Пролог. Глава первая. Глава вторая
Ланселот медленно ехал по старой римской дороге. Булыжники частью размыло, конь спотыкался о выбоины. День был прекрасен, ветер свеж, и настроению доброго рыцаря это подходило примерно так же, как лепет младенца - отчаянной битве. Выражаясь короче, сэр Ланселот был мрачен. Неделю провел он в пути, но к цели приблизился не более, чем к Авалону. По капризу судьбы изменил даме сердца и был стыдно счастлив, что изменил ей, а не с ней. Окажись тогда рядом с ним королева - он забыл бы и долг и Бога. Исповедь перед отъездом не облегчила души. Он молился, но небо молчало. Дорога тянулась незаселенными землями, ночевать предстояло в лесу. На сердце было тяжело, в желудке - пусто. И, в довершение всего, болел зуб. Ланселот миновал поросшие березняком развалины римской виллы и поднялся на холм. Дорога петляла, сбегая к сутулому каменному мосту над тихой речкой. На дальнем берегу вросла в землю полуразрушенная часовня. Вокруг нее столпились молоденькие рябины, похожие на послушниц, одетых в белое. Хорошее место для отдыха. Перебраться через мост стоило труда - посредине провалилась плита и жеребец заупрямился. Ланселот попытался его пришпорить - без толку. Пришлось спешиться и вести жеребца в поводу. Мимоходом подумалось - Гром стареет, скоро придется менять коня. Миновав мост, Ланселот расседлал жеребца и пустил его пастись. Сам же умылся в реке - вода оказалась на удивление чистой - и направился в часовню. После светлого майского дня сырая, почти могильная строгость храма ударила по глазам. Какое-то время Ланселот ничего не видел, кроме полос света из узких, похожих на крепостные бойницы окон. Привыкнув к сумраку, он различил не тронутый временем алтарь в глубокой нише и две фрески по обеим ее сторонам. Левая почти осыпалась от сырости и старости, рисунок было не разобрать. А правая сохранилась прекрасно. С нее спокойно и ласково смотрела на Ланселота Дева Мария. В платье цвета небесной лазури, с венком из белых роз на вьющихся волосах, босоногая, смуглая, она улыбалась - и мир был в ее глазах. Ланселот опустился на колени и вдруг смутился - таким неуместным показалось ему движение в прохладном покое часовни. Он начал молиться. Ave Maria, Pater noster, Credo - пальцы по отполированным четкам. Ланселот замолчал. Что просить у Господа, что же он ищет... Не зная мира в душе, молить о мире? Не видя цели, просить достигнуть ее? Долгих лет, доброй жизни, хоть каплю радости Белой Сове Камелота. Долгих лет, доброй жизни с другим. Боже, прости мне смятение, испытай, дабы дух мой очистился! И дай силы исполнить обет. Молитва кончилась. Ланселот с облегчением вышел из часовни навстречу весеннему дню. Солнце клонилось к западу, высоко в небе перекликались гуси. Конь, играя, катался по свежему лугу, темной шерстью на яркой траве. Верный друг, спутник многих боев и турниров походил сейчас на несмышленого жеребенка. Ланселот засмеялся. Поразмыслив, он решил не продолжать путь сегодня, - место казалось уютным и безопасным, а он устал от дороги. Через час Ланселот решил, что на ночь дров хватит, развел костер и испек на углях лепешку. Утолив голод, он немного вздремнул на солнце и проснулся уже к закату. От реки поднимался туман, но вершины сосен еще были освещены. Где-то в лесу трещала сойка. Ланселот потянулся, зевнул и пошел за водой. Он напился, поежился от сырого холода, опустил котел в реку... Крик сойки повторился уже ближе. Может, конечно, и зверь бродит, но береженого Бог бережет. Он, не торопясь, вернулся к костру, поставил котел на землю, препоясался мечом и отправился на мост. Места выглядели безлюдными, что человеку делать в лесной глуши? На мосту Ланселот в третий раз услышал крик птицы - уже совсем близко. А, ступив на землю, неожиданно уловил в шуме леса