День первый
Радужная, бессмысленная картина заполняла всё пространство. Оранжевые, жёлтые, голубые цвета переливались как в калейдоскопе. Наблюдатель находился где-то рядом, хотя о его существовании сложно было что-нибудь сказать. Но кто-то видел эту чарующую картину...
Серый открыл глаза.
Он лежал на камне. Играло первыми лучами раннее, восходящее солнце, где-то за спиной волны слабо накатывались на берег, а перед глазами всё отчётливей проступал скалистый пляж. Резкий знакомый запах ударил Серому в нос. Он повернул голову.
Две собаки стояли совсем рядом. Он услышал даже как одна из них, крупная, с обвислыми ушами, шептала что-то на ухо другой, поменьше, с длинной лисьей мордой и напряженным взглядом.
-Как спалось? - спросил пёс побольше, голосом бывалой собаки, - Меня звать - Философ, а он - Хитрец. Мы здесь живём.
- Сюда никто не приходит, - продолжал Философ, - а ты я вижу - добрался сюда вплавь. Ты - сильная собака! Как тебя зовут?
- Я не помню...- ответил Серый, ему показалось, что он впервые услышал свой голос, - я не помню как я сюда попал, я не помню своего имени... Я ничего не помню.
Собаки помолчали немного.
- Надеюсь, ты погостишь у нас, - Философ кажется был разочарован, - ведь если ты ничего не помнишь, стало быть тебе и спешить то некуда.
Философ продолжал говорить, в то время как Серый осматривался и принюхивался к окружавшему их пляжу.
- Как вы тут живёте? - наконец выговорил он, - Здесь ведь даже нечего есть.
- Что нужно двум стойким затворникам, - с улыбкой молвил Философ, - Питаемся мы в основном ящерицами. Можно ловить крабов, но это опасное приключение. Вон, Хитрец на это не решается.
И сказав это, Философ резко повернулся и пошёл в сторону скал. Хитрец, помявшись с лапы на лапу - засеменил следом.
А Серый, полежав ещё с пол часа ( пока солнце не стало нестерпимо жечь его спину), отправился изучать окрестности, со всех сторон огороженные камнем.
Философ и Хитрец лежали в небольшой тёмной пещере, прячась от солнца. Серый засунул в неё морду, но новые приятели не обратили на него никакого внимания. Хитрец спал, а Философ, прикрыв глаза, отмахивался от мух.
Он прошёл дальше, обнаружил несколько нависающих камней, под которыми можно было отдыхать; стену, с огромным количеством крабьих осколков ( вероятно здесь Философ разбивал их ) и наконец, большая трещина, на четверть заполненная дождевой водой.
Серый глотнул её, только сейчас понимая, как он хотел пить.
Утолив жажду, он направился в тень, под высокий острый камень. И завалившись на бок, и вытянув лапы - закрыл глаза.
- Ты ещё не спишь? - вдруг услышал он высокий собачий голос. Рядом стоял Хитрец.
- Ещё нет.
- Сегодня жарко, - неуверенно сказал Хитрец и вдруг добавил, - а ты действительно не помнишь, как ты сюда попал?
- Не помню, - сказал Серый.
- И кем ты был раньше?
- Кажется нет, - сказал Серый и посмотрел на острую морду Хитреца, - слушай, а кто назвал тебя Хитрецом?
- Философ. Пока я не попал сюда, я был невозможным трусом. Всё меня пугало, люди, другие собаки, низко пролетевшая птица. А Философ сказал, что в этом моя хитрость.
- Почему?
- А я и не спрашивал. Мне просто было приятно, что Философ так считает. Сам он - прирождённый одиночка, который не боится ничего, даже своих мыслей.
- А как он сюда попал?
- Это очень необычная история, - оживился Хитрец, - однажды он встретил старого полу-волка, полу-собаку. Учитель (так его звали). Один их его предков когда-то жил здесь, недалеко в волчьей стае. Стая верила, что однажды море выбросит на берег огромную рыбу, которая разрушит мир. Это была очень странная стая и вся жизнь её сводилась к ожиданию рыбы. Но проходили поколения... И вот однажды вожак выступил перед стаей. Он сказал, что всё это вздор и предложил оставить эти места. И идти туда, где водятся не одни только ящерицы, где больше воды...
- Он был прав! - сказал Серый
- Да, возможно, - согласился Хитрец, - но отец Учителя остался ждать рыбу. Потом ждал Учитель. У него не было потомства, и умирая, он завещал ждать Философу.
- Странная история, - задумался Серый, - ждать рыбу, которая разрушит мир... Зачем?
