Валерий Бондаренко
МАРИЯ СТЮАРТ
Если говорить громко, в духе бульварной журналистики, то Мария Стюарт – это та женщина, которой три короны снесли голову. Но сие будет только броская полуправда.
Правда окажется сложнее, тоньше и намного красочнее…
Итак, речь здесь пойдет едва ли не о самой романтической даме 16 столетия.
КОРОЛЕВА С КОЛЫБЕЛИ
8 декабря 1542 года в резиденции шотландских королей замке Линлитгау у короля Якова V и супруги его королевы Марии родилась девочка, которую назвали в честь матери Марией.
Через несколько дней король шотландский Яков погибнет, и малютка еще в колыбели станет повелительницей небольшой, но гордой и важной на карте Европы страны. Ибо пока бедноватая Шотландия оставалась независимой, гораздо более могущественная и богатая Англия не могла считать себя в полной безопасности, огражденной со всех сторон океаном.
Шотландские короли еще с 13 века использовали очень выигрышное положение своей страны в тылу крупной державы и благодаря этому добивались немалых успехов. Их главной союзницей была основная соперница Англии Франция. Не доверяя своим рыцарям, французские короли набирали гвардейцев из шотландских дворян, а сами связывали себя брачными узами с шотландской королевской семьей. Впрочем, «Квентина Дорварда» читали, наверно, все…
Мать Марии Стюарт тоже была французской принцессой из рода Гизов. Да что толку? Своевольные шотландские лорды не желали слушаться «бабу», в стране вовсю росло и крепло движение Реформации. К тому же нависала постоянная угроза со стороны англичан. Их король Генрих VIII был, как известно, гневлив и ох, скор на расправу.
Марии де Гиз ничего другого не оставалось, как заключить брачный контракт за свою дочь с сыном Генриха принцем Эдуардом (помните «Принца и нищего»?) А приданое ясно, какое, – все Шотландское королевство.
Мария де Гиз лишь утешалась тем, что дочь ее имеет не меньше прав на английский престол, чем Эдуард, потому что у них был общий прадедушка – английский король Генрих VII.
Это-то обстоятельство и решило участь девочки, и определяло ее судьбу на протяжении всей дальнейшей жизни!
Французский король Генрих II вмешался привычно и чисто по-свойски: после смерти Генриха VIII Английского (27 января 1547 г.) брачный контракт исправили, — отныне мужем Марии Стюарт должен был стать не наследник английской, а наследник французской короны дофин Франциск, которому было всего три года. Но ведь и самой Марии едва исполнилось пять…
Короче, старинная игра двух европейских «сверхдержав» возобновилась…
ГЛАВНОЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВО ВРЕМЕНИ
Это было время настоящей религиозной революции в умах европейцев. То, что кажется нам сейчас относительно несущественным, — католик имярек или же протестант, — определяло в 16 веке коллизии европейской политики не меньше, чем застарелые дружбы-вражды королевских фамилий. И не только определяло, но наполняло совершенно новым смыслом, открывало (или закрывало) новые исторические перспективы. Это была революция не только в умах, а и в образе жизни, в системе ценностей, в судьбах личных и судьбах стран.
Ближайшие ее результаты станут очевидны через столетие, когда маленькая протестантская Голландия будет процветать и без лишнего шума продвигаться по пути прогресса, а оплот католицизма Испания со всеми своими безмерными колониями станет на три века «больным человеком» Европы.
Католицизм погубит мировую испанскую империю, а протестантизм станет важным подспорьем в создании новой столь же обширной колониальной империи, — английской.
Дело, конечно, не в том, какая форма веры лучше, – просто социальная революция есть всегда революция и идеологическая, а тогда она приняла религиозную форму.
Но мы совсем забыли о нашей маленькой героине. А 29 июля 1548 года корабль с этой не по-детски серьезной девочкой с длинными каштановыми волосами отплыл от туманных берегов Шотландии и взял курс на юг. Плыл он с великим трудом, превозмогая бурю. У самого французского берега разбило руль. Его с трудом удалось починить.
Все это время маленькая Мария сохраняла спокойное достоинство королевы.
