Никита Николаенко

Рассказы

•  Вольный ветер   •  Солдатские радости   •  Проделки на водохранилище   •  Квики   •  Луч слабой надежды

Вольный ветер

    Ветер дул с такой силой, что казалось, что вот-вот он повалит нас с ног. Мы с женой стояли на перроне небольшого южного городка у Черного моря, и ждали прибытия поезда на Москву.  Уезжала она, я лишь, только провожал ее, оставаясь вместе с дочерью еще на неделю.
    Поднявшийся недавно ветер все усиливался, и с перрона хорошо было различимо, как на море разгуливается шторм, как срываемая ветром белая пена с волн брызгами уносится далеко в сторону. До подхода поезда оставалось еще пару минут, и я обратился к супруге, - какие будут указания, мамочка? Я прошу тебя, не ходи сегодня на берег и не залезай сегодня в воду! – попросила она, дотрагиваясь до моей руки и чуть повернувшись, словно показывая, как бушует море. Да будет тебе – не волнуйся, дорогая! – попробовал, было, отмахнуться я. Нет, я прошу тебя, не ради себя, а ради ребенка – не ходи! – упрямо повторила она.
    Показался фирменный поезд и, беспокоясь из-за сильного ветра, я придержал жену за локоть. Больше на разговоры времени не оставалось, стоянка была всего две минуты, и вскоре поезд медленно тронулся в путь. Не ходи сегодня на море! – еще раз крикнула жена из отходящего поезда.
    Почему я далеко не всегда прислушиваюсь к советам своей жены? Ведь, не раз уже убеждался, что я оказываюсь не прав, если ослушиваюсь ее, а права бывает она, мудрая женщина. Так нет – всякий раз приходится убеждаться в этом заново!
    Ребенок остался играть во дворе, а я, что бы скоротать время, невзирая на полученный запрет, отправился, по обыкновению, на море. По дороге к берегу, я вспоминал недавние слова жены – не ходи! Меня немного удивило ее волнение, ведь она, знала, что я хороший пловец, и все-таки выразила явное беспокойство! Ничего, успею быстро разок окунуться, пока море окончательно не разыгралось! – успокоил я себя, прислушиваясь к ветру – надо только поторопиться! Ветер же и не думал стихать, а напротив, все усиливался. Как позже станет известно, это были отголоски урагана, обрушивавшегося в тот день на Новороссийск.
    Выйдя на набережную, я увидел бушующее море вблизи, и хотя сразу начал испытывать большие сомнения – стоит ли сегодня лезть в воду, все же направился на привычный пляж. Солнце, между тем, спряталось за набежавшими тучами, плотно закрывшими небо, и все вокруг сразу стало казаться пасмурным и серым. Завывания ветра также не добавляли радости.
    На знакомом пляже, расположенном между двумя причалами, я увидел, что люди, опасаясь волн, отошли от берега наверх, к самому краю пляжа, под тенты, примыкающие к набережной, и оттуда наблюдали за штормом. Но вода доходила уже и туда, оставаясь в углублениях, среди камней, и покрывая ноги по щиколотку. Сесть было негде, и люди, завороженные зрелищем, неподвижно стояли вдоль берега. Бушующее море притягивало к себе взоры и не отпускало, заставляя любоваться своей мощью. При каждом ударе волны о причал вверх поднимался фонтан воды, как от разрыва тяжелого артиллерийского снаряда. Желающих выйти на причал и полюбоваться оттуда штормом не находилось, смельчака наверняка сразу бы смыло водой.
    Почему я решил тогда, несмотря на строжайший запрет жены, зайти в бушующее море – сейчас затрудняюсь сказать. Чрезмерная уверенность в своих силах? Наверное, почувствовал необходимость испытать себя, свои силы, свой обескровленный бойцовский дух. А что заставляет человека лезть в горы, нырять без акваланга на стометровые глубины, мчаться по гоночной трассе на предельной скорости, пересекать на утлых лодках и плотах океаны? Далеко не всегда желание заработать. И однозначный ответ на это дать сложно. Может быть, захотелось почувствовать себя эдаким вольным ветром, легко играющим с волнами.
    Казалось, что большой опасности для меня нет – я уже неоднократно заходил ранее в бушующее море. До этого дня, по наивности, я не сомневался, что уверенно чувствую себя в воде, и может быть, даже слишком уверенно. Без особых усилий заплывал далеко от берега, на километр, и далее, даже при небольшой волне, иногда встречал там дельфинов, и нырнуть на глубину до десяти метров тоже казалось мне под силу.
     Да, заходить-то в бушующее море, я заходил, да отличие этого дня от предыдущих разов я понял, к сожалению, слишком поздно, когда уже очутился в воде. Дело в том, что раньше волны казались, как бы это сказать, правильной формы, и они ровными рядами шли к берегу, и мои действия были выверены и предсказуемы. Сейчас же картина оказалась совершенно другая. Сильный боковой ветер творил невообразимое! Гребни волны поднимались то тут, то там, сдуваемая ветром пена брызгами уносилась в сторону, и вся эта масса воды с огромной силой периодически обрушивалась на берег.
    Приняв непростое решение ослушаться жену, я быстро скинул с себя легкую одежду, и аккуратно сложил ее на большом камне, затем сделал глубокий вдох и посмотрел, как очередная волна с ревом обрушивается на берег. Вроде, она поменьше стала! – подбодрил я себя. Дождавшись, когда эта волна схлынет, я побежал по мокрым камням вслед отступающей воде, и она, подхватив, потащила меня за собой, в море. Не оглядываясь на берег, я сделал несколько осторожных гребков на глубину и замер, пытаясь понять свои ощущения. Они были не из приятных, вода бурлила вокруг, меня обдавало брызгами и несло по воле волн.
    Да, я считаю себя опытным пловцом, причем, за долгие годы выработал свой, особый стиль плавания, на мой взгляд, как раз, для моря, там, где гуляет большая волна. С виду это обычный брасс, но особенность заключается в том, что, сделав руками, гребки назад, я тут же, под водой, возвращаю их вперед, и повторяю волнообразные движения в горизонтальной плоскости, что дает возможность подняться над водой чуть выше, и задержаться над ней на доли секунды дольше, чем обычно. А это позволяет сделать глубокий вдох, не опасаясь глотнуть воды. Затем, под собственной тяжестью опускаюсь в воду, и работа ног остается такой же, как и при обычном плавании. Повторюсь, что в воде я чувствовал себя уверенно и волн не боялся. До определенного момента, конечно, когда они не очень большие.
    Вот и сейчас, по обыкновению, поднявшись над водой и задержавшись на мгновение, я осмотрелся вокруг. Резкие порывы ветра, все так же кидали в лицо брызги, а при погружении в воду, даже здесь, на глубине, слышался шум сдвигаемых волнами камней. Сразу стало понятно, что на этот раз сильно переоценил свои возможности. Разом нахлынула тоска. На мгновение меня охватил страх и, я бы даже сказал – паника, но мне быстро удалось взять себя в руки. Спокойно – ты же опытный пловец, и плыть среди волн тебе не впервой! – просто напомнил я себе. Несколькими резкими гребками попробовал, было, подплыть ближе к берегу, но берег, несмотря на мои усилия, ничуть не приблизился. Сделав несколько таких попыток, я убедился, что не справляюсь с волнами. Теперь по- настоящему стало страшно.
    Повернувшись, я с надеждой посмотрел на большой красный шар – буй, который как раз поднимала большая волна. Мелькнула пораженческая мысль – а что, если вцепиться в него покрепче, да и повиснуть на нем, пока шторм не утихнет? Но, эдак и до утра можно просидеть в воде, да только сил моих на это не хватит, да и замерзну скоро, - здраво рассудил я и снова повернулся к берегу. Фигуры людей теперь были плохо различимы и за гребнями волн казались какими-то далекими. Очередная волна то поднимала, то опускала и тащила меня, помимо воли, в сторону и, как я с тоской ощутил, немного назад, в море.
    До этого дня, борясь или с сильным речным течением или с морскими волнами, я всегда, пусть и ценой больших усилий, но продвигался в том направлении, которое выбирал. Но сейчас, бороться со всей массой воды, бурлящей вокруг, мне оказалось не под силу.
    Нет, самому мне не выйти сегодня из воды! – со щемящей тоской, после нескольких бесплодных попыток приблизиться к берегу, ясно я осознал свое незавидное положение. И зачем только залез в бушующее море! – тут же пришло запоздалое сожаление. Неужели это мой последний день на Земле? А ведь, я еще так молод! Дальше захотелось перейти к рассуждениям о том, что я ответственен за жену, за дочку, что мне предстоит еще так много сделать, но ни жалеть, ни ругать себя, было некогда. Стало понятно, что мне предстоит бороться  со стихией со всей серьезностью, и результат этой борьбы теперь непредсказуем. В тот момент отчетливо почувствовалось, что моя жизнь находится в руках каких-то высших сил, и что выпустить меня на сушу, или нет, теперь решает море. Вроде как, больших прегрешений за последнее время за мной не числится, - мелькнула обнадеживающая мысль, и уже со всей силой, на которую был способен, я погреб к берегу. Но, к суше почти не приблизился, а вот бетонные камни причала стали заметно ближе.
    Опасаясь уходить под воду, где меня наверняка закружит, завертит вихревыми потоками воды, да к тому же может ударить камень, поднятый со дна волнением, я тратил последние силы на то, что бы удержаться на самом гребне волны. Чувствовалось, что силы уходят.
    Может быть, пора начать кричать, махать рукой, стоящим на берегу людям – помогите, мол, спасите! Мысль о том, что я тренированный, и вроде как, закаленный невзгодами мужчина, подобно Карлсону, в самом расцвете сил, и должен буду обратиться за помощью, останавливала меня. Вместе с тем чувствовалось, что меня уже надолго не хватит, что порывами ветра и волной меня неминуемо сносит к причалу, и я уже отчетливо различал шершавые бетонные блоки, к которым, помимо своей воли, приближался каждую минуту. Спадая, волна оголяла их подводную часть, обглоданную предыдущими штормами, словно показывая, какой силе, по наивности, я пытаюсь противостоять.
    Поднявшись на гребень очередной волны, попробовал еще раз уйти от причала, плывя против ветра, вдоль берега, но все, что мне удалось – это оставаться на месте какое-то время. А силы все таяли, и чувствовалось, что руки немеют от напряжения, что воздух хватаю уже урывками, а не дышу полной грудью, как ранее.
    Звать на помощь я не стал только потому, что за мгновение ясно осознал, что стоящие на берегу люди мне сейчас ничем не помогут. Даже если допустить вероятность того, что среди двух – трех десятков мужчин, смотрящих сейчас на шторм, найдется такой же опытный пловец, каким считал себя я сам, то стало понятно, что ничего он не сможет сделать, даже если и сумеет среди бушующих волн подплыть ко мне. Ему бы самому на воде удержаться!
    Помочь бы мог только спасательный круг на веревке, брошенный с причала, да и то, если бы за веревку меня потом подтянули к берегу, а уж, я бы, конечно, вцепился в него мертвой хваткой! Но, пока спасатели подбегут, пока найдут круг, да веревку, да еще добросить до меня, его надо! Поднимаясь и опускаясь на волнах, я быстро прокрутил этот унылый сценарий в голове, и благоразумно решил, что проще положиться на свои, пусть и последние силы.
    Все сам – да сам! – успел, все-таки, пожалеть я себя, любимого. Да мне бы только коснуться ногами камней! Еще успел отметить, что довольно непривычно смотреть на знакомый пляж с пятиметровой высоты волны – отсюда он казался таким маленьким! Вон же, рядом, и мое любимое место на камнях, где я привык загорать! Кажется только, что рядом, но это там, на суше, а я-то по-прежнему в воде! Да, близок локоть, да не укусишь!
    Поднявшись над водой в очередной раз и повернувшись, я увидел, как приближается огромная волна, изгибая свой гребень и собирая силы, что бы ударить о берег. Только сейчас! – мелькнула мысль. Следующая такая волна уже бросит меня на бетонные блоки причала, а о том, что бы удержаться на них – не может быть и речи!
    Собрав всю волю в кулак и, дождавшись ее подхода, я поднялся с ней на пенный гребень и, расходуя последние силы, сделал несколько резких гребков вперед, стараясь удержаться на высоте, что бы меня вынесло как можно ближе к берегу. С высоты опять успел рассмотреть и крупные камни на дне, и близкие блоки причала, и сам берег, казавшийся, по-прежнему где-то внизу. Вода плавно опустила меня на берег и, сделав еще несколько судорожных движений вперед, я наконец-то ощутил камни под ногами.
    Но это было еще не все – я по-прежнему находился в воде, и следовало еще выбраться на сушу – туда, где все так, же неподвижно стояли люди. Мне хорошо было видно, как они, замерев, с напряжением смотрели на меня. Хоть бы кто помог! – подумал я, но так, для порядка, теперь помощь была не нужна.
    Вынесшая меня волна, схлынула, но следом подходила другая, несущая в себе огромную ударную силу и уже, с шумом, ворочавшая большие камни, от которой мне надо было успеть уйти. Не дай бог, попасть под ее удар, как она тут же закружит, ударит о камни, унесет обратно в море! А на вторую попытку выхода из моря сил у меня уже может и не хватить. Сознавая это, я на деревянных ногах, работая руками, как бегун на стометровке, находясь, по пояс, в море, рванулся, рывками вперед, преодолевая сопротивление воды.
    У самого причала, под ногами, оказался нанос крупных камней, и потому бежать приходилось вперед и вверх, что оказалось крайне тяжело. Но сознание того, что вторую попытку мне не осилить, придавало силы, и я честно вовсю работал руками, помогая себе.
    Через десяток шагов почувствовалось, что выхожу из воды, но следующая волна, конечно, догнала меня. Со страшным ревом она обрушилась где-то сзади, вода тут же сбила с ног, закружила, потащила обратно в море, но она уже потеряла свою убойную силу и, цепляясь за крупные камни, с большим трудом, я удержался на берегу.
    Вновь поднявшись на ноги и, теперь уже не чувствуя их под собой,  а только давая себе команду – вперед! – в последнем рывке я наконец-то достиг сухого места. Из толпы послышался короткий смех, который сразу стих. Не обращая ни на кого внимания, я зашел за спины людей и сразу же опустился на большой валун. Сердце так бешено колотилось, что казалось, мне видно, как пульсирует грудь. Понадобилось время, что бы восстановить дыхание. Поначалу оно было резким, частым и неглубоким – я хватал воздух, словно рыба, выброшенная на берег, и только через пару минут начал дышать полной грудью. Как же я так переутомился? – еще удивился я тогда.
    Поднявшись с камня, из-за спин стоящих впереди людей я посмотрел на море. В ногах по-прежнему чувствовалась слабость, руки дрожали, но я взял над собой контроль, и для верности, даже немного повел плечами, проверяя себя – да, теперь все в порядке! Две девушки, перешептываясь, оглядывались на меня, но мне было все равно, да, все равно.
    Снова опустившись на камень, я углубился в свои мысли, равнодушно наблюдая, как двое крепких мужчин зашли в море и играют с волной, но только, по колено зашли, опасаясь заходить дальше. А что, Петровна – не искупаться ли нам? – раздался рядом голос, и я с удивлением посмотрел на только что подошедших  людей. Поодаль остановилась пожилая пара, и с ними молодая спутница. Мужчина, как мне показалось, был немного навеселе. Нет, купаться они, конечно же, не собирались, и даже не снимали одежду, а просто разговаривали.
    Да, мы с Петровной, когда-то давно, купались в такой шторм, так выйти потом из воды долго не могли, так и качались на волнах – и ни туда, ни сюда! – весело объяснил мужчина молодой спутнице. Но, Степан, тогда волна была поменьше! – решительно вмешалась в разговор Петровна. Да, пожалуй, поменьше! – миролюбиво согласился мужчина. Я не сдержал легкой улыбки, слушая эти речи.
    К вечеру нагулявшийся ветер стих также внезапно, как и налетел, но разбушевавшееся море и не думало так быстро успокаиваться, по-прежнему обрушивая волны на берег, но они стали заметно меньше, и были теперь правильной формы, и накатывались с равными интервалами. Да, ветер стих, но подходить к воде ближе, чем на пятнадцать метров, в тот вечер мне почему-то не хотелось.
    Наутро море полностью успокоилось, и о вчерашнем волнении напоминала только мутная вода. Доплыв до спокойно качающегося на воде буйка, на котором вчера собирался повиснуть, я перевернулся на спину и посмотрел на бездонное голубое небо. Яркое солнце спокойно светило сверху, и теперь вода казалась тихой и ласковой.
    Вдалеке послышался шум мотора, и небольшой самолет прошел над берегом и надо мной на малой высоте. Мне вспомнились такие самолеты – после больших штормов они всегда облетали прибрежную полосу.
    Сейчас я старался не думать о цели их полета – а, скорее всего, они высматривали тела на воде, поднятые волнами. На мгновение представил себе, что и мое тело могло бы так же безжизненно плавать, поднятое со дна очередным штормом. На мгновение, только представил, а затем, снова взглянул на яркое солнце, на спокойную воду вокруг и провел ладонью по поверхности воды. Обманчиво твое спокойствие, но – спасибо за вчерашний урок! – поблагодарил я море.
    Немного времени минуло с тех пор, но теперь, время от времени, особенно, когда завывает вольный ветер, перед моими глазами встает бушующее море, летящие брызги вокруг, и такой близкий и желанный берег, на который так хочется ступить и так трудно бывает его достичь.
    Если случается, что дорогая жена в это время находится рядом, то я обязательно обращаюсь к ней. Какие будут указания, мамочка? – спрашиваю ее, и почти не сомневаюсь, что уж на этот-то раз и не подумаю ослушаться, и все ее ценные указания выполню точно, в срок и неукоснительно.

29 декабря 2009 года

 

    ..^..

