авторы
Ратьер
Серхио Бойченко (с) *** в жизни случаются разные вещи расставания встречи я на дубе сижу как гамаюн вещий если прийдешь прийди если спросишь отвечу. жаворонком порхаешь а я сова впрочем ты как всегда права знаешь капитул 13 павла перевернутого из савла. ты красивая, если заглянешь в очи дни там ночуют, а чаще ночи днюют как совы, всегда молчат а зачем кричать. нету с тобой никакого сладу мудрая ты, как сова паллада греции на тебя не нашлось платона или сократа чтобы водили тебя в школы и целовали тебя в скулы и чтоб не ткнулось куда пришлось то подставляли тебе брата. выпить потом полглотка цикуты через минуту харона с лодкой позвать на вечную перевезти кровать ты умная, ты поймешь минуты когда влюбляешься навсегда от минута прима и до минута ультима а динозавры вымерли - ерунда все равно будет холод потом зима. 11 сен 08 в смокингах, в шик опроборенные ты с ней играл ты с ней шутил ты говорил слова пустые но стал ее дождем в пустыне и посохом в ее пути она доверилась словам твоим и поступила просто забыв проклятые вопросы и гибельно была права зачем гарантии в любви и уверенья песни песней есть долгожданное исчезни и ненавистное живи все остальное суета мольба любить как детский лепет не трогай слов великолепье под ним душа она пуста дамам лимба о милая девочка я не заметил как боль растворилась меня отпуская как кончилось лето как начался ветер осенний особенность нашего края и времени нашего. спрашивай строже за эти слова эти игры и шутки которые вправду на правду похожи но только пусты и от этого жутки забудешь но это случится не скоро когда вся любовь растворится в печали как боль растворилась как вышедши горлом пустые слова растворялись ночами кричать о забытой любви нестерпимо игра есть игра и от этого больно я все проиграл я теперь нелюбимый но - вольный в смокингах, в шик опроборенные дамам лимба + мс худа но не так чтоб особо грустна но других не печальнее одна молодая особа бывает тоскует отчаянно она надышалась тумана и стала с тех пор недоверчива она опасаясь обмана не верит с утра и до вечера я звал ее в мягкие травы на озеро это не близко но зато там гуляют жирафы стройны грациозны изысканны зато эти чудные звери подарят нам сказку зато... она отвечала - не то не стоит пустое не верю в смокингах, в шик опроборенные мс это был крест за заслуги, специальный дамам лимба джентельмены в цилиндрах спортивно играют в крикет мужички зашибают козла в покосившейся хате ты играешь со мной и твое амплуа гран-кокет я играю в любовь и мое амплуа воздыхатель под сомненье не ставя решимость твою до конца продолжать эти сцены привычно-знакомые что ли я хочу только снять хоть на день выраженье лица позволявшее мне соответствовать вверенной роли эта роль меня мучит но ты меня учишь уму учишь делать плезир обхождению и политесу я прилежно учусь я играю зачем не пойму эту скучную пьесу в смокингах, в шик опроборенные дамам лимба "ломающее лед дыхание твое" б пас не сопи ты ломаешь весь лед на реке мои ребра и планы скоро март и в честь этого пьяно мое бедное сердце поет этой песни простые слова ты ломаешь дыханием тоже я те друг мой лицо растворожу не сопи ты опять не права ты вздыхаешь по тем временам когда день начинался тобою когда ссоры кончались любовью когда колокол ныл не по нам я люблю тебя так же поверь зря ты дуешь сезоны ломая каждый год перед ласковым маем строгий март и отпетый апрель у меня замечательный план долюбить тебя к новому году не ломай а иначе расходы по ремонту его - пополам у тебя еще все впереди мир труд май ежегодное счастье не сопи это все в твоей власти успокойся разденься и жди в смокингах, в шик опроборенные дамам лимба Я в топку державы кидал и кидал трудодни, Чтоб мой паровоз долетел, наконец, до столицы, Где все благородно, где морды не хари, но - лица, Где вахта бессменна слегка подуставшей родни. Там ставят фонтаны на супербазарах для встреч, Там плачут арбаты по старым по добрым лубянкам, Там места хватает всем янкам, всем их обезьянкам, Там можно и мне на вокзальные плиты прилечь. Ты любишь Москву, Бог с тобой, это маленький грех. Ты нравишься мне - этот грех твой уже потяжеле. А если еще поцелуешь, повиснешь на шее,- Диван затрещит, как мораль, а мораль - как орех. Поплачь у зимы на плече, я найду себе дом. Там будут бумаги клочок и роскошные нары, Покой и стихи "не сыскать вам счастливее пары..." Да, если и можно, то сложно, с великим трудом. Я только тебе разрешу заходить в кабинет За славными нарами, возле оконца у печки. И ты мне подскажешь, сбивая дыхание свечки: "Нет пары счастливей, печальнее повести нет". 30...31.12.08 * * * хочешь я расскажу тебе сказку как рыцари добывают мечи и подвязки от непорочной как маша наша, от королевы снять с ножки у королевы, как убить лева. как ричард львиное сердце бил мусульман а языков знал 40 и с библией чтил коран а воевал библию в ершалаим за что был проклят и был любим. стол круглый артура, британия ранняя ты в башне, в крепости и в ночной рубашке и кричит козодой утром мокрым и ланселот рыцарь первый выходит в поход и невеста его - британия. не знаешь как сильно тебя люблю и усиливаю частичкой "блю" а британия ранняя подождет как ждет нас фолкс и другой народ. 11 сен 08 * * * я увидел тебя вчера и полюбил вчера удивительно как совпадаются вечера как совпадаются утра и дни когда мы с утра проснулись, когда мы одни. когда ты ходишь в моей рубашке когда смеешься в пустой комнате и спрашиваешь "вы меня помните" и крутишься как пластинка в моей башке. ты можешь проснуться, потом встать кофе в постель себе заказать и рубашку мою и мою пластинку и любовь мою тонкую. 