Журнал "Аполлон"
Номер 1, 1909 год
Содержание
стремления есть постулат умерщвления всякой личной реакции, полное обезличение воспринимающего.
Художник и зритель в театре борются, и художник ищет подчинить себе зрителя, в этом подчинении полагает художник свою победу, если же он не победит, напрасным было его художество. И поистине почти напрасным оказывалось поныне современное сценическое художество. Зритель остается лишь наполовину занятым участью героя сцены, на половину же развлеченным, т. е. иначе занятым — если не жизнью салона партера как некогда рассеянный к сцене Онегин, то, как большинство театральной публики в наши дни критикой, только критикой самой драмы и её сценического осуществления. Не только эстетически нужен выход из этого противоречия между повышенными притязаниями внутренне изменившейся сцены и психикой зрителя, но и невыносимо это переходное состояние театра психологически. Оно давит как душное предчувствие грозы и если освободительной грозы не будет, оно станет общественной опасностью
В самом деле, театр, каким был он от Шекспира до наших дней, задуман по плану психической ткани токов, протягивающихся нитями из отдельных сознаний к одному средоточию — событию сцены. Каково же это средоточие? Оно было объективным в двух смыслах, как объект общего созерцательного устремления и как результат творчества, полагающего жизнь объектом своей изобразительной деятельности — творчества объективного. В наши дни, на ряду с описанным объективным центром, стягивающим во едино сочувственные токи театрального коллектива, возникает и утверждается на сцене энергетический центр иного типа — центр субъективный
Объективная драма уступает место субъективной, её личины становятся масками её творца, её предметом служить его личность, его душевная судьба. Он думает (как Л. Андреев), что являет нам лики жизни и смерти, мира и рока, но в действительности говорит нам о своем отношении к этим ликам в нем самом об антиномиях своего я, о себе, не о всех. Тогда изменяется направление токов, связывающих сцену с индивидуальными сознаниями присутствующих, и психическая энергия не созерцательно экстериоризуется по ним к центру, но из центра налагательно излучается в личные сознания. Победа художника в этих условиях становится успехом предпринимаемого им внушения. Достаточно назвать это взаимоотношение, чтоб определить им грозящую нам опасность. Прибавим, что такое искажение целей и путей театра не имеет ничего общего с его эстетическим назначением. На
