***

Знакома мне дворов твоих прохлада
И реки, что не знали синевы.
Мы проросли из чрева Ленинграда,
Вдыхая запах корюшки с Невы.

Встречали март мимозными цветами,
А май весельем красным и хмельным.
На Марсовом сырыми вечерами
Благоуханный рассекали дым.

Пух тополиный вился под ногами,
Сжигало солнце краски у афиш.
И краткими белесыми ночами,
Мечталось, ты нас всех благословишь.

Заложниками будней проходных
Мы научились жить в чужих картинах,
Где ловит тень в просветах золотых
Лукавый бог в крылатых мокасинах.

Петровым пожеланием храним
Ты в образе с балами, господами.
И свет рекламный Невского сравним,
Наверно, с Елисейскими полями.

Печальный мим с каналами морщин,
Заплаканный холодными дождями.
Скрываешь грусть под маскою витрин,
Манящих нас нерусскими словами.

С плаща времен устало грязь смахнешь.
И в новый век, как в новый дом, с друзьями,
Забыв обиды прежние, войдешь,
Пасхальными звоня колоколами.


rimanere

не приходи не возвращайся
весна нага и неопрятна
но ощущать её приятно
себе признайся
она дрожит в огромных лапах
так хороша неосторожно
вдыхай вдыхай земляный запах
любви все можно
что прежде под снегами стыло
теперь открыто без смущенья
внезапной боли наводненье
знай отступило


импровизации из итальянской поэзии xx века

я тоже нарисую смерть цветка
в китайском стиле росчерком воздушным
моя к нему протянется рука
днем золотым движеньем равнодушным
будь сам цветочный царь передо мной
руки уже ничто не остановит
рой насекомых жадно суесловит
над бархатною царскою главой
распятому бессмертье обрести
между листов надушенной бумаги
все ж лучше чем надеждами цвести
и умереть по осени в овраге
приблизившись вдыхаю и молчу
и он молчит не молит о пощаде
я больше не рисую не хочу
цветочный рай губить причуды ради


***
за собачкой бредет старушка
на помойке пируют чайки
в телефоне звучит подружка
наподобиебалалайки
ухожу в себя словно в ссылку
чуть задень разлетаюсь в брызги
мир похож на свинью копилку
и на что только копит изверг
на дворе поэма экстаза
через край расплескалось солнце
полюби же меня зараза
до конца до самого донца
не устами так хоть перстами
в душу в мать и в честное имя
я еще хороша местами
заповедными проходными
отзовись во мне многократно
я еще не забыла тела
упрекай говори развратна
пой безумная тарантелла


бабье лето блюз

солнечный свет стекает
на губы мои с ресниц
осени слух ласкает
блюз перелетных птиц

блюз шелестящих улиц
бабьего лета грусть
злые сказки для умниц
выучу наизусть

что там мне напророчит
танец безумный ос
в блюзе тягучем ночи
дынный запах волос

жгут золотые стержни
нота дрожит внутри
я ведь могу быть нежной
только уходят дни

***

На соломенном холме,
В захолустной хохломе
Отдыхало лето.
Выводила знойный стон
Саранча, и плыл тритон
На другой край света.

Раздували лепестки
Одуванчиков с руки,
Вздрагивали юбки.
Страсть обетованная,
Словно каша манная
Обжигала губки.

Времена наивности,
Окрыленной живности.
Голые над раем.
Радость звонкая моя,
Превратилась в муравья.
Больше не летаем.

***

Я привыкаю к одиночеству,
Как привыкают к новизне,
Рябин горчащему пророчеству,
Разлитому в морозном дне.
И обреченному молчанию,
Разбавленному тишиной.
Я привыкаю к ожиданию
Того, что сбудется со мной.
Знак пустоты, зрачками суженный,
Цифрует монотонность дней.
А в горле соловей простуженный
Поёт больней.