Солдатские радости

    Свои двое суток ареста Иван заработал вполне заслуженно. Удивительным казалось  только то, как это он раньше не попадался, но в тот раз – не обошлось! Правильно говорят – сколько веревочке не виться!
    Летние сборы выпускников инженерно - строительного института, после которых они должны были быть аттестованы в офицерский состав, подходили к концу, и оставалось-то всего ничего – одна неделя! Тут он и попался!
    В тот день, уже не в первый раз, Иван отправился в самоволку с таким же бесшабашным приятелем из его взвода, как и он сам – с Олегом. Много позже Олег уедет в Америку, но это так, к слову. А тогда – стоял погожий летний день, уже заканчивался август, и распорядок этого дня не сильно отличался от предыдущих дней – та же армейская рутина, нелегкие солдатские будни.
    Кажется, с утра они взрывали что-то на полигоне, потом – долгожданный обед, а затем, всем взводом, дружно шагали по территории лагеря, горланя любимую взводную песню – “…любой саперный батальон, любую выполнит задачу…”.
    Наконец-то, ближе к вечеру, выдалось свободное время. Еще не стемнело – летний вечер только опускался на большие армейские палатки, стоящие в лесу, километрах в пяти от старого русского городка, с множеством церковных куполов, где и квартировался инженерно-саперный полк, на базе которого и проводились сборы. Организованно их водили туда в баню, а неорганизованно, как и собирались сейчас Иван с Олегом, курсанты ходили за водкой. Но не только за водкой намеревались направиться доблестные бойцы! Тайная надежда на легкие приключения тоже имела место – и Иван, и Олег были весьма неравнодушны к девушкам. То есть, неравнодушны к ним были почти все курсанты в лагере, но, вот, чтобы снять армейскую форму и самовольно направиться за территорию лагеря – на это отваживался далеко не каждый!
    Сборы за водкой оказались недолгими. Каким-то образом, Олег раздобыл гражданскую одежду, ну, а недостающие предметы туалета, добрали, с миру по нитке, поспрашивав  у бойцов роты. Из лагеря им удалось ускользнуть незамеченными тенями.
    Пройдя через лес, самовольщики вышли на асфальтовую дорогу, по которой мчались редкие машины, и быстрым шагом, натренированным в многодневных походах, направились в город. Заслышав шум приближающейся машины, они, по старому солдатскому правилу, прятались в лесу – мало ли, патрульный УАЗ вполне мог курсировать по дороге. Насчет гражданской одежды они не сильно обольщались, понимая, что на грибников без лукошек они мало похожи.
    Но, пока все шло, как по маслу. Единственное, что не позволяло им расслабиться и подгоняло их – это вечер, вступавший в свои права – вокруг начинало темнеть. Наступил такой непродолжительный момент летнего вечера, когда, вроде, еще светло, но темнеет уже на глазах.
    Так как темп ходоки держали хороший, то скоро стали видны и купола церквей в городке – цели их похода. Стали встречаться первые деревянные дома, и поскольку, возникла опасность столкнуться с патрулем еще и здешней воинской части, то солдаты благоразумно свернули со столбовой дороги на тихую, боковую улочку. 
    Старые, разросшиеся деревья образовывали здесь темную аллею, и теперь можно было идти спокойнее, не опасаясь встречи с патрулем. Магазин бы не закрыли! – выразил беспокойство Иван, ответственно относящийся к любому делу. Есть еще немного времени – успеем! – беспечно ответил Олег, посмотрев на часы. Но, следует поторопиться! – добавил он, и  бойцы снова прибавили шаг. Достигнув конца аллеи, они увидели фигуру одинокой женщины и, не сговариваясь, направились к ней. А Вы не знаете – где здесь ближайший винный магазин? – еще издалека, привлекая к себе внимание, громко спросил Олег. Женщина остановилась. Она оказалась молодая, довольно симпатичная на лицо но, по мнению Ивана, немного полновата.
    Вон там, недалеко, за углом будет! – ответила она, глядя на приближающихся парней. А Вы что – вечерами здесь одна гуляете? – вроде как, удивился Олег. Да, бывает, иной раз,  на работе задерживаюсь, а дома муж ждет, - подтвердила она. И добавила, -  я в магазине здесь работаю, недалеко, но не в продуктовом, а в хозяйственном. Понятно! – кивнули солдаты. Хозяйственные товары их сейчас не особенно интересовали, по крайней мере, Ивана, это точно.
    Казалось, что их случайная знакомая не особенно торопилась домой, к мужу, и поддерживала беседу, охотно объясняя, что поодаль есть еще один магазин, но он, наверное, уже закрылся. Пока он с ней болтает, совсем стемнеет, и последний магазин закроется! – недовольно подумал Иван, но не стал торопить товарища. А Олег, радуясь завязавшемуся разговору, все заливался соловьем.
    А Вы не туда идете, может быть, заодно покажете, где он расположен? – предложил он, наконец, женщине. Да здесь рядом, идемте, я покажу дорогу, - согласилась она. Ты пойдешь? – повернулся Олег к Ивану. Нет, ты сходи, а я здесь подожду, - отмахнулся Иван. Идти с толстушкой ему не хотелось, а деньги на водку, все равно, лежали у Олега в кармане. Его товарищ направился за женщиной, и пара скоро скрылась из вида.
    Оставшись один, Иван, чтобы скоротать время, не спеша, вышел из-под деревьев на открытое пространство, медленно пересек проселочную дорогу и остановился, любуясь открывшимся видом. Перед ним, за ветхими дощатыми заборами, тянулись огороды, где росли, по большей части, подсолнухи. Семечки народ любит – красота, да и только! – Иван потянул носом воздух, пытаясь уловить запах жареных семечек.
    Курсант – ко мне! – неожиданно, раздался громкий повелительный окрик сзади него. Вздрогнув, и чуть повернув голову назад, боковым зрением самовольщик рассмотрел УАЗ защитного цвета, командира их батальона, майора, высунувшегося из открытой двери машины и уже поставившего начищенный сапог на пыльную дорогу, и даже усмехающееся лицо водителя. Курсант – стоять, ко мне! – повторил майор громко.
    Не помня, как, Иван оказался перед высоким забором, за которым начинались огороды. Ко мне! – послышалась резкая команда сзади. Намереваясь перемахнуть через препятствие, Иван, подняв руки, пытался зацепиться за забор, но ветхие доски предательски ломались в его руках – одна, вторая, третья! Потом он пытался восстановить картину происшествия, пытаясь понять, как ему удалось перелезть через забор, если ветхие доски ломались от прикосновения, но вспомнить этого не получилось.
    Кажется, какая-то сила просто подхватила его с земли, и перенесла через препятствие, другого объяснения найти он так и не смог. Но, за первым забором, через десять шагов, стоял точно такой же второй забор. На мгновение Иван замешкался перед этим препятствием, таким же высоким, как и предыдущее, и тоже из трухлявых досок.
    Курсант – стоять! – доносился сзади повелительный оклик майора, и только что, не стреляли ему вслед. И не думая останавливаться, старательно избегая поворачиваться, чтобы не увидели его лицо, Иван продолжал хвататься за ломающиеся под его руками доски.
    Как раз накануне, их роту гоняли по полосе препятствий, и полученные навыки сейчас очень пригодились. Второй забор также оказался преодолен по воздуху, как и первый. Но за вторым забором обнаружился еще и третий! Но и это не смутило отважного солдата.
    Наконец, ловко преодолев все препятствия, он очутился на берегу небольшого пруда, и только здесь позволил себе на мгновение остановиться, отдышаться, осмотреться. На другой стороне пруда виднелся одинокий грузовик, безмятежно прогуливалась стая гусей, а сидящие на лавке, перед домом женщины лузгали семечки.
    Так, от майора ушел! Теперь, единственной мыслью было  - скорее назад, в лагерь! Успеть бы, затеряться в общей массе бойцов. Об Олеге Иван не сильно беспокоился – самому бы выкрутиться! Он, даже с надеждой посмотрел на стоящий грузовик – а вдруг, ключ в замке оставили? Но, эту мысль, конечно, пришлось отбросить. За угон машины, не то, что под арест, а в дисциплинарный батальон загреметь можно!
    Не медля ни секунды, боец направился в путь. Если дорога сюда походила на марш – бросок, то обратная дорога напоминала кросс по пересеченной местности. Идти пришлось уже в темноте. Опасаясь выходить на дорогу, он продвигался вдоль нее, по краю леса. Ветки хлестали его по лицу, но на такие мелочи бесстрашный солдат даже не обращал внимания.
    Но, как ни торопился солдат скорее вернуться в родную часть, обратная дорога заняла слишком много времени! Наконец, в полной темноте, он добрался до лагеря. Вот и высокая сосна, под которой спрятана его солдатская форма. Быстро одевшись и, сразу почувствовав себя увереннее, он направился к палаткам своей роты.
    Где ты пропадал столько времени! – поприветствовал его командир взвода. Тут такое творилось! Да, а что случилось? – поинтересовался Иван, на голубом глазу. Что-что! – раздраженно повторил взводный. Убежал от командира батальона один бойкий курсант в городе, огородами ушел, так майор, как вернулся, построил весь батальон, и заставил всех снять пилотки. Потом ходил, и по затылкам искал виновного. Кстати, это не ты был? – командир взвода, с большим сомнением, посмотрел на Ивана.
    Да нет, ну, что ты – я цветочки в лесу собирал! – без тени смущения, ответил курсант. Да, и команды – “становись!”, не слышал? – с сомнением, спросил собеседник. Не слышал, далеко отошел, наверное, одному захотелось побыть, - объяснил, как ему показалось убедительно, Иван. Не дожидаясь дальнейших вопросов, он сам спросил у взводного, - ну и что – нашли нарушителя? Про себя же он подумал, что узнать бойца по бритому затылку будет непростое дело. Тут и двоих человек отличить сложно, куда там целый батальон обойти!
    Нет, не нашли, - ответил командир взвода, и как показалось Ивану, с сожалением. Зато, переписали всех отсутствующих, им всем до одного, объявили по двое суток ареста! Так время то свободное было – для самоподготовки! – изобразил возмущение Иван, прекрасно понимая, что сейчас уже ничего не исправить. Взводный на это ничего не ответил, а лишь, развел руками.
    А Олег в строю был? – с надеждой, поинтересовался Иван. Нет, только сейчас, вместе с тобой появился – тоже двое суток ареста заработал! – успокоил его взводный. Ну, хоть это радует! – облегченно вздохнул Иван. Вроде как, стало не так обидно. Вдвоем отбывать наказание – куда веселее!
    Нет, правильно я сделал, что убежал! – подумал Иван, кутаясь в шинель и засыпая. Попадись я тогда майору, двумя бы сутками не отделался, все бы десять влепили, это точно! Уже засыпая, в последний момент, он снова увидел трухлявые доски, ломающиеся под его руками.
    На следующий день взошло яркое солнце, на небе не виднелось ни облачка, и только мысль го том, что он заработал двое суток ареста, несколько омрачала настроение Ивана. Роту построили и повели на занятия. Собственно, сажать сейчас под арест штрафников никто и не собирался. 
    Дело заключалось в том, что своей гауптвахты в лагере не было, а в полк, курсантов, вместе с рядовыми не отправляли. Вместо этого, для проштрафившихся бойцов, предусматривалось куда более строгое наказание. Курсанта, заработавшего несколько суток ареста, просто задерживали в лагере на эти несколько суток, после окончания сборов. А самое неприятное было то, что еще и не допускали к экзаменам, по результатам которых и производилась аттестация в офицерский состав, вместе со всеми, а только – после отбытия наказания.
    Конечно, это было не праздное времяпровождение, а все тот же армейский распорядок дня – подъем, занятия, отбой, словом, механизм наказания казался, отработан до мелочей. Но, узнать подробности этого дела штрафникам еще предстояло, а пока же, суровые армейские будни текли своим чередом.
    Вроде как, еще появилась возможность за оставшуюся неделю попасть под амнистию, даже собирали на поле тех штрафников, которых переписали из-за отсутствия в строю, и после короткого расспроса, многих освобождали от наказания. Но и тут, Иван с Олегом оплошали – отлучились куда-то, ненадолго, и упустили тот счастливый случай. Словом, под наказание попали уже злостные нарушители режима, рецидивисты, каких и не жалко вовсе.
    Теплилась у Ивана еще иллюзорная надежда, что про них забудут, что затеряются где-то списки и, в суматохе, не дойдет до них дело. Но нет, про них не забыли и списки не затерялись. Когда подошло время сдачи последнего экзамена, штрафников просто вывели из строя, как раз, по списку, и направили на земляные работы – рыть окопы. То-то стало весело!
    Как ты думаешь – все наши сдадут экзамен с первого раза? – с надеждой, поинтересовался Олег у Ивана. Прекратить разговоры! – строго прикрикнул на них подполковник, наблюдавший за земляными работами. К большой радости остающихся бойцов, все их товарищи сдали экзамен с первого раза, да и по-другому быть не могло.
    Вернувшиеся к обеду усталые и злые штрафники, обнаружили своих товарищей в радужном настроении. Те торопились собрать свои вещи – за ними вот-вот, должны были подойти машины.
    Стоило Ивану с устатку, опуститься на лавочку, рядом с палатками, как перед ним возник его закадычный приятель, с которым он пять лет просидел за одной партой – Игорь. Курсант – встать перед офицером! – громко объявил приятель. Иван, не желая участвовать в этой игре, отвернулся от него – друг, называется! Видит же, что человеку нелегко приходится, так нет – еще и соль посыпать на раны надо!
    Но, времени на развлечения уже не оставалось. К их палатке, задним ходом подошел армейский грузовик, и водитель уже открывал его борт. По машинам! – раздалась команда офицера, и дважды повторять ее никому не пришлось. Наскоро похватав свои вещи, парни споро запрыгнули в кузов. Едва они расселись, машина взревела мотором и, переваливаясь по грунтовой дороге, поехала прочь. Счастливо оставаться! – помахал рукой Игорь Ивану. Тот ничего не ответил.
    Повсюду в лагере царило оживление, как в растревоженном муравейнике. Время от времени, подходили крытые армейские грузовики и увозили очередную партию теперь уже бывших курсантов. Лагерь пустел на глазах.
    Смотреть на оживленные сборы отъезжающих товарищей было очень тоскливо – не хватало еще помахать им платочком вслед! Иван, отойдя в сторону от своей палатки, устроился на другой лавочке, ближе к лесу. Пробегавший мимо боец остановился на минуту, вертя в руках белый конверт. Такого Преснякова не знаешь? – скороговоркой выпалил он. Нет, не знаю! – отмахнулся Иван. Ну, все равно, возьми письмо, поспрашивай, а то мне уезжать пора – вон, уже и машина пришла! – быстро объяснил боец, сунул конверт Ивану и побежал дальше.
    На ощупь конверт казался пухлым, и почти наверняка, там лежали деньги, присланные заботливыми родственниками солдату для облегчения нелегкой армейской службы но, похоже, ни у кого не возникло мысли распечатать конверт или оставить его у себя.
    Неизвестный Пресняков, скорее всего, уже уехал, но, повертев конверт в руках, Иван также сунул его первому же встречному бойцу. Поспрашивай, может быть, Преснякова встретишь, - попросил он тоном, не терпящим возражения. Парень, приняв конверт и ничего не отвечая, поспешил дальше.
    Иван, сняв с головы пилотку, положил ее на колено и посмотрел на маленькую звездочку – не забыть бы, потом снять ее, на память. Затем, с надеждой, дотронулся до фляжки на боку – пустая! А сейчас бы самое время сделать пару добрых глотков водки – порадоваться за отъезжающих товарищей. Пилотку он, по привычке, снова надел.
    Тяжело вздохнув, Иван осмотрелся вокруг. Через поле, у кромки леса, виднелись три девичьи фигуры, на которые, в общей суматохе, никто не обращал внимания. Девушки шли по краю леса, изредка поглядывая на копошащихся у палаток солдат.
    К Ивану подошел Олег, и устроился рядом, на лавочке. Говорить им сейчас ни о чем не хотелось – царившее вокруг оживление их не касалось, и это, конечно, огорчало бравых солдат. Девчонки, вон, гуляют, по краю поля! – произнес, наконец, Олег. Вижу! – ответил Иван, снова снял пилотку и хлопнул ее по колену. Несправедливо все-таки нас наказали – может, мы просто в лесу гуляли! Отойти даже нельзя! – поддержал его товарищ. Надо будет за водкой сходить сегодня вечером! – объявил Иван Олегу. Даже, если и попадемся – хуже все равно не будет! Может быть, и знакомую твою встретим – ты, кстати, договорился с ней о встрече? Да, договорился, ближе к вечеру посмотрим, - равнодушно ответил товарищ.
    А девчонки-то все гуляют, словно нас дожидаются! – сказал Иван, кивнув в сторону леса. Девичьи фигуры действительно, замедлив шаг, собирали какие-то цветочки, бросая взгляды на двух бойцов. А что это мы время даром теряем, пойдем, что ли, познакомимся с ними! – предложил он Олегу. Пойдем! – сразу согласился тот. Разом поднявшись, бойцы решительно направились к лесу, не обращая больше никакого внимания на отъезжающие машины.
    Девушки, увидев, что через поле к ним направляются солдаты, остановились и, повернувшись, с интересом разглядывали парней. Привет, красавицы – цветочки собираете? – бодро поприветствовал их Олег, когда они достигли края леса. Гуляем, просто, - хохотнув, ответила одна из них. Давайте познакомимся! – также весело предложил Олег. Давайте! – согласилась все та же девушка, и представила своих подруг, - это Лена, это Ира, а меня зовут Оля. Назвали себя и солдаты. Олег продолжил что-то расспрашивать у Оли, а Иван, не принимая пока участия в разговоре, краем глаза, внимательно разглядывал девушек.
