Журнал "Аполлон"
Номер 1, 1909 год
Содержание
Эти годы давно канули в вечность, и мы уже не умеем быть дерзкими. В самом вызове мы стали или равнодушны или педантичны. Вот пьеса Бальмонта в одном из его последних лирических нагромождений ["Птицы в воздухе" 1908г]
Ты хочешь убивать? Убей
Но не трусливо, торопливо,
Не в однорукости мгновенного порыва,
Когда твой дух — слепых слепей!
Коль хочешь убивать, убей —
Как пишут музыку — красиво!
Тут, конечно, почувствуешь прежде всего не дерзость, как таковую, по существу—дерзость. И вовсе не в том дело, что на место Моисеевой заповеди самодовольно выскочило какое-то «убей». Мало что ли мы их переварили за последние годы, всех этих tue-la, tue-le, tue-les. Но не поражает ли вас в пьесе полное отсутствие экстаза, хотя бы искусственного, подогретого, раздутого? Задора простого и того нет, как бывало:
Хочу одежды с тебя сорвать!
Напротив, в строчках засело что-то серьезное, вяло учебное. Я не смеюсь над лириком, который до сих пор умеет быть чарующим.
Я хочу только сказать, что ему — этой птице в воздухе — просто надоело играть тирсом.
Валерий Брюсов... В последнем отборе, в новой и строжайшей дистилляции своих превосходных стихотворений этот неумолимый к себе стилист оставил пьесу с рифмами толщиной в четыре и даже пять слогов
Холод, тело тайно сковывающий,
Холод душу очаровывающий
Снег сетями расстилающимися
Вьет над днями забывающимися,
Над последними привязанностями,
Над святыми недосказанностями!
Я понимаю что дело здесь вовсе не в кунстштюке. Тем более, что в сущности его и нет.
Но с какой стати показывает поэт, что он не боится аналогий с учебником русской этимологии? Разве это — не своего рода педантизм? Валерий Брюсов не отступает, даже замыкая свои строки такими наборами слов, как
смéрть и тишина
твéрдь и в ней луна
