Валерий Бондаренко
ГРОЗНЫЙ ЦАРЬ ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ
(Штрихи к портрету Ивана IV)
Царь Иван Васильевич, прозванный Грозным, — фигура в русской истории, которая остается загадочной до сих пор. Если вынести за скобки явную психопатологическую составляющую его личности, то в связи с ним со всей остротой встает вопрос, вряд ли уже окончательно решенный в нашем отечестве. Вопрос этот — о взаимоотношениях государственной власти и прав отдельной личности, вопрос о праве государственной власти (пусть даже и в благих целях) на любой произвол по отношению к своему народу. Так же остро этот вопрос встал в нашей истории еще дважды — при Петре Великом и при И.В.Сталине. Но поставил этот вопрос со всей остротой именно Иван Грозный. Поставил сознательно.
Давайте посмотрим, как он его решил, а заодно вглядимся в черты личности Ивана, так много определившей в его политике, так неоднозначно определившей и судьбы его державы, его народа.
У НЕГО БЫЛО ТРУДНОЕ ДЕТСТВО
Иоанн Васильевич родился в 1530 году, — родился среди обстоятельств драматических и отчасти загадочных. Долгий брак его отца великого князя Василия III и Соломонии Сабуровой оставался бездетным. Причиной тому были, возможно, не только гинекологические проблемы великой княгини, но и откровенно гомосексуальные наклонности ее супруга.
Тем не менее, вопрос о престолонаследии оставался открытым. Старея, Василий понимал, что это может стать серьезной проблемой для молодого Московского государства, которое совсем недавно сбросило татарское иго.
Он разводится с Сабуровой и женится на юной литовской красавице Елене Глинской (в жилах которой, кстати, течет кровь заклятого врага Руси темника Мамая).
Злые языки утверждали, что зачатие Ивана Васильевича произошло при весьма пикантных обстоятельствах: во время свиданий с женой великому князю помогал один из… пригожих придворных. То есть, государь смотрел на него (чуть ли не держал его за руку) и только под действием его чар мог совершить государственно необходимый половой акт.
Еще более злые языки твердили о том, что Грозный – и вовсе не сын Василия III, ибо вскоре после свадьбы Елена завела себе любовника — князя Ивана Овчину-Телепнева-Оболенского.
Так или иначе, но в 1533 году Василий III скончался. Трехлетний Иван становится великим князем Московским и всея Руси, а правительницей при нем делается Елена Глинская.
Правление Елены и ее любовника стало как бы кровавой увертюрой царствования Ивана, ибо, по словам Н.М.Карамзина, Елена «предавалась в одно время и нежностям беззаконной любви, и свирепству кровожадной злобы».
Жертвами ее «кровожадной злобы» в скором времени пали ближайшие родственники — ее дядя Михаил Глинский (он осмелился читать мораль племяннице), а также два родных дяди Ивана, — одного из них уморили голодом, другого, так себе, просто «умучили».
Наконец, бояре не выдержали террора любовной пары и отравили Елену (3 апреля 1538 г.), а вослед ей отправили на тот свет и ее «хахаля».
Естественно, Иван уже был посвящен в обстоятельства кончины своей матери, и это (как и прочие впечатления детства) нанесли ему огромную психологическую травму. В дальнейших его садистских расправах с ближними и дальними прослеживается след этой детской травмы. Например, одного из придворных он велел посадить на кол, и при этом терзать его мать перед глазами мучительно умиравшего сына.
Но это все в будущем, а пока великий князь растет почти как беспризорник. В письмах к А.Курбскому он будет пенять боярам, что те не радели о нем, не предоставляли приличной одежды, — вообще держали в забросе и небрежении, и не давали ему слова молвить в свою защиту.
Бедняги не знали, какие зубы дракона сеют они при этом!
А пока Иван тешится тем, что мучает птиц и сбрасывает собак и кошек с высоких кремлевских башен.
Впрочем, в те жестокие и педагогически непросвещенные времена на это никто не обращал внимания.