    Одеты они были в легкие светлые платья, короткие, выше колен. Только, у Оли и Иры платья смотрелись однотонными, почти белыми, а у Лены – еще и горошек виднелся, какой-то. На вид, девчонкам казалось лет шестнадцать, не больше.
    Из расспросов Олега выяснилось, что они из училища, что недавно приехали на практику, и сейчас, вот, прогуливаются, осматриваются. Ивану вспомнилось одинокое каменное здание за высоким забором, стоящее недалеко от лагеря – значит, они оттуда! И что, у вас одни девушки учатся? – все узнавал подробности Олег. Нет, парни тоже есть, - просто ответила Оля. Иван же сделал для себя первые выводы о новых знакомых. Понравились ему Лена и Ира, а вот, Оля, которая разговаривала с Олегом – меньше.
    Впрочем, смотрелись все девушки стройными и симпатичными, но это была еще не женская красота, а скорее, красота молодости, когда, кажется, даже ощущается запах свежести.
    За разговорами, компания немного углубилась в лес, но не сильно, далеко отходить от лагеря бойцы сейчас опасались. Как-то так получилось, что Иван пошел рядом с Олей, и между ними завязался непринужденный разговор, так, ни о чем. Олег же, идя сзади с Леной и Ирой, оживленно рассказывал им что-то, но вскоре, голоса идущих сзади людей стали стихать и скоро совсем пропали. Подождем их немного, - предложил Иван.
    Оля опустилась на траву, под деревом, и он, не дожидаясь приглашения, устроился рядом с ней. Первое время молодые люди молча сидели рядом. Надоело тянуть солдатскую лямку, но ничего, через пару дней дома буду, – сказал, наконец, Иван. Ты же солдат, как же ты уедешь? – Оля с недоверием посмотрела на него. Да нет, просто у нас после института сборы были, – пояснил он. Через два дня я сниму солдатскую форму – видишь, лагерь почти пустой, все уже уехали! Да, а вы что же не уехали? – с улыбкой, Оля посмотрела на него. Задержали нас для выполнения задания, - недовольно ответил Иван. Устройство ядерных фугасов изучаем! – все же добавил он, потирая натруженные лопатой ладони.
    После этого объяснения он подвинулся ближе к Оле и, вроде как, ненароком, провел ладонью по ее спине. Оля, казалось, не отреагировала на его прикосновение, и Иван дотронулся до девушки еще раз, более решительно. Я только вот беспокоюсь, а что ты обо мне завтра подумаешь? – вдруг, сказала она. Бойца удивила женская логика. Что подумают о нем самом, его интересовало, как прошлогодний снег.
    Ничего не подумаю! – пожал он плечами и положил руку на колено девушки. И почти сразу, почувствовав нежное девичье тело, Иван потерял контроль над собой, и уже решительно привлек Олю к себе. Похоже, что она тоже находилась под властью внезапно нахлынувших чувств – сопротивления он не встретил. Но, события развивались помимо их воли.
    Что ты здесь сидишь, хочешь, чтобы нам еще по двое суток влепили! – раздался вдруг громкий голос над головой. Всех строят уже, побежали! – выпалил Олег, уже понимая, что появился не вовремя. Оля быстро поправила платье на коленях, но от Олега, конечно, не ускользнуло это движение. Иван разом поднялся и посмотрел в сторону лагеря. Сквозь редкие деревья, через поле было видно, как немногие оставшиеся солдаты строились в шеренгу, и подошедший к ним офицер отдавал какие-то команды. Мы к вам вечером в гости придем! – пообещал Олег, на прощанье, и бойцы побежали занимать свое место в строю.          
    Вечером, вскоре после команды “отбой”, два отважных парня поднялись, быстро, по-солдатски оделись, и бесшумными тенями выскользнули из палатки. Пройдя вдоль длинного ряда теперь уже пустых армейских палаток, и быстро пройдя через лес, они вышли на довольно приличную асфальтовую дорогу, ведущую в сторону общежития. Идти до него оказалось недалеко, и вскоре одинокое здание с ярко освещенными окнами на втором этаже, обнесенное высоким бетонным забором, открылось их взору. Им навстречу, из-за забора, вышли три незнакомых солдата, из числа штрафников, и тихо переговариваясь, направились в сторону лагеря.
    Ворота оказались открыты, и два товарища беспрепятственно проникли на территорию, а затем, никого не встретив, поднялись на второй этаж. Здесь, в темном коридоре, им пришлось затаиться. Из жилых помещений лился яркий свет, слышались девичьи голоса и голоса их воспитательниц. Сразу стало понятно, что дородные тетки наводили здесь порядок, и что солдатам лучше не показываться, чтобы не попасть под раздачу.
    Мы тебя отчислим, Игнатьева, посмотришь, как тебе трудно будет получить диплом! – громко говорила одна из теток. Ни стыда, ни совести не осталось – мы уже и милицию вызвали! – добавила другая. Пугают! – усмехнулся про себя Иван.
    Вскоре, дверь, ведущая в коридор, с треском закрылась, и послышался поворот ключа – задерживаться здесь больше не имело смысла. Подождав еще немного и, поняв, что им не войти, бойцы вышли наружу и остановились на дороге, перед домом, раздумывая, что же предпринять им дальше.
    В это время в ворота, расположенные в шагах тридцати от них, бросая сноп света впереди себя, на территорию общежития медленно въехала милицейская машина. Пока солдат еще не было видно, но машина уже поворачивалась к ним, и стало понятно, что луч света вот-вот выхватит их из темноты.
    Куда? – резко выкрикнул Олег. До забора оставалось метров двадцать, и сходу его не одолеть, а до ближайшего выхода – и того больше, добежать бы они не успели. В милицейской машине тоже крепкие парни сидят! И в коротко стриженой траве вокруг – не затаиться!
    В минуты опасности Иван соображал гораздо быстрее, чем обычно. За столбы! – быстро ответил он товарищу. Пока милицейская машина разворачивалась, и бросала сноп света на дорогу, бойцы пулей метнулись к фонарным столбам и, плотно прижавшись к ним, застыли. Машина медленно приближалась, и также медленно менялся угол освещения от ее фар, что заставляло догадливых солдат также перемещаться за столбами, укрываясь от света, в тень.
    Проехав от них в двух шагах, милицейская машина медленно выкатилась за ограду. Выждав еще немного, они вышли из укрытия. Все на сегодня – спать пошли! – решительно объявил Иван, и Олег не стал возражать.
    Наутро, построив, их озадачили срочной работой – сворачивать пустые армейские палатки. Палаток оказалось много, да еще и грузить их пришлось на машины, словом, к обеду приятели порядком утомились.
    Что-то наших вчерашних знакомых не видно, - хмуро сказал Иван, когда они, наконец, закончили работу. Придут еще! – уверенно ответил Олег, вытирая пот со лба. И точно – не прошло и получаса после этого разговора, как знакомые светлые платья мелькнули за деревьями. Завидев девушек, бойцы, конечно же, направились к ним. Казалось, что и девушки рады их появлению.
    У нас скоро обед, потом занятия начнутся – не вырваться, давайте вечером встретимся! – сразу предложил Олег, не теряя времени на пустые разговоры. Девушки не возражали. Встречу назначили на девять часов вечера, здесь же, на краю леса. Оля с интересом посматривала на Ивана, но он сделал вид, что не замечает ее откровенных взглядов.
    Вечером же, едва завидев подруг, Иван сразу подошел не к Оле, а к Ире и заговорил с ней, обозначая свой выбор. А Оля и Лена пошли рядом с Олегом. Эта идиллия продолжалась недолго. Бог весть, откуда, из темного леса появился еще один боец, не знакомый ни Олегу, ни Ивану, и довольно решительно присоединился к ним. Ивану было все равно – он уже крепко держал Иру за руку, а вот Олегу это явно не понравилось.
    Между ним и чужаком завязался напряженный разговор, и Иван, стоя чуть поодаль, наблюдал за развитием событий. Помощь Олегу не требовалась – он был крепкий спортивный парень – но не бросать же товарища! Обошлось без драки. Решили, что одна из девушек пойдет с незнакомым парнем, и Лена, как показалось, с большой охотой, шагнула к нему навстречу.
    Вот она – коварная женская натура! – не преминул отметить про себя Иван. Словом, девушку они отдали без боя, и три пары разбрелись по ночному лесу в разные стороны. Довольно скоро навстречу Ивану и Ире попался Олег. Можно тебя на минуту! – отозвал он приятеля в сторону.
    Ты чего? – спросил Иван, отойдя с приятелем. У меня с Олей все получилось! – радостно объявил Олег. Выглядел он немного возбужденным и весьма довольным. Да? – равнодушно переспросил Иван и тут же вспомнил стройную фигуру Оли и ее полный упрека взгляд, брошенный на него. Ты, хоть, проводил ее? – спросил он только. - Проводил – теперь в лагерь возвращаюсь – спать! Давай, а я, наверное, не скоро вернусь, - сказал Иван приятелю.
    После ухода Олега, Иван повел девушку вглубь леса. Уже несколько раз она предлагала, - ну, хватит идти, давай здесь остановимся! Стало совсем темно, и двигаться приходилось почти на ощупь, раздвигая ветки, их донимали комары, но Иван упорно продолжал движение. Наконец, солдат остановился, скинул с себя гимнастерку на траву и объявил – все, давай здесь! Снять с девушки платье ему удалось довольно легко, но вот, дальше, он услышал ее возражения. Нет! – отводила Ира его руки. Впрочем, когда они опустились на траву, она, вроде бы, затихла, но так же молча продолжала сопротивляться Ивану.            
    Он, попробовал, было, проявить решительность, но, снова услышал возражения Иры, и остановился. Ты что – силой хочешь действовать? – упрекнула его девушка. Нет, не хочу, - спохватился Иван. Давай, тогда, по-другому, - предложила, вроде как, смущаясь, Ира. Это как? – не понял Иван. Поскольку сейчас никакой опасности не предвиделось, то и соображал он, по обыкновению, не так быстро, как хотелось бы. Ну, вот так, - пришлось объяснить ей непонятливому бойцу.
    А-а, так! – наконец-то дошло до Ивана. Так тоже показалось довольно сладко. Теперь он лежал без движения, полностью отдав инициативу в руки девушки. Комары, облепив обнаженные тела, кажется, не оставили на них живого места. Их тонкий противный писк монотонно висел над ухом.
    Потом он пытался вспомнить – что же мешало тогда надеть хотя бы гимнастерку – меньше бы пришлось терпеть от комаров! Ах, да – его гимнастерка и брюки были разостланы на траве – Ира на них сейчас и лежала, а ее легкое платье, даже если бы она его и надела, все равно не защитило бы от многочисленных комариных укусов. Но, на укусы комаров они не реагировали, и даже не отмахивались от них, позволяя им творить с собой все, что угодно. Время замедлило свой ход.
    Неожиданно, рядом с ними раздались тихие мужские голоса. Три или четыре человека вышли на поляну. Похоже, что это были парни из училища, которые разыскивали в ночном лесу своих подруг. Сквозь ветки с трудом, но можно было различить их силуэты в гражданской одежде, без пилоток. Пара притихла. Драться с ними сейчас совершенно не входило в планы Ивана.
    Нет, как тренированный боксер он чувствовал себя вполне уверенно, но вот, напрягаться, учить кого-то уму-разуму в ночном лесу ему совершенно не хотелось. Да и не до того сейчас было. Вскоре тихие голоса стали отдаляться, и спустя короткое время, исчезли в темноте среди деревьев. Душная летняя ночь полностью вступила в свои права.
    Комары над ними продолжали неиствовать, но от их многочисленных укусов болевой порог, кажется, отодвинулся, и пара на них уже просто не реагировала, полностью поглощенные куда более интересным делом.
    Изгибы белого тела девушки, несмотря на сгущающуюся темноту, вблизи хорошо различались, и Иван задерживал руку на ее талии, пытаясь почувствовать удары пульса. Спокойный был пульс, ровный, тепло от ее тела приятно грело ладонь и, проведя рукой чуть быстрее, он почувствовал, как давит многочисленных комаров. Наверное, следы крови на ней останутся! – почему-то подумал он.
    Вдруг, вроде бы, рядом, прогремел, показавшийся почему-то тихим и глухим, первый раскат грома. За ним – второй, тоже приглушенный, и первые, редкие пока капли дождя стали отчетливо слышны вокруг.
    Иван все также продолжал лежать без движения, не убирая руки с Ирины, и отмечая про себя, что кусать их, кажется, перестали. Но это уже и не имело никакого значения. Гладя девушку, он думал о том, что разве не странно, как после нескольких часов, проведенных вместе, совершенно незнакомый до этого человек вдруг становится близким и влечет к себе, заставляет думать о себе. Но долго размышлять о вечных вопросах ему не пришлось. Капли дождя вокруг стали слышны громче и чаще, и казалось, что они с возрастающей силой бьют по листве.
    Хлынувший ливень заставил пару быстро подняться. Теперь сильно гремел гром, и дождь лил, как из ведра. Ира с трудом натянула на себя насквозь мокрое бело платье, и Иван, поневоле, задержал взгляд на стройной девичьей фигуре. Платье пристало к телу и от воды сделалось почти прозрачным. Дождевая вода как бы остудила их, напомнив, что уже давно глубокая ночь, и что они в лесу, мокрые до нитки, и что им пора бы домой, в тепло.
    Для него домом сейчас была армейская палатка, а для нее – здание общежития. Взявшись за руки, не разбирая дороги, быстрыми шагами они двинулись в том направлении, где жила Ира. Окна в здании были давно потушены, и под проливным дождем оно казалось каким-то безжизненным. Перед входом Ира повернулась к Ивану – все, пока! Пока! – ответил он, чуть задержав руку девушки. Отняв руку, она быстро скрылась за дверью.
    Под проливным дождем, мокрый до нитки Иван, наконец-то, добрался до такой уютной зеленой палатки. Все бойцы давно крепко спали, и даже Олег никак не отреагировал на его появление. Еле стянув с себя мокрую форму, Иван, не выжимая, накинул ее поверх таких же мокрых сапог и, повалившись на топчан, укутался в тонкое солдатское одеяло, да еще и шинель натянул сверху.
    Вспоминать прошедшее свидание уже не осталось сил, и он провалился в короткий, но глубокий сон. Привычный окрик – “рота, подъем!”, заставил его тут же подняться на ноги. Поспать ему удалось всего ничего, часа два, не больше, но чувствовал он себя бодро. О ночном дожде напоминала мокрая трава и большие лужи вокруг, но яркое солнце уже вовсю светило над лагерем.
    Против обыкновения, утренней пробежки не проводили, а подошедший незнакомый майор только дал короткую команду – “становись!”. Из целого батальона штрафников набрался один только взвод, и было непривычно стоять в таком малочисленном строю. Иван осторожно посмотрел налево, потом – направо, затем перевел взгляд на свою форму и тяжко вздохнул. Гимнастерки его товарищей, сухие и выцветшие под летним солнцем, казались светло-зеленого цвета, его же мокрая форма смотрелась как темно-зеленая, почти черная, сливаясь с цветом сапог.
    Вот, сейчас выведут из строя под беленькие ручки, и не отвертеться – весь мокрый ведь, с головы до ног! Объявят еще двое суток ареста за злостное нарушение режима, тогда уже точно – света белого не скоро увижу! – все это, за мгновение, пронеслось у него в голове. А незнакомый майор, как бы в раздумье, продолжал прохаживаться перед стоящими навытяжку бойцами, и остановился как раз напротив Ивана. Ну, все – пропал! – мелькнуло у него.
    Но волновался Иван совершенно напрасно – майора не интересовал его внешний вид. Солдат стоял в строю – и это было главное, а на его мокрую форму, которая, конечно, выделялась на фоне общего строя, офицер предпочел закрыть глаза.
    После скорого завтрака, взвод штрафников повели к местам сдачи экзаменов. Что хотите получить? – устало спросил подполковник, выслушав невнятный ответ Ивана о невзрывных инженерных заграждениях. Тройку! – честно ответил боец. Оценка уже не играла никакой роли, курсанта или аттестовали в офицерский состав, или нет. Тройку и получите! – подтвердил подполковник к великой радости Ивана – неужели все заканчивается!
    Сборы к отъезду последнего взвода были недолгими – подошедшая армейская машина повезла бывших курсантов на склад – за их одеждой, а затем – на железнодорожную станцию. Трясясь в электричке, Иван вспоминал свою службу, а также недавнюю встречу с Ирой в лесу. Телефона своего даже ей не оставил! – запоздало, вздохнул он, но тогда это показалось незначительным делом – подумаешь, может быть, еще и встретимся! А не с ней – так с другой девушкой!
    Дорога до Москвы пролетела незаметно. Олег не лез с разговорами, а молча сидел рядом, так же углубившись в свои мысли. На вокзале, два подвыпивших парня из их батальона, в обнимку вышли из соседнего вагона. Они горланили во все горло песню на мотив “Прощание славянки” – “… только крепче, только крепче поцелуй в солдатский ус, когда вернусь из лагерей…”. И где только водку достали! – удивился Иван.
    Он наскоро попрощался с Олегом – обоим не терпелось скорее попасть домой. Снова увидеть Олега Ивану доведется уже только через десять лет, когда тот, ненадолго, вернется в Москву из Америки. Но это окажется уже совсем другой человек, и вспоминать армейское прошлое они не будут.
    Иван никогда и никому не рассказывал о той встрече в лесу, бережно храня ее в памяти для себя. Только изредка, описывая свои тяжелые лагерные будни жене, говорил, что сутками приходилось сидеть в холодных и сырых окопах. При этом не забывал упомянуть, что звание лейтенанта запаса получил заслуженно, что одних окопов вырыли, наверное, два километра, не меньше, а уж, сколько рельсов перебили тротиловыми шашками – и не сосчитать!
    Про себя же он отмечал, что в действительности, на долю ему тогда выпадали не только тяготы армейской службы, но и изредка, случались и маленькие солдатские радости.
                                                                                          