***
верочке

печаль моя легка
дыханье мотылька
шепчу ему лав ю
ладонями ловлю
взлетел бы да не смог
бессонный мотылек
под счастья облака
как ласточка
тоска...
подушки голова
касается едва
бессонный мотылек
шуршит
и ночничек
отбрасывает тень
а я прожитый день


essere

убежать остаться навсегда
за морем где воздух гуще праны
в кисее небес висят фонтаны
и барашков легкие стада
у причалов птицы катера
под ногами пыль святая бьется
где феличита и так поётся
о любви до самого утра
счастье в захолустном городке
где из развлечений грязь да скука
отыскать негаданного друга
как ракушку на речном песке
римский поезд на караганду
мир под пяткой оказался хрупок
между перламутровых скорлупок
счастье прячет мрак и пустоту
карнавал не ведает потерь
кружится лоскутный и бумажный
и теперь почти уже не важно
кто войдет в незапертую дверь


***

-как ты?
-а ты-то как?
-как на ладони.
-славно. может, найдем кабак? поговорим о главном…

неутомима боль,
неутолима скука.
чувства не канифоль,
и без смычка нет звука.

в раме окна пейзаж
до слепоты знакомый .
приберегите марш-
выберемся из комы !


***

вот такая любовь

тишина стучала в перепонку
молоточком: бабий век недолог.
я ждала любви, как ждут ребенка
первого, когда уже за сорок.

и она на крыльях обгорелых
в глушь мою случайно залетела.
среди чувств больных и престарелых
приютиться так и не сумела.

я ее кормила с губ стихами
согревала крохотное тело.
баловала медом, крендельками
но она свободы захотела

а когда я вышла за кефиром
упорхнула от меня в окошко.
и летит сердешная по миру-
плодовитой дрозофилой- мошкой.


***

мне от тебя никуда не деться
видно ты послан мне небесами
больно в груди ударяется сердце
об острый угол “что будет с нами”

город, укутанный в снежный кокон
словно мертвец успокоен жутко
от впалых щек и немытых окон
снова уносит в обман маршрутка

верить словам, все равно, что вьюгам
утро вдохнув, прошепчу “любимый,
пусть хоть на час, но побудь супругом
я не приму расставанья схиму”

стоя у кромки зимнего рая
в лунные очи не наглядеться
видно судьба у меня такая
мне от тебя никуда не деться


парафраз

обращаюсь в русалку. на залитом солнцем лугу
чешуя высыхает, становится серой и хрупкой,
словно жизнь, от которой уже в небеса не бегу
с нежной радостью - птицей, зовущейся просто - голубкой

мне на память досталось лишь имя ...иссохшим губам-
соль надежд, долетевшая брызгами с черного моря.
я не смею раскаяться, значит тебя не предам.
страшной сказке про рыбу прекрасную, бедную вторя,

буду ждать…


***

люблю грозу в начале мая
или июня - все равно
когда портьерами играя
ветрище ломится в окно
гремят басовые раскаты
взлетает сор и меркнет свет
танцуют брюки и халаты -
застиранный кордебалет
бежит по улице проворный
резвясь и пенясь ручеек
а я звенящий и снотворный
озон заглатываю впрок
ты скажешь ветреная геба
смеясь нектар на землю льет
и про сияющего феба
античный вставишь анекдот
олимп воистину прекрасен
окончив пьяную бузу
сглотнув последнюю слезу
пречистый город тих и ясен


***

Дни без любви устали.
Близится лета край.
Ночи чернее стали,
Бархатное, прощай.
Сиры мы и убоги.
Греет нас, не печёт.
К слову мы слишком строги,
Дело – оно не в счёт.
Быть бы и мне покорной –
Флюгером на ветру.
Петь под тобой валторной,
Вздрагивать по утру
От торопливых пальцев,
Пляшущих по хребту,
Да, вышивать на пяльцах
Бисером пустоту…


***

время живет в нулях
в сломанном твердом знаке
время сквозит в щелях
и прорастает в злаке

время убьет звезду
птичку уморит в клетке
тихо и я сойду
снегом с еловой ветки

не расцветет май сад
дом опустевший треснет
и на минорный лад
сложат другие песни

времени червь земной
да под могильный камень
и не смутит покой
вечную душу Аминь



NN

сигареты прима
семечки пивняк
жизнь проходит мимо
мнимо просто так
под глазами тени
тени на стене
сяду на колени
милому вполне
он меня обнимет
он меня возьмёт
всё на свете минет
минет да пройдё