В САДАХ ФРАНЦУЗСКОГО РЕНЕССАНСА
«Ренессанс» – слово французское и означает именно Возрождение.
Возвращение людей к ценностям и красотам земной жизни началось не во Франции, а в Италии (точнее, по другую сторону Адриатики). Историки находят в этом очевидную социально-экономическую основу: развитие капиталистических отношений. И все же в каждой стране Ренессанс получал свои особенные, национально окрашенные черты.
Французский Ренессанс начался при королевском дворе и навсегда сохранил отпечаток своего, быть может, слишком уж высокого происхождения. Недаром один из французских монархов пал его жертвой (Карл VIII, который, по преданию, стукнулся головой о новомодный косяк).
Французские художники и скульпторы создали свою школу, которую назвали «школой Фонтенбло» (Фонтенбло – одна из главных резиденций короля под Парижем). Отпечаток утонченности и некоторой даже переутонченности лежит на шедеврах этой школы. Античные образцы казались французским художникам недостаточно совершенными. И своим копиям они удлиняли конечности, талии и глаза. Иногда даже хочется одеть эти фигуры, уж очень заметно увлеченность скульптора изящными манерами превалирует в них над увлеченностью красотой человеческого тела.
И все же это замечательные произведения!
Мария попала к самому великолепному двору тогдашней Европы. Жизнерадостность и ученость, элегантность и непринужденность, сочетание свободного (даже слишком свободного в интимном плане) духа Возрождения с традициями рыцарской культуры, – чего ж вам больше?..
Марию воспитывают вместе с дочерьми французского короля, и она получает превосходное образование. Один из ее учителей – знаменитый поэт Пьер де Ронсар. Мария владеет латынью, древнегреческим, итальянским.
Обучают ее и английскому языку, ибо, по настоянию французского короля Генриха II (ее будущего свекра), она присваивает себе титул и королевы английской. Шаг роковой, и его следует объяснить подробней. В 1553 году умирает несостоявшийся муж Марии английский король Эдуард VI, а 17 ноября 1558 года и его сестра Мария Тюдор (Кровавая). Ставшая английской королевой Елизавета (дочь Генриха VIII от второго брака с особой некоролевской крови) имеет меньше прав на престол, чем Мария Стюарт. В этом-то был и весь смысл политической игры, затеянной французским двором!
Как раз 24 апреля этого года Мария Стюарт вышла замуж за юного дофина Франциска и присоединила к своей шотландской короне будущую французскую! А дождливый ноябрь принес ей, как будто, и корону английскую…
Впрочем, сами англичане были сыты по горло своей Марией Кровавой, яростной католичкой, и ее мрачным мужем, испанским королем Филиппом II, и повторения триллера под названием «Возвращение в лоно католической церкви» вовсе не жаждали. Елизавета была, может, и не такой законной, как «чистопородная» Мария Стюарт, но гораздо более близкой, понятной, надежной, — своей, «английской». И роль национального лидера Елизавета сыграла блестяще!
А Мария Стюарт? Вряд ли она тогда очень задумывалась над проблемами политическими. Она царила при самом прекрасном дворе! Ей посвящали стихи лучшие поэты:
Чтобы как в зеркале, обворожая нас,
Явить нам в женщине величие богини,
Жар сердца, блеск ума, вкус, прелесть форм и линий,
Вас людям небеса послали в добрый час, —
писал Жоашен дю Белле.
Мария Стюарт тоже писала стихи (в свой черед мы их процитируем), а также вся купалась в любви вспыльчивого, но милого мужа и во внимании свекра и свекрови, – самой Екатерины Медичи.
Эта последняя подарила ей изумительной красы жемчуга (после они достанутся Елизавете Английской; так что лучшие жемчуга на портретах Елизаветы, можно сказать, э-э… ну да, это самое, – экспроприированные…)
9 июля 1559 года при французском дворе устраивается грандиозный рыцарский турнир. Принять участие в нем решает сам король Генрих. Первая половина турнира прошла успешно, сорокалетний король выбил из седла нескольких противников. Наверно, он ликовал по этому поводу, забыв, что недавно ему пришлось уступить мрачнюге Филиппу Испанскому все свои владения в Италии, — а они были все-таки хороши!..