22 ноября 2009 года

 

    ..^..

Проделки на водохранилище

Да, в девяносто втором году скучать Егору было некогда. Наступили новые времена, и неожиданно, в его кармане стали появляться деньги, причем, не только во время зарплаты, как раньше, а чуть ли не через день. Легкие деньги, да еще свобода в своих действиях кружили ему голову и манили новыми возможностями. Поначалу, возможности и в самом деле открывались большие, в том числе, и по части общения с женщинами. К ним, Егор дышал особенно неравнодушно.
    Благо, что подруга – Лена, в те годы попалась ему понятливая. Сама не без греха, она сквозь пальцы смотрела и на его мелкие проделки а, как человек общительный, имела много подруг, и подчас, даже содействовала ему в этом деле. Так вот, одну из ее близких подруг звали Наташа.
    Она была их ровесница, чуть за тридцать, значит, и жила недалеко от Лены вместе с мужем и пятилетним сыном. Невысокого роста, черноволосая, со сверкающей белозубой улыбкой, и большими черными глазами, она чем-то неуловимо походила на цыганку, своим задором, может быть. Что-то очень женственное чувствовалось в ее походке, взгляде, слышалось в ее голосе, угадывалось во всей манере поведения.
    Ее присутствие заставляло Егора волноваться, его тянуло к ней и, как ему казалось, даже против его воли. Ну, вот, ни капельки не хочу с ней ни обниматься, ни целоваться! – старался убедить он себя, но воображение тут же рисовало ее милое лицо, ее улыбку и то, как он протягивает руку, намереваясь дотронуться до нее. Черт бы побрал этих молодых да стройных женщин! – только и оставалось ему восклицать после этого, встряхивая головой, что бы отогнать видение. Но, как известно, близок локоток, да не укусишь, и ему оставалось только тяжко вздыхать, вспоминая ее задорные речи.
    Но, как известно, терпенье и труд – все перетрут, и вскоре Егору представилась заманчивая возможность пообщаться с Наташей поближе. То ли его подруга задолжала что-то по-крупному, то ли просто, решила облагодетельствовать от широты души, но в один из дней они вдвоем заехали в Наташину квартиру. Ее мужа с ребенком дома не оказалось, и Лена, не теряя даром время, решила поучить Егора искусству любви, с помощью своей подруги. Та же помогала только советами. 
    Не трогай меня, смотри на свою Лену! – восклицала Наташа, отстраняясь от него. Но в ее присутствии, Егор никак не мог сосредоточиться на своей подруге. Он все обращался к Наташе за советом, - я правильно все делаю?
    Ладно, можете идти в ванну, попариться немного вдвоем, - милостиво разрешила им Лена, после бесплодных попыток научить Егора уму-разуму, и, с умилением глядя на воркующих голубков. Не дожидаясь повторного приглашения, он направился прямиком, в ванную комнату. Через пару минут, вслед за ним вошла и Наташа.
    Она скинула с себя белый халат, залезла к нему в ванну, и теперь молодые люди стояли напротив друг друга, не опускаясь вниз. Он полностью открыл краны, и вода весело и громко зажурчала, согревая ноги. Но, в самой ванной комнате, в старом доме с толстыми стенами, казалось как-то прохладно – она еще не успела нагреться.
    От его резкого движения Наташа немного отстранилась. Нет, ты должен, сначала, не торопясь, погладить женщину, что бы добиться ее полного расслабления! – донесся до него сквозь шум воды ее сладкий голос. Времени же мало! – попробовал, было, возразить он, но она настаивала. Пока они препирались, драгоценное время уходило, и очень скоро в дверь раздался настойчивый стук Лены, - откройте, чего вы закрылись! Я вспомнила – нам же ехать пора! – объявила она, едва ей открыли дверь.
    Мокрый, продрогший и злой, Егор вышел из ванной комнаты. Ну что ты торопишь – не могла подождать минуту-другую! – в сердцах, упрекнул он подругу, оглядываясь в поисках полотенца. Появившаяся за ним Наташа то же недовольно хмыкнула, подавая ему халат мужа. Одевайся скорее – нам ехать пора! – все поторапливала его Лена. Словом, в тот день наедине с Наташей остаться ему так и не удалось.
    Впрочем, счастливая возможность снова пообщаться с ней представилась довольно быстро. В тот летний день, Егор с Леной намеревались душевно отдохнуть на берегу Клязьменского водохранилища. Маршрут туда был уже хорошо им знаком и неоднократно опробован. Условия там, у воды, казались неплохие – на лодочной станции давали напрокат лодки, поодаль, находилась конюшня, с хозяйкой которой – молодой и стройной женщиной, Ирочкой, Егор уже успел познакомиться и даже, немного подружиться. Лодки, лошади, костер на берегу, на котором вполне можно приготовить шашлык – что еще нужно для непритязательного отдыха!
    С нами, наверное, в этот раз и Наташа поедет, – равнодушно объявила Лена накануне отъезда. Так, коньячка надо побольше взять! – сразу оживился Егор. Успокойся, ишь, заволновался – дети с нами то же поедут! – остудила его пыл подруга. У нее то же был пятилетний сын, как и у Наташи. Может, и ее муж, Юрочка с нами будет? – настороженно спросил Егор. Нет, без него поедем, сына она возьмет только, - успокоила его она.
    С утра, быстро собравшись, заехали за Наташей. Почему-то Лена усадила ее спереди, рядом с Егором, а сама устроилась с детьми на заднем сиденье. Едем, как обычно? – повернулся Егор к подруге. Сообща было решено, что от привычной программы сильно отступать не стоит.
    По дороге купили мясо, коньяк да зелень. Мясо, опытная Лена тут же залила красным вином. Промаринуется хорошо, пока доедем, - пояснила она. Егор уверенно вез компанию к месту отдыха. На лодочке покатаемся, на лошадках, костер разведем, - перечислял он, посматривая на Наташу и пытаясь, незаметно, положить руку на ее колено.
    Убери свои руки! – громко объявила Наташа на всю машину, еще и предательски, повернулась к его подруге. Скажи своему Егору, что бы он не трогал меня! Не трогай ее, - подтвердила Лена. Очень надо! – огрызнулся он. Это я по привычке руку кладу на сиденье рядом. Ты за дорогой, лучше, смотри внимательно, а то поворот нужный пропустим! – поучала Наташа, подробно объясняя, почему за рулем не следует отвлекаться.
    Ярко светило солнце, обещая хороший день, и дорога до водохранилища показалась неутомительной. Въезд на территорию перекрывал шлагбаум, но у Егора, как у директора недавно открытого охранного предприятия, имелось диковинное для тех времен удостоверение. Предъявив его накаченному парню, он свободно проехал к берегу.
    Вокруг уже расположилось немало компаний. Выбрав место у воды, споро развели костер и они. Тетя Наташа, тетя Наташа, можно мы пока поиграем на берегу? – громко крича, подбежали к ним дети. Можно, только далеко не отходите, - разрешила она. Ах, тетя Наташа! – Егор, аж, расплылся в улыбке. С этого момента к молодой женщине он обращался только так. Дети с веселыми криками бегали поодаль, женщины занялись резкой зелени, а он – поджаривал мясо и разливал коньяк. По рюмочке, девочки, прошу перед обедом! - пригласил он подруг.
    Скоро подоспело и мясо. Егору приятно было сидеть с двумя молодыми красивыми женщинами, и обсуждать с ними всякие глупости – а что, совершенно не важно! Кстати, вспомнилась и народная пословица – мил телом, мил и делом! Уж, я ли не спортсмен! – критически оценивал он себя, поводя тренированными плечами.
    Пообедав, вспомнили и о лодке. До лодочной станции было рукой подать, но после сытного обеда все разомлели, собираться никому не хотелось, и Егор в одиночестве побросал в беспорядке сумки на сиденья – потом разберемся! На сумки, сверху, устроилась и дружная компания. Кое-как доехали до причала. Я пойду, насчет лодки договорюсь, а ты пока закрывай машину, - предложила Лена, беря с собой кошелек. Часа на три бери, не меньше! – крикнул он ей в след.
    Машину они оставили здесь же, на берегу и, усадив компанию в лодку, Егор сел за весла – хотелось немного размяться после обеда. На противоположном берегу виднелась большая песчаная гора, навезенная баржами, и он направил лодку туда. Большая рыба ходила кругами вокруг лодки – ее черная спина выглядывала из воды. Поймаем – поймаем! – кричали дети, но рыба легко уходила от них. Благодаря усилиям Егора, достигли противоположного берега. Большая гора песка, возвышалась над ними на десятиметровую высоту. Пристав к берегу, Егор с детьми полез на вершину песчаной горы, а подруги выразили желание остаться в лодке. Забравшись наверх, он посмотрел вниз, на лодку, на женщин, которые тихо переговаривались.         
    Явно свои женские вопросы обсуждают, подробности всякие, пикантные, - недовольно отметил он, досадуя, что не слышит, о чем идет речь. Что бы занять себя, Егор быстро нашел дело по душе. Он выбирал из песка мелкие камушки и, желая привлечь внимание женщин, кидал их в воду, недалеко от застывшей на неподвижной воде лодки.
    Поначалу, сверху казалось интересно наблюдать за тем, как фонтанчики воды от бросаемых им камней поднимались рядом с бортами лодки. Он все надеялся, что снизу ему начнут кричать, махать кулаками, но женщины не реагировали не его выходки, только изредка, после очередного броска, поднимали головы и смотрели на вершину песчаной горы. Похоже, что яркое солнце слепило им глаза, и им трудно было разобрать, что творилось там, наверху.
    Поскольку на него не реагировали, то это занятие ему скоро надоело, и он принялся выискивать в песке мелкие интересные камушки. Постепенно, это дело увлекло его. Дети занимались тем же, поодаль, копаясь в песке. Солнце порядком припекало, вокруг стояла непривычная после большого города тишина, и белые паруса редких яхт только подчеркивали иллюзию спокойствия и беззаботности. Загар сегодня хорошо ляжет! – с удовлетворением, отметил Егор, потягиваясь, и окидывая взглядом с высоты бескрайнюю воду.
    Скоро дети, набрав камней, спустились к воде, и Егор последовал за ними. Соскучились, наверное? – с надеждой, поинтересовался он, обращаясь больше к тете Наташе. Та, улыбнувшись, промолчала. Зато ответила его подруга, - мог бы еще поискать с детьми камушки и дать женщинам спокойно поговорить! Да сколько же можно! – возмутился он.
    С шумом и спорами, все устроились в лодке, и Егор оттолкнул ее от гостеприимного песчаного берега. Подруги сели на одну лавочку, каждая взяла по веслу, и под насмешливые взгляды Егора, принялись грести. Но, с этим у них не очень-то получалось – лодка больше кружилась на месте. Желая продемонстрировать молодецкую удаль, Егор спрыгнул с бортика, заплыл с кормы и принялся толкать лодку вперед.
    От его резких толчков лодка, рывками, плыла по спокойной воде. Женщины, уяснив, что продвигаются и так, охотно бросили весла, предоставив мужчине, возможность доставить их к причалу, и тут же возобновили обсуждение своих важных женских дел. Разговаривали они, не спеша, не обращая ни на кого внимания. Дети беззаботно шлепали руками по воде, поднимая фонтаны брызг и мешая продвижению, словом, отдых шел полным ходом.
    Скоро ему надоело толкать лодку, не слыша восхвалений в свой адрес и, забравшись внутрь, он сел за весла. Теперь они быстро приближались к причалу. По берегам виднелись отдыхающие компании. Дым от их костров поднимался вверх, и люди сидели вокруг, увлеченные едой и разговорами. У многих, рядом стояла машина. Почти все отдыхали в купальниках – в такой жаркий день грех было не позагорать. Причалив, Егор помог уставшим от разговоров женщинам сойти на берег, а дети спрыгнули сами.
    Я сейчас к Ирочке съезжу, договорюсь насчет лошадей, а вы пока располагайтесь здесь, на берегу, - предложил Егор. Иру он застал у входа в конюшню – она гладила здоровенного черного лохматого пса, сидящего у будки, на цепи. Только легкий купальник был на ней. 
    Мне сегодня коня нового привезли – на нем и покатаешься! – похвасталась Ирочка, после приветствия. Только, сперва, посмотреть на его ход хочу, - предупредила она. Я сейчас коня подведу, а ты возьми его за повод, и пробеги с ним немного – хорошо? – попросила она Егора. Приводи! – согласился он, стараясь не смотреть на столь близкое женское тело в таком маленьком и обтягивающем купальнике. Да мне это совсем и не интересно! – пробовал убедить он себя.
    Через пару минут Ирочка подвела за повод большого гнедого коня, гладкого и мускулистого. Веди его вот так! – она переместила руку ближе к голове коня, показывая, как надо. Если увидишь, что не справляешься с ним, ослабь повод, но не бросай совсем, а то ускачет, - предупредила она. Справлюсь, не сомневайся! – обнадежил он девушку, с опаской поглядывая на рослого коня. Что-то волновало коня, он бил копытом и широко раздувал ноздри. Осторожно взяв его под уздцы, Егор немного пробежал вперед, как и просила Ирочка, но не сказать, что бы быстро. Как идет – хорошо? – бодро поинтересовался он, подводя коня к девушке. Хорошо! – подтвердила она, но ему послышалось сомнение в ее голосе. Сколько вам коней оседлать – двух, как обычно? – задала она вопрос, принимая повод. Давай двух! – после минутного колебания, подтвердил он. Женщинам и одного коня на двоих хватит – по очереди покатаются! Через час подъедем! – крикнул он Ирочке, направляясь к машине.
    Вернувшись на берег, Егор оставил машину поодаль, на бугорке и, уткнув руки в бока и  подставляя плечи солнечным лучам, принялся с интересом наблюдать за весельем, царившим внизу, у воды. Его подруга и тетя Наташа играли с детьми на зеленой траве, но сейчас это казалось ему неинтересно. Вокруг расположились другие компании – девушки кидали мяч, а молодые люди, с плеском плавали около берега. До Егора доносился беззаботный смех, и слышались веселые голоса.
    Разобраться что ли, немного в машине, пока никто не мешает? – он недовольно покосился на сумки, в беспорядке разбросанные на сиденьях. А потом и искупаться будет не грех, и тетю Наташу с собой позвать, разумеется! Приняв такое решение, Егор распахнул все двери, и даже открыл багажник, и принялся за дело.
    Покопаться в вещах ему пришлось больше, чем предполагалось, но, наконец, порядок внутри был наведен, сумки разобраны, продукты сложены – теперь можно отправляться искупаться!
    Повернувшись к берегу, он с удивлением увидел, как крепкий парень, в плавках, нес на руках тетю Наташу, с ноги которой часто капала кровь на траву. Тетя Наташа, мерзавка, крепко цеплялась руками за шею парня, да еще и прижималась к нему. Бережно опустив девушку на густую траву около машины, парень молча удалился, провожаемый ее благодарным взглядом. Что случилось? – наклонился к ней Егор.
    Ногу она о бутылку разбитую порезала! – пояснила подошедшая Лена. Говорила же я тебе – не лезь здесь в воду! – отчитала она подругу. Тетя Наташа молча, с виноватым видом, сидела на траве. Дай я посмотрю – что за рана? – Егор аккуратно взял тетю Наташу за ногу, и немного поднял ее, рассматривая ступню. Ему сразу стало все понятно – рана оказалась глубокая, кровь текла непрерывной струйкой, попадая на руки.
    Желая убедиться, что внутри не осталось осколков стекла, он осторожно дотронулся до края раны, и чуть раздвинул ее. Кровь тот час хлынула сильнее, и тетя Наташа застонала, - осторожнее, пожалуйста! Стекла, слава богу, внутри не было, рана казалась чистой.
    Так, все понятно – садись в машину, сейчас перевязывать тебя будем! – Егор взял инициативу в свои руки. Он помог устроиться женщине на заднем сиденье, при этом дверь оставил открытой так, что ее нога выглядывала наружу, достал аптечку и принялся за обработку раны.
    Очень скоро тугой бинт был обмотан вокруг стопы тети Наташи. Заживет, как на собаке! – успокоил ее Егор. А здесь не болит? – он заботливо провел рукой выше, по ноге женщины. Оставь! – шлепнула она его по руке. Теперь выпить надо, для обезболивания, - предложил Егор и, покопавшись в сумках, достал коньяк и протянул его раненой женщине. В стаканчик налей! – капризно потребовала та. И мне плесни, за компанию! – поддержала подругу Лена.
    Егор, разлив им коньяк по стаканчикам, и сам сделал пару глотков из бутылки. Ни на минуту нельзя вас оставить! – прокомментировал он, недовольно. И, повернувшись к Лене, поинтересовался, - на лошадях-то кататься будем теперь? Конечно, будем! – подтвердила та и, для приличия, спросила у подруги, - ты как потерпишь? Потерплю немного, - махнула рукой тетя Наташа. В машине теперь сидеть будешь! – подвел итог разговору Егор, протирая ваткой свои руки от крови.
    Иди, искупайся, мы подождем, - предложила ему Лена. Егор внимательно посмотрел на туго забинтованную ногу тети Наташи, отметил про себя, что плавать теперь придется одному, без ее общества, а это будет неинтересно, и отказался. Поехали к лошадям! – ответил он Лене. Позвав детей, они сели в машину, уже успевшую порядком нагреться на жарком солнце, и направились к конюшне.
