, примеры приводили. При этом в собственно бескомпромиссности никто не усомнился.
Я попал как раз на рассуждения неглупого человека Миши Козырева, программного директора «Нашего радио», кажется. Потом началась собственно пестня. Пестня оказалась убогой. Так же, как и все последующие. Мало трогает тот факт, что оный Чача играет "панк" уже тринадцать лет, о чем он не успевал напоминать. Я подумал, что, будучи приглашенным экспертом, толкнул бы примерно следующую речь:
- Господа, все вы читали Пелевина, все наверняка помните фразу, что ничто так хорошо не продается в шоубизе, как некоммерческий продукт. Но в данном случае речь об успешных продажах идти не может, поскольку предлагаемый нам продукт попросту безобразно вторичен, уныл и бездарен. Я не представляю, кому это может быть интересно. Все эти по нотам срежиссированные и разыгранные неправильности. Вся эта положенная на жужжащую гитарку попса а ля "Ты мне нужна, знаешь, я не шучу". В целом НАИВ сильно напоминает мтвишный клип "Просто такая сильная любовь", тоже, видимо, панк.
Ну и, конечно, надо всем этим висит в полной тишине имя Егора Летова. Давайте сделаем вид, что его не было, а были только далекие Секс Пистолз. Давайте договоримся, что Летов, Жариков, Янка Дягилева - это не панк, а панк - это НАИВ, КОРОЛЬ И ШУТ и ТАРАКАНЫ.
В свое время в замечательной, великолепной «Программе А» выступала группа РАЗНЫЕ ЛЮДИ, не трактовавшая себя как панки. Но драйва, честности, отвязанности, вообще ЖИЗНИ в этих ребятах было на сто пудов больше, чем у "панка" Чачи. Группа ВОСКРЕСЕНЬЕ, которая пела "Мое дело маленькое, мое тело голенькое, мне плевать на прожитое, я дожил до будущего... Больше не надо вешаться, скоро и так все кончится..." - это в большей степени панк. Да что угодно в большей степени панк, чем эта рафинированная, тупая, слабая музычка с инфантильным долговязым солистом, призывающим "громить макдональдсы" и поддерживающим Путина за то что Путин не поддержал Буша. Какая гадость.
No more heroes anymore
Беда не в том, что Летова отодвинули, а Вишеса забыли. Беда в том, что и они, и Янка, и те, кто еще и не родился, уже включены в систему. Кто-то в большей степени – став «культовым» - кто-то в меньшей (повезло). Ага, это некоммерческий продукт, его делают такие-то лэйблы, стоит он столько-то. Как в Интернет-магазине «Озон» - покупатели этого продукта обычно еще покупают то и вон то. Герои в ассортименте – все равно что полное их отсутствие.
Тот же Пелевин, написав «Generation Пи», оказался, мягко говоря, не понят. Книгу сделали «культовой», ее цитируют совершенно определенные люди, и сам процесс цитирования вызван теми вау-факторами, о которых Пелевин как раз и писал.
Стремление выйти из системы развивает систему, делает ее динамичнее и гибче. Те, кто выбирает «альтернативу», попадают в соответствующую товарную категорию – только и всего. Взять хотя бы Лимонова, усердно игравшего в игру «Мы – национальный герой», не понимая, может быть, что нет уже и национальных героев тоже, и не может их быть, безнадежное это занятие. Сколотил партию, потратил кучу времени и сил, задурил головы политикой нескольким сотням парней, готовых хоть автоматы покупать, хоть стрелять из них – а зачем? Разыграл отечественного Юкио Мисиму, тот тоже бунтовать пытался, был поднят на смех и запорол себя по-самурайски. Но и Мисима уже работал на клип. На «культовость». То, что на алтарь «культовости» жертвуют и свободу, и саму жизнь; то, что сами жертвователи никаких благ с этого не поимеют – все это не выводит их из ловушки. Теперь они числятся по ранжиру, которому сам же Лимонов и дал название, «Священные монстры»: Чарли Мэнсон, Че Гевара, Мисима, Лимонов. Можете добавить культовых режиссеров, актеров и рокеров по вкусу (Бодров-младший вполне подойдет). Высшее достижение в этой сфере деятельности – морда на майке и жесткая ротация чего-нибудь посмертного по MTV. Сознательно или подсознательно, но большинство «священных монстров» именно на такой результат и работало. Вот так в поисках «настоящего» они и превращаются в картинку на рабочем столе.
Великий ревизор
Шекспир – это самый бестселлерный автор всех времен, каждую секунду в мире продается одна его книга, по его произведениям сделаны сотни экранизаций, в том числе такими режиссерами, как. Известными также, как авторы блокбастеров таких-то. Шекспир специализировался на триллерах, в его пьесах горы трупов и куча сексуальных извращений. Сам он был то ли гей, то ли его вовсе не было. В общем, это культовый автор для самых продвинутых.
Ван Гог был реально сумасшедший чувак, который писал реально безумные картины и трахался с проститутками. А одной из них даже подарил свое ухо, завернутое в тряпицу. Сегодня его картины стоят больше миллиона долларов каждая, а когда-то его держали в психушке. Карьера Ван Гога есть осуществление Великой Всечеловеческой Мечты.
Гитлер был харизматичный перец, зацикленный на еврейском вопросе. Просто тогда еще не было политкорректности, и он не знал, что так поступать нехорошо. Его выступления были первыми рок-концертами, и он, как Джерри Ли Льюис, сожительствовал с несовершеннолетней племянницей. Гитлер и тоталитарные Советы воевали с демократией, но демократия победила.
Собственно, я ведь ничего особенно не искажаю и не переписываю биографии героев прошлого на современный манер. Это уже сделано до меня. Практически все уже переписано и переосмыслено в духе MTV Awards. История ревизована на сто процентов. Теперь это – история успеха.
Рабы матрицы
Идея фильма «Матрица» - очень правильная. Но загубленная, что типично для Голливуда смены веков. Обработанный не то Фотошопом, не то другой графической программой, Киану Ривз по молочно-восковой спелости достигает эффекта молодильного яблочка. Зависшие движения кун-фу становятся содержанием. Мысль о том, что мы все «подключены» и тем выключены из реального мира, растворяется в мареве спецэффектов. Любовная линия заканчивается любовным узелком. Очередная попытка побега сделала систему еще устойчивей. Снимаются два продолжения. Понятное дело.
«Мой друг повесился у вас на глазах, он сделал харакири у вас на крыльце и он истек надеждой и всем, чем мог – а все вы остались такими же!» - пел когда-то Егор Летов. Вот в чем я вполне уверен, так это в том, что, когда я включу его или Янкину кассету, между мной и голосом не впрыгнет какой-нибудь юркий ви-джей в гавайской рубахе и не наговорит шепелявых пошлостей в качестве преамбулы либо комментария. Поэтому, если мне хочется музыки, я выключаю телевизор. Хотя, возможно, он продолжает меня смотреть.
Комок 2003
Александр Хван – гениальный русский кореец и несчастный режиссер. Лучшую свою роль захваленный Олег Меньшиков сыграл в его фильме «Дюба-Дюба» - и что, кто-то помнит этот фильм? Первый русский психопатический триллер «Умирать легко» с Александром Лазаревым-младшим – это тоже Хван. И «Дрянь хорошая, дрянь плохая». И вот «Кармен». Любой из этих фильмов сделал бы знаменитым какого-нибудь европейского режиссера. Но у нас тут не Европа.
Короче говоря, мент Игорь Петренко сторожит зэчек на табачной фабрике. Одна из них, лихая Кармен, в две минуты уговаривает его на минутку отвернуться и позволить ей сбежать. И дальше – все как у Мериме. Мент бросает службу и становится вором и убийцей. Кармен изменяет своему любовнику напропалую. У них банда, и это настоящие отморозки. Да еще из тюрьмы возвращается муж Кармен. Лихой, в чистой белой рубашке. Вылитый Блондин из «Бешеных псов». «Ну что, брат, как бабу-то делить будем?» Нет, это из другого фильма. Крым – не Питер, тут интеллигентных разговоров не ведут, тут все на ножах – буквально.
Самое страшное – по ходу фильма отморозкам начинаешь сочувствовать и болеть за них, как за бразильских футболистов. Потому что – красавчики! Да там все красиво, в этом фильме. Там вообще действие не в Испании происходит, а в нынешнем Крыму. Юг России – это тема Хвана, и кроме него эту тему никто с такой любовью не разрабатывал. Все эти кривые и глухие улочки, дворики, непонятное жилье – лестница, дверь, глухая бабушка, журчащий телевизор, белье на веревках. Буйная зелень и рядом степь. И море всегда рядом. Не пляж, а стихия. Такой Крым нельзя увидеть, приехав в отпуск. Надо там жить, бродяжить… и не бояться. В Новороссийске, который недалеко, я видел такие дворы и целые улицы. Однажды на меня вышел откуда-то из-под каштана, зеленого в декабре, парень в белой рубашке и со шрамом на шее. Чей-то выживший муж или недорезанный хахаль. Он был пьян – не расслабленно, как мы тут киселем растекаемся, а лихо. Попросил закурить. Да я бы ему всю пачку отдал. Но тут из-за угла показалась полосатая машина, и он нырнул во двор. Эти дворы ничем не напоминают наши каменные. Такое впечатление, что там не только деревья, там и дома, и камни растут просто от времени.