Последним противником короля был на турнире очередной «квентин дорвард» – молодой шотландский граф Монтгоммери. Вдруг копье графа переломилось, и кусок древка пробил решетку королевского шлема. Истекая кровью, с этой щепой в глазу, Генрих рухнул с лошади. На следующий день он скончался.
Мария Стюарт стала королевой Франции.
НЕУДАЧНЫЙ ДЕБЮТ – И СКОРЫЙ ФИНАЛ
Мария Стюарт полностью подчинила себе супруга. Теперь при дворе и в политике тон задавали ее родичи Гизы, — ярые приверженцы католицизма.
Благодаря им были приняты столь суровые законы против протестантов (гугенотов), что среди провинциального дворянства началось откровенное брожение. Созрел заговор, участники которого намеревались захватить короля и потребовать более веротерпимой политики.
Заговор был раскрыт. Выступления гугенотов тогда подавлены (и вряд ли будущее Франции выиграло от этой победы католиков). Главари гугенотов Антуан де Бурбон, король Наваррский и его брат принц де Конде были схвачены, преданы суду и приговорены к смерти.
Только вмешательство осторожной Екатерины Медичи предотвратило скорую расправу.
Внезапно в ноябре 1560 года в ухе короля Франциска появился свищ. Болезнь быстро развивалась. Врачи предложили трепанацию черепа. Но Екатерина Медичи самым решительным образом запретила ее: королеве-матери, видите ли, была невыносима мысль, что голову ее сына будут долбить, как колоду на скотном дворе.
Думается, невыносима ей была и другая мысль: что в случае излечения ее милого Франсуа Мария Стюарт и ее бравые Гизы начнут слишком уж сильно воду мутить. Да и сам подкаблучник Франциск с его неуравновешенным характером… Короче, у Екатерины для Франции имелось еще три сына…
После смерти Франциска II в декабре 1560 года его вдова была, конечно, со всеми почестями, но самым решительным образом выставлена на свою туманную историческую родину…
ЧУЖЕРОДНАЯ РОДИНА
К берегам родной, но нелюбимой Шотландии Мария отплыла 15 августа 1561 года. И снова преследовали ее плохие предзнаменования! На ее глазах вдруг накренился и потонул большой корабль, — и так быстро, что команде не удалось спастись.
Мария Стюарт явилась в Шотландию совершенною чужестранкой. Дело было не только в ее французских, итальянских и испанских туалетах, не только в роскоши, которой она пыталась, по мере сил, окружить себя и в мрачных дворцах шотландских монархов. Дело было и в том, что она имела все амбиции монархини с колыбели. Но ее политические идеи (католицизм форэве) и ослаблявшая ее волю простая женская недолюбленность делали ее чуждой и, по сути, беспомощной в стране, где вовсю шло наступление протестантов, где дух Возрождения выражался не в стихах и прекрасных статуях, а в яростном стремлении личности (неотесанной личности, в том числе!) к самоутверждению.
Эти горные козлы в их клетчатых юбках были свирепы, как степные волки…
ЖЕНИХ ИЗ ЛОНДОНА
Нужно отдать должное Елизавете Английской: в своей сопернице (а Мария продолжала машинально считать себя претенденткой на английский престол) она точно подметила эту чисто женскую ее слабость, одинокость и… решила поделиться с ней самым дорогим, что у нее было, — своим любовником графом Лейстером.
Да. Елизавета предложила Марии Лейстера в качестве жениха! С одной стороны, он ей самой поднадоел немного, а с другой (главной?), был бы отличным проводником английского влияния в Шотландии. И уж с таким мужем гордячка Мария не забаловала бы! Мало того, что Лейстер, по слухам, убил собственную жену, — он и мужа своей очередной любовницы укокошил! Короче, мужчина-хват! Такому место на пиратском бриге, а не в королевских апартаментах.
Сам Лейстер был горд, как Мальволио: он станет мужем дважды королевы, — Шотландии и Франции!
Конечно, брак для Марии весьма неравный, но куда ж она денется, этот тепличный цветок французского Ренессанса?