    Ирочка, не упуская возможности позагорать, все так же в одном купальнике прохаживалась около манежа, наблюдая за одинокой всадницей, гарцующей по кругу. Ирочка, мы приехали – лошади готовы? – помахал ей Егор рукой. Дети, выскочив из машины, с интересом наблюдали за лошадью. Мы то же хотим на ней покататься! – в один голос, закричали они. Подрастете немножко, тогда покатаетесь, - отмахнулась Лена. А где новый конь? – спросил Егор, выходя из машины. Сейчас приведу! – ответила, удаляясь, Ирочка. Тетя Наташа, открыв заднюю дверь, устроилась поудобнее, что бы наблюдать за манежем. Егор, повернувшись к машине, с сомнением следил за тем, как она поглаживала белую ногу, морщась от боли. Кровь ярким пятном проступала сквозь только что намотанный бинт.
    Может, без катания сегодня обойдемся? – еще раз спросил он у Лены. Ты что, обязательно покатаемся! – ответила безжалостная подруга. Ты как, точно потерпишь? – спросил он все-таки, подходя к машине. Катайтесь – потерплю! – кивнула тетя Наташа, морщась от боли. Коньяку еще немного выпей – полегчает! – посоветовал сердобольный Егор, то же морщась, за компанию.
    Егор – кататься иди! – донеслось до него. Ирочка уже стояла у входа в манеж, держа коня под уздцы. Конь не стоял на месте – все время перебирал копытами, дергал головой и резко натягивал повод. Чего это он такой неспокойный? – осторожно поинтересовался Егор, подходя ближе. Кобылу видит, - просто пояснила девушка. Серая, в яблоках, кобыла, грациозно шла по кругу, неся на спине девушку – наездницу. Забравшись на коня, Егор повел его по кругу, следом за девушкой.
    Конь под ним волновался, не слушался поводьев, косил на седока налитым кровью глазом и злобно фыркал. Стоять! – твердой рукой Егор, показывая, кто здесь хозяин, так сильно подал повод на себя, что голова коня немного подалась назад, а металлические скобы впились ему в губы. Задержав руки несколько секунд в таком положении, и добившись послушания, всадник ослабил повод, и чуть, тронул бока коня каблуками туфель – вперед!
    Несколько кругов он сделал спокойно. Сверху хорошо было видно тетю Наташу, сидящую чуть поодаль, и через открытую дверь машины, повернувшуюся к нему – она все так же гладила свою ногу. Лена играла с детьми, не обращая на Егора внимания. Ирочка неподвижно стояла у ограды, и наблюдала за всадниками. Егор, подойди ко мне! – помахала она ему рукой.
    Слушай, у кобылы сейчас такой период – ну, ты понимаешь! – пояснила Ирочка, когда он приблизился и, сидя в седле, чуть наклонился вперед, слушая девушку. Так вот, - продолжила она, - если конь решит пойти на кобылу, ты его никакими силами не удержишь! Не давай ему подходить к ней сзади, даже близко не подъезжай!
    Ах, вот оно что! – теперь, Егор с опаской покосился на злобные глаза коня, и старался держать его подальше от кобылы. А та, словно дразня коня, изящно шла по манежу, вскидывая задние копыта и виляя хвостом. Егор задержал взгляд на ее спине – и чего конь так волнуется? А на кобыле, ведь, всадница сидит! Что же с ней будет, если конь, не слушая повода, рванется вперед! О себе он, почему-то не подумал в этот момент.
    Теперь Егор старался держать приличную дистанцию от лошади но, видимо, Ирочку все-таки что-то беспокоило. Ты знаешь – выезжай за ограду и катайся вокруг самостоятельно! – крикнула она ему. Начнешь падать – хватайся за гриву! – донеслось ему вслед. Это ценное указание очень скоро пригодилось. Бодро подпрыгивая в седле, Егор направился к машине, важно проехал мимо тети Наташи и, пришпоривая коня, поскакал в рощу, стоящую неподалеку.
    Видимо, подействовал выпитый коньяк и, забыв об осторожности, Егор ослабил повод, давая коню свободно идти вперед. Тот не замедлил этим воспользоваться и, как-то незаметно перешел с рыси на галоп. Сквозь рощу вела довольно широкая дорога, и теперь Егор, трясясь в седле, мчался по ней во весь опор. Страх постепенно овладевал им. 
    Сидевшая поодаль, на травке компания мужчин, прекратила свою трапезу и, повернувшись, все с интересом наблюдали за всадником – упадет он, или удержится в седле? Сейчас упадет! – донесся до него громкий голос. А Егор, между тем, с трудом удерживаясь на коне, который нес его вперед, уже живо представлял себе, как он, бедный, падает, как нога его застревает в стремени, а конь все так же мчится вперед, волоча его по сочной зеленой траве. В последний момент, вспомнив слова Ирочки, он крепко ухватился за короткую, как назло, гриву коня, и ниже нагнулся к его шее. В седле он удержался. Проскакав еще немного, конь, по своему хотению, перешел сначала на рысь, а затем, и на шаг. А там и Егор взял ситуацию под свой контроль, крепко ухватив повод.
    С победным видом он, возвращаясь обратно, шагом проехал мимо притихшей компании. Лена уже сидела на лошади, смешно наклонившись вперед и подскакивая при каждом шаге. Все, накатался на сегодня! – объявил Егор, слезая с коня и передавая повод Ирочке. Настроения нет! Лене то же быстро надоела такая езда.
    Пока они собирались, пока прощались с Ирочкой, пока выехали на трассу, как-то незаметно долгий день стал клониться к вечеру. Уставшие дети дремали на заднем сиденье, женщины, в немалой степени от воздействия коньяка, то же притихли, лишь изредка, негромко обменивались незначительными фразами. Солнце приветливо бросало последние лучи на дорогу, но когда они вернулись в город, уже совсем стемнело. Егор направил машину к дому тети Наташи.
    У подъезда их встретил Юрочка, и его подруга, выйдя из машины, принялась что-то обсуждать с ним. Юрочка подошел к машине, посмотрел на забинтованную ногу жены и, покачивая головой, вернулся к Лене, стоящей поодаль. Через минуту к машине подошла Лена.
    Я остаюсь ночевать здесь, можешь забирать свою тетю Наташу и везти ее ко мне, - милостиво разрешила подруга, благо, ключи от ее квартиры у Егора имелись. С тетей Наташей она ничего не стала обсуждать, видимо, все уже было оговорено заранее, когда они сидели в лодке. Заострять внимание на том, что она остается ночевать в доме подруги, где находился ее муж, Лена не стала. Сонных детей она увела за собой.
    Такой расклад вполне устраивал Егора, да и тетю Наташу, похоже, то же. Оставшись вдвоем, они направились в квартиру к Лене. Поднимаясь наверх, молодая женщина опиралась на его плечо, а он обнял ее за талию, уже смело, прижимая к себе. Осторожно, здесь ступенька! – заботливо шептал он ей на ушко, отодвигая волосы.
    Проголодавшаяся тетя Наташа, первым делом, захотела перекусить, и Егор споро поджарил ей яичницу. Закончив, есть, она вопросительно посмотрела на него. Пойдем, чего ждешь – что я тебе про любовь начну рассказывать? – он взял ее за руку и легонько потянул к себе. Мог бы, и рассказать немного, как я тебе нравлюсь! – равнодушно ответила тетя Наташа. Потом расскажу! – отмахнулся Егор. Иди, сейчас приду, - она отняла руку. Егор перешел в большую комнату. До него доносился шум воды из ванной, а он, замерев у окна, смотрел на одиночные машины, мчащиеся внизу, по залитому огнями шоссе.
    Через пять минут, прыгая на одной ножке, появилась тетя Наташа. Она была обмотана большим белым полотенцем. Бинт она сняла, только небольшая вата, присохнув, закрывала рану. Хороша чертовка – ничего не скажешь, и не захочешь, так поневоле закрутишься! – только и мелькнуло у него за то мгновение, пока он, буквально по воздуху, летел к ней, на ходу скидывая с нее полотенце. Осторожнее – мне больно! – попробовала осадить его она, да куда там!
    За чужой щекой, как известно, зуб не болит и, не обращая внимания на вскрики тети Наташи, Егор решительно обвил ее тело своими руками, стараясь, как можно плотнее прижаться к ней плечами, щекой. Потом, запрокинув ее голову, нашел своими губами ее губы, и впился в них.
    Теперь ничто уже не могло помешать им – ни грозные окрики его подруги, ни ее муж – они сейчас находились далеко, и о них совершенно не хотелось вспоминать. Резко подхватив молодую женщину на руки, он бережно опустил ее на уже разостланную постель. Она продолжала что-то говорить, но он воспринимал только ее сладкий голос, на смысл ее слов он уже не обращал внимания.
    То ли от боли в ноге, то ли, по какой другой причине, но очень скоро тетя Наташа сладко постанывала. Время от времени, отстраняясь от него, и тем самым, только продлевая страстные мгновения. Продолжалось это долго – желания у него, тогда, в девяносто втором, было предостаточно. Единственное, что немного отвлекало – так это ее бесконечные речи. Не лень же ей говорить без остановки! – только и мелькнуло у него.
    Егор попытался сконцентрировать свое внимание, пытаясь понять, о чем идет речь на этот раз. Оказалось, что до этого он плохо ласкал свою подругу, не уделял должного внимания важным деталям, о которых, тетя Наташа, сейчас подробно и повествовала, поучая, как лучше доставить женщине удовольствие, на этот раз, поцелуями. А та, значит, уже успела на меня нажаловаться! – только и отметил он про себя. Уяснив суть ее речей, он снова переключил свое внимание, целиком сосредоточившись на такой желанной душе новой подруги.
    Наконец, обессиленные, они заснули рядом, обнявшись. Еще долго, засыпая, он все плотнее пытался прижать ее к себе, но это так, скорее, для порядка, по инерции. Здоровый отдых оказался важнее. На мгновение промелькнули видения прошедшего дня, как они жарили шашлык, плавали на лодке, потом, скакали на лошадях, увидел улыбающуюся тетю Наташу, затем, глубокий сон овладел им.
    Среди ночи его разбудил яркий свет, который включила его подруга. Ты чего? – удивленно спросил он, прикрывая ладонью глаза. Нога болит, сил нет! – пожаловалась тетя Наташа. По ней было видно, что дело не в очередных выдумках – она тихо постанывала, держась за ногу. Ложись спать – утро с вечера мудренее! – попробовал, было, успокоить ее Егор. Где у Лены лекарства лежат – не знаешь? – перебила его тетя Наташа. Там! – он показал на ящик в стенке. Женщина покопалась в нем немного но, похоже, ничего не нашла. Лене позвонить надо! – вздохнув, решила она. Егор поморщился – сейчас ему совершенно не хотелось слышать голос дорогой подруги. Но, тетя Наташа, не слушая его возражений, взяла телефон и набрала номер.
    Ну, как там у вас дела с Юрочкой? – первым делом, поинтересовалась она. Видимо, все оказалось в порядке, так как тетя Наташа, выслушав ответ, звонко рассмеялась, совершенно забыв про боль. У Егора даже сложилось впечатление, что она ради этого и звонила. А дети спят? – заботливо уточнила она. И здесь было все в порядке. Ну ладно, потом расскажешь – где у тебя ампула обезболивающая лежит? – нехотя, прервала женщина душевный разговор с любимой подругой.
    Егор удивился, услышав, что она собирается сделать себе укол. По его представлению, дело вполне могло ограничиться одной таблеткой. Найдя шприц и обезболивающее лекарство, тетя Наташа быстро все приготовила для укола. Но, вот самого укола, все никак не получалось.
    Глядя на нее, проснувшийся Егор веселился от души. Тетя Наташа решительно взмахивала рукой со шприцем но, как только дело доходило до того, что бы вонзить иглу в тело, ее рука заметно слабела и останавливалась, немного не доходя до гладкой белой кожи. Егор, как мог, подбадривал ее криком – давай! – и, даже зажмуривался, как от боли, из христианского сострадания. Может, не будешь делать укол? – отговаривал он ее, после каждой попытки. Как же не буду – нога-то болит! – отвечала женщина. Бинт мой не надо было снимать! – мстительно, напомнил он. Взмахнув так рукой раза три-четыре, тетя Наташа беспомощно посмотрела на Егора.
    Тут он, с радостью, оказался готов услужить. Не беспокойся, у меня рука легкая, не дрогнет – уколю, и не почувствуешь! – обнадежил он молодую женщину. После недолгих препирательств, тетя Наташа, нехотя, легла в постель, с опаской посматривая на острую иглу шприца, которым Егор размахивал у нее под носом.
    Сначала надо погладить, для снятия напряжения, - без тени сомнения объявил он, одной рукой занося шприц, а другой, поглаживая тетю Наташу. А разве, без этого нельзя? – удивилась она. Нет, это обязательно нужно для полного расслабления, - пояснил он. А ты пока считай, вслух до десяти, что бы не было больно.
    Ты, по-моему, совсем не там гладишь! – прокомментировала тетя Наташа его усилия. Я по китайской методике действую, надо воздействовать на точки, которые расположены совсем в другом месте! – сказал Егор и, звонко шлепнув тетю Наташу, безжалостно, твердой рукой вонзил в нее иглу. Она громко застонала, но так, больше, для порядка, по мнению Егора. Терпи! – крикнул он ей ободряюще. Вату давай быстрее! – обиженно, потребовала она.
    После укола, тетя Наташа принялась хныкать, что ей, якобы, больно, но Егор, не обращая на это внимания, снова привлек женщину к себе. То ли укол стал действовать, то ли еще что, но тетя Наташа скоро затихла и принялась реагировать на его ласки.
    Вернее, замолчала то она только на мгновение, и тут же снова принялась за свой милый треп, но это Егора уже мало смущало. Он даже иногда прислушивался к ее словам, из любопытства, пытаясь разобрать – о чем это она говорит на этот раз?
    Наступившее солнечное утро показалось уже каким-то очень уж, спокойным. После такой бурной ночи, Егор мог теперь спокойно смотреть на тетю Наташу. Ты отвезешь меня в поликлинику? – поинтересовалась она, во время завтрака. Конечно, отвезу – теперь можешь, изредка, мной командовать! – туманно пояснил он.
    Вновь используя свое удостоверение, Егор заехал прямо на пандус, куда подходили кареты скорой помощи. Вышедший к ним дежурный врач увел тетю Наташу за собой. Что бы время шло быстрее, Егор прогуливался около большого монастыря, расположенного неподалеку от поликлиники. С интересом наблюдал, как охранник, калмык в синей казачьей форме, поигрывая плеткой в руках, не спеша, направлялся за бомжеватого вида мужчиной, который со всех ног улепетывал от него.
    Через полчаса тетю Наташу привезли обратно, уже в коляске. Теперь ее нога была основательно забинтована, и кровь больше нигде не проступала. На одной ноге, с его помощью, она допрыгала до машины и, сев в нее, с любопытством посмотрела на Егора, так, что он даже, немного смутился. Укол не забыли сделать? – заботливо поинтересовался он. Сделали! – с улыбкой, подтвердила она.
    После этого, тетя Наташа тут же принялась за свои обычные разговоры, обсуждая, на этот раз, подробности перевязки и то, как ей делали укол. Вот они совсем не больно сделали, я даже не почувствовала, - не забыла она упрекнуть Егора. Но для него ее слова воспринимались только как приятное журчание ручейка, не более – в их смысл он давно уже не вникал.
    Когда они подъехали к дому тети Наташи, Лена с Юрой уже прогуливались у подъезда, поджидая их. Дети, поодаль, возились в песочнице. Выглядела его подруга устало, но вполне довольно. Егор немного задержался у машины, а когда повернулся, увидел, что женщины и Юра, с улыбкой смотрят на него.
    Как хорошо вчера провели время – так надо нам почаще собираться! – ничтоже сумняшеся, радостно объявил Егор, подходя к компании, но на него тут же зашипели с обеих сторон и тетя Наташа, и его подруга, а Юрочка сделал вид, что не понял его слов. Подумаешь – как будто, мне больше всех надо! – надулся Егор и, вернувшись к машине, принялся постукивать ногой по колесу, вроде как, проверяя – не спущено ли  оно? Они что же думают – что сами развлекались, а мы с тетей Наташе по разным комнатам спали – так, что ли? Он даже, пожал плечами от возмущения. Но, долго размышлять о том, что думают другие, ему не хотелось. Попрощавшись с Наташей и Юрой, Лена позвала сына, Егор усадил их в машину, и они выехали со двора.
    За заботами время стремительно летело. Еще несколько раз случались выезды на природу в обществе тети Наташи, да и не только с ней. Красивых подруг у Лены хватало. Но, все хорошее когда-то заканчивается. Как-то незаметно наступили другие времена, и жена его оказалась женщиной строгих правил. Но, иногда Егору так хотелось снова вернуться в прошлое, поплавать на лодочке, покататься на лошадях, в приятном женском обществе, разумеется. Но, как известно, возврата в прошлое нет, и уже давно ему оставалось только сладко зажмуривать глаза, когда он видел перед собой смеющееся задорное лицо молодой женщины, и в памяти тут же услужливо всплывал один из дней далекого девяносто второго года.