11 сен 08 *** я скрутил тебя из бумаги тонкой рисовой дорогой, ты - папироса не задавай вопросов пока курю пока ты дышишь не задавай вопросов. бабочка ты папильон марипоса греческая летающая коза люблю я тебя за твои раскосые ждущие 20 лет и ли 10 000 глаза. ты не сгоришь сама, я тебя докурю островами от до через ку до рю *** от сентября считать, от октября, от ноября, декабря и гоголя мартобря когда полюбил в сумасшедшем доме и дни свои овощем кончил в коме я посчитаю от дней христа когда не носили еще креста но собирали богу и кесарю левиты мыто ты замурзана была и забыта разбито было твое корыто и ноги были еще немыты святой магдалиной я б сбряцал вам на мандолине на струне паганины длинной и единственном нерве в опустошенном тобой январе. ладно, христос проходил по водам наши неводы плешь и дыры не рыбари мы и бабы дуры это свойственно для натуры от сентября и до января видимо месяцы эти зря. 12 сен 08 * * * перо чернильница и бумага за дверью осень, в тебе влага когда ты хмуришься или плачешь то много стоишь и много значишь я не хотел бы глаза хрустальные а я хотел бы глаза печальные когда в глазах соленые слезы хрустальные линзы. я бы хотел через линзу и сквозь стекло глянуть как любишь и как время мое стекло остановилось в твоих глазах в улыбчивых на увы и ах. 12 сен 08 *** надо мною сонце мрачнее тучи от армани пиджак, а штаны от гуччи я не знаю, хуже где, а где лучче. я не знаю уже где, и где шире и в каком я графстве, в каком чешире я исчезну тенью смешною зыбкой от котов приблудных алис улыбкой. я играю медленно амальгамой я выигрываю бабочки и очки отражения, бабочек долгой гаммой даблдекеры, инженера значки. а за усы беру, мой вальяжный кот ухмыляется наоборот. 2008 ..^.. Александр Шапиро (с) *** Как хорошо, как искренно, как тяжко вести свой утлый борт по городу морскому, где бродяжка целует Остерпорт, где над горой раскрашенных пирожных фонарики блестят, но даже булочнику невозможно влюбиться в шестьдесят. *** Чудище виолончель отдыхает от дыханья. Полдень. Вечная качель волн над донными мехами. Есть бродячее тепло в наползающем прибое. Чтоб увидеть в этом зло, нужно зрение другое. *** Сидим с друзьями, едим салат, пьём капучино с пенкой, и знаем ту, что в углу стола, того, кто не спит за стенкой. Нам можно с ними существовать: налить, протянуть печенек. Вот только имени не назвать - скажи почему, священник. *** Ветки сникли. Цвета неказисты. Только лужи довольны вполне. Что же вы, господа прогнозисты, за погоду накаркали мне? Видно, злая ошибка случилась в атмосферных расчетах - и вот ваше небо, как зверь, обмочилось где попало, и дальше плывёт. Стынет морось. Озябшая птица примостилась на дуб-нелюдим. Небо, небо... Оно ей приснится, как в далекой стране - голубым. синяя таможенница толстая баба каркает команды на птичьем английском сумка ботинки куртка компьютер очередь ремень телефон задержитесь говорит уже на своем на испанском эти бестолковые все забывают одарила бусами дочек подружек собрала монетки Багамы Аруба пробовала вина что твой дегустатор а вчера мальчишка забыл черепашку вот она дурында лежит под скамейкой гадила два раза а нам прибирайся в самолет не пустят боятся заразы дома у меня образцовый порядок видела бы ты как я полвоскресенья *** Новый день начинается и горит Человек извиняется говорит Ничего нам не выдумать не решить Будем жить Неумелое тулово или дух человека сутулого в ямку бух Вот слепая тетеря я синяков бухгалтерия ран гроссбух По причине двуполости без причин состоят эти полости из пучин мы боимся их голоса мы молчим Успокойся Человек успокаивается и вот возникает раскаивается живет Жизнь бескрайна Гостья тайна До свиданья Монжуик Это песня неопытности, и она же - вины. Это путь по периметру пропеченной на солнце стены. Это кислое счастье туриста: бреди да потей, коль ворота закрыты, и нет ни дыры для незваных гостей. Переимчивый Кэнон, приподнятый над головой, заглянул через стену и видит пейзаж неживой: полустертые строки, занесенные пылью торцы, непростые постройки, в которых покойничают мертвецы. Мы бредём по периметру. Нас наблюдают в упор. Я попал в обрамленье. Я пойман, хоть, вроде, не вор. Убежать невозможно, лишь друг друга в руках унести. Я давно уже позван, зачем же по кругу брести. От стены сквозь репейник мы спешим, мы спускаемся вниз. Мы заросших ступенек не заметили, так пробрались. Снова травы застыли. Сухостой от бессилия желт. Мы здесь были. Мы были. Пережженного Бог бережет. ----------------- Монжуик - холм в Барселоне, на котором располагается старое еврейское кладбище. *** Москва торгова, таровата. По всем подземным этажам раскинулась ее палата, что внутренний Азербайджан. Спроси: зачем? - и нет ответа. Так ненасытен аппетит, как будто вестница-комета уже о вечности свистит. Фотоальбом Это я на фоне большой горы. Не такой большой. Вот мои вихры, вот ее пары над моей башкой. Это тоже я, но какой же фон? Позабыл - Милан или, Боже, Вена? Она. Нет, он. Скажем, пополам. Это, наконец-то, в родной стране. Я навеселе. Это я на яхте. Я на коне. На Луне. Метле. Это я на Яндексе. Здесь я весь. Перлы и херня. Если вдруг соскучишься, в сеть залезь, посмотри меня, полистай странички, повеселись, поищи посты с фотками, где как бы вдвоем снялись - я, а фоном ты. Это я на паспорт. Чтоб не терять. Не картинка - ложь. Никакого фона. Пустая гладь. Вовсе не похож. *** Однажды повеет в окно ветерком, взыграет в луче пыльца, И будто увидишь всю жизнь целиком, С начала и до конца. Порыв зарастет, как заброшенный сад, И так велика печаль, Как будто сегодняшний медный закат Ты прежде уже встречал. *** Можно ли ждать откровений от человека в кашне? Вот он, непризнанный гений, неотличимый вполне. Выпростал шею наружу, лихо поправив баул, и гениальную лужу нехотя перешагнул. ..