Валерий Бондаренко
«ПОТОМУ ЧТО ДЕТИ ЛУЧШЕ...»:
Из встреч с С.В.Михалковым
Вопрос. Сергей Владимирович, в вашем кабинете висит этот герб...
С.В.: Да. Это герб и ролословное древо моего рода. Он известен с XV века, и предки мои оказались даже в родстве с первым русским царем из дома Романовых.
Вопрос. Но вы, герой Социалистического Труда, четырежды удостоенный ордена Ленина, - вы вспомнили об этом лишь в последние десять лет...
С.В.: А вы полагаете, об этом не знали те, кому следовало это знать по службе?
Вопрос. Таким образом, ваш род принадлежит к российской элите без малого пять столетий и без перерыва на 1917 год? Согласитесь: это встречалось в нашем веке довольно редко.
С.В.: Век наш и впрямь жестокий, кровавый век. Мандельштам назвал его «волкодавом» не красного словца ради... Однако рискну утверждать, что нынешняя дележка всей нашей истории только на однозначно белое (хорошее) и черное (вернее, красное) - дело бесперспективное. Это и опыт последних лет показал.
Вопрос. Значит, вы ни о чем не жалеете в своей жизни?
С.В.: Помилуйте, разве можно так ставить вопрос! Мне девятый десяток. Жизнь прожита большая, и как всякий человек, я о чем-то жалею, что-то я сделал бы в ней иначе. Но о главном я не жалею ничуть! Поймите, мы дети своего времени, мы видели все несколько иначе, и даже в заблуждениях были искренни. Мы были, возможно, чище, хотя время было пострашнее нынешнего.
Вопрос. Как вы входили в литературу? Не секрет ведь, что первый успех и известность вам принесло стихотворение «Светлана», которое очень понравилось Светлане Аллилуйевой... Говорят, она даже восприняла его на свой счет...
С.В.: А вы сами читали эти стихи? Ну так прочтите. Ответ в них. Кстати, они и в самом деле неплохие для начинающего, скажу без ложной скромности...
Вопрос. Вы - автор множества книг: стихов для детей и взрослых, прозы, драматических произведений, воспоминаний. Но все же вас помнят, прежде всего, как автора «Дяди Степы»...
С.В.: У каждого писателя есть главная книга, его, как говорили средневековые мастера, «шедевр». Но значит ли это, что все остальное никуда не годится? По-моему (хотя, возможно, я здесь пристрастен) это не так!
Вопрос. И все-таки «Дядя Степа» один на слуху...
С.В.: Гм... «Имя твое неизвестно, подвиг твой бессмертен»...
Вопрос. Что, простите?
С.В.: Да так... Это вы, я надеюсь, тоже слыхали?
Вопрос. Конечно! Это надпись у могилы Неизвестного солдата... И это - тоже ваше?
С.В.: Так что «быть на слуху» - это не главное. Я горжусь тем, что кое-что мое стало безымянным. Народ это принял как свое. Выше награды для писателя я не знаю.
Вопрос. И все же, в чем секрет обаяния «Дяди Степы»? Ведь дети любят его до сих пор!
С.В.: Ну, если я скажу: «в доброте», в «теплоте», в «юморе» и т. п., а также «в удачном размере», вы ведь мне все равно не поверите? Так я вам отвечу: в росте!
Вопрос.?!
С.В.: Ну сами подумайте: ребенок ведь хочет видеть мир интересным для себя и близким. Чего ему хочется? Теплоты, доброты. Отсюда все эти пушистые и смешные обжоры, эти чудные Карлсоны-Винни-Пухи. Потом ребенку хочется не только смеяться, но и прыгать, и бегать. Он же мир для себя открывает! Отсюда все Чипполино и Буратино «растут». Но ведь все они - свой брат ребенок. Эти герои тоже не взрослые, как бы дети. А тут вдруг герой - взрослый, да еще какой! И в то же время он свой, близкий. Иметь такого папу, друга - ведь это мечта любого ребенка!
Вопрос. Итак, социальный заказ ребенка?
С.В.: Не только...
Вопрос. Плюс ваш талант?
С.В.: Без способностей делать в литературе, простите, нечего.
Вопрос. Ваши отношения с властями придержащими сложились как нельзя благополучно. Первый свой орден Ленина вы получили в 1939 году, в двадцать шесть лет... Эта столь ранняя известность сыграла какую-то роль в том, что вам было поручено написать текст гимна Советского Союза?
С.В.: Я участвовал в конкурсе на общих основаниях.
Вопрос. Расскажите, пожалуйста, как это было.