Да, так вот о фильме. Кармен играет Ольга Филиппова – не напрягайте память на фамилию. До фильма она играла в рекламе йогурта. В фильме она не запоминается, потому что в каждом эпизоде другая. То цыганка, то рокерша, то просто дорогая шалава-блаандинка. Это так и бывает с роковыми женщинами в нашей жизни – ты с ума сходил месяц или два, год или два, ты на стены лез и камни грыз – а потом лицо вспомнить не можешь.
Ну, а Игоря Петренко представлять не надо. Благодаря «Водителю для Веры» его вся страна знает. Но вот когда я его в «Кармен» увидел, я себя и всех тихонько поздравил: ребята, у нас появился собственный Ален Делон. Тот тоже начинал с криминала – и в кино, и в жизни.
Фильм начинается с параллельного монтажа – вот зэчек на фабрику загоняют гуртом, а вот сигареты скачут на конвейере. Понятное сравнение. Герои «Кармен» выбрали свободу. Это значит – жечь сигарету с двух концов, будучи примерно посередине.
ТВвизор 2005
У маленького мальчика смеш смешанных кровей Фаруха Бальзара были некрасивые зубы. Кривые. И прикус неправильный. Он очень этого стеснялся. До того, что, когда вырос, отпустил себе пышные черные усы, прикрывающие верхнюю губу. К тому времени мальчика знал весь мир, под именем Фредди Меркьюри.
Разумеется, неправильный прикус – не единственное, что портило ему жизнь. Вечный статус чужака – будучи урожденным подданным Великой Британии, родился он за границей. Как любой полукровка, нигде не мог почувствовать себя «своим» на сто процентов. В холодной Англии его тоже встретили не очень приветливо. Пришлось Фредди уйти в голимый эстетизм, модную лавку открыть, общаться со столь же странными, мотыльково-нездешними персонажами. Искусство, любое – последнее прибежище отчужденных. Это природа искусства: тебе не нравится тот мир, который тебя окружает; тебе не нравится твое место в этом мире; ты берешь исходные данные и творишь собственную вселенную, в которой и устраиваешься с максимальным комфортом. Насколько эта твоя вселенная будет притягательна для других людей, зависит от такой малости, как наличие таланта. Хотя твое отношение к этим другим людям принципиально не меняется. Ты продолжаешь их не любить.
Искусство – это месть нормальным людям за свое отчуждение.
И на вершине славы (мы чемпионы, мой друг) Фредди Меркюри говорит через поросшую жестким черным волосом губу: «Меня обвиняют в недемократичности. Что же мне, чай пить с сидящими в первом ряду?» И на сцену его выносят двухметровые нубийские рабы, но, к сожалению, тоже ненастоящие: «где в наше время найдешь настоящих рабов?..»
Этот закон – отчуждение, насмешки – желание отомстить – собственно месть – универсален. Леннокс Льюис родом с Ямайки, жил в Канаде, где его дразнили тупым англичанином, переехал в Англию, где его дразнили канадским увальнем, и там, и там замечали еще, что он негр… Очень любит бить белых парней. Вообще любит бить любых парней, но белых особенно.
Жан-Клод Ван-Дамм, кумир подростков, в детстве был нескладным тощим очкариком и ходил – позорище! – в балетную школу. Естественно, его постоянно били. Где-то лет до одиннадцати. Потом папе это надоело, и он отдал сынка в секцию карате. Научившись махать руками и ногами, Жан-Клод изгоем быть не перестал. Мыкался по Европе с таким же неприкаянным приятелем, работал маргиналом (есть такая профессия, сынок – под статьей ходить), воровал, приживался… Кстати, Ван-Дамм – это не родная его фамилия, родная – Варенберг, а Ванном и Даммом он стал после того, как пожил у какого-то мужика из Гонконга. Мужик был богатый и дал Жан-Клоду стартовый капитал. Далее покупается, условно говоря, пиджак в яблоках, и играется свадьба номер раз – на богатой венесуэлке. Затем свадьба номер два – и он уже в Голливуде. Затем череда романов со все более богатыми и влиятельными папашами – ну, то есть, с их дочками, конечно же – и звезда родилась.
Свои рукопашные умения Жан-Клод демонстрировал и на собственных супругах.
А сколько знаменитостей стали таковыми только потому, что в детстве их просто не любили родители! Начиная с Амалии Мордвиновой-Гольданской – маленькие-веселые-пружинки – и кончая Робертом Де Ниро, у которого никак не складывались отношения с отцом, художником и гомосексуалистом. Генезис чуть ли не любой звезды – несчастное детство и игрушки, прибитые если не к полу, то к попе запросто. Хрестоматийный пример – Норма Джин Бейкер, она же Мэрилин Монро. Женщина, которую хотели все мужики мира и которая никогда ни от одного из них банально не кончала, поскольку боялась она мужиков, не доверяла им, жизнь научила не доверять. И правильно ведь научила! Ее детство, как и детство другой иконы американцев – Элвиса Аарона Пресли – это просто готовая хрестоматия психоаналитических травм. Бедность, социальная неполноценность, пережитое сексуальное насилие – и вот вам результат. Но парадокс в том, что чем выше ты поднимаешься по лестнице в небо, тем больше дует по ногам. Это благополучному плебею достаточно запатентовать случайно какие-нибудь наконечники для шнурков, разбогатеть и чувствовать себя счастливым. Пресли и Монро не чувствовали себя счастливыми ни одного дня в жизни. Пресли буквально не давала жить тень его брата-близнеца, родившегося мертвым. Кошмар, который всегда с тобой. Алкоголь, секс, потом наркотики и секс с мертвецами, сотрудничество с ФБР – и все равно страшно. Кто защитит? Кому верить?
Монро боялась своих партнеров, потому что они – «настоящие артисты», а она – «глупая дура», «деревяшка», «фригидная»… Никогда не могла ни один дубль сыграть с первого раза, вечно опаздывала, потому что все ей казалось – как-то она не так одета, смеяться будут… (вот, кстати, еще один персонаж, который вечно опаздывает и параноически боится насмешек – Владимир Путин). В конце концов – метания от гопника-спортсмена до президента-плейбоя, увлечение психоанализом и таблетками, больше таблеток, потом вместо таблеток – уже клизма с психотропными препаратами, передоз, смерть. Не трагедия, о нет! Конец мучений, страхов… и пустых надежд.
Эх, если бы Мэрилин Монро попался журнал «Космополитэн»! если бы она вычитала в нем вот эти бесценные строки:
1. Принимайте себя такой, какая вы есть.
2. Полюбите свой образ, имидж, свое тело, свою манеру одеваться, смеяться, говорить.
3. Заглядывайте в зеркало чаще и улыбайтесь себе!
4. Замечая свои недостатки - не отчаивайтесь! Вы знаете, что вам надо исправить, значит, первый шаг к исправлению уже сделан!
5. Уважайте свой выбор и свои вкусы! Не подстраивайтесь ни под кого. Вы - индивидуальность! Вы единственная и неповторимая в своем роде.
6. Уважайте свое время!
7. Любите себя не больше, но и не меньше других!
8. Не скрывайте своих достоинств и своей компетентности от людей - будь то друг, муж или окружающие. Вам необходима заслуженная похвала!
Возможно, мы бы уже тогда получили Николь Кидман…
Другой вопрос, на кой нам уже тогда сдалась Николь Кидман.
Автор термина "комплекс неполноценности", немецкий психиатр Альфред Адлер, утверждал, что человек, не имеющий комплекса неполноценности, неполноценен. Более того, он считал, что этот комплекс даже полезен, потому что человек, решая свои проблемы, вынужден совершенствоваться. Адлер тут кое-чего недоговаривает. Полноценно любящее и ценящее себя космо-чудовище тоже совершенствуется, выпускаются все новые версии, и скоро «звезд старой школы», то есть людей вынужденно творческих, не останется вовсе. Это первое, а второе – комплекс, конечно, полезен… для других. А для себя это просто больно. Люди в валенках проходят по битому стеклу со скучающей физиономией. Босые вынуждены танцевать.
ТВвизор 2005
Скорбное бесчувствие Сокурова
Гений должен носить свитера грубой вязки, вокруг горла повязывать столь же грубые шарфы и выражение лица иметь сугубо некомфортное. Режиссер Александр Сокуров всем этим требованиям отвечает, темы для своих произведений выбирает куда как серьезные, тревожится за судьбы отечества и отечественной культуры – чего ж вам боле? И не говорите, что культура гибнет. Это он может говорить такое, скромно вынося себя за скобки. И говорит в каждом практически интервью: Россия – страна дикая, бескультурная, серьезные фильмы здесь не нужны, прокатчики здесь все сплошь «европейские и американские богатые люди», которые заинтересованы в том, чтобы сделать население как можно более управляемым, отучить его от мыслей о серьезном, о высоком. Такими проще манипулировать.