^.. Татьяна Путинцева (с) *** В меха зимы льют вечности вино Ехидные внимательные гномы, От взглядов скрытые полночною истомой Муаровою тонкой пеленой. Надрезан бык, чудит и куралесит Изящный мачо - смуглый матадор, Привычно грезя о смешной принцессе, Когда залазит солнце в коридор. Остаток совести давно удрал к цыганам, В лакеях у неистовой Кармен Он поставляет стельки хулиганам И ничего не требует взамен. Чужой державы кости и протезы Не хуже, чем сосновый опохмел Их в качестве изящной антитезы Ларошфуко представить не посмел. Учитесь, синеглазые мальчишки, Верблюдом юмора таскать чужую снедь. Но в куцем апулеевском бельишке Куплет на Красной площади не спеть. Ротации консенсуса столИки, Омега кредо плавится стихом. Назавтра будет главным и великим Кричащий деревенским петухом. Не открывать ужасных глаз - задача, А то их выбьют выстрелом в упор. С Фортуной под руку шагает ввысь Удача, Пока цветёт на взгорье мухомор. ..^.. Юрий Рудис (с) *** В простоте, в её воздухе скудном, в муравьином пространстве секундном, человеку не надо мешать тише ехать и реже дышать. Потому никому не подмога, ни царя, ни героя, ни бога, в двух примерно шагах или трех, тех что он для себя приберёг. *** Не дружить домами, не ходить на вы. Лучше бы за нами не было Москвы. Разве это горе? Все равно, дружок. лучше б было поле, заливной лужок. ..^.. Олег Горшков (с) *** И как не надоест ещё скитаться тебе по вавилонским городам и рекам? Где б ни чаял оказаться, окажешься в конце дороги там, где ряженые водят хороводы, вновь обращая праведный свой пыл на рыжих. Из подземных переходов течет, как вечность, месиво толпы, затапливая капище земное. В небесной колбе бабочкой в спирту застыл распятый свет, и дым змеею из всех тотемов дыбящихся труб ползёт, текучий город оплетая. Но кто-то в нём, отчаянно устав жить впопыхах, мгновенье коротает, поправ монастыря сего устав. Он, сумасбродный, явственно рыжеет, плевав на все обряды и табу, и небеса глядят, как в отраженье своё, в глаза безумца сквозь толпу. Всё исступленней, яростней и резче гул хоровода, чья пожива – страх. Но, оживая, бабочки трепещут у рыжего в распахнутых глазах. И что ему теперь до оголтелой, камлающей окрестной толчеи? Вот бабочка на небо полетела, почуяв, как он пристально молчит… Володе Таблеру Когда того потребовали даты, был осенью захвачен городок. В. Таблер Ордою оголтелой мчатся даты. Прощаешь, молишь, терпишь – всё тщета. Не то запропастился он куда-то, не то напутал что-нибудь в счетах, наш пастырь милосердный. Не дано мне проникнуть в ускользающую суть его любви. Как жжется на ладони упавший майский лист! И не вдохнуть, не выдохнуть, не вымолвить ни слова. Застыл в глазах чудовищный вопрос, и губ не разлепить в молитве, словно мой рот каким-то мхом густым порос. И я молчу – довольно скорбной пищи для немоты. Лишь ветер-рифмоплет зашепчет мне: "тем, кто светлей и чище смерть никогда отсрочек не дает". И в шепоте его сквозит усталость… Ещё один журавль от равнин родимых отлетел… Те, кто остались, с ним только в одиночестве равны… *** День прочь сметен беспамятным потоком. Второе, понедельник, без пяти двенадцать ночи. Что за век в потемках шатается и путает пути? Что там за август – брат, бродяга, Брут? Всё врут календари, безбожно врут. Ни птицам на ветвях, ни рыбам в иле не спрятаться от зноя, но пока от корочки земного колобка шибает жаром печева обильным, озноб кромешный вяжет естество – ты словно не от времени сего. Той женщине, что нынче ночью рядом почудится, почуется: вот-вот сибирь настанет, примется парадом командовать, как в голову взбредет, нагуливать свой лютый аппетит. А на часах – всё то же, без пяти. Всё врут часы об альфах и омегах, тик-так, тик-так – беспамятен поток, но холод вполз под каждый ноготок – вот и сибирь для ольги и олега, вот явь, неотвратимая ничем, прямая речь природы, время че. Но что бы календарь твой оголтелый ни приближал, листая темноту, колючими мурашками по телу блуждает жизнь. Второе, пять минут до полночи. Скажи: итог, итак… Всё врут часы – тик-так, тик-так, тик-так… ..^.. Игорь Смирнов (с) *** Добро пожаловать Бомбардир! Белые буквы в мозаике снов. Сошёл на серые плиты вокзала, выдохнул немецкое Хаутбанхоф. Невольно выпрямился, заставила собраться германская дисциплина... Закрутились колёсики чемоданов, поплыло стеклянное небо Берлина, застыли на бегу рекламные монстры, соблазняя собой людской поток, начали своё движение эскалаторы, пузатый кондуктор дунул в свисток, эхо растворилось под прозрачным куполом,я услышал русское -" привет!" В нерешительности замер, я ждал этого момента четырнадцать лет... Она поднялась ко мне по лестнице,шелестя юбкой, очень нарядная, в небо взмыли голуби, рядом со мной оказалась моя подруга ненаглядная. Движение глаз и губ,на заднем плане преломляющиеся лучи света. Я давно поставил на себе крест,она освободила меня от данного обета, вытащив иглу из сердца, полюбив меня таким какой я есть.......... Остались позади злоба и ненависть, саморазрушение и месть... Небо над Берлином, белокурый Ангел спрятал руку в моей ладони Я люблю её больше всего на свете, и нет больше места для печали и боли.... *** Вы были в музее? Туристический мандраж... Я поднимался с ней наверх, на второй этаж. Гостиничный номер, полотенце тюрбан.. Железнодорожный мост, гремел У-бан, за чёрными занавесками,шумел Берлин.. Ночью я оставался с ней один на один, золотые волосы, прозрачные колготки.. Море любви вокруг нашей белой лодки Белое ложе. Она притягательно желанна... Звёзды, лунная дорожка, балкон веранда.... -"Утро тебе к лицу ", узкая полоска света . Из душевой кабины слышится её оперета.. Прямоугольное зеркало,отражает нас обоих, белые цветы в углу,на фоне белых обоев.. На столе целующаяся пара из чёрной керамики выходя из гостиницы, мы шли держась за руки.. По дороге в центр завсегдатай, старый художник он рисовал лёжа мелом, ему ненужен был треножник.... Пять берлинских ночей, вечность чуть меньше недели. Я знаю её тысячу лет, её губы, глаза, все её родинки на теле .. *** Один на скамейке ... Прогуливающиеся пары под сенью деревьев ... Звон пустой тары . Люди в обнимку .. Косые взгляды..... Я наблюдал за ними из своей засады. В гордом одиночестве ... Живой труп. ...