Журнал "Аполлон"
Номер 1, 1909 год
Содержание
В нем не должно и не может быть темнот.
Миф это — дитя солнца, это — пестрый мячик детей, играющих на лугу. И мне до горечи обидно, при чтении пьесы, за недоступность так заманчиво пляшущих предо мною хореев и за тайнопись их следов на арене, впитавшей столько благородного пота.
Хотя бы у "птиц в воздухе" поучился немного наш дискобол любви к простору
Хвалите, хвалите, хвалите, хвалите,
Безумно любите, хвалите Любовь!
Вот глади за которые уж никак не зацепишься.
Еще образчик криптограммы, на этот раз однако, не педантической, хотя тоже лишенной молодого задора первых символистов. Автор ее — Сергей Городецкий:
Ну, поцелуй. А в этот миг
Умрет ребенок
И станет бледен лик,
И профиль тонок
На приласкай. А наверху
Звезду развеет.
Он там провел соху
И следом млеет.
[Ярь, стр. 16]
Мне вовсе не надо обязательности одного и общего понимания. Напротив, я считаю достоинством лирической пьесы, если ее можно понять двумя или более способами или, недопоняв, лишь почувствовать ее и потом доделывать мысленно самому. Тем-то и отличается поэтическое словосочетание от обыденного, что за ним чувствуется мистическая жизнь слов, давняя и многообразная, и что иногда какой-нибудь стих задевает в вашем чувствилище такие струны, о которых вы и думать позабыли. Но я не люблю качаться, и мне вовсе не надо ни ребусов, ни анаграмм, ни таинственных собак на спичечных коробках.
Возвращаюсь к данному случаю.
Над пьеской Сергея Городецкого написано — 2. Переворачиваю страницу назад — в заголовке стоит "Млечный путь" — 1. Ну слава Богу. Есть хоть какая-нибудь нить. В "Млечном пути" речь будто бы идет о "неутомном" Хаосе, отце Света, и он с кем-то спит на ложе. Но что же это за он № 2, скажите? Может быть, тот ребенок, которого мать подносит