Когда вовсю гремел фильм Сокурова по сценарию Арабова «Скорбное бесчувствие» (одновременно с «Покаянием» Тенгиза Абуладзе и «Детьми Арбата» Анатолия Рыбакова), режиссер был как-то веселее, что ли. Хотя и тогда уже обладал роскошно-вислыми усами, умением загадочно хмуриться и туманно излагать. Но репутация у них с Арабовым была – новых людей, неких пришельцев, которые вот сейчас разгонят всю эту замшелую старосоветскую попсу, подарят новые средства выразительности, новый язык… Фильм «Дни затмения», последовавший за «Скорбным бесчувствием», заслужил множество обвинений в цинизме и жестокости, чем окончательно прославил автора. И вот теперь заявления, под которыми подписался бы любой секретарь союза писателей: «Телевидение в России гораздо опаснее любой наркомафии», «в кино внедряются, и совершенно сознательно, сюжеты, где умножается смерть и варианты умерщвления. Где всё строится на простом решении конфликта: убей другого, если он тебе помешал». Такая диковинная траектория – многих, впрочем, славный путь. Сделавший себе имя на самой отмороженной «чернухе» Николай Коляда, когда решался вопрос о назначении его главным редактором журнала «Урал», тоже подчеркивал, что видит свой долг в борьбе с безнравственностью, безыдейностью и бездуховностью…
Уроженец деревни Подорвиха (это недалеко, в Иркутской области), Александр Сокуров с детства много путешествовал – в школу пошел в Польше, закончил ее в Туркмении. Работал на телевидении в городе Горьком. Во ВГИКе был замечен и благословлен Андреем Тарковским – отсюда усы, свитер, долгие планы, расфокусированная камера (так называемая «живопись и светопись»), нарочитая невнятица – хотя у Тарковского она чаще нарочитой не была… В отличие от Тарковского же, Сокуров плодовит: более пятидесяти художественных, документальных и застрявших где-то посередке фильмов! Ни один из них не пошел «в народ», то есть не разошелся на цитаты и не вызвал волну подражаний – бульон из-под яиц вышел бы. Разве что «Возвращение» Звягинцева - хотя и куда более профессионально снятое – вполне в духе Сокурова. Многозначительно – до предела, красиво – до умопомрачения, загадочно – до жути. Но в народ – не пошло…
В народ идут совсем другие режиссеры – Петр Буслов с «Бумером», Балабанов с «Братом». Те фильмы, в которых «внедряются сюжеты, где умножается смерть и варианты умерщвления» (справедливости ради заметим, что умножением вариантов умерщвления не брезговал и Коппола, и Скорсезе, и даже какой-нибудь Шекспир).
Естественно, режиссер Сокуров, обладатель целой россыпи престижных премий, которого по опросу членов европейской Киноакадемии включили в список «ста лучших режиссеров», этим не очень доволен – как это, говорит он, во всем мире мои фильмы нужны, а в России не нужны? Да, но вот вопрос – КОМУ во всем мире нужны фильмы Сокурова? Сможет ли хотя бы один из его пятидесяти фильмов принести прокатчикам прибыль? Это очень приземленное и даже пошлое рассуждение, но фильмы действительно снимаются для зрителя, а не для критиков, и если они не окупаются – значит, их попросту не смотрят. И не надо смотреть через губу на жанровое кино, а то мы вам быстренько напомним, откуда заимствовали (какое там, кусками и клочьями выдирали) «свою» стилистику тот же Тарковский и ранний Михалков – из спагетти-вестернов Серджио Леоне.
У несомненного гения кино Орсона Уэллса бывали оглушительные провалы – и феерический успех. Что говорить про Чаплина, Эйзенштейна, Феллини? А тут пятьдесят фильмов – и ничего. Ноль. Скорбное бесчувствие…
Последний масштабный проект Сокурова – тетралогия о великих людях, то есть сообразно дарованию. «Молох» - о Гитлере, «Телец» - о Ленине, «Солнце» - о японском императоре Хирохито… Четвертый фильм, «Фауст», еще пока в задумках, еще, так сказать, в строительных лесах. Он будет сразу обо всех диктаторах прошлого века. Чтобы два раза не бегать. В «Молохе» киноязык Сокурова обрел свою завершенность. Центральная сцена фильма – Гитлер трогательно какает где-то высоко в горах.
Готовясь к съемкам «Солнца», обошедшегося в 2,5 млн евро – деньги, как всегда, выделило министерство культуры без надежды на возврат хотя бы части – Сокуров долго искал «зацепки», хотел «понять» императора, о котором мало что известно «с человеческой стороны», потому что для японцев император – фигура священная. Неизвестно даже, что он ел, какую одежду носил дома, жалуется Сокуров. Чем и как часто какал…
А вот из рецензии на фильм «Русский ковчег», с официального сайта самого Сокурова: «Миру необычайно повезло, что есть Александр Сокуров. Его фильмы так же нравственны, как и зрелищны. От «Дней затмения» до «Матери и сына» и «Молоха», он создает совершенно неповторимые картины, не поступаясь ни кадром. Он философ-гуманист типа Тарковского и, вместе с тем, первооткрыватель технических средств, чье искусство тесно сплетено с собственно процессом создания фильма... А теперь миру повезло еще больше, поскольку Сокуров направил свой объектив на Эрмитаж».
Философ-гуманист «типа Тарковского»…
Ну, типа, да.
"ТVвизор", апрель 2006
КВН против КК: война форматов или борьба за наследство?
Как оно обычно и бывает, программа «Камеди клаб» довольно долго выходила на ТНТ, не привлекая к себе особого зрительского внимания. Затем произошло что-то вроде накопления критической массы – «и проснулись знаменитыми». Думаю, что не сильно погрешу против истины, если скажу, что всероссийскую популярность «КК» обрел уже в этом году. Теперь на канале ТНТ два убойных проекта.
В Москве «КК» прогремел несколько раньше, будучи еще просто клубом, без телеверсии. Считалось, что это такое элитное развлечение, для своих. Да так, в общем, и было. Телевидение – страшная сила; с одной стороны – спасибо ему и «КК» за доставленное удовольствие, с другой - с тех пор, как 15-летние юницы начали заходиться на форумах по «лапочке» Галыгину и «зайке» Родригесу, конвергенция между «КК», «Домом-2» и «Фабрикой звезд» - вопрос только времени. От воли участников уже ничего не зависит. Жесткие законы шоубиза.
Определение жанра
Чтобы понять, что такое «стэнд-ап комеди» как жанр, достаточно посмотреть «Чокнутого профессора» с Эдди Мерфи – тот эпизод, когда герой начинает задираться с комиком на сцене. Два черных переругиваются, а остальные изнемогают от хохота. К слову, Эдди Мерфи в жизни своими шоу зарабатывает едва ли не больше, чем своими комедиями, то есть он – профессионал стэндапа в первую очередь.
Тут важно подчеркнуть принципиальное родство и сходство стэндапа и рэпа. То есть оба жанра рождены черными, для черных, и в основе своей контркультурны. Это не какие-то там «капустники» и междусобойчики, это нормальная такая форма вымещения агрессии. Соответственно, и мат (хотя, строго говоря, мат есть только в русском языке, в остальных есть ругательства), и прямые личные оскорбления, и вообще «телесный низ» во всех проявлениях – все это только приветствуется. Лишь бы аудитория была счастлива.
И, в общем, нельзя сказать, что у нас такого не практиковали – было, только в адаптированном варианте. Как вот бывает адаптированный для детей «Гаргантюа», где герой не подтирается различными предметами, а сморкается в них. Ширвиндт со своим знаменитым «В сад! Все в сад!» есть предтеча стэндапа. Арлазоровский «мужик» есть адаптированный вариант стэндапа. А Павел «Снежок» Воля есть гламурный вариант «стэндапа». Заедается только с российской попсой, раньше это было зло и смешно, сейчас – смешно, но порою грустно. Когда Воля в одном из выпусков начал величать АК Троицкого – кто спорит, человека уважаемого – тот испытал когнитивный диссонанс. Мол, куда это я попал, и почему меня даже попытки не делают простебать.
Ну так вот. Все остальное, что происходит в «Камеди клаб», к жанру стэндапа отношения не имеет. Пресс-релизы типа «счастливый зритель получает импровизацию, мало того - может стать одним из участников шоу. Вот прямо так, внаглую, вылезти на сцену и выдать оттуда такое» - бессовестная наглая ложь. Не верите - попробуйте вылезти. Там вам не негры. Гарик Мартиросян вообще считает, что у нас стэндап в стране делает Задорнов, а «КК» - это современный вариант передачи «Вокруг смеха».
А Вадим «Рэмбо» Галыгин на гастролях в Красноярске признал, что у нас народ «к полному стендапу не готов». Думается, по той же причине, по какой самый слабый конкурс в КВН всегда – разминка. То, что любой экспромт должен быть тщательно подготовлен, мы все усвоили с детства.
Внимание, экспромт!
Я вам сейчас расскажу, что такое «КК», и почему он развалится наверняка. Хотя очень жаль, ведь проект безусловно классный – там есть Галыгин Вадим, он злобный, он, сука, опасный. Но этому клубу, ему все равно, с чего начинаться, поэтому первым на сцене всегда появляется Воля, его задача – дать всем гостям просраться. Также в этой команде есть два Тимура, а все остальные – Мишки Квакины и Фигуры. Мои любимчики «сестры Зайцевы» - две такие опухшие рожи, они на тебя, читатель, как две жирные капли похожи. И все же! Пускай на меня прольется небесная манна, я в толк не возьму, как же так – два Гарика и ни одного Губермана? Я слышал, что всем на проекте заправляют армяне, они украли стендап в Нью-Йорке и пытались внедрить в Ереване, затем в Петросяне, затем в КВНе, но там цензура царила – ты волен вылизать задницу боссу, главное - чтоб без цинизма было, вы поняли, отморозки, главное – чтобы без мата! А также без секса, без сусликов и за любительскую зарплату. Но мы отвлеклись – короче, армяне ушли в сторонку, а два Маслякова «ату!» им кричали вдогонку, и старший указ написал: кто отобьется от стада и выступит в «Камеди», того нам и даром не надо! Наградой для непокорных крутая раскрутка стала, теперь они звезды, но им этого, сука, мало – они продают франшизы, они торгуют брэндом, они колесят по стране и сдают свои шутки в аренду, и это печально, братья, это пи…ец как печально – бабло побеждает зло, а без злости сатира банальна. Без доброй толики злости себя проявлять в сатире - это как аккуратно мочиться на крышку в сортире, обедать на кухне и стричь ногти в ванной – и чем вы тогда отличаетесь от Дубовицкой и Петросяна?