Теперь я не один меня приняли в клуб... Джокер Боба Дилана ...Письма римскому другу... Платье в горошек - одеваю свою подругу... Конец дороги выложен погребальными венцами.... Гвоздь в ладони ... Ко мне подошли с щипцами. Два голубя воркуют на ветке дерева. Знакомое лицо... Kукушка улетела прочь,оставив в чужом гнезде яйцо... ...Кончилась ..плёнка.. у.. оператора ...новая.. кассета..... ......................................................... Я свободен, в этот новый день нового лета...... *** Поддатый с утра, окурки на столе... Александр платц, завтрак на траве.. Китайские макароны,голубой свитер . Новая галерея, выпит не один литр. Две свечи в темноте, вечный огонь... Тебе не страшно? Сожми мою ладонь.. Александр платц, в твоих руках карта.. Каждое твоё слово лечебная мантра... Ты перебираешь мои волосы любя.. Мальчик тщетно хочет поймать голубя. Весна. Наступивший вечер. Жёлтое такси. Наша гостиница. -" уважаемый притормози!" Стеклянная дверь, пальцы набирают код... Поворот в замке,ключи кладутся на комод. Ты спишь мирно улыбаясь,я кричу во сне... Мы остались навсегда в берлинской весне.. *** Вокзальная лестница . Голландское пиво Хайнекен . Над нами возвышается и блестит серебром памятник. Душистый табак из Питера . Первые минуты дистанция. Ты сидишь на моём свитере . Принимает поезда станция.. Стеклянный купол Рейхстага, в утренней дымке здания, панорама в которой ты стала центром моего внимания... Питер . Я ловлю каждое твоё слово -парадная, поребрик.. Берлинские проспекты,у каждого светофора волшебник... Пять дней но такое ощущение что все часы остановились, только добрые лица,все как буд-то временно договорились... Бранденбургские ворота,ты рассматриваешь карту У -бана . Город отдал нам всё лучшее, стал мягким как подушка дивана.... *** -" Не пора ли вам домой, князь? "Доктор повернулся в полоборота. -"Самое время вернуться в родные края, посетить Невские болота ." Молодой человек грустно улыбнулся в ответ, замер возле окна . -" Горы вам пошли на пользу, вы окрепли и здоровы как никогда.. " Бутылка из-под водки закатилась под шкаф,винегрет на паркете. Сложенный пополам за столом, я оказался на кухонном табурете. Дотронулся пальцами до старых обоев, они всё так же шершавы. Поезд воспоминаний мягко тронулся к границам покинутой державы.... Ярко вспыхнула лампа озаряя лицо мамы пекущей пасхальный кулич.. Мне три года. Я вижу купол затопленной церкви .. Мы въезжаем в Углич .. Щекой прислонился к стеклу, Невский стекает вниз разноцветной каплей, открылись зонты как крылья летучих мышей, форточки заделанные марлей . Замелькали названия магазинов; булочная, кондитерская .... передники, чепцы. Открылись двери пионерского кружка, замахали саблями акварельные чапаевцы... Скрипнул линолеум школьного коридора, толкают друг друга самые быстрые и ловкие . Вспыхнула спичка отражаясь в стёклах очков моего друга, кашель резанул легкие... Перемена . Последний звонок. Папиросы в зубах, вчерашние школьники чешут по фене. Я плыву разъезжаясь по грязной дороге, осторожно неся спиртное в школьном портфеле. День рождения в кругу друзей, опустошив гранёный стакан, перестал челюстями клацать... Стоп машина! -холодный озноб, мне как будто вчера исполнилось двадцать.... ор Рыбка в аквариуме, собака в кресле... А я на общей подушке - всё правильно. Это одно из двух - Бог - принимает кресло, ты или ушлый, или убогий, или ты правило.. не из тех, кто засыпан истиной истиной. И не надо искать подвоха течения - 23, миллионов не досчитались письменно, и ещё тысячи не дождались хотя бы трёх. Не себя убивали - аквариум, рыбку, собаку, перед взором стояла одна, обреченная ждать без куска, не подруга, ни жена повзрослевшему брату, а свинцом обогретая женушка. Ждать. Так бывает. Да за что - за малютку. Сохранно молозиво, застёгнуто в чашки бюстгалтера... Мирра и вирус. Мы бежали, согревая всей грудью глюкозу в морозы всё крестились - он жив - пусть отнятый, нанятый в клирос. Не еврей, спаси его чернокудрый проказливый ребёнок на кухне, где сушатся груши компотные.. Он слишком беленький, он слишком напоказ, слишком развитый, его выбрали гальтером, и вес баленсира - вес крови и пота. Последние песни идиота. 1. я тоскую, будто тысяча лет в свободном полёте но тебя рядом нет Сложно быть ангелом, и наблюдателем я не могу быть полным обладателем мир илюзорен, сон наяву ты сидишь одна в последнем ряду я хочу любить, кричать от боли, я хочу ощутить вкус свободы и воли я хочу жить, и видеть всё в цвете на входном билете крылья прозрачны кино для взрослых этот день неудачный сердца нет, ничто не режет крыши берлина, толко ветер и скрежет и я молю дайте мне волю вдохнуть весну,насладится болью под солнцем жёлтым дайте мне места освободите из-под ареста Крыши Берлина,фильм чёрно белый голубь скребёт настил проржавелый я хочу жить, и видеть всё в цвете на входном билете крылья прозрачны кино для взрослых этот день неудачный сердца нет, ничто не режет крыши берлина, толко ветер и скрежет.... я тоскую, будто тысяча лет в свободном полёте но тебя рядом нет 2. новое утро, новый день жёлтое солнце,синяя тень потерянный рай найден вновь секундная стрелка,вечная любовь мы нашли друг друга, новый рассвет мы старые дети нам три тысячи лет покатилось яблоко,посыпались стрелы художники жизни мы уберём пробелы стакан вина выпит до дна новый источник новая вода мы были виноваты слишком давно в прошлой жизни нам было темно сковавший страх,цепная реакция чёрное месиво убогая абстракция новый холст новые кисти в помойку детектив агаты кристи новая закваска новое тесто для тебя мой друг уготовано место старые дети нам три тысячи лет посмотри в окно и ты увидешь расвет всё уже случилось,всё произошло то что ты видишь это новое