Елизавета всерьез была увлечена этой идеей. Долгие часы она проводила с послом Марии, выпытывая у него драгоценные для женщины подробности. Конечно, Мария была на восемь лет ее младше. Зато Елизавета лучше играла на клавесине, лучше танцевала, была бойчее и веселее.
Ревнивое любопытство к этой «парижской штучке» до того овладело Елизаветой, что она даже выдвинула идею, достойную романа Дюма: переодеться в мужское платье и инкогнито посетить Шотландию, чтобы самой, своими глазами, увидеть ту, которой она отдаст дрессировщика Лейстера (ну, а его самого, со своей стороны, Елизавета преотлично умела дрессировать).
Конечно, эпизод а ля Дюма все же не состоялся, но вела себя Елизавета тогда, как девчонка. А в ней, в 31 год, и проснулась девчонка, мать которой погибла на эшафоте, и которая сама была не совсем законной королевой.
Ах, как было важно ей и чисто по-женски, и исходя из государственного престижа, перещеголять «природную королеву»!
И в этом вроде бы очень женском конфликте пульсирует дух Ренессанса, — того Ренессанса, что раскрепощал личность, а не только лишь украшал ее!
ПОПЫТКА ВЕРНУТЬСЯ В ПРОШЛОЕ
Нет, ученице Ронсара граф Лейстер, конечно, «не покатил». Она выбрала себе в мужья близкого родственника (тоже из Стюартов) юного лорда Дарнли. Быть может, Марией не в последнюю очередь руководила память о юном Франциске?
Ее стихи об ушедшем любимом полны настоящего чувства, искренни, непритязательны и прекрасны:
Как тяжко ночью, днем
Всегда грустить о нем!
Когда на небеса
Кидаю взгляд порою,
Из туч его глаза
Сияют предо мною.
Гляжу в глубокий пруд —
Они туда зовут.
Одна в ночи тоскуя,
Я ощущаю вдруг
Прикосновенье рук
И трепет поцелуя.
Во сне ли, наяву, –
Я только им живу.
Дарнли был тоже красив, юн, достаточно элегантен, а главное, — он был яростный католик в душе.
Итак, в июле 1565 года Мария сочеталась с ним браком. Но очень скоро выяснилось, что они «не сошлись характерами». Супруги практически жили порознь. И хотя Мария ждала от него ребенка, она предпочитала проводить время без мужа, в обществе своих образованных французских и итальянских друзей, где тон задавал итальянец Давид Риччио.
Более странного выбора и более опрометчивого образа жизни нельзя было вообразить себе!
В результате оскорбленный (или посчитавший себя оскорбленным) супруг стакнулся с протестантскими лордами, и мартовской ночью 1566 года они ворвались через потайную дверь в зал дворца Холируд, где безмятежно ужинали Мария и Риччио. Итальянец был тотчас убит.
Через три месяца, 19 июня 1566 года, Мария родила сына Якова (будущий король Шотландии Яков VI и король Англии Яков I).
Все это не улучшило ситуацию. На место Риччио встал граф Босуэлл, немолодой и некрасивый, но все же решительный. Он казался Марии настоящей опорой.
БЕДА МАРИИ
Беда состояла в том, что Мария предпочитала стихи Ронсара, а не трактат Макиавелли «Государь». Она совершенно, по сути, не была политиком, не умела мыслить масштабно, НЕ УМЕЛА ИГРАТЬ и идти на какие-то компромиссы, не желала себя ни в чем ограничивать. Она упорно играла только одну, усвоенную с колыбели роль, — роль КОРОЛЕВЫ. Быть может, такой спектакль удался бы в глухую пору средневековья, но эпоха Возрождения заставила «вертеться» и государей. Мария, похоже, так и не поняла, что интрига не есть уже политика, если не учитывается целый ряд обстоятельств, не поняла, что кроме прав у государя есть еще и обязанности.
Она думала, что может легко избавиться от Дарнли, связать свою судьбу с Босуэллом, — и все разрешится самой собой!
Бедняжка даже вообразить не могла, какую яму рыла себе на будущее!