ЯСНЫЙ СОКОЛ ОПЕРЯЕТСЯ…
В конце 1546 года Иван призывает к себе митрополита и объявляет, что хочет жениться. По свидетельству летописца, митрополит Макарий и бояре умиленно прослезились при сих словах. Трудно сказать, чему, собственно, они так обрадовались (тому ли, что отрок внял советам митрополита?), но 16 января 1547 года Иван коронуется как царь всея Руси (таким образом, повышая статус своего титула и объявляя себя преемником византийских императоров), и почти тотчас женится.
Избранницей его становится красавица и «голубица кроткая» Анастасия Романовна Захарьина, которую царь пылко любит и которая оказывает на него благотворное смягчающее влияние.
(В скобках заметим, что брак Грозного с Анастасией позволил в будущем, когда династия Рюриковичей пресеклась, претендовать Романовым на престол, — Анастасия была из их рода. Забавно, что из рода Захарьиных-Романовых была и жена революционера-демократа А.И.Герцена, — «и она никогда об этом не забывала», как ядовито отмечает один из ее недругов).
Между тем, еще не став царем, юный Иван уже с животных переключился на людей, — первой жертвой его стал князь Федор Овчина-Оболенский, сын любовника его матери (а возможно, и родной брат!) и товарищ детских игр. Иван приказал посадить его на кол. Так он означил свое расставание с детством…
Но в общей праздничной суматохе на это не обратили особенного внимания…
ЦАРЬ-РЕФОРМАТОР
К чести Ивана, следует признать, что юный возраст не помешал ему быстро войти в курс дел и понять нужды и запросы своей эпохи.
Это было неспокойное на Руси время. Общество походило на неустойчивую стопу книг, кое-как набросанных друг на друга. Интересы старых удельных князей и бояр (не столько московских, сколько тверских, псковских и новгородских) тянули страну в трясину раздробленности. Московские же бояре и дворяне стремились укрепить мощь государства.
Об этом как о гарантии покоя и мира мечтали и купцы, и посадский люд, истерзанные мятежами и «неустройством» времен правления бояр и Глинской.
Крестьяне по традиции тоже надеялись на помощь «доброго правителя».
И большинство общества понимало: необходимо то, что четыре столетия спустя назовут «структурными реформами».
Вокруг царя сформировался ближний круг советников, так называемая Избранная Рада. Тон в ней задавали умный и гуманный дворянин А.Адашев и оппонент митрополита Макария священник Сильвестр (который, в частности, критиковал церковников за стяжательство и был сторонником «простой», скромной церкви, — интересно, выжил бы он сейчас?..)
Благодаря усилиям Избранной Рады были проведены Собор (1550 г.) и Стоглавый собор (1551 г.) — съезды представителей сословий, которые выработали ряд мер по сбалансированию интересов церкви и царской власти и вплотную занялись правовой реформой.
Неспокойно было и на границах Руси: с юга и юго-востока на нее совершали набеги орды крымских, казанских и астраханских татар. Натянутые отношения сложились с Польшей, Швецией и Ливонским орденом, который контролировал выход к Балтике.
Для развития страны жизненно необходимы были новые земли, выходы к морю, подавление внешних врагов.
Традиционно самыми лютыми недругами Руси считались татары, — остатки татаро-монгольской Золотой Орды, которые представляли собой Казанское и Астраханское (а также Сибирское и Крымское) ханства.
РУССКИЙ ДРАНГ НАХ ОСТЕН, РУССКИЙ ДРАНГ НАХ ВЕСТЕН…
На Казань и Астрахань и было намечено направление главного удара.
Трижды, начиная с 1548 года, юный царь подступал к стенам Казани. И только в октябре 1552 года ему удалось захватить столицу Казанского ханства.
Татары сопротивлялись отчаянно. Это взбесило Ивана, который вообще был склонен к диким вспышкам гнева, во время которого он дергал себя за волосы и брызгал пеной с губ. (Последнее говорит о возможной скрытой форме эпилепсии у него).