21 апреля 2009 года

 

    ..^..

Квики

 

    Как от кого-то услышал потом Игнат – “квики”, это модное словечко, означающее быстрый секс, от английского слова “квикли” – быстро. Но, ни о каком таком сексе он и не помышлял в тот солнечный летний день, когда сошел с поезда в южном городе Адлер. Да и совсем не до того ему было!
    Вагон, в котором он прибыл, немного не дотянул до края платформы и, спрыгнув на острые камни железнодорожной насыпи. Игнат, не выпуская из рук полупустую спортивную сумку, выпрямился, и немного повел плечами – порядок! Несмотря на солидный возраст – а было ему уже хорошо за сорок, за своей спортивной формой он следил постоянно и очень тщательно.
    Да, отдохнуть бы еще не мешало недельку-другую! – тут он посмотрел на желтый диск солнца в безоблачном небе. Но, нет - совсем не для отдыха прибыл он в Адлер. Скорее – наоборот – для отъезда в Москву! Да и отдохнул он уже – в небольшом поселке Якорная щель. Целый месяц!
    Нет, конечно, ни о каком сексе он и не думал тогда, разве что, мимолетом, мельком взглянув вслед стройной девушке, уходящей от вагона и наклонившейся чуть в сторону под тяжестью большого чемодана. Катить чемодан на колесиках, по камням, конечно, не имело никакого смысла. Помочь, что ли? – вяло, подумал мужчина, вовсе и не собираясь тащить чей-то чемодан с тряпками.
    До начала регистрации в аэропорту Адлера оставалось еще целых два часа. Пока все шло по плану. Игнат, как бывалый путешественник, так и подгадал с приездом, что бы успеть спокойно, пообедать и искупаться, напоследок, в любимом Черном море. Он всегда так поступал. Все было уже хорошо знакомо, и потому, ничто не вызывало беспокойства. Последние два часа обещали приятное времяпровождение.
    Только вот, ввиду бедственного финансового положения – а истратил он, по обыкновению, почти все, до последней копейки, пообедать предполагалось не в ресторане, как хотелось бы, а где-нибудь на природе, причем, банкой тушенки, благоразумно припасенной в дорогу. Не очень вкусно, надо заметить, зато питательно! Не беда, в самолете потом, нормально поужинаю, - успокоил себя Игнат, опуская сумку на камни и осматриваясь вокруг.
    Немногие пассажиры, доехавшие до Адлера, уже поднимались на видневшуюся поодаль эстакаду, проходящую над железнодорожными путями и, повернув налево, направлялись к выходу с вокзала. Стройная девушка, которую Игнат провожал взглядом, уже затерялась между людьми. Ну, да бог с ней! – вздохнул он. Другие думы уже заняли его сознание. Итак, где бы устроиться на обед? – задал он себе насущный вопрос. Не здесь же закусывать – на насыпи!
    Подхватив сумку, Игнат бодрыми пружинистыми шагами направился в сторону уже пустой эстакады. Поднимусь наверх – осмотрюсь, а там и приму решение! – наметил он себе дело.
    Идти было недалеко. Поднявшись по ступенькам, он поставил сумку на горячий асфальт и посмотрел на станцию, теперь уже сверху вниз. Несколько поездов на путях ждали отправления – но это уже мало интересовало Игната. Вдалеке он разглядел то, что искал. В затишке, на платформе, рядом с запасными путями стоял небольшой навес, а под ним – лавочки да столы. Несколько человек сидели на них, но оставались еще и свободные места.
    Интересно – чем это они там заняты? Сейчас узнаю! Игнат подхватил сумку и, быстро спустившись вниз, направился к навесу. Приблизившись, он с удивлением обнаружил, что сидящие на лавках люди сомнительного вида споро вязали веники из лавровых веток. Большие мешки с ветками лежали у них под ногами. Бродяги недовольно посмотрели на чужака, но никто не прекратил работу. Устроившись на свободной скамейке за дощатым столом, Игнат вытащил банку тушенки и широкий охотничий нож. Умело, вскрыв банку, он приступил к трапезе. Холодная свинина показалась не слишком аппетитной и, быстро управившись, мужчина поспешил покинуть навес с тружениками – что бы ни мешать!      
    Ругая себя за невкусную банку тушенки, Игнат снова поднялся наверх и, повернув направо, направился в сторону моря. Пройдя последний пролет над рельсами, поигрывая полупустой сумкой, мужчина наконец-то спустился вниз и вышел на дорогу, ведущую к берегу.
    Тут его внимание привлек одинокой тепловоз, без вагонов, стоящий рядом, на запасном пути, рельсы которого как раз и заканчивались у эстакады. Движимый любопытством, он на минуту остановился. Вблизи, с земли, стоящий на рельсах тепловоз казался очень уж, высоким. Его дверь, к которой вела металлическая лесенка с поручнями, почему-то оказалась открытой. Игнату захотелось залезть туда, так, из любознательности, и посмотреть – а что там внутри? Но, он, конечно, никуда не полез. Наверное, бродяги там давно себе берлогу устроили! – недовольно подумал он. Как раз те, которые веники вяжут! Мешки свои складывают! Впрочем, ночи здесь теплые, может быть, и получше себе место нашли!
    Однако любоваться тепловозом и размышлять на сторонние темы времени уже не оставалось – нужно же еще и накупаться от души! Игнат, не задерживаясь более, решительно направился в сторону уже близкого пляжа.
    Дорога, зажатая стройками, сузилась. Пройдя по узкой тропинке вдоль строящихся гаражей, он вышел на берег и, глядя на море, вздохнул полной грудью. Как и ожидал мужчина, берег оказался почти пустой,  что было понятно – промышленная зона за вокзалом мало кого привлекала.
    На том участке пляжа, куда он вышел, между двумя волнорезами, далеко выступающими в море, расположилась всего одна женщина с двумя малолетними детьми. Хорошо, что мало людей! – отметил про себя Игнат. Не обращая на женщину с детьми никакого внимания, он, осторожно ступая по крупным камням, подошел ближе к воде. Небрежно бросил свою сумку, быстро разделся и без промедления вошел в море.
    Ах, как хорошо показалось в воде после душного и пыльного поезда! Уверенно рассекая воду, опытный пловец быстро отплыл метров на пятьдесят от берега, за волнорезы. Большая шаланда с двумя рыбаками в плащах медленно прошла недалеко от него. Повернувшись, пловец бросил взгляд на далекий берег. Его сумка стояла на камнях – об этом можно не беспокоиться, и он перевел взгляд на женщину. Она по-прежнему сидела на большом камне и наблюдала за тем, как играют ее дети. Это были девочки, как мог судить Игнат, лет пяти-шести. Все понятно – можно еще поплавать! Повернувшись, он продолжил свое занятие.
    Вдоволь наплававшись, Игнат вышел на берег и, устроившись на камнях, стал наблюдать за волнами. Вода равномерно, то поднималась, то опускалась, море уже успокаивалось после недавнего шторма. Но, долго наблюдать за морем ему не пришлось.
    Дяденька, дяденька, посмотрите – какого большого мы краба поймали! – раздался рядом детский голос. Повернувшись, Игнат увидел девочку, доверчиво смотрящую на него. Большой краб, говоришь? – переспросил он, выгадывая время. Очень большой! – радостно подтвердила девочка. Можете для него домик сделать? – А где твой краб? – Там! – малышка махнула ладошкой в сторону своей матери. Пойдемте скорее, а то убежит! – добавила она. Ну, пойдем, посмотрим, что за краб такой! – согласился Игнат, поднимаясь с камня.
    Здравствуйте! – поздоровался он с женщиной, приблизившись. Здравствуйте! – ответила она. Мужчина взглянул на краба. Как и ожидалось, маленький краб не стоил и доброго слова. Но, не для детей, конечно. Какой большой краб! – лицемерно похвалил Игнат их добычу. И как только вам удалось его поймать? Это я, я поймала! – гордо объявила одна из малышек. А я помогала! – тут же добавила другая. Молодцы! – еще раз похвалил их Игнат. Надо для него домик построить, что бы ни убежал! – напомнила одна из девочек. Сейчас построим! – согласился мужчина и, подвинув несколько больших камней, соорудил подобие домика. Общими усилиями краба пересадили на новое место. Отсюда не убежит! – уверенно объявил главный строитель.
    Дети продолжили свои игры, а Игнат, с сознанием выполненного долга, присел на камень, рядом с женщиной. Меня зовут Игнат! – представился он. А меня Ирина! – назвала себя женщина. Они разговорились.
    В якорной щели целый месяц отдыхал, и жилье удачно снял, у моря, - похвастался мужчина. А мы живем в старом фонде, муж у меня таксистом работает – целыми днями на работе! – рассказывала женщина. Когда приедешь в следующий раз, можешь снять у нас комнату! Комнату? – переспросил Игнат. В те времена он снимал только квартиры. Да, стены у нас толстые – летом прохладно внутри! – добавила его новая знакомая. Мужчина ничего не ответил.
    При ближайшем рассмотрении, девочки оказались близняшками, подвижными и очень милыми малышками, но что-то насторожило Игната при взгляде на их движения. Очень скоро он понял – что. Просто не сразу рассмотрел из-за больших камней, по которым бегали дети. Одна из девочек сильно прихрамывала – подвывих бедра! Он не был большим знатоком медицины, но понять это можно было и не специалисту.
    Да, подвывих бедра при родах! – подтвердила женщина, уловив в его пристальном взгляде на ребенка немой вопрос. Игнат промолчал, а вместо ответа, чуть повернувшись, посмотрел на свою новую знакомую.
    Лицо женщины было красиво, но его поразила нескрываемая грусть, даже боль в ее глазах. Еще чувствовалось постоянное напряжение во взгляде, когда она смотрела на своих девочек. Жалко, конечно, что так получилось! – посочувствовал ей Игнат.
    И что – ничего нельзя исправить? – поинтересовался он. Да обещал один целитель попробовать исправить хромоту массажем, свести ее на нет – очень хочется верить в это, - просто ответила женщина. Печали в ее голосе не чувствовалось, но он понимал, что она просто загнана далеко вглубь, подальше от посторонних глаз. Шарлатан очередной, скорее всего! – подумал про себя Игнат, но Ирине, конечно, не стал высказывать свои соображения. Надежда умирает предпоследней!
    Вместо этого он снова перевел взгляд на женщину, но, на этот раз, посмотрел на ее фигуру. Она была красиво сложена, без сомнения. И еще этот красный купальник! Уже порядком выцветший, он ладно сидел на ней, притягивая к себе взгляд.
    И, хотя до этого счастливого момента, ни о чем таком Игнат даже и не помышлял, но близкое присутствие стройной красивой женщины быстро заставило его взглянуть на окружающую действительность другими глазами. Теперь он не думал ни о девочках, ни о море, ни тем более, о крабе.
    Отбросив все сомнения, он принялся подробно изучать купальник на теле женщины. Надо бы и жене такой же купить, в подарок! – мелькнула мысль. Но, о любимой жене вспоминал он недолго, все, более переключая свое внимание на малознакомую женщину, сидящую рядом, и отмечая про себя, что если бы не ее идеальная фигура, то купальник, пожалуй, смотрелся бы и не так красиво!
    Но, тут, девочки отвлекли его от глубоких размышлений. Хотим еще большого краба – поймайте нам его! – наперебой, повторяли они, подпрыгивая, от нетерпения на месте. А ты сможешь поймать большого краба? – неожиданно повернувшись к нему, спросила Ирина. Смогу, конечно! – встрепенувшись, без тени сомнения ответил мужчина.
    Там они сидят, надо только на волнорез забраться! – и он показал рукой на возвышающийся справа от них волнорез – тот был ближе. Но, с берега на него не зайти – слишком высоко! Действительно, бетонные блоки возвышались метра на три над камнями пляжа, и упирались в забор. Зайти можно было только с воды.
    Там? – недоверчиво спросила Ирина. Точно, там! – ответил Игнат со знанием дела. Они в щелях между блоками прячутся! Ирина посмотрела на бетонные блоки, на которые Игнат показал рукой, а он, не теряя драгоценного времени даром, снова перевел взгляд на ее купальник, а вернее, теперь на стройные ноги женщины.
    Да, тело Ирины покрывал ровный загар, но не красномедного цвета, как у него, а другого, более мягкого, золотисто-желтого цвета. В лучах солнца Игнат различил, даже  крошечные желтые волоски на теле женщины.
    Черт бы побрал, этих красавиц! – в который уже раз, тяжело вздохнул мужчина. Притягиваю к себе – и все тут! Нельзя морем напоследок полюбоваться! Теперь у него возникло непреодолимое желание наклониться и дотронуться до этих волосков губами.
    Опять какие-то глупости в голову лезут! – Игнат тряхнул головой, отгоняя видение. О делах нельзя забывать – самолет уже скоро! – попробовал, было, отвлечь он себя, но тщетно. Ни о каких делах совершенно не думалось, а хотелось, скорее, ощутить запах женщины, почувствовать упругость ее тела и мягкость кожи. Но, легкий приятный ветерок с моря доносил только запах морской воды. Игнат перевел взгляд на море, которое любил не меньше, чем красивых женщин. Вода почти успокоилась, и лишь, плавно, то поднималась, то опускалась, с большими интервалами накатываясь волной на берег. Жалко уезжать!
    Так, вы поймаете большого краба? – капризно, а вернее, совершенно искренне, повторила одна из малышек, подойдя ближе к сидящей на камнях паре. А и то – пойдем, поймаем им краба! – предложил Игнат, поднимаясь и подавая Ирине руку. Женщина протянула руку в ответ. Он помог ей встать и, осторожно ступая по камням, не отпуская руку Ирины, повел свою новую знакомую к воде, ближе к волнорезу. Здесь под ногами лежала мелкая галька, и идти стало удобнее. Ирина отпустила его руку и первая, осторожно ступая, вошла в воду.
    Не торопясь заходить за ней следом, Игнат внимательно наблюдал за тем, как волна подхватила женщину, и как она поплыла, то, опускаясь, то, поднимаясь на воде. Держись ближе к волнорезу! – крикнул он ей вслед. Ирина отплыла довольно далеко, когда и он вошел в воду. Уверенно рассекая волны, опытный пловец, играючи, настиг свою новую знакомую.
    Да, забраться на бетонные блоки можно было только с моря, доплыв до края волнореза. При очередном подъеме воды Игнат подхватил Ирину за локоть, и резким движением приподнял ее над водой. Ухватившись за край скользкого блока, Ирина с трудом вскарабкалась наверх. Следом оперативно забрался и Игнат. Вновь взявшись за руки – что бы ни упасть, пара, осторожно ступая по скользкой поверхности волнореза, направилась в сторону берега – там было выше, и вода отступала, обнажая ракушки, покрытые зелеными водорослями. Ноги не порежь! – напомнил он ей. Постараюсь! – ответила женщина. Крабы, конечно, уже ждали.
    При их приближении, десятки маленьких крабов бросились в разные стороны, забиваясь в щели и ловко прыгая в воду. Лови же! – воскликнула Ирина. Подожди, не торопись – сейчас большого краба найдем! – ответил ей Игнат, отпуская ее руку. Не поскользнись! Опустившись на колени на краю блока, он свесился над водой и, осматривая стык между блоками, заглянул в щель со стороны моря. Да, там они и сидели! Два крупных, с ладонь, краба, тут же угрожающе выставили клешни вперед, и вжались в щель еще глубже. Руку туда, с трудом, но просунуть было можно. После нескольких попыток, изловчившись, резким движением Игнат вытащил краба наружу, поцарапав, при этом, немного локоть, и бросил его на бетонную поверхность волнореза.
    Не давая ему убежать, тут же, придавил краба одной рукой, а другой, крепко взял его за края панциря и, поднявшись, гордо продемонстрировал добычу Ирине – попался, который кусался! Молодец! – похвалила его женщина и посмотрела на детей,  играющих на берегу. Они были далеко, краба не видели и возились сами по себе. Взглянул на них и Игнат. Кажется, немного времени оставалось и для обозначения его желаний.
    Пристально глядя в глаза Ирине, он отвел правую руку с крабом в сторону и, сделав полшага ей навстречу, левой рукой обнял женщину за талию, привлекая ее к себе. Пока ничего не произошло. Рядом с тем местом, где они стояли, несколько бетонных блоков были вынуты из волнореза, образуя углубление, где можно было укрыться от посторонних глаз. Игнат увлек Ирину туда, и еще решительнее прижал ее к себе. Теперь женщина немного отстранилась, но не сказать, что бы сильно, а так, больше для порядка. Вода, при очередном спаде волны, хлюпала у них под ногами, устремляясь во все щели. Солнце приятно грело плечи. Мужчина медленно опустил свою руку на красные плавки, зацепив, большим пальцем, за резинку и явно обозначая свои намерения. Нет! – тихо произнесла Ирина. Давай! – так же тихо предложил он, не выпуская, впрочем, из рук драгоценного краба. Нет! – повторила она, уже решительно, освобождаясь от его объятий и делая полшага назад. Настаивать мужчина не стал. На нет – и суда нет! - кстати, вспомнилась ему народная пословица.
    Подойдя к краю волнореза, он ловко спрыгнул с крабом в воду, и махнул рукой Ирине – давай теперь ты! Но, она не решалась последовать за ним. Я боюсь! – ответила женщина на его повторное предложение прыгать. Ты не бойся - прыгай, и цепляйся сразу за мое плечо! - уговаривал ее Игнат, качаясь на волнах и даже немного приподнимая плечо, для наглядности.
    Уйду немного под воду – потом вынырну – мне не привыкать! – здраво рассудил он, посматривая на волны, которые, то поднимали, то опускали его. Соответственно, и бетонные блоки волнореза с воды казались то выше, то ниже. Главное – краба не потерять! – напомнил он себе.
    Прыгай и сразу опирайся на мое плечо! – настойчиво повторил Игнат, стараясь держаться ближе к волнорезу. На этот раз, дождавшись, когда очередная волна медленно подняла пловца, Ирина прыгнула в воду рядом с Игнатом, и тут же цепко ухватилась за его плечо. Против ожидания, он даже ничуть не погрузился в воду. Масса большая по сравнению с ней – воздуха много вдыхаю! – философски заметил он про себя.
    Отпустив плечо мужчины, Ирина поплыла к берегу, Игнат, осторожно держа краба, последовал за ней. У берега, взяв женщину за руку, он помог ей выйти из воды и, проводив до места на камнях, только тогда отпустил ее руку.
    Ирина опустилась на камень и внимательно посмотрела на ступни своих ног. Игнат проследил за ее взглядом и обнаружил, что пальцы ее ног в крови. Разбавленная морской водой, она казалась розовей, и ее было довольно много.
    О ракушки порезалась! – вздохнула Ирина. О ракушки! – повторил Игнат. Да, на волнорезе, под ногами и он ощущал их острые края, да вот, уберегся. Ничего, это бывает! – успокоил он женщину. Но, было, похоже, что Ирина не очень-то переживала по этому поводу. Тем лучше!
    Наклонившись к ее ногам и, чуть дотронувшись до края раны, он быстро оценил характер повреждения. Ничего серьезного там не было! Она даже не поморщилась! Не повел бровью и Игнат. Во-первых, за чужой щекой зуб не болит, а во-вторых, он хорошо знал такие раны – сам их получал неоднократно.
    Острые, как бритва, края ракушек резали, хотя и глубоко, но как-то очень уж, ровно и не особенно больно. Рана тут же закрывалась сама. Если ее не беспокоили, то на морской воде да на солнце такие раны заживали очень уж, быстро. Буквально через день-два от них не оставалось и следа.
    До свадьбы заживет! – уверенно объявил Игнат после осмотра. Потом он несколько раз сходил к морю, и возвращался обратно, держа в ладонях морскую воду. Водой он смывал красные разводы с ног женщины, заодно и поглаживая их немного руками. Такая забота, вроде как, подействовала – кровь идти перестала. Заживет! – уверенно повторил Игнат и опустился на камень рядом с Ириной.
    Теперь они молча смотрели на детей, играющих с крабом, на море. Так же молча, он незаметно положил свою руку на руку женщине, и она не отняла ее. Сидеть так можно было бы еще долго, да время уже поджимало. Гул от взлетающих над ними самолетов, на который раньше никто не обращал внимания, теперь напоминал – пора сворачиваться!
    Да, мне пора идти! – нехотя объявил Игнат, вставая. Хорошо, нам тоже пора возвращаться – вместе и пойдем! – предложила Ирина. Конечно, вместе! – радостно согласился Игнат, весьма довольный тем обстоятельством, что еще какое-то время будет видеть понравившуюся ему женщину. Вместе – веселее!
    Собрались они быстро. К большому сожалению детей, крабов, пришлось выпустить в море. Игнат повернулся к Ирине. Простое белое платье, выше колен, ладно сидело на ее фигуре. Идти можешь – не мешают раны? – заботливо поинтересовался он, и бросил взгляд на босоножки - было заметно, что кровь выступила снова. Да ничего, я уже забыла про них! – беззаботно махнула рукой женщина. Дети – пойдем! Ему понравился ее ответ – не ноет зря! Другая, давно бы уже расплакалась!   
    Они пошли по тропинке, вдоль строек. Игнат с Ириной шли впереди, а девочки, не прекращая свои игры – позади. Времени оставалось в обрез, но Игнат не торопился – не хотелось.
    Вскоре они вышли на широкую дорогу, которая вела к эстакаде. Тепловоз, все так же, неподвижно стоял на рельсах. Игнат и Ириной поравнялись с ним. Еще немного – и паре предстояло расстаться. Ему этого не хотелось, то есть, просто так, не хотелось. Было, похоже, что Ирина о чем-то задумалась. Она замедлила шаг, потом остановилась, в нерешительности.
    Ты чего? – тихо спросил Игнат. К выходу как пойдем – короткой дорогой, или длинной? – поинтересовалась Ирина, и так откровенно посмотрела ему в глаза, что сомнений у него больше не оставалось. Взгляд женщины ясно говорил – не торопись! Но, и на дальнюю дорогу времени больше не оставалось – на берегу, они досидели до последнего! Выбирать дорогу он не стал. Вместо этого, обратился к женщине, показывая на тепловоз.
    - Ты знаешь, а у него дверь в кабине не заперта – давай залезем туда и посмотрим – а что там внутри? Не заперта? – с интересом переспросила Ирина, в сомнении. Да вот, сама посмотри – открыта! – и Игнат, осторожно взяв Ирину под локоть, подвел ее к лестнице, ведущей наверх. Дверь, конечно, была открыта. Я же говорил! – радостно воскликнул Игнат. Дети – поиграйте немного, мы сейчас вернемся! – повернулась она к девочкам. Ты первый лезь! – тихо предложила Игнату. Не дожидаясь повторного приглашения, он пулей взлетел наверх, не выпуская из рук сумки. Ирина, тоже с сумкой, осторожно последовала за ним.
    Игнат мельком осмотрел кабину. Против ожидания, там было чисто. Казалось, что тепловоз готов к отправлению. От просторной кабины вглубь, по бортам вели два узких прохода, огибая силовую установку. Внутри, слава богу, никого не было. Небрежно бросив сумку на пол, Игнат повернулся к Ирине, и сделал к ней пару шагов.
    Казалось, что все уже решено, но, все-таки, опасаясь получить, ненароком, от женщины пощечину, он избегал резких движений и, пока еще медленно поднял руки и положил их Ирине на грудь. Наконец-то приятная упругость ее тела почувствовалась под ладонями! Ничего, естественно, не произошло – женщина не возражала. Уже решительнее, Игнат сжал ее грудь и, переведя руки, не спеша, опустил с плеч Ирины тонкие лямки платья. Знакомая золотисто-желтая кожа теперь была так близко! Ему даже показалось, что он ощущает ее приятный аромат. Пока еще мужчина контролировал свои действия, но знал, что продлится это недолго. Так же медленно он поднял белое платье женщины.
    Ее округлые бедра, стянутые опрятными трусиками, ту же отключили его сознание и на полную мощь заставили работать животные инстинкты. Больше он себя не контролировал.
    Подхватив женщину за бедра, резким движением Игнат приподнял ее и опустил на плоский выступ пульта управления тепловозом. Затем, таким же резким движением, ухватив ее трусики, потянул их вниз и на себя. Ирина, похоже, тоже предалась эмоциям. Она обхватила руками его за шею и помогала ему.
    Медленно выпрямившись, и запоминая каждое движение – они потом часто всплывали в его памяти, он бросил ее трусики на пульт, положил руки на круглые колени женщины и, не спеша, развел руки в стороны. Так же медленно – теперь торопиться было уже некуда, он потянул за ремень своих брюк. Для них время остановилось. Куда? – спросил только, тяжело дыша, через несколько минут. Туда! – так же, с прерывистым дыханием ответила она.
    На землю Игнат спустился первым. Держась за поручень и подняв голову, он наблюдал за тем, как его подруга, осторожно нащупывая стройными ногами ступеньки, спускалась за ним следом. Подав ей руку, он помог Ирине спрыгнуть с лесенки, и пристально, с едва заметной улыбкой, посмотрел в ее зеленые глаза. Она ответила ему таки же откровенным взглядом. 
    Еще через минуту вся компания дружно направилась к выходу с вокзала. Оставалось только пересечь эстакаду. Игнат и Ириной шли, не сговариваясь, медленно. Ему сейчас ни о чем не хотелось думать – он испытывал усталость.
    Как-то быстро все у нас получилось! – мелькнула только мимолетная мысль. Даже про любовь ей ничего не успел рассказать! Ничего, потом расскажу, еще успею! – успокоил он себя.
    Теперь они проходили по знакомой эстакаде над железнодорожными путями. Впереди показалась группа крепких парней, человек пять-шесть. У двоих в руках были биты. Игнат настороженно посмотрел на них – ничего, нож под рукой! Разминулись они без происшествий. Это, наверное, погонщики тех бродяг, что под навесом. Работу пошли принимать! – усмехнулся он своей догадке. Ну, и времена наступили! Понятно, почему в открытой кабине тепловоза такой порядок – у таких парней не забалуешь!
    Он украдкой взглянул на лицо своей спутницы. Теперь оно казалось спокойным, угадывалась даже умиротворенность, а в уголках ее губ притаилась улыбка. Ее глаза также изменились. Ему показалось, что невзгоды и печали, тревожащие женщину, на какое-то время улетели прочь! Игнат цепко выхватил эти малозаметные детали. Ну и хорошо, что так! – похвалил он себя. Моя заслуга!
    По-прежнему, мужчина с женщиной, усталой походкой шли по длинной эстакаде, а девочки немного отстали. Игнат, повернувшись, посмотрел на детей. Девочки держались за руки и шли, припадая на одну ножку, одна - на правую, а другая – на левую, из солидарности. Смотрелось забавно, и со стороны могло показаться, что это просто детская игра. Игнат же только грустно улыбнулся.
    Да, время поджимает – не успею! – как-то равнодушно отметил он, даже и не думая ускорить шаги. Ему очень хотелось взять Ирину за руку, и идти рядом, глядя в ее глаза. Но, чего нельзя – того нельзя! Да и просто идти рядом с ней, тоже было приятно.
    Эстакада закончилась. Теперь их путь был короткий. На площади, перед вокзалом, виднелась стоянка такси, и несколько машин терпеливо дожидались пассажиров. Водитель передней машины – старого Жигуленка, довольно тучный грузин, томился на тротуаре, рядом с машиной, и смотрел в сторону приближающихся людей. Через минуту, Игнат с Ириной поравнялись с ним.
    Здравствуй, Ирина! – громко поприветствовал он женщину. Она приветливо кивнула ему в ответ. Не вызывало сомнения, что они хорошо знали друг друга. Что-то привлекло внимание таксиста, правильнее сказать, даже насторожило его. Он внимательно посмотрел сначала на Ирину, а затем – довольно неприязненно, на незнакомого мужчину. Наверное, и муж у нее такой же пузатый таксист! – мелькнула догадка у Игната. А ничего и незаметно – мы же просто так, по пути встретились, разговорились! – тут же постарался он принять совершенно невинный вид. Не хватало только, что бы таксист поделился своими опасениями с мужем Ирины! А у Ирины, и в самом деле, вид какой-то растрепанный!
    До аэродрома довезете? – Игнат решительно шагнул навстречу пузатому грузину, не давая тому более рассматривать ни себя, ни Ирину. Я тороплюсь! – небрежно добавил он. Плачу за скорость! На таксиста, Игнат, слава богу, заначку оставил. Садись! – кивнул таксист после некоторого колебания. Наскоро попрощавшись с Ириной и с девочками, Игнат сел в машину. За всю дорогу он не проронил ни слова. Через десять минут машина резко затормозила у входа на аэродром. Получи! – Игнат щедрой рукой протянул таксисту всю оставшуюся наличность. Спасибо! – расплылся тот в широкой улыбке. То-то! – порадовался про себя Игнат. На самолет он едва успел, пройдя регистрацию одним из последних.
    Да, я ведь, не взял у нее ни телефона, ни адреса! – запоздало спохватился он, располагаясь в уютном кресле. Пузатый таксист помешал – вот гад! “В старом фонде живу”, - вспомнились ему слова Ирины. В Адлере, поди, полгорода старый фонд составляет! Разве найдешь теперь! А остановиться у нее, в следующий раз, пожалуй, неплохо было бы! И черт с ней, с отдельной квартирой! Вот бы, отдохнули уж, хорошенько! Его воображение тут же подхватило любимую тему, и перед глазами поплыли обворожительные картины того, как бы они с Ириной проводили все свободное время. И девочке массаж бы сделал – может быть, хромала бы поменьше! – подумал он и о детях. Я же спортсмен бывший - смогу! В салоне приятно работал кондиционер, шум двигателей успокаивал. Эх, грехи мои тяжкие! – тяжело, словно заправский грешник, вздохнул Игнат. Но, ведь, на самом деле он таким и не был вовсе!
    Потом ему вспомнился большой краб, волны у волнореза, бродяги, вяжущие веники и, конечно, зеленые глаза Ирины. Прошедшая по салону стройная стюардесса привлекла его внимание. - В полете вам будет предложены напитки!  Эх, напиться бы! Ладно, все, что господь ни делает – все к лучшему! – опять тяжко вздохнул Игнат.
    Он опустил спинку кресла. А быстро, все-таки, у нас все получилось! Да, как это будет по-английски – “квикли”, кажется? “Квики”! – с улыбкой повторил он, и закрыл глаза, дожидаясь бокала вина и предаваясь приятным воспоминаниям под монотонный шум самолетных двигателей.

22 сентября 2010 года

 

    ..^..

Луч слабой надежды

 

    Итак, заканчивая повествование о годах моей славной охранной деятельности, я снова задаюсь тем же вопросом, с которого начал эту повесть – не рано ли взялся за перо и вынес на суд читателя прошедшие события? И тут же уверенно отвечаю себе – да нет, не рано, самое время! Более того, надо было сделать это еще раньше! Неровен час, можно было бы и не успеть! И, хотя с начала девяностых годов минуло не так много времени, стремительно меняющиеся события этих лет научили многих по-новому оценивать ситуацию. Сейчас мало кого чем-то можно удивить. Подумаешь – оружие, стрельба, толстые пачки зеленых купюр, которые как пришли, так же и ушли, в одночасье. Черт дал – черт взял! И все же, и все же!

    Вполне можно было бы и не успеть! Многие художники давно закончили свой земной путь, да и некоторых участников описываемых событий тоже уже нет в живых. Да и я встретил недавно свой полувековой юбилей с израненной и растерзанной душой. А покой души – далеко не последнее дело! Успокоить бы ее надо! Да вот, как только? Слишком много пришлось совершить поступков, несовместимых с понятием чести и достоинства. А потому, не мудрствуя лукаво, описал все так, как оно и было, по факту, не приукрашивая и не сгущая красок. Может быть, хоть это немного облегчит душу.

    Впрочем, здесь немного лукавлю. Отчасти виной тому слабеющая память, а отчасти непростые обстоятельства. Ведь, не только обо мне идет речь, многие люди стали участниками тех событий, а подводить их мне ни к чему. А потому, где-то пришлось сознательно передернуть факты. Некоторые события сначала могли быть первыми, а другие – следовать за ними. Те, кому надо, поймут, о чем идет речь, а для прочих читателей это и не важно. Как говорится – что в лоб, что по лбу!

    Мало то, ряд событий я пытался представить в качестве сновидений, но все равно, о многом пришлось умолчать. Объяснение этому простое – в те времена происходили и такие дела, которые и в кошмарном сне не увидишь. А так – не было этого, и все тут! А на нет – так, до сих пор все суда нет!

    Но, рука моя тверда, сознание ясно, и я уверенно направляю острие своего пера вслед ушедшему времени, пытаясь выделить знаковые, на мой взгляд, моменты. Всего каких-то два десятилетия кардинально изменили наше общество, оказали влияние на сознание и поведение людей, и я, конечно, не являюсь исключением. Оглядываясь назад, вижу произошедшие метаморфозы, сделавшие из молодого руководителя керамического производства сначала научного сотрудника, затем, директора охранного предприятия, и вот теперь, можно сказать уже определенно – писателя.

    Не скрою – приятно осознавать себя членом Союза писателей, но дело не в этом. Мне уже приходилось отмечать в текстах, что после получения партбилета уже мало, что могло  удивить. Главное, что дало писательство – это возможность наладить диалог с читателями. А значит, и с обществом. И я не сомневаюсь в правильности действий. Так же  чувствовал себя тогда, когда, выходя на ринг, и обменявшись с партнером первыми ударами, уже знал – я сильнее, могу победить!

