В БЛЕСТКОЙ ТЬМЕ 

В смокингах, в шик опроборенные, великосветские олухи
В княжьей гостиной наструнились, лица свои оглупив;
Я улыбнулся натянуто, вспомнил сарказмно о порохе.
Скуку взорвал неожиданно нео-поэзный мотив. 

Каждая строчка - пощечина. Голос мой - сплошь
                                                                  издевательство.
Рифмы слагаются в кукиши. Кажет язык ассонанс.
Я презираю вас пламенно, тусклые Ваши Сиятельства,
И, презирая, рассчитываю на мировой резонанс! 

Блесткая аудитория, блеском ты зло отуманена!
Скрыт от тебя, недостойная, будущего горизонт!
Тусклые Ваши Сиятельства! Во времена Северянина
Следует знать, что за Пушкиным были и Блок, и Бальмонт! 

1913 

    ..^..




В ЛИМУЗИНЕ 

Она вошла в моторный лимузин,
Эскизя страсть в корректном кавалере,
И в хрупоте танцующих резин
Восстановила голос Кавальери. 

Кто звал ее на лестнице: "Мапоп?"
И ножки ей в прохладном вестибюле,
Хотя она и бросила: "mais поп!" -
Чьи руки властно мехово обули? 

Да все же он, пустой, как шантеклер,
Проборчатый, офраченный картавец,
Желательный для многих кавалер,
Использованный многими красавец. 

О, женщина! Зови его в турнэ,
Бери его, пожалуй, в будуары...
Но не води с собою на Масснэ:
Письмо Масснэ... Оно не для гитары!.. 

Июль 1910 

    ..^..




НА ОСТРОВАХ 

В ландо моторном, в ландо шикарном
Я проезжаю по островам,
Пьянея встречным лицом вульгарным
Среди дам просто и "этих" дам. 

Ах, в каждой "фее" искал я фею
Когда-то раньше. Теперь не то.
Но отчего же я огневею,
Когда мелькает вблизи манто? 

Как безответно! как безвопросно!
Как гривуазно! но всюду - боль!
В аллеях сорно, в куртинах росно,
И в каждом франте жив Рокамболь. 

И что тут прелесть? и что тут мерзость?
Бесстыж и скорбен ночной пуант.
Кому бы бросить наглее дерзость?
Кому бы нежно поправить бант? 

Май 1911 

    ..^..




ВАЛЕНТИНА 

Валентина, сколько счастья! Валентина, сколько жути!
Сколько чары! Валентина, отчего же ты грустишь?
Это было на концерте в медицинском институте,
Ты сидела в вестибюле за продажею афиш. 

Выскочив из ландолета, девушками окруженный,
Я стремился на эстраду, но, меня остановив,
Предложила мне программу, и, тобой завороженный,
На мгновенье задержался, созерцая твой извив. 

Ты зашла ко мне в антракте (не зови его пробелом),
С тайной розой, с красной грёзой, с бирюзовою грозой
Глаз восторженных и наглых. Ты была в простом и белом,
Говорила очень быстро и казалась стрекозой. 

Этот день!., с него - начало. Телефоны и открытки.
К начинаньям поэтессы я был очень милосерд,
И когда уже ты стала кандидаткой в фаворитки,
Ты меня сопровождала ежедневно на концерт. 

А потом... Купэ. Деревня. Много снега, леса. Святки.
Замороженные ночи и крещенская луна.
Домик. Нежно и уютно. Упоенье без оглядки.
Валентина безрассудна! Валентина влюблена! 

Все прошло, как все проходит. И простились мы неловко:
Я "обманщик", ты сердита, т.е. просто трафарет.
Валентина, плутоглазка! остроумная чертовка!
Ты чаруйную поэму превратила в жалкий бред! 

Март 1914 

    ..^..




ТЕБЕ, МОЯ КРАСАВИЦА! 

Ариадниной мамочке 

Вуаль светло-зеленая с сиреневыми мушками
Была слегка приподнята над розовыми ушками.
Вуаль была чуть влажная, она была чуть теплая,
И ты мне улыбалася, красивая и добрая...
Смотрела в очи ласково, смотрела в очи грёзово,
Тревожила уснувшее и улыбалась розово.
И я не слышал улицы со звонами и гамами,
И сердце откликалося взволнованными гаммами.
Шла ночь, шурша кокетливо и шлейфами, и тканями,
Мы бархатною сказкою сердца друг другу ранили.
Атласные пожатия... рождения и гибели...
Отливы... содрогания... кружения и прибыли...
Да разве тут до улицы со звонами и шумами?!
Да разве тут до города с пытающими думами?!
Кумирню строил в сердце я, я строил в сердце пйгоды...
Ах, губки эти алые и сочные, как ягоды!
Расстались... для чего, спроси... я долго грезил в комнате...
О, глазки в слезках-капельках, мои глаза вы помните?
Вы помните? вы верите? вы ждете! вы, кудесные!
Они неповторяемы, мгновенности чудесные!..
Я требую настойчиво, приказываю пламенно:
Исчезни, всё мне чуждое! исчезни, город каменный!
Исчезни, всё гнетущее! исчезни, вся вселенная!
Всё краткое! всё хрупкое! всё мелкое! всё тленное!
А мы, моя красавица, утопимся в забвении,
Очаровав порывностью бесстрастное мгновение!.. 

Январь 1910 

    ..^..