***

старуха с вяленым лицом
вздыхая катится навстречу
подумалось и ты не вечен
в обличье сочном молодом
дыханье сладком легком сне
одеждах мыслях и повадках
во всем что копится во вне
воспоминаниях и складках
обвисшей кожи на щеках
желанного когда то друга
прикосновениях стихах
где радуги дуга упруга
и многоцветна жизни вязь
где долог свет придуман вечер
где ты любовью не отмечен
ещё глядишь на мир смеясь


***

там… там… там… дождь отмывает стёкла.
тук… тук… тук… грустью душа намокла.
тут… тут… тут… под электрическим светом.

ползает божий жук, пойманный прошлым летом.
тише, душа моя.
плещутся в лужах блики,
первое сентября сохнет закладкой в книге.
минул медовый спас, яблочный минул тоже
чистой воды глаза светятся правдой божьей.
дай мне чуть – чуть тепла, чтобы душа не стыла.
мирроточат небеса… было всё… было … было…


Блокадное

Голод с голоду волчит
Прялка времени молчит,
Завивает горе в нити
Спите

Под остывшим одеялом
На Васильевском на Малом
Околел блокадный дворник
Вторник

Он уснул, зажав в кулак
ГТО нагрудный знак
Репродукторы стучали
Сталин

В стужной мартовской пыли
Труп на саночках везли
Завещали им - не верьте
Смерти

Нет обратного пути
Матерь Божия, прости
Положи под звездный крест
Чтоб воскрес


***

есть смерть и жизнь и больше ничего
для тех кто чтит учение Его

звучащий как сморкающийся слон
труб совести утробный иерихон
мне голос твой не ведом не знаком
разнежилась подернулась жирком
вон у других в груди и у виска
а у меня свернулась у пупка
бужу её тогда когда хочу
зря совесть языком не щекочу
пускай трибуны к совести орут
она не цезарь да и я не брут
её к ответу нежно привлеку
за каждую не спетую строку


****

под хриплый стрекот козодоев

под хриплый стрекот козодоев
в осенней смуглой тишине
плывет ковчег небесный ноев
к её обратной стороне

по астролябии сверяя
перемещенье душ и тел
я угадаю тот предел
затерянный кусочек рая

где дремлют призраки в нирване
среди вселенской тишины
где плоть стареющей луны
пугает звезды в млечном стане

и оттого так бесконечно
чернеет небо надо мной
что ты не взял меня женой
и плыть теперь в разлуке вечной

за край луны в котором небыль
в осенней смуглой тишине
по пересоленному небу
храня любовь на самом дне


***

открыв глаза читаю млечный путь
жну нехотя божественную суть
звездным зерном усыпано окно
я знаю то, что знать разрешено
а за плетнём наморщилась река
за ней взошли унылые стога
а дальше леса зомби-города
плыть некуда повсюду маята
в тех городах отравленных дома
в них комнаты, а в комнатах тома
и в тех томах пылится жизни суть
а рядом ты поглаживаешь грудь
гримасой счастья перекошен рот
ночь чёрной кошкой ляжет у ворот
но нам в одной постели не уснуть
мы жизнь постигнем порознь и суть
задую над окном свечу луны
на нелюбовь с тобой обречены
не одарил ни сердцем, ни ключом
лишь запах пота, въевшийся в плечо…


***

Вплетаю в слово шёлковые нити,
Пытаюсь сблизить стороны разлома.
Презумпция несбывшихся событий
Стучится в грудь с упрямством метронома.
А в голосе твоём дрожит усталость -
Он словно рыба, пойманная в сети…
Любовь, перетекающая в жалость,
Безвкусна, как холодные спагетти.
Поверженным страстям - дорога в нети,
Непобедимых нет, все победимы.
Одной любовью меньше на планете,
А мы живем, телами побратимы.