    Несмотря на то, что мне пришлось забросить научную деятельность, опыт исследователя пригодился! Подобно тому, как когда-то изучал фазовые превращения в керамических массах с повышением температуры, на примере своего директорства я старательно изучал и человеческие отношения. Хотелось понять, как получилось так, что те, кто пекся о своем кармане, стали уважаемыми людьми новой России, а те, кто продолжал работать на общество, не стремясь лично обогатиться, оказались, как бы это сказать помягче, на вторых ролях.

    И это, несмотря на то, что мне была знакома восточная пословица – “когда караван поворачивает назад, впереди оказывается хромой верблюд”. Одна пословица мало что объясняла. Да, время безжалостно прошлось по судьбам людей, и я, повторюсь, не исключение.

    Калейдоскоп событий оказывал влияние не только на манеру поведения, но даже сны – сны отражали эти события, причем, весьма своеобразно. Трудно это объяснить, но на протяжении длительного времени снились одни и те же сны! Основных сюжетов было всего два, и они, периодически повторяясь, преследовали меня не то, что день за днем, а за годом год! 

    Первый повествовал о том, что как будто я заряжаю пистолет, передергиваю ствол, надеясь дослать патрон но, одернутый назад ствол не возвращается на место, боевая пружина не работает! Я все пытаюсь двинуть ствол вперед, но пистолет разваливается в моих руках, детали не закреплены, они вот-вот рассыплются!

    И второй сон – похлеще первого, был о том, что мне никак не удается сдать экзамены в институте, за мной постоянно тянутся хвосты! И это притом, что к этому времени я уже давно окончил и техникум, и институт, и аспирантуру, успешно защитил кандидатскую диссертацию! Но, как выяснилось, самой сложной оказалась школа жизни. Да, учиться у жизни оказалось много труднее, чем премудрым наукам в институте, и этот сон преследовал меня долгих десять лет – я все сдавал и сдавал экзамены, то один, то другой. Прекратился он, кажется, уже только после продажи предприятия, нехотя отступая, и давая, наконец-то, возможность, сдавать один экзамен за другим.

    Что же – пусть так! Зато, после этого я по праву причисляю себя к тем людям, которые прошли жизненные университеты и, если случается упомянуть где-то и институт, и аспирантуру, которые успешно окончил ранее, то про себя я обязательно добавляю – и школу жизни тоже, усмехаясь при этом. Причем, особо не обольщаюсь – не все экзамены мной сданы успешно, есть еще над, чем работать.

    И, возвращаясь к повествованию о славных годах охранной деятельности, отмечу что, прослеживая отдельные людские судьбы и сопоставляя разрозненные факты, понять общую картину проще. А судьбы людей – участников повествования, выдались, подчас сложными и драматическими, в то же время у некоторых, как например – у брата, довольно яркими. 

    Но, начать почему-то хочется с бородатого доцента из Университета, который был главным советчиком у брата в начале далеких девяностых годов. До сих пор помню его растерянность при обращении ко мне. Так, Вы будете заниматься наукой или бизнесом? – все допытывался он тогда, когда уже бизнес стремительно набирал обороты, а наука теряла одну позицию за другой. В таких условиях – только не наукой! – ответил ему тогда, уверенно.

    Да, с научного пути мне пришлось свернуть, но, положа руку на сердце, следует признать, что и коммерсант из меня получился неважный. Все заработанные деньги, которые, случалось, широкой рекой текли в мои карманы, я тратил на сиюминутные удовольствия, на многочисленные поездки в Венгрию, на тренировки, на тот образ жизни, который стал мне по душе. И хотя потом, когда поток денег иссяк, мне пришлось несладко, я не жалею о прожитых годах. Сейчас, называясь писателем, чувствую себя уверенно и спокойно.

    А, возвращаясь к судьбе доцента, отмечу, что он тогда же, в начале девяностых, скончался от неизлечимой болезни. Странно было наблюдать, как здоровый на вид мужчина в одночасье потерял всякий интерес к жизни. Его больше не интересовали ни вопросы бизнеса, ни науки, он замкнулся только на своих переживаниях, заставляя окружающих задуматься о вечном. За что только, и почему Бог выбрал меня? – читался вопрос на его растерянном лице.

    Судьба же другого помощника брата по бизнесу, его сокурсника по Бауманскому институту, характерна, наверное, для многих выпускников того времени. Несмотря на красный диплом, работать по специальности Виктор так и не стал, и страна потеряла еще одного талантливого инженера.

    Объявился Виктор относительно недавно. Позвонив, он попросил телефон брата. Тогда же и поведал о своей судьбе. После разрыва с братом, когда тот, сформировав начальный капитал, поторопился избавиться от сотрудников, помогавшим ему в этом, Виктор стал директором мебельного магазина. Он поведал, что работал под “крышей” чеченцев, и однажды, когда не смог вовремя расплатиться, они проломили ему голову. Как же ты не уберегся? – посочувствовал я ему тогда. А тебе приходилось сталкиваться с чеченцами? – поинтересовался Виктор. Приходилось! – подтвердил я. Силу они хорошо понимают!

    Ты по-прежнему магазином руководишь? – сменил я тему. Да нет – бросил я это дело! – недовольно ответил старый приятель брата. Щенков теперь развожу, на продажу! – и тут он назвал такую труднопроизносимую породу собак, что я и не пытался ее запомнить. Телефон брата я ему, конечно, дал. Наверное, встречаются они иногда, вспоминают былое за рюмкой водки.

    Значит, жизнь пенсионера тебя теперь вполне устраивает? – попробовал, было, задеть я собеседника. Да, хватит, навоевался! – подтвердил собеседник.

    Стало известно и о судьбе одной из девушек, работавшей ранее секретаршей. Уехала она в Швейцарию, якобы, продавать пирожки и, конечно же, осталась там навсегда. А один из бесшабашных водителей, возивших меня когда-то в банк, свел счеты с жизнью, видимо, не вписавшись в реалии новейшего времени. 

    После продажи предприятия на меня почти сразу вышли бывшие охранники, носившие мои пистолеты, а по совместительству, и владельцы крупной фирмы, торгующей паркетом – Артем да Сергей. Зная мои связи, парни с ходу предложили организовать строительство тира, чуть ли не в центре Москвы, просили содействия в получении необходимых разрешений. Выяснилось, что в дополнение к паркетному бизнесу, они открыли еще и роскошный ресторан, и Артем убежденно рисовал радужные проекты.

    Ты только вообрази! – возбужденно говорил он. Посетители посидят в ресторане, выпьют, конечно, потом они наверняка захотят пострелять, а тут как раз и тир к их услугам! Оружие для стрельбы будем предлагать разное, хоть, пистолеты, хоть, револьверы! Представляешь, сколько один выстрел будет стоить! – говоря эти слова, Артем, аж, светился от удовольствия. Паркета вам мало? – осторожно поинтересовался я, но собеседник предпочел не заметить иронии.

    Его уверенность, конечно, радовала, но я предпочел отказаться от столь заманчивого предложения. Но, не в службу, а в дружбу, познакомил парней с директором большого охранного предприятия, моим приятелем Борганом – бывшим полковником милиции. Ему сам бог велел заниматься такими вопросами, ему и карты в руки! Но, что-то не слышал я с тех пор об открытии такого тира при ресторане.

    Получив отказ с тиром, почти сразу бывшие охранники обратились с другим, не менее заманчивым предложением. Помоги тогда установить проблесковые маячки на наши джипы! – без обиняков, попросил Артем. Так, боевые пистолеты поносили, наигрались, теперь, вот, маячками захотелось побаловаться! – не преминул я отметить их пристрастия. Мне бы их заботы! Кстати, к месту пришла на ум венгерская пословица – кто при деньгах – тот привередлив!

Если бы взялся, то, наверное, преуспел бы и в этом деле, да только браться за него я не стал. Появился неосознанный тогда еще протест и против маячков, и против моего участия в подобных делах, и я отказал парням в их просьбе.

    Другие бывшие охранники, а вернее, представители бизнеса, наладившие деловые связи между собой благодаря работе в охранном предприятии, успели основательно переругаться. Тогда же, после продажи предприятия, нежданно-негаданно появился бывший мидовец, и за любые деньги попросил дать ему данные другого соратника – Кирьямкина из далекого Саранска. Мидовец пожаловался, что обманул его тот, не отправил крупную партию казеина, как обещал, а если и отправил, то до германских партнеров она не доехала.

    Данные на Кирьямкина, у меня, конечно же, сохранились, но, помятую простую истину – свои собаки дерутся – чужая не лезь, я отказал дядьке в его просьбе. Тут вот какое дело! – просто объяснил я ему. Завтра же, ко мне подъедут деловые ребята, и попросят уже данные на тебя и твою семью, и тоже за большие деньги. Так что, разбирайтесь сами, без меня! После нескольких попыток узнать адрес, мидовец с большим сожалением отступил.

    Свела меня судьба и с теми милиционерами, которые прикрывали брата, участвовали в становлении охранного предприятия. По какому-то щекотливому делу я попросил о встрече старшего из них – Алексея.

    Держался старый знакомый уверенно, и в гражданском костюме смотрелся солидно. Выслушав, и выдержав паузу, ответил он просто. Ты знаешь, мы ведь, давно уволились из органов, открыли свое охранное предприятие и с законом теперь стараемся не шутить. Это, конечно, правильно! – одобрил я такое решение. А тебе мой совет такой – забудь все, что было раньше, привыкай работать в новых условиях! – посоветовал бывший милиционер. Дельный совет – ничего не скажешь!

    Надо сказать, что особой радости от встречи с бывшими соратниками я и не испытывал, стараясь, именно, забыть прошлое. Предприятие продано, деньги получены – не буди лиха, пока лихо спит!

    Впрочем, случались и исключения. Появлению бывшего владельца швейной фабрики – Матвея Калякина, я искренне обрадовался. К тому времени, когда он объявился, я уже начал заниматься литературным творчеством, многие тексты появились в Интернете, и не исключено, что они напомнили Матвею обо мне. Впрочем, точно не знаю, не спрашивал.

    Но, как бы то ни было, в мой день рождения в трубке раздался хорошо узнаваемый голос. Матвей Калякин – ты! – воскликнул я радостно. Да! – подтвердил старый приятель, и тут же принялся поздравлять с юбилеем. Меня очень интересовала его судьба после того, как он покинул швейное предприятия, поэтому, едва дослушав, засыпал его вопросами. Любопытно было все – чем занимается, где проживает, женился ли снова?

    Проживал Матвей теперь за городом. Женился! – подтвердил он. Ребенку вот уже три года исполнилось! Вот молодец! – похвалил я Матвея, припоминая о том, что ему уже хорошо за пятьдесят. Кого в жены-то взял? – задал очередной вопрос. В памяти всплыло и то, что после развода со своей женой, Мариной, дружил Матвей, вроде, с какой-то девушкой, художницей. Не на ней ли и женился?

    Нет, выяснилось, что не на ней. На швее со своего производства! – скромно признался старый приятель. На швее! – возглас удивления вырвался сам собой. Она очень красивая! – поторопился объяснить Калякин.

    Оставив это утверждение без комментариев, я перешел к производственным вопросам, и выслушал краткий рассказ Матвея о том, что он открыл новую фабрику на новом месте. Швейное производство, - повторил я за ним, обуреваемый ностальгическими воспоминаниями. Про охрану, впрочем, спрашивать не стал. Наверняка стоит – но, уже не моя. 

    Вместо этого, помня о его широких жестах, когда на предложение расстаться с деньгами, Матвей отвечал согласием, я сходу предложил ему одну заманчивую, на мой взгляд, идею. Да, относительно творчества! – обратился я к приятелю, когда речь зашла об этом. В недалеком прошлом, многие производственные коллективы включали в свой состав писателей, художников, других творческих личностей. И от такого сотрудничества все только выигрывали! Правда? – переспросил Матвей. У меня накопились бонусы во время поездок в Индию. Могу их тебе уступить! Но, от бонусов в Индии я решительно отказался.  

    Наверное, мое предложение показалось ему не слишком заманчивым. На приглашение же встретиться, посидеть за рюмкой коньяка, вспомнить былое, Калякин отвечал уклончиво – мол, встретимся, позже, не сейчас! Зато теперь, во все значимые праздники он звонит, и я выслушиваю длительные поздравления. Такое поведение напоминает мне общение дальних родственников – отправили друг другу поздравительные открытки на Новый год – и, слава богу! Зато теперь, звонки из прошлого раздаются постоянно, и я только напоминаю себе, что не забыть бы, поздравить Матвея в ответ с очередным юбилеем.

    Потом я поискал информацию в Интернете и о его предприятии, да и о самом Матвее Калякине. Так, ничего интересного. А на фотографии Матвей выглядел сильно постаревшим.

    Изредка, на улицах города мне встречается ничем не примечательная машина с логотипом того швейного предприятия, которое мы когда-то охраняли. В эти минуты я думаю о том, что не разойдись, тогда, Матвей с Валентином, гремело бы их предприятие сейчас на всю Москву. Но, нет этого и в помине. Таких машин, с подобными логотипами, по улицам города ездит немало.  

     И, наконец, несколько слов о брате. Данила давно уже превратился в настоящего помещика, проживает, по большей части, в своем поместье, бывшем пионерлагере, и в Москве бывает лишь наездами.

    Наши пути, увы, разошлись, и вижу его теперь крайне редко. Это случается лишь тогда, когда брат заезжает - по дороге, проведать нашего Деда. Хорошо, если раз в три месяца у него получается это. Он очень занят своими делами!

    Мельком слушая разговоры брата с Дедом про помещичье житье-бытье, я принимаю к сведению то, что он приобрел очередной снегоход, и что теперь на нем катается мой уже взрослый племянник со своими товарищами. А еще ловит рыбу, охотится. Все эти новости вызывают теперь лишь легкое удивление – надо же, на снегоходах люди катаются! Интересно, наверное, мчаться по заснеженным полям! А на лошадях, разве, не катается? У него, ведь, и конюшня была! 

    Но все эти приятные воспоминания относятся к необычным охранникам, к тем, кто носил мои пистолеты за деньги. Рядовые же бойцы еще очень долго названивали после продажи предприятия, интересовались ходом дел. Не возьмешь ли ты нас на работу снова? – чаще других звонил Андрей, крепкий парень из города Железнодорожного. Назначенный когда-то старшим по объекту, он так и выступал с тех пор от имени своих товарищей. Но, мне предложить им было нечего. И только одному парню найдется место для дальнейшей работы, да и то, на непродолжительное время. Да, речь пойдет о другом охранном предприятии, которое я возглавил. Остальных знакомых охранников я не брал сознательно, понимая, что на новом месте предложить им нечего. Да еще мой надежный заместитель проработает какое-то время на новом месте, прикрывая меня.

    Именно так! Повествование об охранной деятельности будет неполным, если не упомянуть того обстоятельства, что еще почти три года мне пришлось проработать в другом охранном предприятии. На этот раз, исполнительным директором. Но, это будет уже жалкое подобие прежней беззаботной жизни, когда я был сам себе хозяином. Здесь же предстояла нудная работа по указке чужого дяди, и разница почувствовалась очень быстро. Всю прибыль собственник забирал себе в карман, ни копейки не оставляя на развитие предприятия.

    Вообще же, глядя на манеру ведения дел этим деятелем, на его желание набить себе, карманы любой ценой, я испытывал все возрастающее желание загнать таких ползучих  гадов обратно в те щели, из которых они выползли.

    Не бросил эту работу только потому, что она позволяла какое-то время, больше по инерции, вести тот образ жизни, к которому я привык. По-прежнему много тренировался, занимался венгерским языком, но о поездках в Венгрию быстро пришлось забыть.

    Впрочем, дела во втором охранном предприятии мною уже были описаны в одном из рассказов, и возвращаться к этой теме больше не хочу. Отмечу только перемены, которые очень уж, бросались в глаза в то время.

    Первое – это кардинально изменился личный состав предприятия. Вместо здоровых духом парней из подмосковных городов, еще не испорченных ни водкой, ни соблазнами новейшего времени, на работу стали устраиваться мужчины, уже успевшие сменить несколько мест работы, и подолгу нигде не задержавшиеся. Такая текучка кадров весьма утомляла, но, объяснение этому было простое. Платить большую зарплату охранникам было не с чего, а за копейки соглашались работать далеко не все. То есть те, кто не находил другого места.     

    И второе – изменился мой настрой на работу. Стало ясно, что сложившаяся система охраняет, в основном, интересы новоявленных собственников, прочим же предлагается лишь безропотная работа на них. Такое положение вызывало все возрастающее недовольство собой, пробуждало желание не способствовать сложившемуся порядку, а противостоять ему.

    Даже, несмотря на возможность заниматься своими делами, просто физически я ощущал, что напрасно теряю драгоценное время, что на этом месте меня ждет не рост вверх, а падение вниз. Так бы оно и вышло, если бы я проявил слабину и решительно не противостоял свалившейся на меня напасти.

    А трудности и невзгоды поджидали теперь на каждом шагу, и чем дальше, тем их становилось все больше. Да, за время работы мне неоднократно приходилось попадать в переделки, выбираться из которых следовало осторожно, не допуская ошибок, словно ступая по минному полю.

    Нет, конечно, на минном поле я, пока еще, слава богу, не был, поэтому, подберу выражение попроще. Вот, по лугу, кишащему змеями, мне приходилось пробираться. Случилось это в горах Кавказа. Желая сократить обратный путь – а уже вечерело, мы с подругой отклонились от знакомого маршрута и, поднявшись от ущелья, где протекала бурная река, по склону горы, почти, что добрались до незнакомого горного аула. Именно почти, потому что до крайнего дома оставалась еще полоса высокой и густой дикой травы, шириной шагов на сорок, которую еще предстояло пересечь. Девушка устало опустилась на нагретый жарким солнцем камень – отдохнуть, а я озабоченно огляделся вокруг. По опыту многочисленных походов в горах стало понятно, что эта полоса не сулит ничего хорошего, и что эти сорок шагов, отделяющие нас от дороги, еще предстоит преодолеть.

    Не сомневаясь, что в траве могут быть змеи, я попробовал, было, отломить большую ветку от росшего рядом дерева, но в горах Кавказа голыми руками сломать ветку не получится. Сложенная почти пополам, она тут же распрямлялась снова, стоило только прекратить усилия, да еще, бог весть, откуда взявшиеся колючки – а колючих лиан вокруг хватало, больно царапали тело.

    Тогда, уяснив бесплодность попыток, я поднял с земли два больших камня, и кивнул девушке, - пойдем, держись только, за мной вслед, шага на два-три позади. Большая гадюка встретилась, наверное, уже через полминуты. Свернувшись в кольца, змея лежала на траве, не реагируя на приближение людей. С другой стороны, поодаль, виднелась еще одна змея, также притаившаяся в траве. Замедлив ход, и понимая бесцельность броска камнем, в большой тоске я посмотрел на голубое небо, где в высоте, под желтым солнцем, парили орлы. Вы-то куда смотрите! – чуть было, не крикнул я им, и даже показал рукой – вот они - налетайте! Но, густая трава надежно скрывала добычу.

    Почему остановились? – безмятежно спросила идущая сзади девушка. Отдохнем немного! – ответил я, не желая пугать – она не видела опасности под ногами. Стоять было тоскливо, но я крепки сжимал бесполезные камни. Через пару минут, уяснив, что рептилии не реагируют, мы осторожно тронулись вперед и почти сразу столкнулись с еще одной большой гадюкой – метра полтора, не меньше, пересекавшей нам дорогу. Она замерла, замер и я. Девушка, в недоумении, тоже остановилась.

    Так вот, занимаясь охранной деятельностью, в такие ситуации, когда внезапно появившаяся опасность требовала принятия скорого решения, я попадал постоянно. И готовых решений у меня не было.

    Тогда же, в горах, змея, выждав с минуту, продолжила свой путь, плавно двигаясь по траве, словно плыла по воде, и ушла к видневшемуся неподалеку горелому пню. Выйдя на дорогу и вытерев холодный пот со лба, я посмотрел на пустынный двор ближнего дома, и опустился на теплый валун – отдохнуть, теперь уже в безопасности.