кино это твой дом, твой планетарий ты главный герой это твой сценарий покатилось яблоко,посыпались стрелы твой полёт, полёт за пределы всё возможно стёрты границы отпущены на волю белые птицы новое утро, новый день жёлтое солнце,синяя тень ты не ошибаешся твои краски не врут войди во внутрь там тебя ждут *** рыба, бутылка вина, краюха хлеба, чай эл грей ты не ходишь в церковь ю в гат ё спешиал вэй пипл а стренж,кажутся уродливыми если ты один если вокруг всё обёрнуто в бетон и в ковролин ты дошёл до ручки,потайные двери открылись плавно тебе стало не нужно то, что было совсем недавно посмотрев в зеркало ты забыл себя через пять минут увидев небо, ты не видишь как в твою сторону плюют найдя смысл в любой ничтожности в каждой коряге чёрным карандашом ты выводишь брильянт на бумаге став безумцем для других ты не остался один в итоге ю в гат ё спешиал вэй, тебе не нужно больше искать иголку в стоге......... *** "Как закалялась сталь". Островский слеп. мокрый булыжник.свет не проникает в склеп ...... -"За что ты меня гонишь?"Вокруг темнота. -"вот сейчас ты напоминаешь мне крота"... " Как закалялась сталь ". Павла ведут по дороге..... Портовый рынок.Проходящие люди отражаются в чёрном осьминоге... Писатель болен.Ветер играет с листами бумаги придавленными камнем.. Старик корчится от боли .-Умоляю закройте ставни! ... *** я не знаю что со мною может это параноя алегеркум алегерк ахтунг ахтунг шварценегер Голландия моя наоборот съеден хлеб выпит Мерлот римские друзья, товарищи рядом мины и пожарище солдаты,моряки пилоты байки,частушки,анекдоты родная земля,море,небо тёмно синие кубики Лего локоть к локтю, пишет Пьеро Фома засунул палец в ребро Запущен луноход,светит Солнце Тарковский едет в машине японца Автобан закручен спиралью Капли датского короля,Далю снится прекрасный сон в горного орла превращается слон Джек Николсон гуляет на свободе чёрные кожанные куртки опять в моде Буратино подрос живёт в Москве Патриаршие пруды в в молодой икре Икар в скафандре в чёрных очках рамштайн аше цу аше улица в бычках Слышится Му Му на берегах Леты оторван оранжевый фильтр от сигареты. *** листья жёлтые над городом кружатся Я продолжаю таквандо упражнятся..... страшновато не много,но это не беда всё что нужно сделал,мои родные берега как туда попастЬ пока не в курсе..... знакомые лица,держурт руку на пулЬ се но с этим я потихонЬ ку управлюсЬ не знаю толко ески приеду понравлюсЬ всем не угодишЬ, демократы, либералы это я так начинаю сочинятЬ свои мемуары про Прохора Синякова и ещё кое кого отброшу ка я пока в сторону белое полотно у меня ест кое что из чтивы,доктор Живаго засыпаю на ходу,травят байки всякие гады но постоянбна спасдает новая музыка света..... чёрная мыш на столе,замороженного брикета пломбир за двадцат одну копеку,дурачок на сегодня хватит я про все эти дела молчок а вот ещё на подносе моя голова из глины ни как не могут успокится разнообразные скотины хотят наверное что бы я с ними чем то поделился но я во время слинял,вот сволочЬ удивился вообще народ говно дело табак................... сорвало напрочь унесло как водой чердак хорошо я высоко,типа на хрусталЬ ной горе ой хлебнут горя (если не одумаются)в своей игре тухляк полный он практически повсюду но естЬ и много не плохого люду.......... вчера женщина помогла нет слов неожиданно я ей благодарен вдолгу вечном пожизненно локотЬ к локтю много хороших девушек молодых моё тан к вандо.....получаю переодически поддых вылазитЬ пока боюсЬ режет свет електричества а то пыталисЬ меня назватЬ ваше величество я всех послал п;одалЬ ше,какой из меня королЬ суп готов вышли из берегов,затопленны водой друзя спрашивают ты в Гронингене ещё хроником не стал длинная получиласЬ строчка,но я своего рода уневерсал боюсЬ бключатЬ телевизор,сплошной разврат убийства пою песню весенний лес ошибка резидента кегебиста да и вообще всё в порядке волноватся особых причин нет вот сижу один жду приятеля по школе а его всё нет и нет я думаю поззге когда наберётсая смелости,водка туда сюда так он всегда ссыт,нужна контора которая пишет размазня по стёклам,свето инстоляции,душно жутЬ хотЬ и холодно кому то не досталосЬ куска жизни холодно ему и голодно закончится повестЬ пришлю экземпляр,болЬ шим тиражем лисдтЬ я жёлтые кружатся над моим скромным этажём люблю осенЬ не хера она не последняя ошибается Шевчук пускай лучше писЬ ма пишет его бы хорошо по голове тук тук понта нет в прогоне неты темы мы звенЬ я одной систему испорченные программы надо в себе в корне менятЬ во опятЬ длинное получается я вам дам кусЬ кину матЬ но это так любя в основном,я обыкновенный паренёк пишу иногда прозу, надломлен кепочный козырёк....... братва откуда она толко берётся,машина времени надо что то менятЬ в батареях в утеплении........... делатЬ не хер сплошное воровство,шишки иголки фу лысые некрасивые жалкие, всё феня да наколки а так всё в порядке в русском магазине закончился гороховый суп вообще не боисЬ мы кончим с гадами развелос много нечистых ....... ..