Ну ладно, пошутили и хватит.
Мне страшней Рэмбо из Тамбова, чем Рэмбо из Айовы…
Вадим Галыгин, волоча за собой тяжеленную сумку, вошел в здание телекомпании, бормоча: «Четверо суток спали в сомнительных транспортах…» Я перехватил его в гримерной, и у меня было пять минут. Что успеешь спросить за пять минут? Я спросил, не жалко ли превращать качественное шоу в торговую сеть.
- Это не шоу, качественное или нет, а прежде всего клаб. Камеди клаб. То, что сегодня открывается по всей России с нашей, надеемся, легкой руки – это не то что новое течение даже, а новая мысль, идея, которую могут подхватить люди в разных городах. Коля, Петя, Саша, Лена – неважно. Важно, чтобы люди могли пойти кто-то в театр, кто-то в кино, кто-то в цирк, а кто-то в камеди. И, возможно, не в один. Задача – стереть границы запрещенного юмора, узаконить веселые глупости, чтобы люди могли пойти и порадоваться талантам своего города. Для того, чтобы не приезжали московские представители, чтобы вы знали, что у вас есть очень веселые, прикольные земляки. Это и есть камеди клаб. Мы не претендуем на то, чтобы завоевать какой-то эфир, создать империю. Мы катаемся и не верим, какая Россия огромная. Она огромная, вы не представляете.
- Почему, представляю.
- Больше полутора лет мы каждый день катаемся в новый город. Каждый день. Каждый. Приезжаешь в разные города и видишь родственные души. И то, что мы сейчас катаемся по стране – это потому, что есть единомышленники, есть люди, которым просто весело. У нас, еще раз, не юмор – мы люди, которые делают веселые глупости. Мы не претендуем на фальшь, которую делают юмористы, выходят, читают чужие тексты, пытаясь найти образ, притворяясь…
- Кстати о родственных душах. Камеди и КВН. Былое напряжение пошло на спад?
- Да нет, не было напряжения, противостояния. Да, мы были кавээнщиками все. Было здорово и классно, и мы имели популярность во многих кругах. Но что касается дальнейшего продвижения... Бочаров, Шац, Таня Лазарева, Сергей Сивоха – люди, которые что-то в КВНе почерпнули, потом выстрелили. Мы никому ни на что не наступали. Мы пришли в КВН, имея какие-то загашники, сумели каким-то образом реализоваться – я сейчас говорю не за себя, а вообще – и затем нашли что-то свое. КВН – это большой, хороший, мощный, очень классный трамплин. КВН – это машина, которая была, есть и будет всегда.
Здесь Галыгина попросили в студию, и там он устроил маленькое шоу. Деловито осведомился, когда программа выйдет в эфир – утром или вечером, то есть можно ли ругаться матом; узнав, что программа для семейного просмотра, сформулировал: «А, понятно! Уют, тепло, собака потрескивает в камине…» Сел под софиты, вынул изо рта жвачку, аккуратно положил ее в пепельницу на другом конце студии, снова сел под софиты и принялся зашнуровывать высокие армейские ботинки. Сначала один ботинок, потом другой ботинок. То есть довольно долго.
Отснятый сюжет (я смотрел на следующий день) был куда скучнее. Что-то опять про единомышленников.
Бог из машины представительского класса
Не все так просто на самом деле с Масляковым. И дело не в эстетических пристрастиях, мол, «мат уместен на стройплощадке, а факт существования борделей не означает необходимости делать оттуда телетрансляции». Когда «КК», три года отыграв по московским клубам, замахнулся на телеверсию, Масляков лично разруливал со всеми телеканалами, чтобы этого не случилось. ТНТ просто оказался вне сферы его влияния. Кроме того, еще до телеверсии «КК» появился знаменитый указ президента клуба КВН, гласящий, что участие КВН-щиков в любых не КВН-овских телепроектах выше регионального уровня автоматически исключает их появление в Высшей лиге. Гарик «Бульдог» Харламов, к примеру, вылетел из команды «НЕзолотая молодежь» за участие в программе «Радиомания» на московском канале. Впрочем, Харламов и в «КК» не планирует задерживаться, а пока клуб сдает его в аренду за приличные деньги то в «Офис», то еще куда.
Полномасштабные же военные действия чуть не развернулись после того, как Александр Рева из «Утомленных солнцем» вышел из КВН-овского проекта «Вне игры», созданного в пику «КК». Рева был изгнан из КВНа «навсегда», а в первом же выпуске «КК» были довольно злые шутки про «Вне игры»: «Нам есть, что показать, и есть, что есть!» - камера планирует на столики, забитые реальной жратвой и нереальным бухлом. Какой контраст с печенюшками в вазочках и общей атмосферой «пионерской дискотеки» программы «Вне игры». Была идея сделать Маслякова этаким жупелом в выступлениях «КК», как вот Петросяна в программах КВН… Но тут в дело вмешался Большой Бизнес. Рекламу в эфиры КВН и «КК» дают одни и те же люди, и им все эти разборки на дух не нужны. Так что победила дружба. Маслякову даже предлагали долю в «КК», 25 процентов, но он отказался.
Внутри клуба тоже, в общем-то, не все гладко. Помимо веселых глупостей, хватает и других проявлений эмоций: зависть, ревность, алчность. Все как у всех. По поводу того же гастрольного чеса и открытия сети клубов мнения «резидентов» разделились весьма радикально. Кто был против – легко догадаться: тот, кто меньше ездит или не ездит вообще. Традиционно невыездными считаются Мартиросян, Харламов и Павел Воля. То есть цвет клуба – за вычетом одного Галыгина.
Что будет дальше – примерно понятно. Где-то через год сами резиденты ожидают спада популярности. К тому времени телеверсия будет выходить раз-два в месяц, хотя, возможно, что-то будет подверстываться из региональных камеди-клабов, но вряд ли это будет очень рейтинговым зрелищем. Деньги от франшизы и гастрольного чеса уже сегодня идут на раскрутку новых проектов – как телевизионных, так и не имеющих отношения к телевидению: проведение фестиваля «Камеди» в Турции (один уже был, съехалась тысяча человек), выпуск модной одежды «Камеди Фэшн» и, конечно же, устройство терактов.
Все остается людЯм
Можно как угодно костерить «КК» за пошлость, нецензурщину и явную коммерческую направленность – ну, последнее в наше-то время смешно и обсуждать – но они, вне сомнений, дали новую эстетику, они создали ряд шедевров абсурдного и черного юмора, они-таки СТАЛИ культовыми – в отличие от КВНа, который идет сорок лет, а вот пересматривать программы чаще всего не тянет… Кроме того, круг их тем, возможно, и узок – но говорят-то они правду. Говорят то, что мы думаем. И про звезд, и про себя. Кроме того, Харламов и Мартиросян – очень хорошие актеры. Без скидок. Мх-хат!
Все эти танцы на грани цензуры ценны еще тем, что в позднепутинский период всего разрешенного, пафосного, серого и монотонного у людей должна быть хотя бы такая отдушина. Мне не страшно и не жалко, что «все это могут увидеть дети». Могут. И группу «Ленинград» могли слушать, пока Шнур еще веревочкой не завился. И фильм «Бумер» (первый, разумеется!) могли смотреть. И слава Богу. А не станет «Камеди» - появятся новые герои культурного сопротивления, и я не оговорился: по мне, залежи цинизма и чернухи – в новостях Первого канала, и вот это для детей куда опаснее. Вот с этим и надо бороться.
А Галыгин, сука, прикольный!
Комок, 2006
Сегодня в кинотеатрах России стартовал «После прочтения сжечь» - новый фильм братьев Коэнов, стремительно снятый вследствие триумфа «Стариков». Неоднозначный журнал «Эмпайр» уже успел обвинить фильм в недостаточной неоднозначности. Мол, вот раньше Коэны были ого-го какие глубокие, а теперь у них все сводится в лучшем случае к каламбуру с портретом Путина. И вообще, данная комедия – это попытка конвертации фестивального успеха в успех коммерческий. Насколько удачная, покажет время и Екатерина Андреева.