Царь приказал своим воинам оставить в Казани в живых только женщин и детей.
Русский народ отпраздновал победу над Казанью как историческую месть за столетия татаро-монгольского ига. Она сделала Ивана национальным героем.
В 1556 году пала и Астрахань.
Эти победы сделали Волгу и Каспий свободными для русской торговли и весьма пополнили царскую казну.
Между тем, во дворце произошло событие, которое во многом определило «стиль» дальнейшей внутренней политики царя.
В 1553 году Иван слег. Какое-то время считалось, что он при смерти. Трудно сказать, что за болезнь скосила его: или это было обострение сифилиса, или нечто вроде энцефалита.
Факт остается фактом: с одра болезни поднялся другой человек. Царь не только сильно сдал внешне, но и усугубил самые отвратительные черты своего характера: он стал болезненно подозрителен, еще более вспыльчив, до садизма жесток и крайне неуравновешен.
Короче, «цветочки» для приближенных Ивана (и не только для них) кончились и начались самые что ни на есть волчьи «ягодки».
Правда, кроткий нрав царицы Анастасии многое еще мог исправить. К тому же она родила царю двоих сыновей — Ивана (который считался наследником престола) и Федора (который, в конце концов, отцу и наследовал).
Перемены в нраве царя сказались и на его внешней политике.
В 1558 году Иван начал войну с Ливонским орденом. Поначалу дела складывались удачно для русских, и уже казалось, что окно в Европу прорубит именно он, царь Иоанн IV. Однако вскоре Россия оказалась лицом к лицу с двумя грозными противниками: Швецией и Польшей.
Четверть века пришлось Ивану сражаться в Прибалтике. Тяготы войны и боль поражений в ней царь воспринимал как результат «измены» своих советников, хотя как раз именно Адашев отговаривал его от ввязывания в этот конфликт.
СМЕРТЬ «ГОЛУБИЦЫ»
Решительный перелом в политике Ивана совпал (или стал следствием) тяжкой для него потери, — в 1560 году скончалась Анастасия. Царь стал еще нелюдимей и подозрительней. Он отдалил от себя Адашева и Сильвестра.
Алексей Адашев умер своей смертью. Но всех его родичей царь велел перебить. Спустя несколько лет погиб и Сильвестр.
Эпоха реформ закончилась. Началась пора кровавых царских расправ надо всеми, кто ему мешал, — или царь считал, что мешает.
Можно ли его террор назвать революционным?.. Об этом мы еще поразмышляем.
А пока 21 августа 1561 года Иван сочетается браком с новой женой — дочерью кавказского князька Марией Темрюковной. Нрав новой царицы, распутной и дикой, любившей наблюдать травлю людей медведем, вполне подходил к новой эпохе, к «новому» (новому ли?) Иоанну Васильевичу…
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ МЕНЯЕТ ПРОФЕССИЮ, ИЛИ КРОВАВАЯ КОМЕДИЯ В АЛЕКСАНДРОВЕ
В конце 1564 года случилось неслыханное: царь покинул Москву, обосновался в Александровской слободе, а москвичам послал две грамоты. В одной он обвинял бояр в измене и непокорстве, а в другой возвещал купечеству и посадским людям (горожанам), что зла на них вовсе не держит. При этом он также объявил, что отказывается от царского венца.
Иван рассчитал верно: и перепуганные угрозами бояре, и взволнованный перспективой потери царя (и значит, новых мятежей и смут) народ ринулись в Александров просить его отменить свое решение. (Не с этого ли эпизода повелось до сих пор считать на Руси правителя хорошим, а вот-де министры его плохие…)
Царь «отменил» свое решение «уйти в отставку» при условии, что ему будет дано право действовать так, как ему заблагорассудится. Таким образом, в результате стихийного «плебисцита» царь получил абсолютную власть.
Иван разделил страну на две части: Земщину и Опричнину (от слова «опричь» — «кроме»). Опричнина считалась личным уделом царя. В нее вошли лучшие в экономическом и важнейшие в стратегическом отношении земли. Это был фонд, из которого царь наделял вотчинами свою «гвардию» и одновременно свою «службу безопасности» — опричников.
