* * *

Все совпало в тот год: выпускной класс, шестнадцатилетие, финансовый кризис с дефолтом, первая любовь…

Естественно, что это была одноклассница, очень красивая, по мнению Дениса, блондиночка, худенькая, высокая, продвинутая. Со всеми другими девицами Денис ощущал себя легко и ровно, а рядом с Никой - робел и нервничал, шутил деревянно, краснел чаще обычного. Его любовь звали по паспорту - Вероника, но она требовала, чтобы сверстники называли ее только второй половинкой ее имени. (Дома же - напротив: замшелые родители звали ее Верой, а хуже того - Верочкой). В девятом классе Денис специально донимал и дразнил ее Верой, в десятом - не замечал, увлекся историей и интернетом, а в одиннадцатом, сразу же после летних каникул, в сентябре, увидел новыми глазами и влюбился по уши.

К тому времени Денис вырос до ста восьмидесяти сантиметров и, к своему великому огорчению, остановился в росте. Был он по прежнему огненно-рыж, отчаянно конопат, но в правильных и привлекательных чертах лица его пряталось нечто, не позволяющее прикалывать его и дразнить. Может быть жесткая линия губ, хищная даже во время смеха или улыбки, может быть полное отсутствие страха в больших зеленых глазах… По физической кондиции он ничем примечательным из сверстников не выделялся: худой, в перспективе - широкоплечий, чуточку сутулый, но все равно стройный… Стригся аккуратно и коротко, иногда, когда особенно допекал математик, их классный руководитель, надевал пиджак и галстук, но предпочитал свитера и модные мешковатые штаны с накладными карманами.

- Ника, слушай…

- Слушаю, Петров.

- Что ты сегодня делаешь? После уроков?

- Книжку учу. "Арифметику" Магницкого.

- Нет, ну правда?

- Истинный крест. Я ботан, у меня, если не доучусь, конкретные ломки. А что ты хотел?

- Ну… По шаверме - и в Русский музей. Давай сходим?

- Ах, вот значит, зачем ты подходил к Мухиной и Лерберг. Они отказались и я следующая по счету и привлекательности! После Лерберг и Мухиной! Да?

Бедному Денису Мухина вовсе не казалась привлекательной, и Лерберг тоже, он походил к ним и спрашивал что-то для отвода глаз, и после такой трактовки смешался и окончательно покраснел.

- Ну что ты молчишь? И видел ли ты новые ценники на шаверме? У меня лично дефолт в бюджете. - Денис почуял близкое согласие и воспрянул духом.

- Нет проблем на сегодня, сударыня, мой кошелек полон. Пойдем?

- Надо сообразить… Мама просила меня не задерживаться, потому что к зиме мы с ней собирались связать миленький чудненький коврик…

- Какой коврик, до зимы далеко, сто раз успеешь. Так идем?

- Идем. Только чур я буду есть шаверму без лука! Договорились?

- Ладно. Значит, мотаем физру и уходим, - предложил Денис, развивая успех. Он снова почувствовал себя решительным и сильным.

- Аск… Только чур ты тоже будешь есть шаверму без лука! На всякий случай.

- А..., заикнулся было Денис, потом вдруг сообразил, потом вдруг спохватился, что его мыслительная деятельность проходит на глазах хихикающей Ники и снова покраснел, медленно и густо…

Времени было полно и они двинулись пешком, сначала по Среднему проспекту, потом сквозь парк, возле ДК Кирова, на Большой проспект, потом через несколько линий на набережную, через мост лейтенанта Шмидта… В начале пути Денис собрал всю свою силу и мысленно (научился за последний год) стал сигналить Мору, чтобы тот не мелькал перед глазами. Ворон, похоже, услышал и перемещался сзади или по крышам.

- Как всякая уважающая себя феминистка, я просто обязана записать эту шаверму к себе в долговую книгу…

- Да брось ты на фиг! Какая ерунда! Лучше ты меня когда-нибудь угостишь, раз феминистка…

-… Но, честно говоря, все стало так хреново. Мама уже работу потеряла, отца вот-вот сократят… А твои где работают?