Мода на братьев Коэнов произрастает из того же корня мандрагоры, что горячая любовь к Тому Вэйтсу, текстов которого большинство из нас не понимает, но – верит на слово. Это любовь к стильно упакованному нонконформизму, причем ключевое слово все-таки «стильно», а не «нонконформизм». В один послеоскаровский день вдруг обнаруживается, что количество «нонконформистов» уже превысило критическую массу и переходит в мэйнстрим по зебре восторженных рецензий в тиражных полуглянцевых журналах. Это обижает старожилов и ветеранов. Они-то любили Вэйтса-Кейва-Коэнов за так, а нынешние – исключительно за деньги…
Кстати о деньгах. О вечной теме братьев Коэнов. Просто кровь на просто сейфе, заказные убийства и убийства из-за страховки, похищения и подставы, разводы и разводки, сакраментальный чемодан с долларами и баллон со сжатым воздухом – в придачу. Чудная рифма, особенно актуальная сегодня, когда всемирные держатели контрольных пакетов акций, коллекционеры деривативов и любители мыльных пузырей каждое утро узнают, на сколько миллионов стали беднее за ночь и в итоге имеют интересный бледный вид . Как стало ясно еще в середине прошлого века, к этим вот бумажкам и пузырькам все и сводится в итоге – любая идеология, любая война, даже любой нонконформизм. Вопрос и цена вопроса.
Ни в коем случае не осуждаю.
Вот об этом как раз и снят их новый фильм. Агента ЦРУ выгоняют с работы просто потому, что он слишком много пьет. Агент подумывает написать разоблачительные мемуары, его жена подумывает развестись, ее любовник потрахивает, кроме нее, многочисленных подружек по интернету, одна из этих подружек отчаянно хочет сделать себе четыре пластических операции – и энергия ее хотения с гиканьем топчет и уничтожает вялые мечты и помыслы остальных. Чем ничтожнее цель, тем больше энергии тратится на ее достижение. Если мемуары, развод, яхта и прочее – это красивые абстракции из области недавно виденного по кабельному ТВ, то отсасывание себе жира – вещь вполне осязаемая, куда уж дальше-то. Фильм о том, как простые люди решили подзаработать, используя случайно подвернувшуюся удачу, а в результате огребли фатальную головную боль – это на самом деле фильм об энергии тупости. Причем авторы демонстрируют самое уважительное к ней отношение. Обратите внимание, например, как монументально выглядит в фильме посольство России. Это уже что-то мифологическое, запредельное, некое средоточие тупой серости, подавляющей все вокруг. Вам, возможно, покажется, что комедия Коэнов – это сатира на ЦРУ. Не верьте. Во-первых, это не сатира, а панегирик. Во-вторых, ЦРУ там сбоку припека. И в-третьих, это вовсе не комедия, несмотря на гогот в зале и уморительного Бреда Питта, наконец-то сыгравшего достойную себя роль. Концовка «После прочтения сжечь» идентична концовке «Стариков»: зло торжествует в мире без солнца. Оно просто уходит за кадр. Прожиг завершен.
Сибирское агентство новостей, 2008
С некоторых пор, а именно – устроившись на новую работу, ходить на которую нужно прямо с утра, я начал ловить себя на каком-то нездоровом злорадстве по отношению к светящемуся ящику. Приятно чувствовать себя умнее других. А чувствовать себя умнее телевизора – это значит чувствовать себя умнее генеральных директоров телекомпаний, которых мы все знаем. Умнее телеведущих. Умнее авторов программ. Плюс там еще фигурируют огромные рабочие коллективы – какие-то консультанты, сценаристы, монтажеры. И, конечно, вся остальная аудитория.
Возможно, в этом и заключается секрет популярности Первого канала. Не в натыканных по всей огромной России вышках, а именно в неком запредельном идиотизме. Опуститься ниже Первого канала невозможно. Даже новому НТВ это не удается и не удастся никогда. Бомж из канализации, ребенок с задержавшимся развитием, завсегдатай вендиспансера – все они лучше и правильнее понимают жизнь.
Чтобы было понятно, о чем речь. Один пример. Утренний эфир. Ведет его Борис Щербаков. Бодренько до слез. Рубрика "Народная медицина".
Пенсионерка такая-то любит ходить в баню. Но вот как-то заметила трещины на ступнях. А не грибок ли это. Она взяла какой-то хрени, смешала со сметаной, намазала стопы, а сверху надела полосатые сине-белые носки. Полосатые это важно, потому что, как объяснил тут же приключившийся доктор, синий цвет отвечает за исцеление, а белый за заживление.
Еще сюжет в той же рубрике - про апельсиновых ежиков. Какая-то телка приходит в гости к старушке и видит у нее апельсиновый ежик - то есть апельсин, утыканный гвоздичками. А это, говорит старушка, апельсиновый ежик, на раз спасает от гриппа. Телка приходит домой, купив кило апельсинов, и начинает утыкивать их гвоздикой. А дочка типа гриппом болеет. Дочка тут же выздоравливает, идет в школу с полной сумкой ежиков, там после этого три месяца никто не болеет гриппом.
Вот такая вот история. Ее тоже комментирует некий фитотерапевт в белом халате.
Еще в том же утреннем эфире рассказывалось про ведьм. Потрясные титры под харями: "парапсихолог", "философ", "ведьма". Парапсихолог, к примеру, объяснял, что вера людей в то, что ведьма может кого-то сглазить - это от темноты и суеверия. Максимум что она может сделать - это сквасить молоко в вымени коровы, воздействуя энергетическими полями на молекулы воды.
Из других выпусков. Женщина в состоянии аффекта, спасаясь от собаки, перепрыгнула забор высотой четыре метра. Причем будучи на каблуках и в узкой юбке.
Я, говорит, пробовала повторить на следующий день - безрезультатно.
Немудрено, учитывая, что мировой рекорд по прыжкам в высоту - 2,37 метра.
Комментарий очередного убийцы в белом халате: это бывает, это бывает, в состоянии аффекта и не такое вытворяют.
Еще из утреннего эфира первого канала можно узнать, что календарь из концентрических кругов был принят у древних славян с подачи инопланетян, которые потом улетели.
Сразу после утреннего эфира следует «Малахов плюс».
С другой стороны, это же хорошо - с утра посмотрел, что это за канал, и уже можно не смотреть ничего и не верить ничему.
Но малообразованные слои населения по-прежнему жалко.
Остатки демократизма.
На Первом есть и дневные, и вечерние передачи.
Днем там идет какая-то программа о моде, смесь «Снимите это немедленно!» и «Суд идет». Там учат девушек одеваться. В качестве судей - Шарапова в мятом пиджаке, славазайцев, не менявший прически уже лет 20 и с какой-то собачьей цепью на шее, и пара педерастов из сериалов.
Девушка очень милая, одета со вкусом, минимум косметики.
Сперва ей самой предлагают выбрать одежду. Выбирает. Демонстрирует опять же вкус.
Затем "выбор стилистов". Милая энглизированная барышня по мановению ока превращается в канарейку. Еврейско-турецкий стиль. Балахоны, блестящие пояски, дециметровые кольца в ушах, помада с блеском, прическа с выдолбом.
Аудитория голосует, чей выбор ей больше нравится. 18 процентов - выбор девушки, 82 процента - выбор стилистов.
Вот так воспитывается вкус.
Ну, а вечером – какой-нибудь хороший, крепкий сериал. С хорошими, крепкими артистами. Женя Миронов, Коля Фоменко. Драматичное дрожание челюстью как бы разбитого в целом лица.
Потом что-нибудь из жизни двух президентов – и баиньки.
Эрнсту, известному телекинопродюсеру, матадору и звезде, писал года два назад архимандрит Никон. Интересовался, как может ученый (а Эрнст ученый), сын академика (а Эрнст сын академика) пропагандировать откровенное мракобесие. На слове «мракобесие» архимандрита охватила рефлексия: дескать, не кажется ли вам парадоксальной ситуация, при которой я, поп, уговариваю вас, человека с высшим образованием, устыдиться размаха пропагандируемого невежества?
Архимандрит был услышан – теперь передачи самих архимандритов висят в одной сетке с Малаховым и прочими подвижниками ЗОЖ.
Таким образом Константин Львович Эрнст расширил линейку предлагаемых товаров.
Были и другие попытки воззвать не к разуму, так к совести главного колдуна страны. Партия КПРФ как-то отрядила целую делегацию в дирекцию Первого канала. Нам, сказал вождь краснокожих, не хочется мелькать на телеэкране. Нам хочется, чтобы народ принимал участие в обсуждении действительно серьезных проблем.
Ок, сказал Константин Львович, и Зюганов занял свое место на полочке, с ценником «Жириновский light».
Александр Минкин, народная совесть № 2 (на первом месте заслуженно Аркадий Хинштейн), недавно разразился килобайтов на пятьдесят расследованием на тему, откуда берутся педофилы. Согласно Минкину, педофилов порождает телевидение, рассказывая о них. Логика, в принципе, понятна, поскольку мы все знаем кучу людей, даже могучую кучу людей, которые появляются только с включением телевизора и исчезают бесследно в момент его выключения. Странно, что Минкин как-то недоразоблачил главного – ключевой фигурой в заговоре педофилов является Анатолий Чубайс. Ведь никакой телевизор невозможен без розетки.
С другой стороны, сам Минкин когда-то был завсегдатаем голубых не хуже Хинштейна (в предыдущем предложении я пропустил какое-то слово – тест на догадливость). Не является ли его гражданское негодование своеобразным способом вернуть себе любовь софистов? (А вот здесь явно вкралась какая-то лишняя буква). Что-то мне подсказывает, что уже очень скоро выйдет три-пять передач с приглашенной народной совестью (guest star, как выражаются в телесериалах) Александра Минкина. А педофилов так и не станет меньше…
Осталось дождаться, когда меня заметит руководство Первого канала – после пары разоблачительных фельетонов – и даст порулить какой-нибудь самой маленькой программулинкой. Или хотя бы пригласит на ток-шоу. Или спросит рецепт избавления от потливости народными средствами. Да шта, скажу я, вестимо! И сморкнусь пальцем. Прямо на ежика.