Тех землевладельцев, именья которых оказались в опричных владениях царя, выдворяли из родных гнезд. Теоретически им давали земли в Земщине. Практически, как всегда на Руси, это вылилось в откровенный грабеж и террор, когда несчастных среди зимы выгоняли во чисто поле порой без теплой одежды…
Началось семь лет «опричнины». Народ запомнил их как мрачные годы, сравнимые с набегами монголо-татар.
ОПРИЧНИНА, — ЗАЧЕМ?
До сих пор историки спорят, какие цели преследовал Грозный, вводя опричнину, и достиг ли он этих целей. Иные утверждали, что это была очередная выходка полубезумного изувера. «Перо выпадает из рук при описании сих злодейств!» — восклицал Н.М.Карамзин.
Напротив, во времена сталинизма опричное войско царя провозгласили «прогрессивным» (и пеняли С.Эйзенштейну, что он как раз эту прогрессивность в своем фильме не показал). Практически эти историки оправдывают опричнину, считая, что благодаря ей Иван сломил сопротивление бояр и сепаратистские тенденции на окраинах государства и укрепил тем самым страну. Иные даже договорились до того, что будто бы современники Ивана отнюдь не уступали ему в жестокости: Карл IX Французский лично расстреливал гугенотов из арбалета с балкона Лувра во время Варфоломеевской ночи, а Филипп II Испанский любил присутствовать на аутодафе. Но все же ни тот, ни другой не занимались выдумыванием пыток и казней для своих подданных!
Другая часть историков с цифрами и фактами в руках показывает, что жертвами опричнины стали отнюдь не одни бояре, что народ и даже дворяне пострадали значительно больше, что стране был нанесен колоссальный экономический ущерб, что это была очередная попытка путем насилия и игнорирования экономических законов решить назревшие проблемы, что, наконец, прямым следствием опричнины стало Смутное время начала следующего столетия.
Оригинальную версию опричнины предложил крупнейший русский предреволюционный историк С.Ф.Платонов. Он считал, что Иван, даже провозгласив себя царем, в глазах удельных князей оставался всего лишь первым среди равных. Не только князья и бояре окраин России, но и часть купечества были потенциальными противниками усиления власти московских царей. Таким образом, опричное войско стало политической партией, при помощи которой Грозный решал задачи устроения единого государства. — решал с многочисленными ошибками и ненужными жертвами, НО РЕШАЛ!
Глумясь над своими врагами, царь утверждал себя в праве быть абсолютным монархом, не связанным никакими обязательствами или ограничениями со стороны подданных. Его изуверства приобретали, таким образом, идеологическую основу, – применяя их, он воспитывал общество, утверждал новый взгляд на царя, который имеет право на все.
Добавим, что споры об опричнине имеют в России идеологическую подоплеку, увы, до сих пор, поскольку гражданское общество у нас все еще не сформировано, а значит, всегда есть соблазн попытаться решить проблемы методами государственного террора.
«МИНИСТРЫ СТРАХА», ИЛИ МЕЖДУ ХРАМОМ И ЗАСТЕНКОМ
Свое опричное войско Иван Васильевич сформировал на манер рыцарского ордена. В него набирались люди разного звания, от знатных бояр до иностранных проходимцев.
Опричникам жаловались земли. Взамен они должны были служить душой и телом (как Федор Басманов) своему государю. Изображенье собачьей головы и метлы стало их гербом: собачья голова символизировала верность царю, а метла, — решимость вымести измену из пределов страны.
Опричники могли безнаказанно грабить и убивать людей в свободное от основной работы время. Но, впрочем, большинство из них, наверное, сильно уставало от этого на работе.
Иван, как паук, засел в Александровской слободе, поставил заградительные кордоны на подходах к ней, а сам напялил на себя и на ближайших своих сподвижников монашеские одежды.
