Светлана Бодрунова

УСЛОВНЫЕ НАЗВАНИЯ. Стихи 2003 года

*** (Санджару)

…………………………..А память, что внутри меня молчит, -
…………………………..Она, как мумия, мироточит.
………………………………………………..С.Я.

Видишь ли, тишина не хранится долго
(мне бы, конечно, следовало говорить тебе
«Вы», но интимность тона утонет в формуле,
слово погаснет…). В медленной какофонии
вечера плавает хруст невесомой дольки –
ломтика – яблока, аплодисменты зрителей
там, за стеной; крики птиц, хохоток подонка
тут, за спиной; и не то чтобы очень мнителен

каждый из нас – но, как только провиснет пауза
(то есть, ввиду нехранимости тишины),
взгляд, оторвавшись от пола, скользнет и вселится
в лик лицедея, смотрящий из-за спины
каждого – собеседника ли, собеседницы;
дрожь шутовства, бормотание во спасение –
круг гончара под ненужный кувшин заверчен,
лепится – не получается человечек,
глина твердеет, крошится и осыпается:

видишь ли, тишина не хранится вовсе,
если надтреснут сосуд разговора – либо
если сосуд сообщается с родником
в грязном пруду, на поверку – с началом лимба;
ты говоришь: далеко до воды, – но вот же,
тело мое кричит в тесной люльке под потолком;
смеешь ли говорить, что душа моя молчалива?
Повремени – и услышь, оставаясь возле:

слово твое – волосинка моя седая –

нет, не могу, сбиваюсь, перехожу на “Вы” –
детство мое, что Вами выставлено на вид, –

мироточивой тишью в памяти оседает.

 

*** (август)

.................................Саше - с неизменной теплотой

..........................Если не падают с неба вода, звезда -
..........................значит, не время подбеливать потолки...
.........................................................Александр Кабанов

Так надвигается август - сезон дождя,
Время закладывать за воротник и ждать:
Что-то случится, размочит пустой ништяк,
Словно по коже пройдет слегонца наждак -

Больно? а лучше бы больно, чем гнить в раю
Книжном - богемном - семейном - еще каком...
Тело небесное снова дало приют
Каждой звезде за небеленым потолком;

Что ж ты не спишь и не видишь усталый сон
Со звездопадом и градом - смотри, во сне
Так отшлифовано счастьем твое лицо,
Что и наждак неуместен... Но август нем:

Пусть бы звезда взорвалась по пути к руке,
Пусть бы вода - серафический хор навзрыд!..
Нам ли не спать, по разводам на потолке
Силиться что-то прочесть, не желать зари;

С нас, так богатых молчаньем - что твой набоб, -
Что с нас останется, кроме случайных книг?
Может, тебе одному милосердный бог
Колкое время заложит за воротник.

 

*** (поборающему человеков)

.........................…………………...Александру

1
так всегда, всегда
никогда не знаешь
ни когда приснится ни что случится
не живешь а робко идешь по минам
это ты проходишь всё здесь но мимо
это я иду по словам и числам
вся вразброд и настежь
смотри-ка мины

мне ништо, ништо
не щемит, не стонет
но того что сказано в зимний день
в летний воздух в мир параллельно взглядам
(поверни же голову мне не слышно)
слишком мало чтоб ничего не вышло
(вышло боком и недоверьем клятвам)
это то, не сказанное, пустое
не спускает штор
заставляет бдеть

я давно-давно
о тебе не знаю
ни когда приснится ни что случится
так всегда бывает всегда проходит
и с тобой я справилась и с другими
но вокруг тебя всё хожу кругами
так ходить по минам одной пехоте
беззащитной
с передового края

вот живешь живешь
а потом нахлынет
я одно всегда у тебя просила
пожалей меня не трепи мне нервы
не трави мне душу она бессильна
стать душой стервозы принять манеру
говорить загадками таять в сплине
я живая
вот же я
вот же вот

мне не светит
выбраться в середину
оторвать тебя от твоих теорий
разглядеть какой же ты настоящий
только то и знаю, что черный ящик
серый шар внутри тебя темный дворик
во дворе ребенок
один
один ты
есть на свете