Град 2008
«Мы живем в эпоху голых королей, которым никто не говорит, что они голые. То ли некому сказать, то ли все остальные тоже не одеты».
Никита Михалков
Недавно появился некий фонд информационной безопасности, разбирающий по косточкам сомнительные произведения искусства (в формате EXCEL) и раздающий им отметки – скорее вредный, чем полезный; безусловно вредный; и так далее. Под разбор подведена идеологическая платформа. Существует некий набор базовых (православных) ценностей. Если произведение искусства пытается эти ценности оспорить или принизить, оно вредно; если оно их пропагандирует – оно полезно. Все очень просто. Если герой пьет и разведен – нет пропаганды семьи, есть пропаганда алкоголя. В результате фильм «Афоня», например, со свистом пролетает.
Такому же разбору авторы фонда подвергли фильм Никиты Михалкова «12». Подробный отчет можно посмотреть в интернете. Любопытно, что довольно тонкие суждения о фильме перемежаются откровенно лобовыми: «Перед фильмом «12» ставилось две задачи: позиционировать режиссера «как монархиста» в России и получить «Оскара» на Западе (возможно подготовить почву для «Утомленные солнцем-2»). Первая задача решена так. Создана модель, где группа присяжных в целом символизирует общество, сам процесс обсуждения и голосования — демократическую систему, а присяжный №2 — единоличную власть. На примере заседания присяжных показан процесс развития общества. Как оно из «плохого», преодолевая недостатки и внутренние противоречия, становится «хорошим», как достигает пика своих возможностей. И как <и почему!> это максимально хорошее общество, стремясь к добру, на деле совершает зло. И напротив: показано, что единоличная власть понимает реальные движущие силы мира и готова (во всех смыслах) отвечать за его судьбу. Позиционирование режиссера осуществляется через выбор роли.
Вторая задача (Оскар) решена через тотальную адаптацию фильма к ожиданиям западных зрителей (точнее к ожиданиям и стандартам западных критиков). Россия показана такой, какой ее готов видеть западный зритель. Отсюда некоторая лубочность. И, что важно, западный зритель не готов видеть Россию положительной и сильной (учтен опыт «Сибирского цирюльника», где Россия показана сильным государством, что привело к провалу фильма на Западе).
Задачи противоречат друг другу. Поэтому, несмотря на весь талант режиссера, в некоторых местах ткань фильма не выдерживает и рвется: появляются противоречия и нестыковки.
Итог фильма как бы говорит зрителю: «Пытаться помочь смысла нет, только хуже сделаешь. Есть люди, которые обязаны и обучены помогать — вот они пусть этим и занимаются».
Это действительно кино о Родине, о России. Но так как фильм изначально создавался для западного зрителя, наша Родина показана такой, какой ее хотел бы видеть Запад: глупой, злой, слабой, предающей, подлой и неустроенной»(сохранена орфография оригинала – А.А.).
Нет сомнения, что эксперты формулируют авторскую задачу куда лучше самого автора – по крайней мере, откровеннее. Более того, если бы они присутствовали на съемочной площадке, они наверняка подсказали бы авторскому коллективу, как нужно выстроить фильм, в чем его сверхидея – помимо бессвязного мычания «это фильм о нас всех, он поднимает такие вопросы, которых никто раньше не поднимал…»
И тут же очевидная глупость о причинах провала «Сибирского цирюльника» на западе.
Эта глупость – неизбежная. Помимо базового набора православных ценностей, существует еще базовый набор правил построения логических суждений. Если эти правила нарушены, то, как бы ни подкован был высказывающийся, все его суждения в итоге сведутся к лаже обыкновенной. Произведение искусства нельзя расценивать как этический ребус. Чувства добрые вызываются лирой, а не барабаном. Если произведение бездарно, его не спасет следование православным канонам. Более того – бездарное произведение, пропагандирующее определенные ценности, компрометирует эти ценности куда больше, чем самые забубенные нападки. Особенно когда таких произведений много, и они повсюду. В этом есть и серьезная опасность: если ценности отстаиваются так навязчиво и так неумело, то подлинные ли это ценности?.. Характерна ситуация с патриотизмом – без кавычек: если власть насаждает его так пошло, грубо и цинично, так, может быть, это не такая уж добродетель, как мы привыкли считать? Нормальный вопрос, по-моему. Интересант очевиден. Больше патриотизма – меньше неудобных вопросов. «В Россию можно только верить».
Собственно, возникают сомнения и по поводу православия, как-то незаметно ставшего государственной идеологией – впервые за всю историю России… Сомнения в том, что религия (истинная) вообще может претендовать на роль идеологии. Да еще государственной… А уж если претендует, интересно посмотреть – что, собственно, предлагается.
Смешение понятий приводит к их аннигиляции. Появлению Фонда информационной безопасности предшествовало превращение Никиты Михалкова из талантливого художника в идеолога кремлевского «православия» - превращение не кафкианское, а вполне сознательное, добровольное, с учетом опыта поколений. Идеологичное кино есть пропаганда. И в основных своих постулатах «Сибирский цирюльник» ничем от «Двенадцати» не отличается: Россия – дикая страна, где люди едят стаканы, пляшут с ножами в зубах и всегда готовы кого-нибудь убить. Поэтому никакая демократия в этой стране невозможна, нужен царь, офицер, какая-нибудь, в общем, сильная личность, у которой и нож длиннее. Подобная идеология имеет право на существование, но ее антирусский характер, по-моему, очевиден.
Другой фильм, который эксперты Фонда не успели разобрать построчно, также претендующий на повышенную духовность – «Остров» Павла Лунгина, где органичный Петр Мамонов в роли юродивого весь фильм непрерывно лжет, кривляется, глумится над попами и претендует на святость. Судя по тому, что ДВД с фильмом «Остров» можно часто увидеть в православных храмах, торгующих также свечками, иконками и околоцерковной литературой, подобное поведение героя вполне вписывается в парадигму существования нынешней РПЦ. В чем мы и без фильма не сомневались.
Что роднит два этих фильма, помимо неоднократно заявленной претензии на высокое искусство? Роднит их, как ни странно, ужасающая топорность исполнения, сказывающаяся буквально во всем. Сценарная невыстроенность, играющие вразнобой актеры, полнейшее неправдоподобие в самой фабуле, наконец – просто плохо снято. В любом удавшемся фильме вам, сколько ни бейся, не удастся разглядеть швов, стыков. Будете ли вы смотреть фильм в первый или в двадцатый раз, у вас все равно будет ощущение чего-то единого, цельного, рожденного. Вспомните ранние фильмы Михалкова или «Такси-блюз» Лунгина. И сравните с их же последними творениями, где все – на живую нитку, и один эпизод никак не вытекает из другого… Где каждый, начиная с экспертов свежеиспеченного фонда, может сказать – вот в этом эпизоде криво, вот здесь подправить надо, здесь ткань художественная порвана… И это объективно так, только причины другие. Попросту – оба этих фильма не являются произведениями искусства (хотя и мимикрируют под таковые), а являются пропагандой. Для сравнения: фильм Балабанова «Груз 200» также не является произведением искусства. Это – прямое публицистическое высказывание автора на тему «совка». При этом фильм не претендует на духовность и не пропагандирует никаких ценностей – ни кремлевско-православных, ни либерально-демократических.
Еще проще: Балабанов снял честный фильм, Михалков и Лунгин – лгут. А кто у нас лжец и отец лжи?..
А вы говорите – православие…
2008 не публиковалось
Однажды Джеймс Кэмерон пришел на студию «ХХ век – Фокс» со сценарием фильма «Аватар».
Через неделю у него с продюсером Уолтером Хиллом состоялся такой разговор.
- Все круто, - сказал Хилл, - надо только немного сместить акценты. Я тут набросал кое-что, посмотри.
1. Фабулу мы оставляем в неприкосновенности – земляне прибывают на чужую планету и там вступают в конфликт с инопланетянами.
2. Морпехи у тебя какие-то монстры. Давай не будем ребят обижать, они славные, любят пошутить, выручают друг друга. Побольше сочувствия! И командир пусть будет помоложе и посмазливее. А то этот реально пугает.
3. Кстати о морпехах – что у тебя там за баба латиноамериканского типа по имени Труди? Где ты видел латиносов с такими именами? Назови ее хотя бы Васкез. И сделай менее смазливой, а то нас в сексизме обвинят.
4. Не хочется тебя огорчать, но вот эта твоя Пандорра, как ты ее задумал, студии не по карману. Давай все будет не такое яркое. Давай все будет синее и черное. Это стильно. И поменьше живности, живность отвлекает.
5. И название у планеты какое-то древнегреческое, это дезориентирует. Лучше вообще без названия обойтись. Ну или назовем ее какой-нибудь буквой. Планета Ща! Гыгыгы. Ну или типа того.
6. Насчет 3-D – спасибо, насмешил. Не с нашей экономикой и не на твою зарплату. Хорошая фраза, говоришь? Ну, запиши куда-нибудь.