Царь проводил дни и ночи в чтении Евангелия (одного из придворных он во время такого чтения убил собственноручно, — любопытно воздействовала Христова проповедь на этого государя!), а также в церковных службах и… в пытках и казнях своих врагов, – или все же «врагов»?
Царь переходил из застенка в церковь и обратно с сияющим лицом, отмечают иноземцы. Наблюдая мучения других, он впадал в экстаз.
Его расправы были не только беспощадны, но и носили извращеннно глумливый оттенок. Так, одну изнасилованную им женщину он повесил над столом ее мужа. В казни вводился свой мрачный символизм: обвиненного в предательстве, например, могли бить кнутом до смерти между двух костров, которые как бы изобличали его «двурушничество».
Церковные церемонии, оргии и кровавые избиения заполнили дни и ночи Ивана. В этих душевных и телесных корчах его, быть может, проглядывало глубокое смятение человека, который сознает свою греховность, но не может с ней ничего поделать, человека, который оказался без моральной опоры.
Таким же страдальцем, разрывавшимся между пороками и религиозной моралью, был и современник Грозного Генрих III Французский. Но тот каялся только в грехе мужеложства и трансвестизма, — Иван же, хоть и записывал свои жертвы в поминальник и служил по ним панихиды, вряд ли помнил и знал даже малую часть злодейски им умерщвленных!
Больная душа его алкала не только зрелищ, но и страстей, трагических коллизий. Например, своего любовника Федьку Басманова он заставил убить собственного отца, а после казнил.
Любимцем его прочно оставался лишь страшный Малюта Скуратов. Когда он погиб при штурме одного города в Прибалтике, царь велел сжечь всех попавших в плен во время этой операции немцев и шведов.
Современные врачи считают, что Иван Грозный страдал сильнейшим психическим расстройством, возможно, связанным с последствиями болезни 1553 года. Вероятней всего, царь имел новомодную тогда в Старом Свете болезнь сифилис, который постепенно сжирал его. В пользу этого говорит тот факт, что в его комнате всегда на огне стоял чугунок со ртутью, — единственным тогда средством против сифилиса.
Впрочем, постоянное отравление парами ртути, в свою очередь, приводило Грозного к пароксизмам сознания.
АПОФИГЕЙ ОПРИЧНИНЫ И ЕЕ КОНЕЦ
Вероятно, своего апогея террор опричников достиг в деле разгрома Новгорода в 1569-70 гг.
Начиналась эта кровавая история в духе романов Дюма, — а закончилась сплошным «прорубо» a la Владимир Сорокин.
Итак, летом 1569 года к Ивану явился некто Петр и сообщил ему, что элита города решила войти в союз с поляками (с которыми в то время шла затяжная и малоуспешная война); что-де за одной из икон в храме Софии Новгородской хранится тайный договор «ляхов» с архиепископом новгородским и высшей новгородской знатью.
Донос тотчас проверили. Грамота, в самом деле, нашлась. И хотя некоторые утверждали, что Петр подделал ее и подписи на ней, мстя новгородцам за личные обиды, — царь ей поверил.
Опричное войско собралось в поход на древнейший русский город. По дороге были разгромлены Торжок, Тверь и некоторые другие города.
Историки утверждают, что некоторый резон в действиях Грозного был. В частности, при разгроме Твери нужно было учитывать, что всего сто лет назад Тверь соперничала с Москвой за лидерство на Руси.
Что касается Новгорода, то эта богатая купеческая республика (на манер Венецианской) всегда больше ориентировалась на Запад, чем на остальную Русь. Л.Гумилев подчеркивает, что и как этнос новгородские жители были гораздо ближе к варягам (скандинавам), чем остальные русские люди того времени, несшие в себе массу татарской крови.
Прибыв в Новгород, царь отслужил обедню в Святой Софии, а потом отправился на пир. Но, отведав первое блюдо, дико вдруг завопил.
Это был заранее условленный знак. Резня началась.
