Журнал "Аполлон"
Номер 1, 1909 год
Содержание
[неотступная близость темноты, уже привычной, странно-обыденной даже]
Он серою тоской
Твою затмит обитель.
И будет жуткий страх
Так близко, так знакомо, —
Стоять во всех углах
Тоскующего дома.
Мы не прочь верить иногда Сологубу, что наше общее "я" было раньше и Фриной [стр. 17 сл.] Но нам ближе в словах его другая Прекрасная Дама, та — нежить, которая пришла соблазнять его в белой рубахе:
Упала белая рубаха,
И предо мной, обнажена,
Дрожа от страсти и от страха
Стоит она
Только вы не разбирайте здесь слов. Я боюсь даже, что вы найдете их сочетания банальными. — А вот лучше сосчитайте-ка, сколько здесь а и полу-а — посмотрите, как человек воздуху набирает от того, что увидел, как у ведьмы упала белая рубаха? Кто разберет, где тут соблазн? где бессилие? где ужас?
Сологуб прихотливый поэт и капризный, хоть нисколько не педант-эрудит. В нем чаще бывает даже нечто обнаженно педагогически ясное. Но есть и у Сологуба слова-тики и, уснащая его стихи, они придают им индивидуальный колорит, в роде того как разные винтели и следовательно отмечают говорку большинства из нас.
У Анри де Ренье недавно констатировали такие точно тики-слова or и mort. Сологуб злоупотребляет словами больной и злой. Все у него больное: дети, лилии, сны и даже долины. Затем у Сологуба-лирика есть и странности в восприятиях. Босые женские ноги, например, в его стихах кажутся чем то особенно и умилительным, и грешным — а главное как-то безмерно телесным.
Иногда Сологуба тешат и звуки. Но это не Вячеслав Иванов, этот визионер средневековья, переживший потом и Возрождение, чтобы стать одним из самых чутких наших современников. Когда Вячеслав Иванов цедит, кромсает и прессует слова для той фаянсовой ступки, где он будет готовить — алхимик — свое слепительное. Да, он прежде всего возбуждает в вас интеллектуальное чувство, интерес, даже трепет, пожалуй, перед его знанием и искусством.