- Мама не работает, а отец… не знаю. Он говорил, да я забыл название их конторы. Что-то связанное с нефтегазовыми комплексами.

- Нефть - это круто. Ты куда после окончания школы?

- В универ, куда еще?

- В какой именно, сейчас полно универов?

- В старейший, который ЛГУ. На матмех.

- Фи. А я в Политех… - Денису мгновенно захотелось перерешить и также поступать в Политех, чтобы учиться вместе с Никой…

Ника замечательно рисовала, вдобавок она с первого класса занималась живописью и кое-что, как она выразилась, в красках понимала. Поэтому ходить с ней по музею было очень интересно, она показывала и объясняла Денису такие вещи, о которых он сам бы не даже и не задумался. Например, не было ни одной картины, из тех, что они видели, где луна была бы изображена в правильной пропорции, всюду она была в разы больше, чем должна бы…

На выходе с территории музея, возле поста, где милиция упорядочивала толпу желающих приобщиться к искусству, Денис не удержался:

- Да… Там одни картины! - и подкрепил свой разоблачительный выкрик соответствующей гримасой.

Народ засмеялся. - Идиот! - кто-то крикнул ему вдогонку. Теперь уже Ника покраснела, она хотела сказать что-то суровое, но прыснула вдруг и выговор не получился.

- Пошли ко мне?

- Что за "пошли"? Кол тебе по русишу, надо говорить - пойдем. А зачем?

- Поедим.

- Надо говорить - "кофейку попьем, музыку послушаем" Все-таки ты дикарь, Денис Петров. Но ты не будешь ко мне приставать с непристойностями?

- Гм. Как ответить, чтобы ты не отказалась?

- Надо пообещать: не буду.

- Не буду.

- Тогда пойдем, а ты где живешь? Твои дома?

- Недалеко отсюда, сейчас увидишь… Мать дома, отец - не знаю, может уже пришел.

- Слушай, Денис…

- Слушаю, Брусникина…

- Подожди, ты правда здесь живешь?

- Ну да. О, тачка отцова стоит, значит он тоже дома. Пошли, пошли…

Дверь им открыла мать. Она с изумлением глядела на девушку: ни разу в жизни Денис не приводил гостей.

- Здрассте…

- Ма, познакомься, это Ника, из нашего класса. - А это моя мама.

- Вероника Брусникина, будущая медалистка. Узнала. А меня зовут Ольга Васильевна.

- Здрассте… Денис обернулся.

- А это наш папа, - опередила его мать.- Гавриил... Семарович

Гавриил Семарович ни слова не вымолвил, только стоял, начисто перекрыв собой дверной проем в родительскую комнату, и смотрел на Нику.

- Ну, ты пока снимай куртку, туфли необязательно… А я сейчас, гляну, как там у меня..

Денис с детства был приучен соблюдать порядок в своей комнате, но ему нужно было, не вдаваясь в объяснения и подробности, впустить с улицы Морку, что он и сделал. Впустил, наказал вести себя прилично и побежал обратно в прихожую. Ника захотела было снять туфли, но выяснилось, что свободных тапок в доме нет. Денис, чтобы снять неловкость, тоже остался в ботинках и повел Нику в свою комнату…

- Мамочка родная!… Кто это?

- Не бойся, это Мор, наш говорящий ворон. Иди сюда, Морка, иди ко мне…

Денису было приятно, что Ника прячется за ним и держит его за плечи, так бы и стоял сто лет…

- Какой огромный!… Я знала, что вОроны крупнее ворОн, но чтобы настолько… Какой он страшный… Ой, он на меня смотрит…

- Да не бойся ты, Морка у нас очень хор-роший, хор-роший… Да, Морик?

- Кр-рови! Мор-рику кр-рови!

- О-ой… Денис, ну пожалуйста… Я его боюсь!…

- Зря боишься, он очень добрый и заботливый. Морка, иди к себе. Ника скоро привыкнет и я тебя выпущу и все будет хорошо…

Мор как только глянул на рассвирепевшего юного хозяина, так сразу без дальнейших разговоров полез к себе на насест, нахохлился и даже отвернулся, чтобы уж полностью угодить Денису.

| оглавление | дальше |