|
  |
ЛЮБОВЬ И СЛАВА Я полюбил двух юных королев, Равно влекущих строго и лукаво. Кого мне предпочесть из этих дев? Их имена: Любовь и Слава. Прекрасные и гордые! владеть Хочу двумя, чарующие, вами. В ответ надменно блещете очами, И я читаю в них: "Не сметь!" Влекусь к Любви, - заносит ржавый нож, Грозя гангреной, мстительная Слава. К ней поверну, молю ее, - "Направо! - Кричит Любовь: - А я-то что ж?" "Вы обе дороги", - стенаю. "Нет!" - Ответствуют мне разом девы: "Одну из нас, - кому свои напевы И жизнь свою вручишь, поэт!" Я выбрать не могу. Прочь, Смерть! - Рабов Удел - самоубийство! выход найден: Дай, Слава, мне питья из виноградин, Ты отрави его, Любовь! ..^.. ГЕРОИЗА Мне улыбалась Красота, Как фавориту-аполлонцу, И я решил подняться к Солнцу, Чтоб целовать его уста! Вознес меня аэроплан В моря расплавленного злата; Но там ждала меня расплата: Голубоперый мой палан Испепелен, как деревянный Машинно-крылый истукан, А я за дерзновенный план, Под гром и грохот барабанный, Был возвращен земле жеманной - Живым и смелым. Ураган Взревел над миром, я же, странный, Весь от позора бездыханный, Вином наполнил свой стакан, Ища в нем черного безгрёзья От вдохновения и грёз... И что же?! - в соке сжатых гроздий Сверкал мне тот же Гелиос! И в белом бешенстве ледяном, Я заменял стакан стаканом, Глотая Солнце каждый раз!.. А Солнце, в пламенном бесстрастьи, Как неба вдохновенный глаз, Лучи бросало, точно снасти, И презирало мой экстаз!.. ...Ищу чудесное кольцо, Чтоб окрылиться аполлонцу, - И позабывшемуся Солнцу Надменно плюну я в лицо! ..^.. РЯДОВЫЕ ЛЮДИ Я презираю спокойно, грустно, светло и строго Людей бездарных: отсталых, плоских, темно-упрямых. Моя дорога - не их дорога. Мои кумиры - не в людных храмах. Я не желаю ни зла, ни горя всем этим людям, - Я равнодушен; порой прощаю, порой жалею. Моя дорога лежит безлюдьем. Моя пустыня - дворца светлее. За что любить их, таких мне чуждых? за что убить их?! Они так жалки, так примитивны и так бесцветны. Идите мимо в своих событьях, - Я безвопросен: вы безответны. Не знаю скверных, не знаю подлых: все люди правы; Не понимают они друг друга, - их доля злая. Мои услады - для них отравы. Я презираю, благословляя... ..^.. МОИ ПОХОРОНЫ Меня положат в гроб фарфоровый На ткань снежинок Яблоновых, И похоронят (...как Суворова...) Меня, новейшего из новых. Не повезут поэта лошади, - Век даст мотор для катафалка. На гроб букеты вы положите: Мимоза, лилия, фиалка. Под искры музыки оркестровой, Под вздох изнеженной малины - Она, кого я так приветствовал, Протрелит полонез Филины. Всем будет весело и солнечно, Осветит лица милосердье... И светозарно-ореолочно Согреет всех мое бессмертье! ..^.. СЕКСТИНА Я заклеймен, как некогда Бодлэр; То - я скорблю, то - мне от смеха душно. Читаю отзыв, точно ем "эклер": Так обо мне рецензия... воздушна. О, критика - проспавший Шантеклер - "Ку-ка-ре-ку!", ведь солнце не послушно. Светило дня душе своей послушно. Цветами зла увенчанный Бодлэр, Сам - лилия... И критик-шантеклер Сконфуженно бормочет: "Что-то душно"... Пусть дирижабли выглядят воздушно, А критики забудут - про "эклер". Прочувствовать талант - не съесть "эклер"; Внимать душе восторженно, послушно - Владеть душой; нельзя судить воздушно, - Поглубже в глубь: бывает в ней Бодлэр. И курский соловей поет бездушно, Когда ему мешает шантеклер. Иному, впрочем, ближе "шантеклер". Такой "иной" воздушен, как "эклер", И от такого вкуса - сердцу душно. "Читатель средний" робко и послушно Подумает, что пакостен Бодлэр, И примется браниться не воздушно... И в воздухе бывает не воздушно, Когда летать захочет шантеклер, Иль авиатор, скушавший "эклер", Почувствует (одобришь ли, Бодлэр?), Почувствует, что сладость не послушна, Что тяжело под ложечкой и душно... Близка гроза. Всегда предгрозье душно. Но хлынет дождь живительный воздушно, - Вздохнет земля свободно и послушно. Близка гроза! В курятник, Шантеклер! В моих очах eclair, а не "эклер"! Я отомщу собою, как - Бодлэр! ..^..