    В тот раз обошлось. Так же судьба еще не раз будет беречь меня во время плавания по волнам охранного бизнеса. Простой пример наглядно покажет специфику того времени и степень риска, которому я подвергался. Какие там змеи – тогда опасность оказалась куда серьезнее!

    А дело было так. Тормознули меня как-то на дороге, для проверки. Оружие есть? – сурово поинтересовался довольно крупный майор, строго глядя из-под надвинутой на лоб фуражки. Есть! – подтвердил я, доставая разрешение. Да, и пистолет с собой имелся, и разрешение на него, да вот только, как бы это поаккуратнее сказать, и пистолет не тот, и разрешение тоже, не то.

    Не помню уже, как документ попал ко мне. Кажется, нашел его на полу. Просто шел по коридору – глядь, лежит разрешение на оружие, осталось только вписать фамилию. И чего только на белом свете не случается! Конечно, оставил разрешение у себя – не выбрасывать же! Но, если про документ еще могу что-то сказать, то вот, вспомнить, что за пистолет такой и откуда он взялся я, сколько не пытался, так и не смог. Старею, слабеет память. Могу только отметить, что номера на нем и на документе удивительным образом совпадали.

    Так вот, приняв из моих рук разрешение, майор очень уж долго рассматривал его. Оружие незаметно достань! – приказал он, не скрывая большого сомнения. Сверив номера, пистолет он вернул, а вот, разрешение – нет, продолжая пристально изучать печать и подпись. Так продолжалось минут пять. Казалось, что физически ощущается, как медленно тянется время.

    По-прежнему, мы стояли на перекрестке. Светофор уже много раз загорался то зеленым, то красным светом, машины, с небольшими интервалами проезжали мимо, а майор все смотрел и смотрел на документ. Чувствовал своим милицейским нутром – что-то здесь не так! А вот, что – понять тогда не смог! А ведь, слаб я был еще духом в то время, и нажми он на меня посильней – горел бы я ярким пламенем! Но, не погорел – сберег бог! Так что, избежать опасности помогал, подчас, грамотный расчет, а по большей части – счастливый случай!      

    И хотя долго удавалось лавировать между опасностями, как тогда, на луге в горах, но вот, душу свою мне сберечь не удалось. Слишком много греха пришлось взять на нее за время десятилетней работы. Неоднократно позволял себе легко и просто распоряжаться людскими судьбами, принимая парней на работу и увольняя, подчас, по собственной прихоти. А ведь, они приходили с надеждой, в первую очередь, улучшить свою жизнь, заработать деньги, я же, используя свою положение, стремился подчинить все своим интересам. А подчас, уверовав в полную безнаказанность, пускался во все тяжкие.

    Хорошо помню тот случай, когда за зарплатой, рассчитывая поехать на отдых с дочерью, которую воспитывал один, без матери, с билетами на Юг, в кабинет зашел рослый охранник. Могу я получить свою зарплату? – настороженно поинтересовался он, чуть наклонив голову. Нет, денег нет – жди! – ответил я ему, откидываясь в кресле. А были деньги – лежали в сейфе! Сдал он тогда билеты, и никуда не поехал.

    Смогу ли когда-нибудь искупить свою вину перед ним и многими другими людьми – не знаю! Но, все хорошее когда-то заканчивается, и свою деятельность во втором охранном предприятии, после трех лет работы я, наконец-то, решительно свернул. На дворе стоял две тысячи третий год.

    Несомненно, что в становление охранного бизнеса в России мне довелось внести свой очень скромный вклад. За десятилетний период около полутора тысяч человек прошили через два предприятия, были лицензированы, многие стали профессиональными охранниками.

    Трудности, которые испытывали рядовые сотрудники, пришлось, потом, испытать и мне. Уместно упомянуть и усилия по поиску работы после того, как покинул второе предприятие и с охранным бизнесом решил железно завязать. Быстро пришлось вспомнить все те безобразия, что вытворял когда-то!

    Закончив с охранной деятельностью, попробовал, было, вернуться к работе по специальности, да куда там! Десять лет непрерывной работы директором охранного предприятия изменили сознание, образ жизни, оставили глубокий след в памяти и во многом стали определять дальнейшие поступки. Довольно быстро выяснилось, что выполнять чьи-то указания мне уже ни к чему – я просто не смогу этого сделать!

    И тут, кстати, весьма дельный совет получил от директора железобетонного завода номер шесть, пожилого и опытного дядьки. Туда я направился в надежде устроиться на одну из руководящих должностей.

    Вы больше не будете ни на кого работать! – без тени сомнения объявил он, тщательно изучив трудовую книжку и поговорив, по душам, о том, о сем. Начальник отдела кадров молча сидел рядом. Меня даже немного задела такая безаппеляционность. Это почему же? – недовольно поинтересовался я, вспоминая давний опыт работы на производстве – тогда же смог! А потому, что почти десять лет Вы проработали директором небольших предприятий, и менять свой образ жизни уже не захотите! – доходчиво объяснил дядька, даже чуть подавшись вперед, для ясности. Судя по тому, что в его приемной дежурили два автоматчика в милицейской форме, он был реалистом. Говорите - не буду? - переспросил я, задумавшись на минуту. Ищите свой путь в жизни, а работать по чьей-то указке Вы уже не будете! – свернул он краткую беседу. Идите!

    Не поверил я ему тогда – а зря! Очень мудрым оказался директор железобетонного завода номер шесть. Правда, что бы убедиться в правоте его слов, понадобилось время, за которое успел набить много шишек. А происходило это, примерно, так.

    На одном из собеседований – а за столом сидело человек пять, тщедушного вида парень взял слово. Разговор шел о хорошей должности и зарплате. А что будет, если я накричу на Вас, для пользы дела? – поинтересовался он. Для пользы дела, говоришь? – мне стало весело. Да, двину тебе между глаз! - просто объяснил ему, и посмотрел на парня, словно выбирая – как бы ударить его помягче, что бы не нанести тяжких повреждений? Получать между глаз, конечно, никто не хотел.

    Вам доводилось работать в банке? – спрашивали на другом собеседовании. Доводилось работать с банками, а не в банке! – отвечал я с усмешкой, естественно, не вдаваясь в подробности того, что отмывал с банком деньги брата.

    Тогда же, во время этих бесплодных поисков, еще одно сновидение стало периодически повторяться. И все о насущном! Снилось, как будто возвращаюсь на работу на свой керамический завод, где когда-то работал руководителем, и который к моменту описываемых событий давно уже прекратил свое существование. Но, во сне то он работает по-прежнему! Меня с радостью принимают, и я начинаю трудовую деятельность. Входя в дела, прохаживаюсь между производственными линиями, разговариваю с рабочими, отдаю ценные указания, как когда-то и было наяву.

    Но, пройдет немного времени, и работу я, без сожаления бросаю, не по мне она теперь! Секретарь парткома, очень строгая женщина, двигавшая меня по карьерной лестнице, выглядела очень недовольной. Еще бы – подводил я ее основательно! И, сколько бы раз ни снился этот сон, концовка его оказывалась одна и та же. Реальные события зеркально отражались в моих снах, подсказывали – не сворачивай на проторенную дорогу, ищи свой путь в жизни! 

    И все-таки, пару раз я принимался за работу, но тянулось это не более двух месяцев. И, слава богу, а то бы, неровен час, и в самом деле могло дойти и до рукоприкладства. Запомнилась одна фраза, услышанная в то время. Я не представляю, как бы Вы у нас работали! – тихо произнес один деятель. Он, конечно, имел в виду, что не представляет себе, как бы это я работал на него. Мне это тоже представлялось с трудом. Как бывший руководитель, я легко соизмерял затраты своего труда с той прибылью, что приносил работодателю. Получалось, что сильно проигрывал.

    Еще пару раз я примерял на себя овечью шкуру, да быстро убедился в том, что это не по мне. Прав оказался директор железобетонного завода номер шесть! Все – пойду только по своему пути! – сказал я себе твердо. Но, сказать легко, а вот, сделать – труднее. 

    Вот здесь то, меня и выручил венгерский язык. Я стал браться за переводы, и радовался каждой копейке, которую удавалось заработать, и очень скоро набил в этом руку. Дело дошло даже до того, что начал преподавать язык в качестве репетитора, и после первых десяти учеников обрел уверенность и в этом деле. Помогло, словом, знание венгерского языка. Сыграли таки свою роль многочисленные поездки в Венгрию. Получается, что не зря тратил деньги! И, если бы не знание языка – то бутылки иди, собирать оставалось только! Нет, не пошел бы, конечно.

    Иногда возникала и пораженческая мысль – а не взяться ли снова за старое? Опыт большой, связи наработаны, но, трезво поразмыслив, я отгонял прочь эту идею прочь. И, мобилизуя волю, равнодушно наблюдал за тем, как истекает срок действия моей лицензии, даже не думая продлевать ее.

    Такие усилия, конечно, настраивали на новый лад, меняли взгляд на жизнь. Казалось, что прошлое надежно забыто, но, когда представилась возможность навестить большого милицейского начальника, покровительствовавшего мне когда-то, то я, и не подумал упустить такой счастливый случай.

    Стоило войти в хорошо знакомое помещение, как сразу наткнулся на знакомого подполковника, того самого, который когда-то помогал продать предприятие. Ну, проходи, проходи! – после коротких и крепких объятий дядька увлек меня в сторону  хорошо знакомого кабинета, даже не спрашивая о цели визита. Идущие по коридору сотрудники, узнавая, с удивлением оборачивались и смотрели нам вслед. Распахнув обитую кожей дверь, подполковник слегка хлопнул по плечу и предложил, - заходи! С легким волнением, я зашел внутрь.

    За большим столом, покрытым зеленым сукном, нарочито прямо сидел мой старый знакомый. Стильная прическа, дорогой костюм, значок спецслужбы на лацкане пиджака – я цепко хватал все детали. Против ожидания, дядька сильно похудел, и в густой копне некогда черных волос добавилось много седины. Ничего, седина бобра не портит! – отметил я про себя.

    Приблизившись к столу, протянул ему руку и, чуть наклонившись, обнял старого знакомого, после чего устроился на стуле, у стены. Дядька и на этот раз казался немногословным. Да и нам, как старым знакомым, много говорить было, вроде как, ни к чему. Достаточно только обратить внимание на такие мелочи, как одежда, манера держать себя, внешний вид - они уже многое объясняли. 

    А потому, обведя взглядом кабинет, легко было сделать вывод, что положение у дядьки прочное, он спокойно досиживал на высокой должности отпущенное богом время. Мельком взглянув на стеллаж за его спиной, я задержал взгляд на орденах в виде крестов, стоящих на подставках. 

    Да, не вызывало сомнения, что впереди его ждала спокойная жизнь, заслуженный отдых. По несколько усталому выражению лица стало понятно, что навоевался дядька досыта. Мы перебросились несколькими ничего не значащими фразами, и я поспешил откланяться. Нескольких минут общения вполне хватило! Не скрою, я был поражен тем, насколько далеко отдалился от прошлого.

    Однако время не замедляет свой ход, и очень скоро большой милицейский начальник покинет уютный кабинет, уйдет на покой и, сидя на даче, у камина, может быть, просмотрит и мои воспоминания, оценивая прошедшие годы с высоты своего положения. Несомненно, что время то выдалось яркое, богатое на неординарные события, и то, что я своим пером пытаюсь передать его краски, возможно, будет оценено им по достоинству. Только добавит он про себя – эх, не все ты знаешь! Да, не все, но достаточно, а потому, многое могу предположить, что бы составить общее впечатление. А оно, увы, отнюдь не радужное!

    Сложившаяся ситуация давно напоминает мне тонущий “Титаник”. Огромный корабль получил пробоину, забортная вода уже заливает трюм, но на верхней палубе пока еще безмятежно играет музыка, и немногие баловни судьбы, не спеша, готовятся занять места в шлюпках. 

    Но, по мере затопления отсеков, вода прибывает, поднимается паника, люди мечутся в поисках безопасного места, но становится ясно, что мест на всех не хватит – многим придется идти на дно. Шлюпки отходят. Те же, кому не довелось занять спасительные места, разбивают головы о железные части накренившегося тонущего лайнера, погружаются в ледяную бездну, из которой почти ни для кого возврата уже не будет. И таких людей – большинство!

    Но это так, лирическое отступление, отражающее мой взгляд на прошедшие годы.  Возвращаясь же к повествованию, отмечу, что после визита к большому милицейскому начальнику, поддавшись ностальгическому порыву, я направился к зданию бывшей швейной фабрики, что бы своими глазами увидеть, что творится сейчас на том месте, где располагался мой офис, и где когда-то кипела бурная деятельность.

    Машину брать не стал, предпочитая, не спеша, прогуляться. Тихий августовский вечер навевал приятные воспоминания об оживлении, обычно царившим перед крыльцом фабрики, о молодых симпатичных женщинах – работницах предприятия, выходивших покурить и поболтать о том, о сем. Воображение рисовало и крепких охранников, которые, несмотря на запреты, охотно обсуждают с работницами насущные проблемы.

    Сбавив темп шагов, я повернул за угол, и взору открылся тихий и совершенно пустынный двор. По мере приближения к знакомому крыльцу становилось понятно, что никакого оживления здесь давно нет и в помине! В глаза бросился и пыльный фасад, и местами обвалившаяся штукатурка, и стекло крыльца со следами содранной защитной пленки.

    В раздумье, я остановился. Лучи уходящего солнца напомнили о событиях девяносто восьмого года, когда, во время дефолта, также прохаживался во дворе, дожидаясь дорогих охранников, решивших сдать пистолеты. Тогда у меня случился свой маленький дефолт, не видный со стороны, но больно ударивший по моим коммерческим начинаниям. Сейчас подобные воспоминания вызывали лишь легкую улыбку. Отогнав воспоминания, я поднялся по знакомому крыльцу, и решительно постучал кулаком по наглухо закрытой двери. Звуки ударов гулко распространялись вокруг и, на мгновение показалось, что никто так и не откроет. Но, неожиданно послышался лязг открываемого замка. 

    Перед моим взором предстал довольно заспанный мужчина средних лет, крепкий и поджарый. Несмотря на спортивный вид, выглядел он довольно неряшливо. На нем была обычная для теплого летнего вечера футболка, мятые штаны да шлепанцы на босу ногу. Спал, конечно! – отметил я про себя.

    Узнал ли он бывшего директора охранного предприятия – не знаю, я его не помнил – это точно. Но, видимо, по вопросам, которые ему стал задавать, мужчина решил, что отвечать следует вежливо, подробно и терпеливо.

    Раньше здесь располагалось охранное предприятие – оно разве, больше не работает? – без обиняков, обратился я к нему с первым вопросом. Почему же, работает, только офис у них теперь в другом месте, переехали они! – охотно объяснил мужчина, внимательно оглядывая непритязательный наряд незваного гостя  – белые штаны да рубашку с короткими рукавами. Вот оно что! – ответил я удивленно. Ранее, от участкового милиционера, мне доводилось слышать, что предприятие переехало на более престижное место. Вроде как, новый их офис располагался теперь на одном из центральных проспектов города. Казалось, что это уже не новость, но, одно дело – мельком что-то услышать, и совсем другое дело – увидеть все своими глазами.

    Мужчина, между тем, принялся подробно объяснять, что на этом месте теперь никого нет, только один склад остался. А как поживает Валентин – по-прежнему руководит фабрикой сам? – перебил я его. Информация о знакомых людях казалась более интересной. То, что головной офис фабрики находится в другом месте – тоже не было новостью. Я слышал об этом еще несколько лет назад.

    Нет, конечно – давно уже работает исполнительный директор, а Валентин только доходы подсчитывает! – со знанием дела, объяснил сторож. Довольно дельный, кстати, директор! – добавил он. Ну, да – спать тебе не мешает! – усмехнулся я про себя. Казалось, что мужчина уже прогнал дремоту и готов рассказать все более подробно. А Надежда, секретарь – работает? – вяло поинтересовался я. Нет – просто ответил собеседник. Она давно уволилась! Огорченный этим известием, я замолчал. С Надеждой мы были добрыми друзьями. Жалко, что последняя связующая нить оборвалась. 

    Возникла короткая пауза, воспользовавшись которой, мужчина закурил. Пользуясь, случаем, я представил, пустую оружейную комнату, бывший офис в подвале, и про себя отметил, что все это можно вполне использовать теперь. Наверное, след от пули, выпущенной мной когда-то, остался до сих пор. Конечно, остался – кто там что ремонтировал! Подумал об этом только теоретически – возвращаться к охранному бизнесу больше не собирался, ни при каких обстоятельствах.

    Да, много воды утекло с тех пор! – философски заметил мужчина, сладко затягиваясь. Согласен - мало, что теперь напоминает о былом! – кивнул я, посматривая на обшарпанные стены. Все стало понятно. Не желая больше предаваться воспоминаниям, я быстро попрощался и зашагал прочь с уютного и тихого двора. Ничего, солнце везде светит одинаково! – напомнил я себе простую истину, что бы сильно не расстраиваться.

    После того визита я старался не проходить, без особой надобности, мимо здания бывшей швейной фабрики, старался забыть все, что было связано с прошлым. Казалось, что это удалось. Но, только до поры, до времени.

    Изредка, в окрестностях двора, встречается одинокий мужчина моих лет, в костюме, с галстуком. Галстук у него повязан небрежно, узел опущен. Если на дворе стоит осень – то поверх костюма на мужчине накинут плащ, а если зима – то пальто. Но, узел галстука виден обязательно. Лысеющая голова ничем не покрыта.

    Я не помню, как его зовут, но знаю наверняка, что раньше он работал на швейной фабрике, у Калякина и Валентина, был специалистом по компьютерам. Пару раз, даже, отдавал ему ценные указания. Обычно, мужчина неторопливо бредет куда-то, в руках он держит начатую бутылку пива и тяжелый пухлый портфель.

    Завидев меня, мужчина останавливается, ставит свой портфель на землю и продолжает медленно тянуть пиво из горлышка, посматривая в мою сторону. Может быть, думает – не подойду ли я к нему – поболтать? Не вызывает сомнения, что он хорошо помнит меня и, видимо, не прочь обсудить былое время. Тогда  поневоле провожу рукой по поясу, где когда-то висел пистолет, и хлопаю по карману, где, обычно, лежала пачка долларов. Но, ни на поясе, ни в кармане давно ничего нет!

    Нет, я не подхожу к мужчине и, даже не кивнув ему, прохожу мимо. Мне не хочется его ни о чем расспрашивать. Что касается прошлого, то я и так все помню. Калейдоскоп лиц тут же мелькает передо мной, начиная с девяностых годов, от самого начала охранной деятельности. Вспоминается саратовский бандит, нанимающий рабочих собирать медь с рушащихся заводов, толстый собственник мостостроительного треста, прокручивающий зарплату своих работников, деловые ребята, под сурдинку, разбирающие алюминиевый пол в высотном здании, где когда-то был мой первый офис. Особо выделяется мошенник банкир, легализирующий их деятельность, а за ним - и прочая братия, залезшая в карман обществу. Представляя их сытые лица, припоминаю сладкие речи о том, как они, вместе с поставленными ими менеджерами будут заботиться о всеобщем благе - и расплываюсь в широкой улыбке. Вспоминаю ту давнюю пору – “…когда еще молод, с гранатой в руке, в предательской лодке, я плыл по реке…”.

    Уже давно оставил привычку осуждать или хвалить людей за их поступки в прошлом – что было, то было! Вопрос только в том – устраивает ли такое положение меня теперь, и долго ли еще намерен терпеть? Тут-то и греет тонкий луч слабой надежды! Мне представляется то, что найдется немало крепких мужчин и решительных женщин, решивших навести порядок в своем доме. Тогда я встану в их ряды и, надеюсь, к тому времени смогу еще крепко сжимать черенок от лопаты.

    Да, мне не нужно ничего обсуждать с одиноким мужчиной, который держит бутылку пива в руке и бредет неизвестно куда. Оценивая прошедшие годы, основные выводы я для себя сделал. И один из них звучит так. Пена мутной волны двух последних десятилетий вынесла из общества на поверхность слишком много грязи, а грязь должна быть там, где ей, и положено – под сапогом!

                                                  

30 августа 2010 года

    ..^..