Новгородского архиепископа Пимена зашили в медвежью шкуру и затравили собаками. Затем опричники бросились на беззащитное население. Они не щадили ни женщин, ни стариков, ни детей. О жестокости сечи говорит один только факт: если опричник, поубивав, понасильничав, пограбив, покидал двор новгородца и не ломал дверей и окон, — царь наказывал его как преступника!
Еще живых, истекавших кровью людей топили в Волхове. А всплывавших добивали баграми.
Тогда погибло до 15 тысяч жителей.
Новгороду был нанесен удар, от которого он так и не оправился. Были уничтожены запасы продовольствия, в городе начался голод, мор. Все лето 1570 года свозили умерших к одной из церквей и погребали в братских могилах. Новгородская летопись называет общее число жертв разгрома и его последствий в 60 тысяч человек!
Репрессии обрушились и на ближайшее окружение Грозного: 25 июля 1570 года в Москве было предано разнообразным мучительным казням около 120 человек из числа близких ко двору лиц. Среди них: князь Серебряный, думный дьяк Висковатый (долгое время бывший «министром иностранных дел» у Ивана), казначей Фуников, Воронцов и другие.
В отношении своего народа и страны Иван действовал так, как действовали восточные правители в завоеванных землях, и в этом смысле опричнина не была изобретением Грозного.
О ней как о методе внутренней политики ему, вероятно, лукаво напомнил его предок Мамай в каком-нибудь тяжком послеоргийном сне…
Летом 1571 года войско крымского хана совершило набег на Москву. Москва была сожжена, несколько сот тысяч людей погибло, около 150 тысяч татары угнали в рабство. Царь в это время отсиживался в Ростове.
Вернувшись на московское пепелище, он объявил об упразднении опричнины, чутко уловив, что недовольство народа вот-вот перейдет через край…
Да и потом, так постыдно бросить столицу на произвол судьбы… Это вам не беззащитный Новгород истреблять!
ЛИЧНАЯ ЖИЗНЬ ГОСУДАРЯ ВСЕЯ РУСИ
Душевную драму Грозного особенно ярко показывает его запутанная и в целом крайне несчастливая личная жизнь. Образ первой и единственно горячо любимой жены Анастасии словно постоянно витает над ним. Не скажем: «живым укором», – любой призрак не двужильный и устанет укорять такого. Но чувство, что именно Анастасия была почти единственным (и единственно надежным) связующим звеном между Иваном и остальным миром – миром нормальных людей — не оставляет при чтении материалов об его многочисленных дальнейших женитьбах.
Мы уже сказали, что после смерти Анастасии Грозный женился на Марии Темрюковне – красивой, но жестокой и ограниченной горянке.
Она была прямой противоположностью Анастасии, и отношения между супругами были разительно иными. Начиналась как раз эпоха опричнины. Иван уехал в Александровскую слободу, где погряз в оргиях. А Мария осталась в Москве и почти открыто жила со своими любовниками.
Вероятно, между супругами существовало соглашение не мешать друг другу.
Сначала любовником Марии был Афанасий Вяземский — один из ближайших Грозному опричников, потом его сменил дворянин Федоров. Он-то и сделал роковую ошибку: вместе с Марией организовал заговор против царя.
Грозный расправился со сладкой парочкой по-семейному: Федорова собственноручно убил, а Марию запер в Кремле, где она вскоре и умерла, — уж вряд ли своею смертью.
Место первой леди Московского царства оказалось вакантным, и были устроены грандиозные смотрины возможных кандидатур. Выбор царя пал на Марфу Сабурову (Собакину). Однако во время приготовлений к свадьбе она «зачахла». В ее смерти обвинили брата покойной царицы Михайлу Темрюковича. Его посадили на кол, а триста лет спустя о горестной судьбе Марфы Н.А.Римский-Корсаков написал одну из лучших русских опер — «Царскую невесту».
Следующей избранницей царя стала Анна Колтовская, натура незаурядная, пылкая и властная. Царь подпал под ее влияние.