^.. Артем Тасалов (с) *** Я искал Тебя напрасно... Впрочем, было интересно. Разве это не прекрасно? Разве это не чудесно? Средь цветного антуража Мира, данного как милость, Ты всю жизнь искал пропажу, А она тебе приснилась. В домино бывает рыба, Но судьбу не угадаешь. Месяц май - хороший выбор, Если ты не понимаешь... *** В безумие бессонница брела, И за руку меня с собой вела, И шел я как сомнамбула вослед На отраженный отрешенный свет. До сей поры иду я той тропой Холодный сумрак трогая губой, Вздыхая и бессвязно лепеча, Вымаливая душу палача. Успею ли - не ведаю, веди, Бессонница по тесному пути. Всем палачам прощение и свет, Иду я как сомнамбула вослед. Бессонницу ли встретишь на пути, Сомнамбулу ль пригреешь на груди, В ничтожестве блаженство обрети, Иначе – всех на волю отпусти. Мгновение, растерянность, палач. Никчёмный, неуёмный детский плач. Беспомощность смеётся и поёт, В безумие бессонница бредёт… *** Бездельник я, гуляю по Москве, «Парламент лайтс» задумчиво жуя, И радуюсь всему, что вижу я: Июньской сногсшибательной листве, Сырому небу, тёплому дождю, Таким как я – похмельным алкашам, Тому как мило с милой я шутю, Тому, что мирен вещий мой ашрам, Сиречь – родимый перекрёсток двух Блаженных улиц в городе моём, В котором я – благословенный дух, Запечатленный именем – Артём. Дождь (вид из окна) в траве зелёной серые вороны жасмина куст как Бог невыразим смиренный ирис жолтые короны склоняет перед ним живой влюблёно моросящий на кровельную жесть свет во все стороны летящий и это всё что есть *** Концепции развязывать, завязывать… Как сказку самому себе рассказывать, В которой ни начала, ни конца… И только маски падают с лица. Осенний лист затем поэту брат, Что он раскраской сказочной богат, Сверкая опереньем на ветру, Благовествует – Весь я не умру! *** Не ведаю, не знаю ничего… В библиотеке мозга моего Одна в одну страницы проросли И фразы как сухие водоросли Ненужная словесная труха Житейский мусор - матрица стиха Сухие корни боли и стыда Усталый страх застывшие уста, И тихий вздох неведомо кого В библиотеке мозга моего. *** усталый день сырой туман вдыхаю сырым туманом медленно дышу и день прошел очнулся на мгновенье - в тяжелых сумерках жасмин мучительно мерцает вдыхаю ночь да будет ночь да есть... PS нет сил смотреть как Лорку убивают в испанском фильме Ф.В. Всегда так бывает – некуда деться – в слово Поэт уходит невысказанным соловый Не соловей, конечно, но кукареку Произнесёт и выпустит в речь как в реку Живую рыбу с берега неудачи Где понастроили снулые люди дачи И обнесли колючкой свою усталость Жить на обрыве, витийствовать нам досталось Вот и живём, витийствуя, на обрыве Словно актёры в гамлетовском надрыве Нам бы давно – было бы всем полезней - Вырастить жабры и тихо исчезнуть в бездне *** что в имени тебе Моём? - шепнула Истина мне в душу, зелёным тополем представ мне поутру. и теплый ветерок перебирал насущное сознанье: искал прозрачными перстами узелки, распутывал и отпускал их в свет. друзьям Хочу уснуть – не спится. Избегнуть не могу: Мерцают ваши лица В изношенном мозгу. Мне говорить – не выговориться, Сороке на суку. На старости влюбиться Смешно: ку-ка-ре-ку. Как будто вдруг ожили Товарищи мои И вновь разворошили Остывшие угли. И пламя заалело, Как чудо наяву, И сердце заболело, - Живу ещё, живу. Обнять бы вас всех разом, От горестей укрыть, Недремлющим приказом И охраненьем быть, Что бы никто на свете, Что б ни один подлец… Но вы уже не дети, И я вам не отец. Распятым листопадом Мне скоро умирать. Да будет вам оградой Вся ангельская рать. Сойдя с ума от жажды Небесного огня, Мы встретимся однажды В безбрежности сего дня… И там наговоримся, Как жажду утолим, И в Жизни растворимся, Соединимся с Ним. *** Сам себе письмо отправил и забыл уже давно. Получил его сегодня и не знаю - как понять? Словно смотришь тупо смотришь идиотское кино, И смертельной липкой дрожи не унять… *** Облегает ветер моё лицо… Выхожу на праздничное крыльцо, И довольствуюсь ныне подъездом тем, У которого детство родное вем. Но поведать вам не сумею как, Босоногий мальчик бежал во мрак, Как в родное лоно слепой малыш, Устремлялся тающим снегом с крышь. Невесомый шорох и шум дождя Убаюкают не одно дитя: Кто поэтом станет, кто – супротив: Растопырится, бабки в ячейку вбив. Или там по случаю – за бугром Импозантный замок возьмёт багром. Я люблю богатых – сказала та, У которой руки оплечь креста. Я за ней как эхо провозглашу: Узурпаторам – мир и сырую вшу На виду у многих – не раздавлю, Ибо всех двуногих зело люблю. Чей ребёнок мёртв, чья жена – пуста, Что же делать мне? – говорят уста. Выходи на праздничное крыльцо И Тому, кто свят, покажи лицо. Показал давно и мандат оттоль Выдирать кишки, теребенить боль, Вызывать хранителя на правёж, Когда станет невыносимой ложь. *** ФВ дорогой мой федечка, нет утраты: есть ущерб мозгов, вырожденье расы. ты же видишь, - все мы давно распяты, поднеси нам, федечка, губку с квасом. по сухим губам по уже умершим, проведи очаковским, чуть шипучим. я на белом озере ставил верши, отпусти всех рыб в океан могучий. пусть лини помолятся за Артёма, и за Сашу с Димой и за Олега. на крестах сморила нас всех истома, а потом с Небес опустилась нега. мы уже не будем шустрить в пределах Галилеи или Капернаума. если взять, к примеру, вот это тело, ты в лицо узнаешь того, кто умер. воскреси, коль сможешь, а нет - на скалы положи, чтоб чайки его объели. только будь свидетелем: мы - искали, а потом устали, на землю сели. и как только сели - сыграли в ящик, на котором дробь выбивал Иуда. и во сне мы видим твой синий плащик, под которым миру явилось чудо. *** ну вот и всё: я закрываю театр наш в юдоли сна. и губкой влажною смываю, с афиши наши имена. по тропке тоненькой, сладимой уйдём в дремучие леса. судьбе чтоб неисповедимой взглянуть в бездонные глаза. *** Ближе всего к дневному сознанию сильная боль и горчайшие слёзы. Чуть глубже – печаль и тончайшая нежность. Чуть глубже – огромная нежность и радости вечной зарницы. Под ними – сбивающий с ног и мозг вынимающий вопль безусловной любви, восходящей как грозное солнце; Здесь личность сдаёт рубежи и сгорает бессмысленный ум, Но вещее сердце живёт ослепительной жизнью, И видит бескрайний всего отрешённый покой, Подобный алмазной, себя разумеющей, глыбе. И далее мрак невозможности что-либо знать... православное вот и сбылось Преображенье, а мы остались так как есть: сырое мыслей копошенье, и в чувствах - кровельная жесть. прости нас Господи, конечно, ты всех нас любишь, спору нет, но это так бесчеловечно - в уютной тьме врубать Свой Свет! *** когда тоска на сердце топчется, и разум ядами убит, мне умереть так сильно хочется! и пусть никто не говорит, что это грех и малодушие, мол, то да сё, и ясен пень. попробуй выстоять пред ужасом, в ничто сжигающий твой день. а в этом дне живое плёскалась, не объяснить уже - кому? прибейте накрест меня досками гвоздями к чертову уму, которым все тут очарованы, я укачусь от вас крестом за горизонт, закатом взорванным, растаю в сумраке листом кленовым - алым и влюблённым в ничто - в невыносимый мрак, что б ужасом испепелённый, исчез навеки ум-дурак. ..