едва различимый голос флейты. Ланселот оглянулся - конь спокойно стоял у костра - и пошел на звук музыки. Осторожно ступая по мягкой хвое, он приблизился к развалинам виллы, - флейта играла где-то среди колонн. Но ни запаха дыма, ни ржания лошадей, ни иных признаков человека заметно не было. Ланселот осмотрелся, сделал еще несколько шагов и оказался среди руин. Мелодия взвилась перепуганной птицей и смолкла. В развалинах не было ни души. В чем же дело? Он не болен, не пьян и еще не сошел с ума. Ланселот зажмурил глаза и потряс головой, а когда открыл их, напротив стояла женщина. Высокая, статная, сильная. Распущенные волосы отливали медью, платье - темно-красным вишневым соком, черты лица отличала тяжелая правильность. Женщина изысканно улыбнулась и протянула для поцелуя руку: - Здравствуйте, сэр Ланселот. Я счастлива нашей встрече. Ланселот, не задумываясь, опустился на одно колено, и поцеловал холеные холодные пальцы в перстнях. На губах остался вкус амбры и меда. - Кто вы, леди? Женщина отступила на шаг: - Я - Моргауза! Дочь Игрейны, сестра Артура, королева Востока. Иные зовут меня ведьмой, иные волшебницей или феей. - Чем заслужил я радость подобной встречи? - Это долгий разговор, добрый сэр, - глубокий голос Моргаузы обволакивал. - Хотите вина или лимонного сока со льдом? У Ланселота, наконец, хватило сил удивиться: откуда в Британии в мае месяце лед и лимоны? Моргауза остро прищурилась и щелкнула пальцами. Развалины тотчас преобразились. Вилла стала такой, какою, наверно, была при прежних хозяевах - беломраморные колонны, мозаичный пол, бронзовые светильники в форме лилий. Скамьи с фигурными спинками, покрытые волчьими шкурами, низкий стол черного дерева, серебряные тарелки с роскошными свежими фруктами, серебряные же кубки, хрустальный графин с вином. Вновь заиграла флейта. - Располагайтесь, мой рыцарь. Может быть, вы хотите умыться с дороги или сменить одежду? О Громе не беспокойтесь - мои слуги присмотрят за конем. Ланселот взглянул на Моргаузу с недоумением: - Благодарю, леди, но я не ваш рыцарь - дамой сердца я избрал королеву Британии. - Пустяки, - Моргауза легким взмахом руки приглушила свет, - Садитесь, прошу вас. Ланселот молча сел на скамью, украдкой погладил шкуру - под руками действительно был жесткий мех. Происходящее походило на сон, но, единожды спутав сон с явью, он боялся новой ошибки. Моргауза села напротив, выбрала грушу с блюда и надкусила желтый бочок. Она наслаждалась. - Знаете, добрый сэр, меня мучит один вопрос - коего беса вы потеряли в этой богом забытой чащобе? - Простите? - На полсотни миль вокруг хорошо, если пара крохотных деревушек. Ни таинственных замков, ни диких драконов, ни прекрасных принцесс в томительном заточении... Что вы ищете? - Сам не знаю, - сказал Ланселот и осекся. Он понял, что вправду не знает, зачем, направляясь в Уэльс, он поехал через всю Мерсию. - Неужели? Не пытайтесь что-то скрыть от меня, добрый сэр, я сама обо всем догадаюсь, - смех Моргаузы заполнил залу, будто серебряные колокольцы звенели с колонн, - Вы обещали Ее Величеству, моей маленькой несмышленой золовке, что поможете ей полюбить братца Артура. Насмешка Моргаузы задела Ланселота - неуместными и невежливыми показались ее слова. - Как Вы можете столь неучтиво говорить о моем сюзерене?! - Для меня доблестный Артур - младший брат и не более, - глаза феи блеснули, - Не сердитесь, мой рыцарь, я желаю вам только добра. Меня мало волнует судьба Гвиневры, но вам я помогу с радостью. Слушайте же, слушайте внимательно, ведь немногие смертные знают эту прекрасную тайну. Ланселот подобрался - теперь он был уверен, что фея лукавит. Моргауза изогнулась, устраиваясь удобнее на волчьей шкуре, расправила складки платья. В мерцании светильников она казалась необыкновенно красивой. - Есть