2
как я помню мелочи дней и лет!
в мгу, в неведомом феврале
ты играешь в карты за дальней партой
эпизод одной из бессчетных партий
а профессор ходит у дальних парт
и не видит вроде но опа-па
говорит улыбаясь: что ж вы

что ж ты сын мой играешь промямлит бог
он тебя береженого не сберег
а теперь небрежного так лелеет
что и тлеет боль, а гореть не смеет
что приходит страх, позвонит и в лифт
открываешь - только щепоть земли
принесенная на подошвах

оттого ли ты страх повергаешь в прах
что со мной не прав и кругом не прав
и бежишь - не смотришь куда ступаешь
ты кого угодно заколебаешь
как больной стыдящийся гнойной раны
как слепой израиль небогоравный
лишь наутро подъявший веко

виноват ли твой изощренный мозг
что со мной тягаться и ты не смог
что от слова как от чумы отпрянул
не желая радости - только раны
чтоб не бог тебе посмеялся вслед
а такой же в зеркале на земле
поборающий человеков

3
удачи мои и твои удачи
тебя и меня не разносят дальше

и ближе не ставят а только длят

хожденье усталое как вращенье
плюс-минус-частиц
и пустой ничейный

ушедший в пространство взгляд

о бывший очаг о неновый омут
в стремлении к полюсу плюсовому

я делаю всё сама

мечусь отметаю приобретаю
пробелы латаю от дел лытаю

листаю объемистые тома

тебя вытесняя по архимеду -
горстями земель, голосами, медью
и золотом, горем, прощеньем, местью -

но видишь ли, сколько б ни встало между
тобою и мной параллельных лет -
я в минусе. нет. в нуле.

 

*** (утренний стишок для Аси)

............................ангел вернулся, но не застал.
................................................Fcz

В том, как утром росинка бежит с листа,
В дальнем гомоне стай, грохотанье стад,
В причитанье и счете ночном до ста -
Слышу шорохи крыльев, и неспроста:

Всё отдам, что из горних беру горнил, -
За полушку, за лепту, за афгани;
Только если придут покупать - гони.

Он вернется. Скажи это. Обмани.

 

*** (из окна)
Ветка липы качается.
Самолеты не прекращаются.

Обещается,
Не воплощается,
Да так и прощается,

И теряется,
Не проверяется,
Да там и находится,
Обретается -
И доверяется
Тем, кто охотится,

Прилепляется,
Надоедает,
С охотой дарится -

Самолеты летают,
Равновесие соблюдается,

Словно всё и всегда,
И красивое и некрасивое -
Бесконечное слово,
Древним богом произносимое.

 

 

*** (васильевский осень)
я выбросила в реку всё что было:
очки, помаду, паспорт и тетради.

стояли корабли на вечном рейде,
уроды получали по хлебалам,
машины носом тыкались друг в друга,
висела красота по-над рекою.
я мыслью по асфальту растекалась:
что значит в итальянском слово "droga"?
уж точно не дорога, я-то знаю.
на нёбе вкус кафе, шагов и зноя.
на морде сфинкса ветер, сон, молчанье.
на крыльях голубей одно печенье.

в моей руке лежит в кармане дырка,
а в рюкзаке - статья Олега Дарка.

я выбросила в реку всё, что помню.
не говори: разбрасываешь камни,

а говори: отбрасываешь крылья,
как будто кормишь голубей печалью,

и крошки разлетаются по небу
плевками с ангелического нёба.

*** (колыбельная наоборот)
ррраз-два-три ррраз-два-три тянется канитель
то ли года то ли вновь города не те
то ли полна под завязку следами тел
пристань моя постель

ты не смотри и не плачь в уголке листа
мама какой я сонный устал устал
теплое слово дышит в твоих устах
сынку считай до ста

баюшки баюшки вряд ли во сне растут
не одолеть расставаний преград простуд
шарик упал с потолка на диван и сдут
разница амплитуд:

детские простыни скомканный грязный лист
ты мне стелила а я никакой стилист
на плащанице отметины сотен лиц

нечем перестелить

 

*** (разделить)

Раздели мне небо на четверых:
Ты, да я, да мама, да светлый бог.
Наше время носит звериный рык,
Наше время пишется, как лубок.