ХРОНИКА САМОУПРАЗДНЕНИЯ
В феврале 1567 года дом, в котором проживал Дарнли, был взорван. Самого его нашли в саду со следами явного удушения.
15 мая 1567 года Босуэлл становится официальным супругом королевы Марии.
И он, и Мария ненавистны шотландским лордам. Ровно через месяц, 15 июня, лорды наголову разобьют в битве у Керберри Хилл войско Босуэлла и его жены. Босуэлл сбежит. Мария сдастся в плен.
Ее привезут под стражей в Лохлевен. Здесь ее обвинят в убийстве ее мужа (лорда Дарнли). Здесь ей придется подписать отречение от престола в пользу своего сына Якова.
Отсюда 2 мая 1568 года ей все же удастся бежать.
13 мая ее сторонники будут наголову разбиты в битве у Лангсайда.
16 мая Мария укроется на территории Англии.
Мышеловка захлопнется?..
СУД БЕЗ ПРИГОВОРА, –
ПЕРЕПИСКА БЕЗ ВСТРЕЧИ
Отнюдь! Никакой ловушки Елизавета для соперницы не придумывала. Больше того, появление горе-королевы шотландской на территории Англии поставило Елизавету перед выбором, КАК поступить с Марией Стюарт? Оказать ей поддержку в борьбе с непокорными подданными, — но этого не поймут подданные самой Елизаветы, в своей массе протестанты. Отправить ее во Францию? Но Елизавета прекрасно понимала, что Мария станет знаменем католиков на континенте и возобновит с помощью Франции и Испании свои притязания на английский престол…
Оставалось тянуть время.
Марию устроили «чисто по-королевски», Елизавета вступила с ней в любезную переписку. Однако встретиться с беглянкой «рыжая Бесс» наотрез отказалась: «Я не могу ради Вашего дела рисковать собственным престижем». Елизавета имела в виду возможную вину Марии в убийстве злосчастного Дарнли. Мария — преступница в глазах слишком многих.
Елизавета предлагает Марии устроить суд, который бы рассмотрел ее «дело». «У меня нет другого судьи, кроме бога; никто не может принять на себя обязанность судить меня», — высокомерно парирует королева Мария. Через восемьдесят лет так же отреагирует на обвинения парламента ее внук Карл I. Стюарты упорно цеплялись за старые, средневековые представления, что помазанник божий неподсуден своим подданным…
И все же, как Карлу, так и его бабке пришлось примириться с судилищем.
Для разбора дела Марии была организована комиссия из пэров Англии во главе с герцогом Норфолком. Дело шло ни шатко, ни валко и грозило свестись к пустопорожней, неопасной для всех формальности.
ДЕТЕКТИВ А ЛЯ РЕНЕССАНС
Собственно, никаких прав на осуждение Марии у Елизаветы и не было.
Чтобы как-то обосновать задержание Марии, Елизавета пошла на публикацию компромата, возможно, поддельного, который доказывал, что у Марии была связь с Босуэллом еще при жизни Дарнли.
Считая, что дама навек опозорена, Елизавета предложила Марии отречься от престола и остаться в Англии. «Прошу Вас больше не говорить мне об отречении!» — возмущенно написала в ответ Мария.
Вскоре сам ход вещей убедил, что Мария — не просто зарвавшаяся гордячка, а что она и сейчас, почти в плену, весьма и весьма опасна для Елизаветы.
Дело в том, что в нее влюбился… сам глава судилища герцог Норфолк!
Дело приняло нешуточный оборот, всерьез поговаривали о браке Марии с этим крупнейшим феодалом Восточной Англии. Начался мятеж, поднятый английскими католиками. Их, правда, удалось разбить, а под это дело заставить и Марию отказаться на время жизни Елизаветы от притязаний на английский престол. Удалось даже сделать заложником ее сына Якова (из заложников он потом плавно перешел в наследники Елизаветы и всю жизнь оставался ярым врагом памяти своей матери).
И все же интриги плелись на самом высоком, международном уровне. Тогдашним Джеймсам Бондам удалось выяснить, что Норфолк и Мария ведут тайную переписку с Филиппом Испанским через главу корпорации итальянских купцов в Лондоне синьора Ридольфи.
