МОЯ УДОЧКА 

Эта удочка мюнхенского производства, 
Неизменная спутница жизни моей, 
Отвлекает умело меня от уродства 
Исторических - и истерических! - дней. 

Эта палочка тоненькая, как тростинка, 
Невесомая, гибкая, точно мечта, 
Точно девушка, - уж непременно блондинка, - 
Восхитительные мне открыла места. 

Нежно взяв ее в руки и мягко лаская, 
Как возлюбленную, я иду с ней в леса, 
Где не встретится нам эта нечисть людская, 
Где в озерах поблескивают небеса. 

Мы идем с нею долго - с утра до заката - 
По тропинкам, что трудный соткали узор. 
Нам встречается лишь лесниковая хата, 
Но зато нам встречается много озер! 

И на каждом из них, в мелочах нам знакомом, 
Мы безмолвный устраивать любим привал. 
Каждый куст служит нам упоительным домом, 
Что блаженство бездомному мне даровал. 

Наклонясь над водой и любуясь собою 
В отразивших небес бирюзу зеркалах, 
Смотрит долго подруга моя в голубое, 
Любопытство в тигровых будя окунях. 

И маня их своим грустно-хрупким нагибом, 
Привлекает на скрытый червями крючок, 
Чисто женским коварством доверчивым рыбам 
Дав лукавый, - что делать: смертельный, - урок. 

Уловив окунька, выпрямляется тотчас 
И, свой стан изогнув, легкий свист торжества 
Издавая, бросает, довольная очень, 
Мне добычу, лицо мне обрызгав едва... 

Так подруга моя мне дает пропитанье, 
Увлекает в природу, дарует мечты. 
Оттого-то и любы мне с нею скитанья - 
С деревянной служительницей Красоты! 

1927 

    ..^..




У ЛЕСНИКА 

Мы ловили весь день окуней на лесистых озерах 
От зари до зари. Село солнце. Поднялся туман. 
Утомились глаза, поплавки возникали в которых 
На пути к леснику, чью избушку окутала тьма. 

Закипал самовар. Тени мягкие лампа бросала. 
Сколько лет старику? Вероятно, не меньше, чем сто. 
Яйца, рыба, и хлеб, и кусочки холодного сала 
Были выставлены на - приманчивый к вечеру - стол. 

И зашел разговор, разумеется, начатый с рыбы, 
Перешедший затем на людей и на их города. 
И когда перед сном мы, вставая, сказали спасибо, 
О нелепости города каждый посильно страдал: 

Ведь не явный ли вздор - запереться по душным квартирам, 
Что к ненужным для жизни открытьям людей привели? 
Этот старый лесник, говоривший о глупости мира, 
В возмущенье своем был евангельски прост и велик. 

1927 

    ..^..




В ЗАБЫТЬИ 

В белой лодке с синими бортами, 
В забытьи чарующих озер, 
Я весь день наедине с мечтами, 
Неуловленной строфой пронзен. 

Поплавок, готовый кануть в воду, 
Надо мной часами ворожит. 
Ах, чего бы только я не отдал, 
Чтобы так текла и дальше жизнь! 

Чтобы загорались вновь и гасли 
Краски в небе, строфы - в голове... 
Говоря по совести, я счастлив, 
Как изверившийся человек. 

Я постиг тщету за эти годы. 
Что осталось, знать желаешь ты? 
Поплавок, готовый кануть в воду, 
И стихи - в бездонность пустоты... 

Ничего здесь никому не нужно, 
Потому что ничего и нет 
В жизни, перед смертью безоружной, 
Протекающей как бы во сне... 

1926 

    ..^..




В ЧАСЫ РОСЫ 

Засмотревшись в прохладную прозелень 
Ключевой и бездонной воды, 
Различаешь, как водит по озеру 
Окуней в час росы поводырь... 

И когда пук червей в глубь посыпался, 
Наблюдаешь, с нажимом в бровях, 
Как коленчатого схватят выползня - 
Извивающегося червя... 

И тогда уж, не чувствуя лодочки 
Под собой, ни себя, ничего - 
Снарядив невесомые удочки, 
Воплощаешься в свой поплавок... 

1926 

    ..^..




В ГИЧКЕ 

Речка, от ветра рябая, 
Качкою гичке грозит. 
Гичка моя голубая 
Быстро по речке скользит. 

Вдоль уводящих извилин 
Встал увлекающий лес. 
Весело, как в водевиле, 
Плыть по воде на Земле. 

В озеро к ночи въезжая - 
В глаз голубой Божества, - 
Шепчешь: Земля - не чужая: 
Здесь я и раньше бывал... 

Всё мне знакомо земное 
В дымке особой земной: 
Озеро ли голубое, 
Взгляд ли очей голубой, 

Лодочка ли голубая, 
Голубь ли в голубизне 
Неба, где грусть колебала 
Душу, и мертвый грустнел. 

1927 


    ..^..