***

В ночь рассыпал муку
Небесный мельник.
Я проложу строку
В день понедельник.
Хрупкая благодать
Последней стужи.
Больше нам не видать
Замерзших луж. И
Стекла слезятся, как
Глаза старухи.
Сгинул холодный мрак
У солнца в брюхе.
Из под земли ботва
Шальная скачет.
В ходиках спит сова.
И на удачу!
Приобрету билет
У теплой феи.
Выиграю Белый Свет
И о...фигею! )))

***

В тяжелом шелке темноты,
В спокойном траурном обряде
Пустила ночь по мутной глади
Луны безвольные черты.
Я пожираю пустоту
Распухшими от слов губами.
И напиваюсь злыми снами,
Подушкой придушив мечту.
Я заклинаю окоём
От ревности, подобной лаве. -
Быть примесью в любовном сплаве
Ей суждено, но не в моём.
Мы разминулись. Чудеса
Подстерегают обреченных.
Под небесами обрученных
Омоет горькая роса.
Так неуютно в небесах,
Облитых траурной эмалью....
Рассвет, разбавленный печалью
Аптечным ландышем пропах.
Года идут в бесценный лом,
Ночует счастье за пороком,
А мы живем, покорны срокам
И осеняемы враньем.


***

я уроню бутоны слез
на грязь церковного паркета
все в дольнем мире не всерьез
а в горнем соткано из света
любовь как ветхий авраам
войдет в измученное тело
оттает муха между рам
и зажужжит весна несмело
сегодня сладко на душе
на сердце радостно и сдобно
мне хорошо и в шалаше
пусть я люблю тебя утробно
а купола что куличи
желток светила на ладони
и маслянистые грачи
купаются в пасхальном звоне
мы будем счастливы втройне
в любом угодном богу лоне
губами прикоснись ко мне
как прикасаются к иконе


***

разбрызгалась китайская сирень
влюбленные слетаются на запах
ночь подползла к реке на мягких лапах
атлант уснул и небо набекрень
под палевыми брюхами мостов
под парусом потрепанным но алым
скользит июнь по рекам и каналам
как сладок и пронзителен улов
забытая любовная игра
мне никогда не будет восемнадцать
но я могу цинично усмехаться
когда мне говорят ступай пора
ах сколько их осталось на заре
сентиментально романтичных будней
моя любовь к тебе все беспробудней
похожая на муху в сентябре


***

Константин и Елена
монастырь у механа
ночь любви сокровенна
как сура из Корана
тонкий месяц над морем
на восходе клянется
мы о прошлом не спорим
и оно не вернется
в одинокую вечность
со святыми дарами
голос тихий как вечер
петь отправится с нами
здесь томление духа
там томление тела
в храме сердца разруха
и надежда истлела
Константин и Елена
не касаясь губами
вас просила смиренно
в позаброшенном храме
о любви откровенной
до последнего взгляда
о монете разменной
только боли не надо


***

А девушек уносят джипы
Под у-лю-лю мобильных труб.
Им дарят бутики и клипы
За нежную незрелость губ.
В брусничном привкусе эпохи,
В тонах, похожих на закат,
Кащеи дня - цари Горохи
Над ними чахнут и смердят.
Во тьме разбросаны одежды...
Секс в переметную суму...
Как обольстительны невежды...
Ночь сватает не по уму.
Изысканная статуэтка
Изыскана из далека,
Распластана звезда и метка
У беззащитного пупка.
А девушек уносят джипы,
Их ждет густое кьянти - ночь,
А девушек снимают VIPы
И Бог не в силах им помочь.


***

блеклой краской прощания
полотняное небо
все печали от знания
что уйдешь будто не был
мне ль искать смысл в холоде
созревающем в реках
о спасительном голоде
умолять человеков
то ли дело подмахивать
по любовям скитаясь
суету перетряхивать
благодати пугаясь
я по жизни неброская
скупо счастьем подсвечена
и судьба моя плоская
цвета жареной печени
два зрачка близнеца
смотрят в мир отмороженный
и не видят лица
только рожи


ps

ты искал на ночь а нашел на жизнь
не поешь теперь счастьем маешься
оступилась вверх руку дал держись
а упасть со мной не пытаешься
прижимал к плечу целовать устал
или я тебе не позволила
ягодная плоть с мерзлого куста
будто осень их и не холила
вынул из сетей сказочный улов
в серебре звезду карамельную
подарил шутя россыпь нежных слов
за живую радость постельную
сквозь глаза твои пробивался свет
да в мои где тени дремучие
научилась ждать миллионы лет
оттого люблю словно мучаю
мое сердце воск твои руки лед
разлетелись души непарные
незачем искать если все пройдет
сменят дни любви дни бездарные
а на берегу ждет меня другой
навсегда покорный пророчеству
перед ним печаль за ее водой
не измерить дна одиночеству