- Возможно, что Философ не всё мне рассказывает, - предположил Хитрец, - и потом, он с такой нежностью вспоминает своего Учителя... К тому же, если отнять у него Рыбу - жизнь потеряет смысл. Что останется?
- Ящерицы. Ящерицы, дорогой мой Хитрец, - голос раздавался откуда то сверху.
Собаки вышли из-под навеса. Над их головами сидел Философ.
Как он умудрился беззвучно подойти к ним так близко, не выдав себя - оставалось загадкой.
- Зря ты рассказал эту историю, - поморщился Философ, - я хотел оставить её под вечер. В темноте, когда мы сидим в пещере, многое воспринимается совсем по другому.
- Он спросил меня, - виновато ответил Хитрец.
- Ты веришь, что рыба придёт? - спросил Серый
Философ поморщился:
- Долго объяснять. Если будет время, потом...
Спустился вечер, похолодало. Стал накрапывать дождь.
Серый спрятался под навес.
- Как быстро здесь меняется погода, - крикнул ему Философ. Он вышел из пещеры и теперь шёл по направлению к Серому. Когда до навеса оставалась шагов 10 - он сел. Крупные капли дождя падали на его шерсть.
- Почему ты не идёшь в пещеру - там не так мокро!
Ничего не отвечая, Серый поднялся и пошёл. Философ за ним.
Серый устроился у входа и смотрел, как дождь бьёт о тёплый камень. На образовавшихся лужицах появлялись и лопались пузыри.
- Куда ты смотришь? - поинтересовался Хитрец.
- Пузыри, - ответил Серый, - я люблю смотреть на пузыри... Я сам умею их создавать.
- Как это? - Философ даже приподнялся на лапах.
- Иногда к груди подступает такой... комок... становится ни грустно ни весело, а как-то... очень тепло внутри. И тогда я могу говорить стихами. Когда я говорю их, они раздуваются как пузыри под дождём, и тогда я чувствую себя хорошо, а когда замолкаю - они лопаются и ничего не остаётся.
- Ты вспомнил это? - спросил Хитрец
- Наверное... да.
Философ вдруг стал задумчив
- Я буду звать тебя Факиром. Создавать пузыри из слов - могут только Факиры.
- Хорошо, я не против, - отозвался Серый.
- А у тебя сейчас такое состояние?.. Может быть ты создашь какой-нибудь пузырь?
Серый замолчал, точно обдумывал что-то или вспоминал.
... Погода хороша, как Никогда...
Как Никогда
как незачем и думать,
Как я пойму когда-нибудь и вспомню
и вспомню как когда-то
и проснусь
и буду жить
как думал, что живу
как и живу
как жить мне не хотелось
как не хотелось
как не замечал:
погода хороша как Никогда...
день второй
- Факир, просыпайся - Сероводород!
Серый открыл глаза. Две возбуждённые собачьи морды смотрели на него снаружи.
- Какой сероводород?
- Праздник Сероводорода - сегодня у нас пир! Скорей!
Они вышли к воде. Всё вокруг блестело от выброшенной на берег рыбы. Стоял странный, дурманящий запах серы.
- Иногда вода дарит нам рыбу, - сказал Философ, - так воспользуемся же этим подарком как следует...
- Философ, - растерянно сказал Хитрец, - там рыба!
- А здесь по твоему что? - начал Философ, но посмотрев вправо - осёкся.
Метров в десяти от них, лежал выброшенный на берег огромный дельфин.
Серый улыбнулся.
- Ах, вот кто разрушит ваш мир!
- Никогда не видел ничего подобного, - Философ как завороженный смотрел на рыбу, - даже не знаю, можно ли её съесть!
- Зачем, - насторожился Хитрец - здесь так много рыбы, что...
- Ты не романтик, - проговорил с расстановками Философ и ... неожиданно бросился вперёд.
Вдохновение Философа захватило Серого, азарт был выше голода и он бросился, пытаясь прибежать первым.
Проглотив маленькую, ещё живую рыбку, Хитрец засеменил следом.
- Откуда начнём? - спросил Философ, когда друзья собрались у туши.
- И кожа небось толстая, - пытался вразумить их Хитрец, - и мясо невкусное.
Туша зашевелилась и собаки отступили на шаг.
- Невкусная, - глубокомысленно прошептала туша и открыла глаза.
Серый захохотал:
- Нет, - сказал он подавляя смех, - я отказываюсь есть говорящую рыбу.
Философ молчал. Глаза Хитреца выражали крайнюю степень удивления.
- Философ, уж не твоя ли это рыба? Учитель ничего не говорил о том, что она должна разговаривать?
- Ничего, - серьёзно ответил Философ, - но не кажется ли тебе, что она чересчур мала?
- Для чего это я мал? - удивился дельфин, до той поры внимательно разглядывавший собак, - вас интересуют более крупные экземпляры?