7. Этот парень от корпорации, он какой-то слишком циничный. Пусть останется, но сделай его помягче. Пусть он будет неоднозначный и страдающий подлец. Зрители такое любят.
8. Сигурни Уивер – да, чувак! Но ты ей как-то мало места даешь. Разверни ее роль!
9. Вся планета представляет собой единую нервную систему. Это хорошо, это можно оставить. Правда, где-то я это уже видел. Может, сделаем так: все инопланетяне это как бы одно существо?
10. Финальная сцена боя между инопланетной тварью и роботом, управляемым человеком внутри – это круто, это обязательно нужно оставить. И вот эти датчики движения – это дико прикольно, то есть ты врага еще не видишь, но уже боишься.
11. Парень, который во сне управляет туловищем туземца – это как-то сложно. Давай сделаем наоборот – туземец заселяется в парня. Вообще все туземцы заселяются в парней. Как паразиты! Гыгыгы.
12. Вообще мне не очень нравится, что люди по фильму выходят какими-то уродами, а инопланетяне – красавцами. Давай взглянем правде в глаза. Никто не пойдет на фильм с таким раскладом. Я предлагаю людей оставить людьми, а вот инопланетян сделать максимально омерзительными. Ну там, я не знаю, пусть у них зубы в три ряда торчат, пусть с них какая-то слизь льется, и пусть они вообще выглядят как дерьмо. Ну что ты, Джеймс? Ты вообще на чьей стороне?
13. А, ну и мы победим в финале.
Кэмерон согласился с поправками, фильм был снят и собрал в мировом прокате больше 130 млн долларов. Он занимает 54 место в списке 250 лучших фильмов на IMDB.
2009 не публиковалось
О фильме «Царь» я читал следующее: это гениальный фильм, это плохой фильм, это заказуха Кремля, это заказуха Кирилла, это заказуха мировой закулисы, это лубок, это комикс, это шедевр, это переосмысление Эйзенштейна.
Об игре Петра Мамонова: это гениально, это конгениально, это кривляние, это ни в какие ворота.
Об игре Олега Янковского: это гениально, это его лучшая роль, это светлая точка в его карьере, это его худшая роль.
О работе оператора: камера порхает, камера не строит, оператор Иствуда, оператор потерялся.
О сценах убийств и пыток: чрезмерный натурализм, целомудренность, искажение, полный перенос в ту эпоху.
Наконец, об Иоанне Грозном: палач, святой, Сталин (и это плохо), Сталин (и это хорошо), сумасшедший, православный мыслитель, дьявол во плоти.
Все это писалось людьми неглупыми, квалифицированными, имеющими свое мнение. И вряд ли в надежде переубедить друг друга.
Я тоже не надеюсь кого-либо в чем-либо переубедить. Просто высказываю свое мнение. Нимало не заботясь о «доказательствах», которых все равно ни у кого нету...
Поэтому прежде всего я отмечаю полное отсутствие критериев, позволяющих выносить объективные взвешенные суждения о данном фильме – возможно, о фильмах вообще. Если оспаривается буквально все (актерская работа, работа оператора, работа режиссера) – это значит, что нет некоего единого понятия о том, какова эта работа должна быть в идеале. Не выработано.
То же самое касается отечественной истории, которая в «Царе» каким-то боком задействована. А задействована она именно боком. Мы не то чтобы не соглашаемся во мнениях по поводу Иоанна Грозного – мы попросту ничего достоверно не знаем о нем и о конфликтах между ним и другими фигурантами. Поэтому разумно было бы исходить из того, что «Иоанн Грозный» в фильме Лунгина – это просто некий образ, имеющий определенную традицию и не имеющий даже шанса претендовать на историческую достоверность. Соответственно, фильм Лунгина – о неких сегодняшних проблемах, волнующих автора, и для наиболее доходчивого разговора об этих проблемах он использовал эти, а не другие образы.
Проблемы эти могут быть, собственно, любыми – политическими, этическими, эстетическими. Но их для начала надо бы вообще сформулировать. В интерпретации многих критиков фильм «Царь» - о противостоянии духовной и светской власти. Еще вариант: о вере истинной (у Кирилла, то есть, сорри, Филиппа) и вере ложной (у царя). Положа руку на сердце – ни та, ни другая проблемы актуальными не являются. Ни в сегодняшней России, ни в любой другой стране мира, ни в сознании Павла Лунгина. Нет противостояния духовной и светской власти. Одна с другой срослась. И нет понимания, какая вера истинная, какая ложная – у самого Лунгина, человека откровенно неверующего.
Тогда О ЧЕМ фильм?
Сам-то режиссер дает простой и недвусмысленный ответ: он о том, что Иван Грозный был плохим человеком и никуда не годным государственным деятелем. Это фильм – публицистическое высказывание, протест против «складывающегося мифа». А вот интересно – кто складывает миф? Миф – это нечто, живущее в народном сознании. Сколько живу, столько слышу, что русскому народу любы только тираны – Иван Грозный, Петр Первый, Сталин. Но никогда не слышал никаких «народных» ссылок на Грозного или Петра как на справедливых правителей. Любители Грозного и Петра – это все сплошь менеджеры среднего и высшего звена и разная гуманитарно-техническая интеллигенция. Это как минимум люди, которые прочитали пару книжек по теме и примерно представляют, в каком веке и в каких обстоятельствах действовали Иван и Петр.
Лунгин подчеркивает, что и сам прочитал какое-то количество литературы о времени Грозного. Для чего он это подчеркивает, совершенно непонятно, потому что события в фильме очевидным образом не соответствуют историческим. Путаница с датами, именами, событиями. Молодого Грозного играет старенький Мамонов. И так далее. Конечно, это художественный фильм; но если цель – деконструкция мифа, то тщательнее надо с деталями. Если цель – развенчать, то к чему чудесное избавление Филиппа от оков? «На самом деле, дети, Грозный был диаволом, и от него исходил запах серы, а противостоял ему праведник». Але! Так мифы не развенчивают. Так их СОЗДАЮТ.
Хотя я не считаю, что целью фильма было создание некоего нового мифа, это получилось случайно, нехотя и побочно. Настоящая тема фильма – это та тема, которая Лунгина волнует не первый год. Это противостояние двух мужчин, связанных отношениями любви-ненависти. Еврей-музыкант и жлоб-таксист в «Такси-блюзе», еврей-отец и скинхед-сын в «Луна-парке», праведник-юродивый и фарисей-настоятель в «Острове», и вот теперь – добрый Филипп и злой Иоанн в «Царе». Пожалуй, только в «Острове» этот конфликт разрешился более-менее благополучно, зато в «Царе» он впервые доведен до логического конца – один убивает другого (что тоже исторически полное вранье).
Такая вот получается окончательная диалектика.
Проблема в следующем: из фильма понятно, почему Иоанн приказывает убить Филиппа. Но решительно непонятно, почему Филипп принимает его предложение стать митрополитом. Рассказано, да; скороговоркой; но не показано.
Ну так ведь и музыканта из «Такси-блюза» непонятно что привлекает в персонаже Петра Зайченко. И юродивого из «Острова» - в фигуре настоятеля. Изобретаются на ходу какие-то подпорки – музыканту в «Такси-блюзе» жить негде, вот он и терпит хозяина-жлоба; юродивый вразумляет фарисея; отец раскрывает сыну тайну его происхождения. Но тяга в подпорках не нуждается, а тянет со страшной силой, в том числе и персонажа Янковского к персонажу Мамонова.
Со страшной силой тянет к СИЛЕ.
И если уж мы согласились, что у Лунгина всегда все предельно обострено, черный-белый, добро-зло, то и силе противостоит всегда СЛАБОСТЬ.
Янковский эту слабость и играет. Можно, конечно, сослаться на смертельную болезнь актера, но в образе Филиппа на экране человек, который постоянно плохо себя чувствует, еле способен двигаться и попросту чуть живой (что также исторически неправда).
В противовес ему – Мамонов, волосом и глазом жесток и черен, переметчив, неукротим.
И в «Острове» Мамонов тоже был сильным. А настоятель – слабым, белым, рыхлым. Женственным.
Не столь принципиально, кто из них добр, а кто зол. Этими атрибутами они могут и поменяться без большого ущерба. Это как ролевая игра. Бывают такие игры, знаете ли. В том числе и с наручниками. Ни в коем случае не осуждаю. Хочу лишь отметить, что из фильма в фильм Павел Лунгин разными способами оформляет собственные фантазии о чем-то, не вполне понятном и доступном его аудитории. И так к этому и надо относиться. А не злиться на то, что «Грозного оклеветали». Грозный тут вообще ни при чем...
Ладно, теперь о фильме.
Снято хорошо. Поставлено плохо. Одни сплошные провалы. О батальной сцене только задним числом узнаешь, что это была батальная сцена. Возвращение войска из похода больше похоже на встречу пацанов во дворе. Аттракцион ужасов с применением новейших технологий иноземца Леонардо крутится вхолостую – жертв и разрушений нет. Ну и сам анекдот с Леонардо – в духе КВН. О чудесном избавлении Филиппа от оков я уже упоминал – даже это не показано, а рассказано. Вот Филипп тянется к кувшину, а вот в следующем кадре он уже пьет, а оковы валяются на полу. «Как же это?!» - справедливо спрашивает потрясенный монах. Но Филипп и режиссер игнорируют его вопрос. Да вот так. «А я из последних сил».