***

захотелось пропасть
никакая история
осень ржавая масть
ресторан якитория
стынет в стопках саке
повар бестия щурится
голова налегке
а за окнами улица
темный катенькин сад
запорошенный листьями
город тихих утрат
мимолетных но истинных
цвета спелой любви
губы девушки в бежевом
ты меня не зови
я сегодня в отверженных
сердце на шампуре
души суши под панцирем
встретимся в январе
не гламурном но глянцевом
когда скованы льдом
реки и ожидания
мы любовь обретем
как запретное знание


***

луна сиротская скулит
на паперти небес
у врат души моей не спит
страстолюбивый бес
он лижет жарким языком
прохладные слова
его ухмылка над клыком
шевелится едва
а воздух осенью пропах
как свитер табаком
а сердце заставляет страх
не думать ни о ком
идти вонзая каблуки
в раскисшую тоску
успеть не выдумать пурги
похожей на строку
зимой чернил не доставать
не думать ни о ком
сквозь слезы солнце рисовать
растекшимся желтком
не стану
бес меня оставь
рви музыка навзрыд
а я по листопаду вплавь
и пусть огнем горит
вся эта осень


***

поговори со мной о жизни
слова осмысленные звуки
до боли душу мою стисни
но излечи свою от скуки
мне изменило вдохновенье
тебе жена или удача
а осень мороком и тенью
укрыла город злясь и плача
предполагаем что случится
но трижды входим в ту же воду
на обветшалых темных лицах
рисует время непогоду
мы научились целоваться
увечной ложью скулы сводит
поверить все равно что сдаться
оцеломудренной природе
мне не обнять твоей печали
и не вдохнуть в уста надежды
сердца осенние звучали
усталым эхом
где ж ты… где ж ты…


***

ночь словно ключ уйдет на дно колодца
и захлебнется мутной тишиной.
«струну любви ослабь, не то порвется.
я в голоде зачат, мне вреден зной»
творец с холоднокровьем игуаны
из темного угла следит за мной,
считая ненасытные диваны,
свистящие «их либе» под спиной.
ущербный свет в след голосу метнется.
и горлом смех похожий на ежа…
нелепей балаганного уродца
тот день, что мы встречали на ножах.
моя душа, как смятая купюра
зажата в побелевшем кулаке.
расплачивайся праздничная дура
по - сучьему веленью, налегке
и жди когда у ног на перекрестке
притормозит похмельный донгуан.
вдыхай со стен фен - шуй сырой известки,
сжигай любовью, точно наркоман
на ощупь в темноте чужое тело.
прокладывай дорожки языком.
тебе еще любить не надоело?
и поделом.

***

жизнь измеряет любовь в герцах
звездный пейзаж в небе выткан стужей
ты для меня был иноверцем
выжить хотел – приговор - контужен
я для тебя словно кость в хлебе
я для тебя что отрава в виски
чувствуешь кожей не жар – трепет
если подходишь ко мне близко
жадная ночь нас обвенчала
под оговоры и злые взгляды
вспомнишь как искренне я молчала
и прилетишь чтоб уснуть рядом

***

она сошла на нет,
а он немного дальше.
загубленный сюжет,
из ладана и фальши.
ни облака, ни слез
перед ее глазами.
и смерть как паровоз
сигналит - я за вами...
над городом теней
с восторженной печалью
летела меж огней
ночь под густой вуалью.
срывались струпья звезд
с отверженного неба
под перехруст колес:
он не был...мне бы...не был...
и тело позади
растаяло скандально.
блуждай, душа, блуди
её тебе не жаль, но