Философ молчал. Хитрец поглядев на него вопросительно, помедлил, и уважительно обращаясь к дельфину - начал:
- Видите ли, здесь когда то жила стая... впрочем, это не важно... а (он сбился) когда то верили, что из моря придёт рыба и разрушит мир, - но это очень древняя сказка...
- Хочу уточнить, - деликатно перебил его дельфин, - какой именно мир эта рыба должна разрушить.
- То есть как какой? - удивился Философ.
- Ну, то есть, что именно вас интересует. Если вы поможете мне снова оказаться в воде - я могу обсудить с вами этот вопрос.
Воцарилось молчание.
Дельфин, не зная чем его объяснить - продолжал:
- Ну, а если мои объяснения вас не удовлетворят - в качестве компенсации, я готов вам приносить ежедневно ( здесь он сделал ударение) приносить три большие рыбы. Устраивает?
И первое и второе предложения показались заманчивыми. Очень быстро был разработан план, и спустя четверть часа дельфин, с оцарапанным животом и прокушенным в нескольких местах хвостом, снова плескался в воде, у самого берега.
- Так вот, - начал он, - я совершенно не могу понять, зачем вам нужна рыба, которая разрушит ваш мир, но раз уж мы оказались рядом и я обещал помочь вам - придется выкручиваться.
Я могу рассказать вам то, что сохранилось от древних дельфинов. Они говорили, что мир, (который по вашим предположениям должен быть разрушен) просто не существует
- Как это не существует? - удивился Хитрец
- Не перебивай, - попросил Дельфин, - а то я собьюсь. Так вот, они считали, что над нами есть автор.
- Какой такой автор, - не удержался Философ, - Бог что ли?
- Я же просил - не перебивать, - дельфин строго посмотрел на Философа, - Автор - это тот, кто пишет книгу.
Автор - это тот, кто нас придумал. В каком то смысле - все мы живём в его голове, но когда он пишет что-нибудь о нас или говорит от нашего имени - мы становимся им. А знаете, для чего он пишет эту книгу? Чтобы понять, что он такой же вымысел, как и мы.
Тут он захохотал.
- Я тут не причём - так говорили наши учителя. Они говорили, что автор - тоже вымысел.
- Но что-то же должно быть - настоящим? - предположил Философ.
- Вот, - обрадовался Дельфин, - верный вопрос. Действительно - что-то должно. И это - Воображение!
Оно не имеет ни начала ни конца, ни времени ни пространства. Но всё что появилось - появилось из него.
Наш автор, создавая нас, пытается приучить себя к мысли, что воображение выдумало его. И стало быть, когда автор пишет о нас, нас всё одно сочиняет воображение. Так говорили древние дельфины.
Так что, если верить им , ваш мир нельзя разрушить.
Собаки задумались. Но тут вперёд выступил Серый.
- Послушай, твой рассказ нас не удовлетворил. И мы требуем, чтобы ты всё таки разрушил наш мир.
Дельфин с улыбкой посмотрел на Серого
- Хорошо, - сказал он, - я постараюсь, но давайте встретимся завтра. Я долго лежал на камнях, я устал, и я должен подумать...
Весь вечер приятели спорили: вернётся дельфин или нет. Философ был растерян и честно признался, что почти ничего не понял. Какие то авторы, книги. Воображение, которое превыше всего.
- Что значит, что я не существую, что обо мне кто то пишет и поэтому я живу. Если я пораню лапу - из лапы течёт кровь, кровь остаётся на камне, мне больно. Когда краб зажал клешнёй нос Хитреца - он сутки валялся больной - я думал сдохнет. Нет, всё реально, всё существует. Попробуй не есть ящериц - посмотрим какой автор тебя спасёт. Что он напишет в своей книжке? Философ ничего не ел и жил долго и счастливо? Ерунда какая-то.
- И если он всё это придумал, почему его тоже нет, - поддержал Философа - Хитрец.
А ты Факир, может быть ты что-то понял?
- Я понял, что воображение - хорошая штука! - ответил Серый
- Не густо - резюмировал Философ, - нет всё таки странный этот Дельфин. Или жулик, или болтун. Или и то и другое вместе...
Серый долго ещё не мог заснуть. Сердце его билось так громко, что казалось гул его наполняет всю пещеру, он смотрел в небо, которое нависало кажется над самыми глазами, и мечтал.
день третий
- Вставайте, лентяи! - прервал сон Серого голос Философа.
Философ стоял у входа и по его морде Серый сделал вывод, что он на ногах уже не первый час.
- Чем ты занимаешься? - спросил его Серый.
- Навожу порядок.
- Какой порядок?
