Дремучий лес. Мрак. Смрад
болотный.
Когтями тернии в лицо
впиваются. Бдит страх
животный.
Под вором скрипнуло
крыльцо.
В речном удоле из тумана
возводит призрачный
чертог
незримый зодчий. Из
стакана
глазеет пустота . Пирог
пробиты днища. На холопе
клеймо. Клыки острят
мужья.
Пугливый зверь на
черностопе
был лютоносного ружья
плевком свинцовым в грудь
настигнут.
Морозом потчует зима
дубравы и поля.
Воздвигнут
храм алчности. Ползёт
чума...
Оцепененье сбрось,
природа!
Полярный волк! Вой на
луну
сереброликую! Свобода!
Удачи твоему челну!
Картинами ночных видений
свой ветхий пустынь
разукрась,
отшельник! Прыгни в жар
радений!
Прочь от крючка плыви,
карась!
Кликушествуй,
тысячекрылый
ветр, в череве печной
трубы!
Юродствуй, карлик! Раб
унылый!
Побеги дай, бревно избы!
Ты затупись, клинок
сомнений!
Рви мясо, зуб, красной
десны!
Плесните в горсть мне
свет прозрений,
Денницы огненной весны!
зубров диких грёз ириски
угощали
хлебосолы
маринованными
пнями
да
копытами изюбра
ночь
бобру сморкалась в ухо
щекотали
партизаны
в
погребах харчевни зубра
чресла
трогая актрисы
околпачьте
бахчеводов
чу
шуршат в полёте грёзы
индрик-зверь
проткни кулисы
на
балете синеокий
дачник
в ложе вдруг редиски
сок
взалкал чей вой протяжный
это
волки там за сопкой
липнут
звёзды как ириски
может
в тёмной дикой тундре
вспыхнет
вертоград цветущий
нам
туда через зловещих
блат
туман и смрад где бубна
глас
в тиши ночной зовущий
иверни инобытия
эшелоны лихоимцев
целовали каравай
по колено в мерзлоте
бульк микстуру в самовар
заревом восток облитый
горемыка зрит скуластый
отжимался любострастьем
переполненный спортсмен
в дудки дули
обнимаясь ожидали
свою очередь в ушанках
лицедеев пароходы
в сладострастном упоеньи
предвкушая новых масок
нежный запах свежих красок
уплетая патиссон
узники в гамашах спали
в драпированном пивбаре
забайкальского острога
шайкой бил их по зубам
прапорщик румяннощёкий
заставляя на болотах
выбрить ноги лопарям
утикая
рыболовы в тёмной шахте
накопали червяков
да к гуцулкам ночевать
чуть краснея
экивоки доброхотов
нас манили в тёмный бор
с вожделеньем фотокор
светских дам купал в фиксаже
в небо гвоздь вбил иноверец
сдав бутылки
подсластили горький чай
заходя немного сбоку
на дрезине в шубе зина
ставит банки жениху
ватрушек зачехлённые усы
старичок лобзал старушку
на пожёванной подушке
под пожёванной подушкой
гладя с творогом ватрушку
в школьном классе на
зарядке
крутит дули звеньевой
залатав чехлы на грядке
злобно смотрит часовой
шевеля усами в танце
на промозглой мостовой
объегорили курсанта
овцеводу дули в ушко
узловатыми перстами
май сжимает погремушку
нахлобучив тюбетейку
в конделябр обули свечку
ждёт она в тиши часовни
в злом ехидстве мотыльков
им обжечь коварно крылья
жаждет глядя на часов
стрелки обливаясь потом
стяг взмыл вверх на
небосвод
хочет рдеть на нём
авророй
в фееричности запоров
смыслы инобытия
имярек провозгласит
крынки женские ужимки
запер лекарь в шкафчик
мак
нам оставив чёрствый
юмбрик
да труху гнилых коряг
на помойке новой стройки
юность скачет голышом
в неглиже сидит прохожий
чешет копчик пирожком
Ромашки нюхают дворняги, гремя цепями.
Рыбаки
на льдом пленённом озере клыками
грызут грузила от тоски,
в сугроб грязный зарывшись.
Холод
застыл в прудах подслеповатых глаз
границы стражей. Грома молот
со страшным грохотом
врезается в чугунный неба таз.
В лесах чарующе-дремучих
десница ворога волшбы
плетёт таинственный узор.
Седых старух слепые очи
роняют слёзы на вершинах снежных гор...
Завод! Гуди!
Налейте, бочки, пива!
Зерно пшеницы яровой!
Взмой ввысь!
Нырни в лазури ниву!
И прорасти там колосом!
Кружите над главами, сказки!
Сполохи северной зимы!
Беснуйтесь в дико-пьяной пляске!
Хмель! Весели народ в стенах корчмы!
Раздвинтесь! Дайте волю, скалы,
томящимся в полоне чрева вашего ручьям!
Гори, свеча!
Забудь усталость!
Усни, усни,
моя печаль!