Анна была яростной противницей опричнины. Быть может, современники Анны благословляли бы ее сердце, да вот беда, — сердце юной царицы оказалось более любвеобильным, чем надобно для супруги старого хрыча и сифилитика с непроясненной сексуальной ориентацией!
Анна завела себе дружков, в числе которых был и молодой князь Ромодановский.
Во дворец он проникал в женском наряде и, о ужас, эта пригожая «девушка» приглянулась Грозному! Ситуация почти водевильная…
«Девушку» привели в царскую опочивальню, обман раскрылся. Ромодановского царь убил посохом. А Анну постриг в монахини.
Под именем инокини Дарьи она прожила еще 54 года в монастырском склепе.
Но Колтовская еще счастливо отделалась!
В ноябре 1573 года Грозный женится на княжне Марии Долгорукой. Но следующий день после свадьбы он велит ее утопить: княжна не девушкой оказалась!
Вероятно, царь устал от безнравственности своего окружения. Старому лысому грифу, наверно, хотелось чего-то «большого, чистого, настоящего», и он женился на 17-летней Анне Васильчиковой. Были ли они венчаны и куда она делась после трех месяцев сожительства с Иваном, остается загадкою до сих пор.
Предпоследней женой Ивана стала Василиса Мелентьева. Она тоже была не девушкой, но замужней матроной. Что за беда? Царь отравил ее мужа и сделал ее царицей. Однако Василиса проявила характер: два года она держала царя в черном теле, не позволяя физической близости. (Заметим в скобках, как легко Грозный царь входил в роль подкаблучника! Может, он так компенсировал недополученной материнской ласки или вздыхал об Анастасии?)
Меры физического воздействия Василисы дали свои плоды: Иван присмирел, переехал из Александровской слободы в Москву. И тут обнаружил, что у Василисы (вот напасть!) есть любовник! Это был Иван Колычев.
Василису и Колычева похоронили рядом в двух гробах. Поговаривали, что царицу захоронили живой, связав ее и с кляпом во рту, чтобы не кричала…
Царь женился в последний раз. Его избранницей стала Мария Нагая, которая родила ему сына Дмитрия (убитого после в Угличе).
Тем не менее, ее не раз отсылали из Кремля: царь все носился с планами новой женитьбы, — на одной из родственниц английской королевы Елизаветы. Но даже его подданные понимали, что это был явный бред…
ИТОГИ
Жизнь Иоанна Грозного близилась к закату, и закат этот был мрачен и неутешителен. Хотя царь еще мог порадоваться присоединению Ермаком Сибири, но дела в государстве в целом шли неважно. Россия все никак не могла оправиться от ран опричнины. К тому же она терпела поражение за поражением в войне на Западе. Дело дошло до того, что польский король Стефан Баторий в 1581 году захватил пригороды Пскова!
Ливонская война не решила ни одной поставленной Грозным цели: Европа указала России на дверь.
Тяжелейшей личной драмой царя стало непреднамеренное убийство им в ноябре 1581 года своего старшего сына и наследника царевича Ивана. Повздорили они на чисто семейной почве: царь осудил «нескромный», по его мнению, наряд жены царевича. Тот вступился за жену, — слово за слово. Короче, остро отточенный царский посох угрохал наследника.
Грозный потерял сына, а Россия — возможное продолжение сериала под названием «Царский террор-2».
(Царевич Иван участвовал в оргиях и бесчинствах опричников и вряд ли был бы хорошим государем.)
С начала 1584 года Иван Васильевич сильно сдал и стал страдать каким-то «внутренним гниением». Он уже не мог передвигаться сам, его носили в кресле. Кожа царя лопалась, распространяя невыносимый запах.
17 марта он сел играть в шахматы со своим последним любовником и любимцем князем Богданом Бельским. Но, не успев начать игры, упал и умер.
Ивану Грозному теперь должен был наследовать средний сын Федор, слабохарактерный и крайне религиозный человек, которого прозвали за набожность Звонарем. На нем, Федоре, и суждено было пресечься династии Рюриковичей.