- Порядок в мыслях - Дельфин нанёс вчера столько хлама в мою голову.
- Я могу тебе помочь? - поддержал игру Серый.
- Конечно, - сказал Философ, - вы оба можете мне помочь. Он лукаво посмотрел на Серого, - Для этого нужно съесть всю рыбу оставшуюся от вчерашнего праздника. Иначе, часа через два, вони будет - не продохнуть.
Хотя вся рыба ещё вчера была снесена под навес, от неё уже шёл неприятный запах. Впрочем, это было вкусней ящериц и с этим нужно было считаться...
Отяжелев от количества съеденного, Серый и Хитрец отправились дремать под навес.
Серому приснился сон.
Он бродил с Философом по незнакомым ему местам.
Это левая часть моего сна, - объяснял он Философу, а это правая, а здесь находятся страшные части моего сна. Под конец - Философ устал. Он открыл рот, чтобы что-то сказать и ... застрекотал. Сам удивился этому и снова открыл рот и снова застрекотал.
Это - дельфин, - решил во сне Серый.
Он открыл глаза. Переход был слишком быстрый, солнце больно ударило по глазам. Захотелось пить.
Рядом стоял Хитрец. Он выжидательно смотрел на Серого, и беззвучно торопил его.
- Да, сказки, легенды, теории - всё это бесполезно, если ты не можешь принять простого факта, что существует только воображение, - сказал Дельфин, когда собаки, сев на берегу, приготовились слушать.
- Если воображение просто не взяло тебя под свою опеку. Вчера вечером, я лежал на дне и вдруг что-то произошло. Я не мог понять, откуда это пришло и как к этому относиться. Но я понял! Всё стало на свои места, и я попытаюсь передать вам это.
- Ты хочешь сказать, - осторожно предположил Хитрец, - что знаешь, как разрушить наш мир?
- Не знаю. Может быть для тебя Хитрец - это будет просто пониманием, для Философа - разрушением его мира, а для Факира - увлекательной игрой. Воображение любит играть с нами. Поиграй и ты с ним. Вспомни, любая игра должна в какой-то момент начаться. Вспомни - когда ты появился на свет?
Философ улыбнулся
- Я не знаю, как это происходит у вас, у рыб, но собаки появляются на свет несмышлеными щенками, поэтому помнить своё рождение никак не могут.
- Во-первых, - сказал дельфин обиженно, - дельфины не рыбы (хотя я и не вижу в этом большого достоинства).
А во-вторых, я не имел в виду рождения, я спросил вас, когда вы появились.
- А разве это не одно и то же?
- Знаю, знаю - сейчас вы скажете - ... как говорила моя бабушка... или ... один старый пёс вспоминал ... или ...я кажется сам помню, как однажды... Воображение любит дурачить таких простаков как вы. Ответьте раньше, чем воображение подскажет вам ответ.
Дельфин пристально посмотрел на Серого:
- Ты можешь ответить?
- Я появился, - уверенно сказал Серый, - вчера утром, вот на том камне.
- Ну уж, это не считается, - воскликнул Философ, - Факир потерял память.
- Я не терял памяти, - ответил ему Дельфин, - но я появился несколькими мгновениями прежде, чем вы посмотрели в мою сторону. Вам будет смешно это услышать, но первый раз в жизни я оказался в воде, только после того, как вы меня туда оттащили.
- Вот уж - совсем вздор, - Философ обращался к друзьям, - вы чувствуете, он нас дурачит!
И точно взрыв - смех Серого.
Философ хотел что-то сказать ему, но тут рассмеялся Хитрец.
Философ растерялся. Он плохо понимал происходящее. Зачем то пошел к дельфину, точно пытаясь уличить, объяснить, что игра не честна, но остановился, почувствовав лапами воду. Опустил глаза, и увидел в воде морду старой, огорчённой собаки, с парой обвислых, плешивых ушей.
Бульк - перед самым его носом упал камушек. Больше не было огорчённой собачьей морды, только круги на воде.
- Шуты, - буркнул Философ, однако смех приятелей был столь заразителен, что он улыбнулся, - идиоты, что вы наделали, вы разрушили мой мир, - и он состроил такую уморительную морду, что Хитрец просто свалился на бок, не в силах больше стоять на ногах.
Смеялся Серый, надрывался от смеха Хитрец, Дельфин хитро поглядывал по сторонам, иногда окунаясь с головой в воду.
Философ точно застыл, морда его выражала растерянность и удивление.
Какая-то сила медленно поднимала нас вверх над скалистым пляжем. Так, что мы смогли увидеть, что вокруг пляжа нет ничего. Да и сам он, медленно таял, сливаясь с окружающим, в котором не было ни форм ни времени, ни пространства.