Даже когда что-то получается вроде бы, в конце ждет неминуемый облом. Вот Иоанн, помолившись, идет к народу. Снято это, не без юмора, как выход боксера на ринг. Вот он выходит из раздевалки, вот секунданты надевают на него халат, вот он ступает под софиты... и дает петуха. Начинает склочничать и бурчать перед толпой народу. Народ, который пришел о чем-то просить царя-батюшку, напрочь забывает, чего хотел, и валяется по-мусульмански пятой точкой кверху. Деланной истерикой выручает отец Иоанн Охлобыстин – тоже тот еще православный. Мечется, картавит, кувыркается в снегу. За ним наблюдает красивый Александр Домогаров, играющий басманное правосудие.
Потом царя на стареньком советском коврике куда-то и зачем-то (куда? Зачем? Непонятно...) волокут по заснеженной дороге, и тут ему навстречу попадается Филипп. Актеры вежливо здороваются и готовятся перейти в следующую сцену. Эйзенштейн, поедаемый червями из «Броненосца «Потемкин», переворачивается в гробу.
Отчасти я понимаю горячность защитников Лунгина. Им кажется, что те ценности, которые защищает фильм, очень ценны для нас. Что Бог с ними, с художественными достоинствами, но фильм ведь против тирании, грех не поддержать. Как бы республика (Новгород) против как бы диктатуры (Московское царство). Кто-то увидел (разумеется, не в первый раз) аналогии с 1937 годом.
Мне кажется, что это заблуждение, и не только потому, что фильм о другом. Личные качества царя Иоанна Грозного имеют вполне второстепенное значение для оценки его правления. Так же, как личные качества товарища Сталина. Конечно, они оба были не вполне здоровыми психически людьми; однако же достаточно здоровыми, чтобы продержаться у власти чуть не полвека. При этом, допустим, Сталин был лично куда более скромен, жен как перчатки и сыновей на генералов не менял.
Но он был злом в куда большей степени по сугубо объективным причинам, ибо был коммунистом; а Иоанн Грозный коммунистом не был. Уничтожение своих соратников для коммунистов – дело исторически неизбежное. Неважно, злодей ли по природе главный коммунист или добряк – он все равно пожрет остальных. Уничтожение своих врагов для первого Рюриковича – личная слабость. То есть, конечно, по обстоятельствам того времени не убивать он не мог; но мог бы, скотина, не получать при этом удовольствия.
Вот, собственно, только это мы и можем ему предъявить...
2009 не публиковалось
О сериале «Школа» и вызванном им общественном резонансе можно говорить уже в прошедшем времени, несмотря на солидный остаток серий. Сериал сняли с эфира под предлогом Олимпиады в Ванкувере – разумеется, пообещав возобновить показ сразу после того, как наши отважные спортсмены отнимут у соперников максимум металлических кругляшек с ленточками, выдаваемых за невозбранное употребление и использование химических веществ.
Сразу после закрытия эфира новые серии начали появляться в интернете, разделив участь «Доктора Хауса» и «Теории большого взрыва», что для российского сериала в принципе скорее триумф, чем катастрофа. Правда, ходят в интернете и первые серии белорусского сериала «Теоретики». Интернет, он ведь, известно – БОЛЬШАЯ помойка...
Есть разные версии того, почему показ «Школы» был прерван.
Самая поверхностная – по многочисленным просьбам телезрителей, в частности педагогов, за пропаганду чернухи и порнухи.
Чернуха? Я вас умоляю. Вполне благопристойное зрелище. За два месяца один раз был секс между школьниками (естественно, за кадром), не было ни одной серьезной драки, никому не устроили темную, ни одного учителя не послали на три буквы, в школу ни разу не пришли какие-нибудь партийные товарищи с какой-нибудь партийной затеей. Самое главное вранье: чуть не половина учителей в сериале – мужчины. Лакировка действительности в чистом виде, товарищи педагоги.
Хотя, конечно, если сравнивать с незамутненным глянцем других сериалов того же Первого канала, лакировочка довольно тусклая.
То есть это вот если взять у среднестатистической Музы Михайловны ее любимый прикид – платье с люрексом, шаль на плечи, туфли со стразами – и вместо этого всучить какой-нибудь кэжуал – понятно, что Муза Михайловна возмутится. Верните стразы! Где искусство?
Версия коммерческая: рейтинги низкие, вот и сняли с эфира. Это правда – рейтинги не ахти. Известный кинокритик Волобуев, при большой любви к Германике как культурному феномену, еще на десятой серии предсказал, что к концу показа в числе зрителей останется он да Эрнст, а потом и этот свой прогноз денонсировал – мол, прости, Германика, просмотр заканчиваю, фильмов много новых накопилось.
Это тем более обидно, что медиа-поддержка «Школы» была беспрецедентной для сериала. С таким бюджетом и таким общественным резонансом можно было раскрутить что угодно, однако повествование о буднях современных тинейджеров, будучи предельно для наших палестин откровенным по форме, раскручиваться упорно не желает.
В чем дело, почему?
При более-менее подробном анализе сериал распадается на кучу деталей.
Персонажи. Насколько они соответствуют типичному распределению ролей внутри класса? Есть первая красавица Будилова и мажор Королев. Школьный хулиган Шутов. Есть «отстой» - пять-шесть существ, отвергнутых социумом. В сериале они жмутся друг к другу, в чем находят утешение и даже счастье, в жизни такого обычно не происходит, изгои остаются изгоями. Остальные персонажи – хорошая девочка Ирочка, манипулятор Епифанов, нимфоманка Носова, скинхед Исаев – отрабатывают интересные, но придуманные амплуа. Точно так же учителя делятся на аутентичных, узнаваемых (во главе с незабываемой Валентиной Харитоновной) – и постмодернистские образы «что будет, если «Доживем до понедельника» скрестить с «Чучелом». Родители тоже качественно разные – есть типологическая Тупая Агрессивная Мамаша (та самая, что Харе взятку засунула), узнаваемая в каждой жлобской интонации с полуоборота, а есть сугубо киношный Дятлов-старший, с готовностью уходящий на ночные дежурства каждый раз, как сыну-ботанику надо приютить любимую девочку Анечку.
Линия раздела между реальностью и вымыслом проходит в том числе и здесь. Но не только здесь. Страна, в которой происходит действие, тоже во многом придумана. Про ЕГЭ речи нет. Про политику, кроме безголового, но доброго в душе скинхеда и его покровителя-историка, никто и не вспоминает. Вообще каких-то узнаваемых примет времени, вроде вот часов с Медведевым и Путиным, очень мало, что создает ощущение какой-то вневременности – действие может происходить и в наши дни, и в конце девяностых... Очень четко показано то малаховско-православное безумие, которое заставляет матерей и бабушек метаться от экстрасенсов к попам в поисках панацеи, но вот откуда оно корни берет – не показано совсем. А как было бы хорошо – зафиксировать маму Ильи Епифанова, сидящую перед телевизором с узнаваемым логотипом в верхнем правом углу и с силиконовой дурищей на экране, рассуждающей о пользе примочек.
Словом, есть ощущение, что мы присутствуем на сеансе черной магии с немедленным, но неполным разоблачением. Топлесс, скажем так. Специфика Первого канала: одни персонажи играют в сериале, другие пишут им реплики. Когда по сюжету девятый «А» начинает ставить спектакль, все становится на свои места: перед нами, господа и товарищи, типичный артхаус. То есть субъективное художественное высказывание на некую тему, актуальную для современников. Это высказывание может быть интересным при условии, что интересен сам высказывающийся. Интересна ли Валерия Гай Германика? Честно говоря, не очень. Интересны ли авторы сценария «Школы», не слишком умело имитирующие в живых журналах мертвого Летова? Тоже, в общем, не Шейны Блэки. На экране, тем не менее, что-то такое происходит, жизнь какая-то проистекает, героям сочувствуешь до того, что болеешь за некоторых прямо как за нашу сборную в Ванкувере. То есть определенный уровень жизнеподобия достигнут, и это хорошо. А какими химическими средствами и кто именно достиг – дело третье. Понятно, что нашему не слишком продвинутому обществу жизнеподобие как таковое малоинтересно. Ему бы Кармелиту Пушкареву. Но то, что главный Эрнст отечественного телевидения вдруг озаботился повышением уровня – обнадеживает нешуточно.
Вот на что, наверное, стоило бы еще обратить внимание. В сериале с названием «Школа» крайне мало экранного времени уделяется процессу обучения. Вспомните, учит ли там кто-нибудь уроки, готовится ли к контрольной. Там даже репетитора ни у кого нет. И правда жизни тут ни при чем, поскольку в жизни, как мы знаем, все это как раз есть. Такова, видимо, особенность авторского восприятия. Их, авторов, явно больше занимает коммунальный аспект. Как девочкам строить отношения с мальчиками, как избежать травли, спастись от маньяка и стать героем. Где раскрываются учителя, в каких сценах? Уж точно не там, где они делают свою работу. А вот – спасти от отчисления одного и простить воровство другому, вытереть слезы старшекласснице в туалете и закрутить флирт с папой-спонсором – это да, тут характеры и перипетии.
В общем, учиться в школе было бы смертельно скучно, если бы не гормоны.
Хорошо, что первоклашки не знают.
Град 2010