^.. Александр Пименов (с) *** Глянул пристально: она ли В дымке голубой?! Заменила все детали, Стала несобой: Что ценил всего дороже – Вытравлено вон… Всё проходит, это – тоже: Браво, Соломон! К чёрту водку, право слово: Боле нужды нет. Восстаю от сна дурного Трёх кошмарных лет. Уж не тлеть былым любовям, Полно жить в говне – Быть теперь уж нам обоим, Детка, наравне. Наряжусь, побрею харю, Выйду в круг мужчин Да камаринского вжарю: «Ах он, сукин сын…» Шлём поклон от русских ванек, В дальние края, Где самодовольно вянет Бывшая моя. ..^.. Светлана Антипченко (с) *** вас не смущает этот свет ржаной и пряный? он словно лапотник-сосед явился пьяный упал на пыльное крыльцо у двери ржавой и дышит в каждое лицо июньским жаром о город! сжалься где твой зонт густого смога? пусть свет нам выпустит завод смягчив немного и упаковочных бумаг привычный шелест продаст любой универмаг "теперь дешевле" мы с солнца яростной иглой давно чужие одетый в черное в стекло зрачок расширен а света бурная волна пусть хлещет выше и катит прочь туда где нам уже не выжить ..^.. Елена Тверская (с) В ветреную погоду Ветреную погоду Я не любила сроду. В ветреную погоду Ветер гудит в саду - Хоть бы не на беду! Мусор летит по кругу, И воробей с испугу Ближе к врагу чем к другу Сел на мусорный бак - Что есть недобрый знак. В эдакую погоду Эдгару По в угоду Пара ворон народу Каркают на ветру: Neveremore или Тrue. О своем, не иначе, Пара ворон судачит. Ветер свистит и плачет, И ворOнье вранье Каждый слышит свое. Ветер мотает снасти, Сам гадая, отчасти: К ведру или к ненастью Синие облака? Непонятно пока. *** Луна над морем “Какая лунная луна По всем каналам” В. Соснора Выходишь к волнам на песок - под лунным взглядом так первобытен и жесток морепорядок. Волна закидывает впрок лодчонки в бухты, выплескивает на песок морепродукты. От притяжения Луны волна тугая, но чуть светило наклони - она другая. Вот так и время – как волна тебя окатит, потом прокатит по песку и - ну, и хватит. Не говори, что миг прошел, прошла эпоха. И что нам было хорошо, то нам и плохо. И ведь никто не обещал без волн на море, еще ведь римлянин мычал: Memento mori. А мы не римляне, да и они не боги. Ходи у моря, подводи свои итоги. Ходи по берегу, гляди, какой десяток, смотри на волны да уди сухой остаток. Накатит, как волна, мотив - Луна над морем. А морю всякий побратим, (не как Сосноре). Волна находит на волну - их тут навалом,- и крутят полную луну по всем каналам. *** Говорила бабушка : «Что - потом?, У тебя всегда все потом бывает! А потом бывает лишь суп с котом.» Как была права – так и не узнает. Говорил мне дедушка: «Хорошо Делай все и быстро, что делать стоит.» Вот уже второй пересмотр пошел Времени, что скоро всех перестроит. Бабушка была спора на правеж, Не робка, и жизнь не жила втихую, Оперу любила, а власть ни в грош Никогда не ставила никакую. С дедушкой играли в «чужих людей», Ехали в трамвае на лавках разных. «Где же Вы живете? Неужто здесь? Как, и Вам на пятый? Ну и прекрасно!» Бабушке еще годок отвели В блочной башне: дворик, белки да сойки. Ну, а дедушка, на его рубли Ни денька не жил в своей новостройке. Вспоминаю часто их. Не о том Речь, что были помыслы - не по веку. Многое отложено на потом Из необходимого человеку. ..^.. Юлия Бондалетова (с) *** А по ночам горит не белый ангел, но желтоватым отблеском вокруг вольфрамовая нить накала. Магний уже не собирает близкий круг. От выдоха всё тяжелей снежинки, всё тяжелей проснуться и уснуть, ведут круги, как Смитта с животинкой четырёхступныи ямбом закругляея путь. Одни остались - он да я, да ветер. Цветные миражи с свинцовой полосой. Как раневой канал. Я раньньше был не светел - теперь стою, засвеченный судьбой. Прожектор, магний, стоп-огни и фары- питание кончается, а совесть в водке вымочена. как буд-то мы - коньсержи на Титанике удобства обеспечививаем- вымершим. И тем спасаемся, что грифель наш алмаз. В воде не растворяется как синька, его рубашка просто хворостинка, с толстовской выйкройки на тапочки сермяж. И тем растерянней, что ценится не выше наш дар, чем кох-и-нора карандаш... Всегда воронкой стружка, словно ниша. И канцелярская в тебе бунтут крыса устраиваясь спать как бессектриса меж сцены кочегорок и продаж. *** Я вырву у немых изык юродивых, колодец будет журавлиный крест, тельца младенцев, словно шишки ходиков, не выстрелят как ядрышки сердец. И не на что не годное молозиво воскормит Рима, Ромума и Крест. Беременным заплатят полной сторций. я отпишу свободу жить окрест на все сердца горящих ярким стронцием, когда рожать, когда, рожать, когда, рожать.. И кто-то будет жать, а кто-то ждать... *** ко всем приходит гость каменный, и стоит,как скован наручникми. Разрывать ли его раскаянье, вызыать ли своё покаяние - не решить: поел он прирученый. а мы куча на кучу закручены. И стограменны и стогружены, семьёй и детьми загружены. Но стоит истукан как верность, потерял твоё человечие. И глаза его как шурупами вверчены говорят - проиграл в бесконечности.. *** чам горит не белый ангел, но желтоватым отблеском вокруг вольфрамовая нить накала. Магний уже не собирает близкий круг. От выдоха всё тяжелей снежинки, всё тяжелей проснуться и уснуть, ведут круги, как Смитта животинкой четырёхступныи ямбом закругляя путь. Одни остались - он да флаг, да ветер. Цветные миражи с свинцовой полосой. Как раневой канал. Он раньньше