Был нам век - детсадовской детворы,
Босоножек, ранцев, коньков и льда...
Раздели столетье на четверых:
Будет мама призрачно молода,

Будет петь-качать колыбель из нот
И терзаться, глядя, как доча спит,
Что любое время рычит и гнёт,
А кому согнет - не сломает спин,

А кому воздаст - не возьмет назад:
Ни благую весть, ни пустой навет...
Потому молчу; разделить нельзя
Неделимый мир и ничейный век.

 

*** (она ей)
от ее волос пахнет медом и молоком
молоко и мед, но не детский рахат-лукум
молоко и мед, а не секс и потом легко
молоко и мед, а не кофе одним глотком

а она стоит и робеет, и плечик гол,
вручена рука мне и полунага нога,
и грешно, грешно, что не надо мне ни-че-го
от волос ее, кроме меда и молока.

*** (птенец)
Пещерная нежность и грубый помол поцелуя;
Наш голый птенец - да святится, аминь, аллилуйя!
Что надо еще, кроме сырости, мрака и глада,
Чтоб странные счеты сводить в глубине Ленинграда,
В замшелом колодце, в надтреснутых дланях святого,
Как утлая лодка, несущих последнее слово…
Молчащий поведать, уснувший прозреть-оглядеться,
Что нужно поверх непокрытой головки младенца -
Мое ли весло над водой, ремесло ли отцово -
Последнее слово, последнее первое слово.

 

*** (сестре)
это каждое утро, это долгие годы длится:
сколько мне, блин, под дверьми тут еще молиться,
алина, мне уходить, мне надо накраситься, выйди уже из ванной,
выйди из ванной, оторви свою задницу от дивана,
делай же что-нибудь, делай, так всю жизнь пролежишь без дела,
а она отвечает: поменьше бы ты... болтала,
больше бы делала; посмотри, я легко одета,
мои руки тонкие, кожа не просит еще апдейта,
я цвету, у меня нет глаз, чтоб учиться бояться мира,
покорми меня, я голодная, если ты меня не кормила;
не ругайся, не измывайся, я умру от твоих ироний,
кто ты есть, чтобы знать и судить о моей трехгрошовой роли,
да, ты каждое утро ждешь меня возле ванной,
но я та, которая не предаст тебя целованьем,
подожди, пять минут не время, не рвись - сорвешься,
раньше выйдешь и раньше судьбе своей попадешься,
не оставь меня, не кричи на меня, дура, дура,
я с рожденья по части силы тебе продула,
я одно могу: я тебя бесконечно тоньше,
вот, я вышла к тебе, я люблю тебя, я люблю тебя. - я тебя тоже.

 

*** (обчитавшись фанайловой)

два стиха о летящей девочке

1
Hi darling, up there it's gonna be windy.
А внизу ничего не видно, девочка Венди,
Темнота застилает дома, над которыми ты скользишь,
Колокольчик врывается в ветреный твой пейзаж.

Раскрываются окна, ругаются люди, смеются дети
О любимом твоем, о бандите твоем, садисте,
Эгоисте, внизу ничего и вверху совсем пустота,
Говорила же мама, не ходи гулять без пальто,

Оставляя бессонницу ночевать за тебя в кровати.
Говорю тебе: хватит, ну-ка иди сюда, вот тебе, вот тебе,
Вот тебе целый мир, бесконечный слепой повтор,
Лучше которого, хуже которого, иначе которого

Нет и не будет.