много цветов в божьем саду, но один из них избран меж прочих. Алее крови и белее снега, слаще меда и душистее ладана - Королева Роз. Прощальный подарок ангелов, право выбирать путь. Впервые цвела она на земле в день грехопадения, и Ева сорвала ее для Адама, дабы мог он вернуться на небеса. Адам же увидел себя в Эдеме, безгрешным и чистым, а жену свою - на земле, рождающей в муках сына. И отказался от рая. С тех пор все дети Адама и Евы встречают Розу. Всякий может сорвать ее и поднести в дар - любимому или другу, короне или кораблю. И нет дара ценнее, ибо обретший Розу способен исполнить любое свое желание, достигнуть славы, оставить следы в веках. Стать тем, кем суждено было стать от начала времен, отряхнув прах земли с одежды. Но расцветает Роза лишь однажды за жизнь человека. И со дня сотворения мира по нынешний, людей, обретших ее, было меньше, чем листьев на дереве. Суета и заботы, пустые споры, бессмысленные слова заставляют слипаться веки. Смотрит человек - и не видит. Проходит - не остановится. И теряют люди цветок, как Саул, первый помазанник Божий, потерял свое царство. Забавная сказка, верно? Ланселот потянулся за кубком, громко зевнул: - Да, очень мило. Но все-таки, леди, зачем вы меня сюда пригласили? - Куда забавнее, наивный мой сэр Ланселот, что эта сказка - чистейшая правда, - в руках у Моргаузы появилась белая роза и фея с небрежной улыбкой начала обрывать лепестки. Ланселот попробовал яблоко, поморщился, сплюнул - кожура попала на больной зуб: - А при чем тут ваша просьба, о королева? - А притом, что за все надо платить, непонятливый сэр Ланселот. Теперь вы не откажете мне в небольшом поручении? - Моргауза вольготно раскинулась на скамье, играя белыми лепестками. - Долг рыцаря обязывает меня помогать всем благородным дамам. В чем заключается ваша просьба? - Ланселот говорил холодно, и на лице Моргаузы промелькнуло неудовольствие. - В холмах Уэльса, у некого озера, обитает моя сестра, Фея Элейна. Не затруднило бы вас отвезти ей письмо от меня и доставить обратно ответ? - Моргауза встала и прошлась по зале, вертя в тонких пальцах черенок розы. Ланселот про себя удивился, но виду не подал - о путешествии с королевой Элейной он не рассказывал никому. - Всего лишь? - Я не закончила, - Моргауза медленно сломала мертвый стебель и отбросила игрушку в угол. - Если вы не найдете мою сестру, то не получите того, чего ищете. Если же вам повезет... Ланселот позволил себе улыбнуться. - Мне всегда везет. - Тогда прощайте, любезный рыцарь. Полагаю, вас не привлекает мое гостеприимство? - Вы правы, прелестная королева. До скорой встречи. Флейта прозвенела в последний раз. Фея исчезла. Иллюзия кончилась. Ланселот сидел на мокром камне, небо тускло серело с востока, моросил мелкий дождь. Ланселот ущипнул себя за мочку уха, пытаясь убедиться, что не спит. Оказалось больно. На темной траве сиротливо белели лепестки розы. Ланселот потянулся к ладанке на груди - цветок Гвиневры был на месте. Значит - не сон. С дальнего берега донеслось конское ржание - взволнованный Гром звал своего хозяина. Ланселот встал и перекрестился. Бог ответил его молитве. В холмы он направлялся и так, а легенде о Королеве Роз поверил с первых слов феи. Остаток ночи Ланселот продремал у костра, а ближе к полудню тронулся в путь.
* * *
...Тяжелый каменный потолок, ветвистые темные трещины плит. Пятно рыжего света ползет по дальней стене - сменяется третья стража. Простыни пахнут потом, подушка сбилась. Муж лежит рядом. Сильные руки раскинуты, жесткая ладонь давит на плечо, горячая мокрая грудь дышит ровно - Артур спит. Гвиневра открыла глаза - на кровать села бабочка, серая, как тоска. Будто нитка у доброй пряхи тянется жизнь. Ни конца ни начала - только сырая кудель. И чужие пальцы вертят веретено...
|