был не светел - теперь стоит, засвеченный судьбой. A в котелке в снегу галеты, струпья кожи. Питание кончается, спиртовый компас вымерзший... Как буд-то мы - коньсержи на Титанике удобства обеспечививаем- вымершим. И с тем уйдём, что вот - почти алмаз не замерзает до немого стона, свинец и цинк и вовсе не сотрёшь, с толстовской выйкройки раскроенной на глаз и с хитрецой живулька на полтона лишь отличается от полотна на клёш. Овладевая-оледеневая мы не выше чем дар, чем кох-и-нора карандаш... Всегда воронкой стружка, словно ниша. И канцелярская в корзину рвётся крыса, в конверты с запахом стихов, слюны и клея устраиваться спать на лепестках хорея. закончена дневная одиссея, и парадокс разгадан брадобрея... Теперь она святая привокзальная, но битум не остыл и рёбра шпальные - она уже насильница-убийца дькониса, отравенная абрисом актриса на сцене кочегарок и Бродвея. А автора побрили в морге скальпелем. ..^.. Виталий Павлюк (с) *** Когда закат добавит до земного Еще один, немыслимый ландшафт И ты, изобретатель арт-нуово Со всей вселенной пьешь на брудершафт Взирая с высоты балконной ложи На буйство ради буйства, на брейк-данс Не понимая - что это? - редакс Творения? Тогда, наверно, тоже Откуда-то на взрыв смотрел жилец Не то, чтобы других, но и не этих Миров, повосторгался до поры До времени, потом внезапно слез С крыльца, забеспокоился о детях И скрылся в глубине своей норы ..^.. Забава (с) *** плачет гитара, в домике прошлого пара теней, слуг одноглазого солнца- все что осталось от нашей любви в жаркий июльский день ..^.. Ника Батхен(с) *** ...Я понимаю - небо сырой рогожей, Каменный дом, унылый и непригожий, Каменный двор и каменные подвалы, Море, что раз за разом себя об скалы Лупит и пена брызжет до самых окон, Тропка, что мимо сосен кружит как локон Этой красавицы, как её... а, неважно. Я понимаю - в залу глядеть отважно, Прочную тетиву оттянуть - и держите, гады! Пусть ваши души в Аиде не будут рады. Я понимаю - старого свинопаса И старика отца и ладони в мясо Сбитые веслами этой вот старой лодки, Я понимаю - ветки сухи и ломки. Я понимаю - сына. Он мой, но всё же Крепко у колесницы удержит вожжи, Метко метает сети. Стреляет туго, Но доберется и до отцова лука. Я понимаю - луг и стада, рабыни, Земли, что снова твои отныне, Золото, "пенный сбор", молодые маки Каждой весной на кручах седой Итаки... Что тебе я - старуха? На покрывало Душу свою до ниточек изорвала, Каждое утро ткала и распускала Каждую ночь, жадно смотря на скалы. Что тебе верность? Знаешь - с приданым брали, А на пирушках всё про меня орали. Я б и сама бы в зеркало не глядела, Я бы давно забыла про это тело, Я б отпустила счастье моё шальное, Только ты спишь, прижимаясь ко мне спиною, Я тебя караулю, чуткая как волчица. Только со мной, ты знаешь, легко молчится, Только со мной, бродяга, светло проснуться... Так что ты верно выбрал, куда вернуться. *** Уходит время в канотье, в костюме белоснежном, Уходит в криках и нытье, в пустом и неизбежном, Уходит письмами в тайгу, плацкартным разговорцем, Уходит с каждым "не могу", за каждым чудотворцем, За ветхим шорохом иглы, кружением пластинки, За вкусом мятной пастилы, за фраером с "Гостинки", За чёрным кофием "о, да!", за россыпью ромашки, Уходят радость и беда, обиды и промашки. Минует день минует век, другими именами Заполнит новый человек места, что были нами. И смех и грех и дым и дом и трепет и молчанье, И смена вех, с таким трудом расставленных в начале. Другую встретят, разлучась, другого ночь разбудит... Есть то, что прожито сейчас. И лучшего - не будет. *** Лето вышло из берегов, Затопило горячей лавой Реки улиц, смешных богов, Опьяненных бессмертной славой. Смерть утроила урожай На ура раздавая жалость. В старых кранах копилась ржавь, Небо кажется не держалось, Ниспадая с покатых плеч, Не найдя по себе святого. Мне хотелось на землю лечь И рыдать, как рыдают вдовы. С миру слезы - зальём пожар, Усмирим, а потом забудем, Что в июле нам было жаль, Что на август дарили людям. Лето вышло из берегов. Сентябрит серебром водица. Фаэтон, придержи быков! Колесница другим сгодится. Вижу время. Иду на "вы" По привычке сестер-гордячек. ...На осенней страде Москвы Хватит света для всех бродячих. *** Наши тропы, наши травы, Гроб дубовый у дубравы, Свет иконы, тень креста, Вроде правда, да не та. Не архангелы с мечами - Сорок ласточек встречали И вели до алтаря, Счастье горнее даря. А в долине - ноги в глине, Губы алые - в малине, По карманам спят гроши. Сшили шкурки для души, Нарядили, приодели - Вот глядишь и люди в теле, А серебряны крыла - Для ар-хан-ге-ла... Марта ткет, Мария плачет, Вифлеем о нас судачит, Будет суд - а по суду Я тебя не уведу. У тебя таких орава, У любой слеза - отрава, У меня таких - один, Всем на свете господин. Я грешна - тебя целуя, Повторяю "алилуйя". И за то в ночи земной Светят звезды надо мной ..^.. Рыжая Стерва (с) *** Дрожу в куточке, мокрая от слез - Трындец, взамен интимных безобразий! Каким-то боком ты унюхал хвост – Длиннющий хвост моих коротких связей. Нащупал, под себя поджатый хвост, И в гневе изводил слюну на пену А ведь у нас все было.. в полный рост Все было зашибись. Какого хрена ?! Подруги, если вам не до звезды, Кто греет 50% ложа Опомнитесь - подобные хвосты Имеют свойство проступать на коже. Сидит он беспросветным и глухим, Таким себе упреком безупречным И что-то пишет. Не дай бог стихи! В запое он гораздо человечней. Настанет ночь и тихо словно мышь Я проберусь к запасам откровений, Нет, ты меня конечно не простишь Да и к чему – разгневанный ты гений. Зачем тушить что здорово горит ? Где пена – там волна, там интересно Твой будничный почти унылый вид Проигрывает гневу, если честно. В поэте есть хорошие места, Когда он в хлам лохмат и несуразен, Вот только на лечение хвоста Придется выжать из коротких связей. ..^..