Очередной заговор католиков был раскрыт, Норфолк схвачен и в 1572 году казнен.
Страсти накалились, а условия содержания королевы резко ухудшились. В сыром замке у нее стал быстро прогрессировать ревматизм.
Мария отводила душу в стихах:
Мое утешение, Господь всеблагой!
Даруй мне свободу, будь кроток со мной.
Терзаясь в неволе, слабея от боли,
Я в мыслях с тобой.
Упав на колени, сквозь слезы и пени
Тебя о свободе молю, Всеблагой.
Ей действительно тяжело. Юный сын Яков отказывается разделить с ней трон Шотландии. В гневе Мария лишает его права преемственности на английский престол и передает его… Филиппу Испанскому!
Бедняжка не понимает, что короны, быть может, и раздает господь. Но чтобы удержать ее на голове (даже очень красивой), нужно соответствовать историческим обстоятельствам.
Это была эпоха, когда поднимались НАЦИОНАЛЬНЫЕ монархии. Елизавета связала себя не столько с верой, сколько именно с нацией. А какая нация поддерживала Марию? Англичане видели в ней агента испанцев, шотландцы — преступницу и грешницу. Галантные французы? Но им было не до Марии, — там вовсю бушевала гражданская распря.
Оставалась лишь надежда на злейшего врага протестантов и англичан, — на Филиппа II Испанского.
В сентябре 1585 года стало известно, что на континенте готовится очередной заговор против Елизаветы. Да еще и Филипп под предлогом освобождения Марии, для насаждения католицизма носится с идеей грандиозного десанта в Англию.
Елизавета понимает, что теперь «промедление смерти подобно», и, наконец, решается…
ИМИДЖ ДЛЯ ПЛАХИ
Сделаем паузу, и повторим еще раз: Мария выбрала неверный имидж, – имидж законной государыни, страдающей за истинную веру. Но во враждебном окружении англичан этот имидж годился только для плахи!
Итак, Елизавета дала отмашку покончить с Марией.
Для этого правая рука Елизаветы Уолсингем решает использовать очередной заговор в пользу Марии. Этот заговор вошел в историю как «заговор Энтони Бабингтона».
Энтони Бабингтон, молодой аристократ католик, вознамерился освободить Марию. Путем гениальной интриги Уолсингему удалось добыть документ, в котором Мария предписывает Бабингтону в случае успеха убить королеву Елизавету.
Вот когда мышеловка, наконец-то, захлопнулась!
Марию перевезли в мрачный замок Фотерингей (который, по иронии судьбы, был ее ленной собственностью и в котором, кстати, родился Ричард III).
25 декабря 1586 года Марии выносят смертный приговор.
Но Елизавета колеблется. Чтобы подтолкнуть ее, Уолсингем на скорую руку раскрывает еще один «заговор». И только 1 февраля 1587 года королева английская подписывает смертный приговор королеве шотландской.
Роль жертвы и праведницы Мария сыграет до конца.
— Благодарю бога за весть, которую вы мне приносите, — скажет она посланцам Елизаветы. – Для меня ничто не может быть лучше, потому что она возвещает мне конец моих несчастий и милость божию, удостоившую меня умереть за славу его имени.
А Елизавете она напишет: «Государыня, от всего моего сердца благодарю бога за то, что ему угодно, посредством Вашего приговора, положить конец томительному странствованию моей жизни. Я не прошу продлить ее: я имела слишком много времени на то, чтобы изведать все ее горечи…» Далее Мария просит казнить ее прилюдно, похоронить предпочтительнее всего во Франции и назначить пособия ее верным слугам из наследства, которое она оставляет.
8 февраля 1587 года в замке Фотерингей королева Мария Стюарт была обезглавлена.
По словам очевидцев, она держалась исключительно мужественно, как тогда, маленькой девочкой, на корабле среди страшной бури.
Ее казнили прилюдно. Ее слугам назначили хорошие пенсии.
Вот только похоронили ее не во Франции, рядом с матерью и первым ее, истинно любимым супругом, а в Англии. Став в 1603 году королем английским, Яков перенес прах матери в Вестминстерское аббатство и похоронил рядом с Елизаветой.