С.В.: Наше государство существовало уже почти тридцать лет, а своего гимна у него не было. В тех случаях, когда должен был звучать государственный гимн, исполняли «Интернационал», - вещь по-своему мощную. Однако же это был гимн, скорее, чисто идеологический, партийный. А ведь мы все, старшее поколение, отлично помним, как изменилась атмосфера в нашем обществе в годы войны. Сталин хорошо уловил характер начавшейся войны как войны общенародной. Он изменил некоторые идеологические акценты, обратился к авторитету церкви, больше внимания стал уделять национальным республикам, стал подчеркивать преемственность традиций в русской истории и культуре. Конечно, в том во всем был элемент политической конъюнктуры, но элемент своевременный и необходимый. Да он и отвечал патриотическому подъему, который был и на фронте, и в тылу очень силен. Поэтому решили создать государственный гимн, где бы все это было отражено. Организовали конкурс. В нем приняли участие выдающиеся композиторы и поэты. Наш с Эль-Регистаном текст понравился Сталину больше других. Там, в частности, были строки о дружбе народов, - вот они, говорят, понравились ему особенно.
Вопрос. Расскажите, пожалуйста, как это было. Вас ведь специально вызвали с фронта?
С.В.: Летом 1943 года нас с Габриэлем Эль-Регистаном вызвали в ставку Верховного Главнокомандующего. И вот нас, молодых майора и капитана в запыленных сапогах, провели через приемную мимо удивленных военачальников к дверям кабинета Сталина. Там, в темном тамбуре мы перекрестились, входим. На часах 22 часа 30 минут. За столом в каком-то напряженном молчании сидят «живые портреты, как мы их про себя называли: Молотов, Берия, Ворошилов, Маленков, Щербаков... Прямо перед нами стоит Сталин с листом бумаги в руках. Мы здороваемся - Сталин не отвечает. Явно не в духе. Протягивает листок: «Ознакомьтесь! Нет у вас возражений? Главное, сохранить эти мысли. Возможно это?» - «Можно нам подумать до завтра?» - «Нет, нужно сегодня. Вот вам бумага, карандаши, - садитесь и работайте!» Ну, мы, конечно, смутились, карандаши из рук валятся. Он понял, предложил перейти в другое помещение. Слава богу, текст ему в целом понравился.
Вопрос. Но текст гимна менялся, кажется, как минимум трижды?
С.В.: Вы правы. В первоначальном варианте было много слов о войне, армии. Потом, после победы, это было уже не так остро. А затем и слова о Сталине оказались неактуальны. А когда мы стали строить коммунизм, понадобились и слова об этом.
Вопрос: Почему Сталин выбрал музыка Александрова? Потому что была война и нужно было особенно подчеркнуть роль армии?
С.В.: Да нет же! Прекрасную музыку для гимна написали и Шостакович, и Хачатурян, и другие. Однако лучше всего, точнее всего слова легли на музыку Александрова... Вы знаете, в так называемых «легких жанрах» тоже есть своя специфика. Важно соответствовать духу и цели произведения. Но найти свое в искусстве очень ведь трудно...
Вопрос. Как-то вас спросили, почему вы пишете, главным образом, для детей. И вы ответили: «Потому что дети лучше». Вы всегда так считали?
С.В.: Всегда!
Вопрос. А ваши дети лучше вас?
С.В.: Они дети своего времени. Кстати, для детей я стал работать почти случайно. Просто написал того же «Дядю Степу» и принес его Маршаку. И вы знаете, если бы не его теплый отзыв тогда, не его внимание, я бы, может, и не пошел по этому пути. Или искал бы его гораздо дольше... В искусстве многое ведь зависит от случая, как и в жизни. Мы не всегда умеем увидеть наше. Например, и басни я стал писать по подсказке. Алексей Толстой как-то заметил, что это близкий мне жанр, что и стих мой близок к фольклору. Я попробовал - получилось!
Вопрос. Значит, вам не обидно быть классиком именно детской литературы?
С.В.: Совсем нет! Я горжусь этим... И вообще мне кажется, я не для детей пишу специально. Я о себе пишу, а получается для детей. Потому что мне естественнее так видеть мир. Просто мой лирический герой - это шестилетний мальчишка, если хотите...
Вопрос. В ваших воспоминаниях есть такой эпизод. Однажды на каком-то приеме низенький ростом Сталин посмотрел на вас и сказал такому же невысокому, но тоже «великому кормчему» Мао Цзе-дуну: « А ведь он видит нас глазами ребенка!» Быть может, в этой убежденности вождя - секрет вашей неприкосновенности в те годы?
С.В.: Возможно. Во всяком случае, в чувстве юмора Сталину здесь не откажешь.
Вопрос. А каково ваше личное впечатление от него?
С.В.: Он был страшный.
Вопрос. В ваши годы вы сохраняете вкус к жизни, вам небезразлично, что происходит теперь. Ваша оценка происходящего, хотя бы в общих чертах.
С.В.: Видите ли, Россия - великая страна, народ наш могуч, и это не пустые слова. Были времена куда страшнее. Однако ведь выжили! Выживем и теперь, и думаю, заживем все же лучше. Главное - быть честным перед собой и не жалеть о прошлом. Оно было разное, но это все жизнь.