Кто поверит? Хоть раз окунувшись в Неву,
Кто войдет в эту маслено-мутную, стылую воду,
Присягая на верность гранитному дохлому льву?
Были проводы вон. Грохотали по рельсам подводы.
Колыбели квартир, лабиринты бездонных дворов,
В Петропавловске полночь, диндон, позывные куранты.
Раз под грузом тельца развалился отеческий кров,
Блудный брат, верный брат мы с тобой наравне эмигранты.
— В чем же смысл всего этого, Арнольд Матвеевич? — Женя смотрел на учителя со вниманием и сочувствием. И с сомнением он смотрел.
Дарталес так и остался стоять у двери.
— Мы ЗАСЛАНЫ, — голос учителя дрогнул вдруг.
Женя подумал, что Дарталес, наверное, сумасшедший.
— Кем же, Арнольд Матвеевич?
— Вы читали Ничче? — вместо ответа спросил учитель.
Дырдырбаеву кажется, что он всегда ненавидел это существо с бессмысленными глазами, а ведь когда-то он гордился тем, что она ушла к нему, оставив двух детей первому мужу. Хотя она попивала, но трудно было предположить, конечно, во что она превратится.
Обычно она сидит на диване, тупо смотрит перед собой и тянет одну песню:"Не брала я твою бутылку..."
Это-то и бесит Дырдырбаева больше всего.
.
Словно, сонм знакомых Теней, окружающий две тени - двух тихих пришлецов, - одного из них даже не видно, он, пожалуй, еще бесплотнее обступивших - почти пустота, зияние, окружаемое, получающее облик, контур - стихом, вниманием, воспоминанием, замеченностью в этой встрече, голосом, в котором как бы слит ропот всех встречающих и сопровождающих чудесный корабль Призраков. Путешествие во временах чувства...