* * *
кто-то сказал
“хорошо лежать смертельно раненым
и смотреть в синее небо Аустерлица”
празднично хлопает шрапнель
мелькают прыткие ласточки
по лицу унылые капли спирта
на краю зрения и сознания
качается надоедливая блестящая паутинка
в ушах мается нудный звон
“меня нет!”
пытается докричаться Бог
* * *
меня любили
сразу двенадцать собак
и каждая пела мне по ночам
двенадцать тоскливых колыбельных до рассвета
пока не закрадется солнечный зайчик
в поисках добычи
и собаки не подожмут хвосты
* * *
принцесса Поднебесной
что до сих пор стоит на трех китах
любит игры постиндустриальных кентавров
одетых в нейлон и никель
восторгается голливудскими фильмами
на вечерних сеансах
в праздничном цирке
опускает большой палец вниз
требует panem et circenses
ей не нужна ее волшебная власть
способность двигать мирами
одно ее слово может отправить в бой
легионы мартовских зайцев
с чистым сердцем на белых конях
принцесса предпочитает не ведать
отказывается от царских почестей
и мирно спит на диване
она боится огня и ветра
быть жестокой и милосердной
никто из подданных
не вправе ее осудить
* * *
не беспокойтесь
Апокалипсиса не будет
мы недостойны глобальных потрясений
безголосые площади требуют проповедников
с чуткими землистыми лицами
цепкими волосатыми лапами
глотающих слюну вожделения
срочно требуются сверхновые мифы
пропахшие простынями и горелым мясом
ласковые и своенравные
мифы с перерезанным горлом
задохнувшиеся в цветах
с кроткими томными глазами детей
из церковного хора
в личное пользование каждому
для покаяний и непотребств
* * *
дети
тащат с собой царство небесное
подобрав его в помойной яме
за километрами колючей проволоки
волокут за ноги кукол
влача скромный царственный шлейф
из синтетических волос по асфальту
самозабвенно катают крошечные машинки
со всей непосредственностью молятся
циничным божкам-атеистам
и достойным внимания идолам
походя теряют невинность и молочные зубы
дерутся целуются и плачут без особых причин
строят из песка воздушные замки...
очаровательные дети
тащат с собой...
* * *
планета земля...
планета людей...
взывания и упования
сквозь стылую толщу секунд и километров
где же
та долина неизбывного покоя
суровый Эдем
где можно тонуть в колыбель милосердия
сонные раны затягивать ряской
глаза нехотя выпьет вода
мышцы станут целебным илом
только ржавая
узловатая струна позвоночника
ещё отзывается на трубный глас
запредельной восторженной бестии
со вчерашних
блядски хохочущих звёзд
сезонный серебряный ветер
насыпает горстями
в немигающие озёра глазниц
снежные лепестки яблок
снег клочья шёлка
рыжую осень с чахлых деревьев
жирную пыль...
* * *
царство белых мышей
царство серых мышей
царство мускусных свиней
и имбирных пряников
гладкому яблоку упасть некуда
сгрызут и червяка не выплюнут
рядком на лавочке
наурчат лакомую песню
вот он я
третий справа
* * *
пусть звери сами хоронят своих мертвецов
и на холмиках под сенью силикатных башен
соскальзывающих в головокружение
раскроются пластмассовые бутоны ландышей
нестройно зазвенят немые колокольчики
оглашая набатом хмурые сумерки
in memori о живых
бродяга вдохновенно ворошит обрывки струн
выкрики ветра застревают в кирпичных бойницах
путеводные светляки деревни за перелеском
исходящая воем капелла
робких осипших вервольфов настойчиво
провожает припавши к следу
развеется и сгинет с последними нотами
мелодии утраченной невозвратно