2
Но как же пятка любимого, за которую я держусь,
И горжусь, и стыжусь, и ваще непадецки так завожусь?
Потому и вожусь с ним, эгоистом, бандитом, богом,
Чтобы было откуда отсчитывать семь миль под топливным баком;

А моя бессонница портативна и так умна,
Что всегда вернется, как собачка, вернется, oh my weak Thinkerbell, ко мне -
Колокольчиком в голове, ступней, сливающейся с облаками,
Хронокомпасом, говорящим, что от дома так далеко мы…

Моя слабая, храбрая Thinkerbell, там вдали наступает день,
Я люблю тебя больше всех, золотая моя Динь-Динь:
Ты мой внутренний враг, ты посветишь - я онемею.
Даже Питер тебя не поймет так, так я тебя понимаю;

Я люблю тебя больше всех - это значит, никто вот так
Не возьмет тебя в руки в розовеющей высоте,
Не отпустит пятку любимого, улетающего впопыхах,
Не задушит тебя, немолчную, с первым утренним петухом,

Чтоб никто не сумел вернуть неуместное в жизни - к жизни,
Неподвластное смерти - смерти, ибо нет ничего ужасней,
Чем лепечущий в недрах голос, колокольный звон для одной
На небесном дне у порога дня - и любимый, какого нет,

Нет и не будет.

15 ноября 2003, самолет Лондон - Петербург

*** (приземление)
Пасмурно, очень пасмурно, с земли не видать легко,
Что мой самолетик падает в свет и дым облаков,
Что вот я смотрюсь, как в зеркало, в белый иллюминатор
И думаю, трепещу: это ж надо, это же надо,
Боже, я так близко к тебе, случайно меня коснись,
Я могла бы тебе посниться еще, но боюсь, что вниз,
Вниз, мне пора, мне надо, мой вес говорит об этом,
Хочешь, я буду вестником, уродом твоим, аэдом,
Дело совсем не в теле, святом невесомом теле,
А просто терпенье кончилось считать и копить потери,
И я почему-то счастлива.
…………………………..
Ветрено. Плюс четыре.

*** (лермонтов) 1
Я ехал на перекладных из Тифлиса.
Да что там, в неведомом этом Тифлисе?..
Ныряет повозка с походкою лисьей
Меж гор разномастных, зубасто-скалистых:

Какая картина!.. дневная картинка:
Грузинка в начале, в конце осетинка,
Кокетка, красотка, крестьянка, кретинка,
И контрабандистка, и полу-блядинка -

В тифлисской одышке, на съемной квартире,
Где вонь изо рта, как в солдатском сортире,
И винные пятна на сальном мундире,
И дрожь хохотка: поделом же задире! -

А мне бы - черкеска, и конь незашорен,
И зову обучен, и мягко пришпорен!..
Пусть взгляд осетина прищурен и черен,
Пусть Фридрих рисует, пусть пишет Печорин -

Бумаги в дороге размокли, размякли,
И жалкие люди ютятся по саклям,
Живут и не ведают слова "не так ли",
Зигзагов позерства, фатальных пантаклей -

А только зигзаг, до оскомы знакомый:
Казбек и Дарьял, и усталые кони,
Я ехал в кибитке, я ехал на Коби -
В обнимку с метелью, в ухабной икоте -

Один над стремниной, ни конный, ни пеший,
Ублюдок режима, осколок имперский,
Рассказчик, узнавший из авторских версий,
Что кто-то умрет, возвращаясь из Персий

куда? - неизвестно куда.

2
зябнут плечи, ладони дрожат, холодеют виски,
а в раскрытые окна летят и летят лепестки -

так описано в книгах, - на горный похожие снег…
застываешь под шалью, по скатерти шаришь пенсне -

и не видишь, а слышишь сквозь сонную, ватную муть:
то ли злится на псарне убитый под Тушином муж,

то ли сосланный сын по-хозяйски стучит топором,
но не вырубит то, что написано этим пером,

и взметнется рука, и захлопнется с криком окно,
и Любовь сернокислую воду добавит в вино,

и война захлебнется нарзаном, шипением пуль,
и закатится сердце за гору, за вал, за патруль,

упадет со скалы офицерик с пробитой башкой,
и не то чтоб сие предвещало вселенский покой,

но коня расседлает последний разбойник и вор;
будет крепость стоять, но внутри не найдут никого;

лишь один еще жив, и лошадка не знает кнута,
и влачится кибитка - куда? неизвестно куда.

    ..^..