- Так ведь и Лешка, когда в силу войдет, постоит за себя. Или нет?

- Откуда я знаю? Должен бы… Ладно, сегодня уж давай не будем никого искать… И не завтра жизнь наша кончается. Поглядим еще на белый свет. Давай, наливай по последней, да пойду домой, да выцежу смородиновой стакан да спать лягу. На сутки, не меньше. А все же час с четвертью! Есть еще силенки! Ну-ка, из молодых кто попробуй!

- Да могуч, могуч ты у нас! Весь плетень давеча разломал, дискотеку в клубе разогнал, дорога, небось, в глазах двоилась!…

- Был грех, что теперь тыкать… А вот Мурман у меня - что отчебучил, если уж о Лешке вспоминать….

- Ну-ну-ну, да успеешь встать… И что?… - Ирина Федоровна часами готова была разговаривать о неродном ей внуке-прануке, любимом Лешеньке. - Ты сиди, смородиновой и я тебе поднесу, не хуже вашей… Теперь такой запас - в год не истребишь.

Она махнула рукой и на скатерти явился запотелый графинчик, два граненых стакашка-сотки, блюдечко с солеными рыжиками, две вилки.

- Давно бы так! Посуда мелковата…

- В самый раз посуда. Ну так что Мурман?

- Разыскал он где-то в сарае старый Лешкин кед, либо красовок, как он у них называется? Вот, значит, притаранил его в дом, на подстилку к себе положил, туда же яблоко упер, перед кедом поставил, вроде угощает, а сам рядом с подстилкой лежит, охраняет. Я увидел, подхожу: что, мол, дурью маешься, а сам руку к этой Лешкиной детской обувке протягиваю… Как зарычит Мурман, как оскалится! - Старики дружно залились радостным смехом.

- Ну а ты что?

- Ну, вздрогнули!

- На доброе здоровье… рыжичков…

- А что я? Попинал его… фу-ух, хороша-а… но слабенько, сугубо для воспитания, чтобы чувствовал хозяина… скоро, говорю, на каникулы приедет, будете на санках кататься. Так веришь, нет: побежал в сени, шлею приносит, какой его за Лешкины санки цепляли… И поскуливает. Небось думает, что если его запречь, то сразу и Лешка объявится. На ноябрьские приедут, ничего не писали?

- Ничего. Я звала, может и приедут…

* * *

Лешка сошел на полустанке Мосино, в пяти километрах от деревни Черная, походил минут двадцать в ожидании попутки, маршрутного автобуса, частника, черта в табакерке… и не дождавшись, двинулся пешком. Десять вечера, но еще светло, хотя в Псковской губернии белых ночей не бывает… С каждым шагом настроение у Лешки падало: все эти похороны, поминки, свечи, причитания… Вот бы баба Ира подольше пожила, бодрейшая ведь старуха!… Дядя Петя, который теперь оказался - папа, тоже был куда как бодр, особенно под банкой, но его не так и жалко… А вот прабабка… Держись, родненькая, живи…

Жив еще, или помер уже?… Интересно, почует его бабушка Ира? Специально для нее Лешка расстарался: нашел пирожные "Ленинградский набор", которые она по старой памяти очень любила. Он уже представлял, как постучит, как войдет, как запричитает баба Ира, якобы застигнутая врасплох, а у самой так и баня затоплена…

К дому Ирины Федоровны Леха подошел уже в двенадцатом часу. Еще с улицы были слышны пьяные выкрики и… музыка.

- Екарный бабай! Поминки, что ли, у них под музыку проходят? Лешка, донельзя изумленный, зашел во двор. Загремела цепью, молча бросилась наперерез лохматая громадина…

- Ряшка, это я, своих не узнаешь? Забыли тебя сцепи снять? На вот тебе кусочек сахару, хоть тебе и нельзя… - Собака и сама увидела, что свой гость, почти хозяин, взятку она мгновенно слизнула, воровато косясь на двери, стала махать хвостом, разевать пасть… В другой случай Лешка непременно остановился бы и приголубил бедное цепное животное, но сейчас его разбирало крайнее любопытство…

- А-а, вот и наш Лешенька приехал, мальчик дорогой! Тихо, прикрутите музыку, дайте внучка приветить!… Баба Ира заторопилась навстречу, обнимать, целовать, румяная и добрая, уже под хмельком… Вдоль окон был накрыт длинный стол, за которым уместилась компания душ в пятнадцать. Были там супруги Ложкины с дочерью, и Филатовы с дочерью и три бабки-подружки бабы Иры - Зоя, Уля… третью тоже как-то звали, несколько незнакомых Леше людей… В конце стола в углу сидели… мама и дядя Саша Чет. А уж во главе стола, живой и здоровой глыбой восседал тот, кого Леха приехал хоронить: па… нет, все равно, привычнее: дядя Петя, красномордый и веселый. Засуетились Ложкины, вслед за ними и Филатовы начали подталкивать и охорашивать сразу же застеснявшихся дочерей. Лешка выдержал потные объятия дяди Пети, за руку поздоровался с каждым гостем, а каждой гостье, особенно потенциальным невестам, подарил очаровательнейшую из своих улыбок и стал пробираться в угол, поближе к матери.

Праздник тем временем вступил в такую фазу, когда даже приезд городского внука и завидного жениха не в силах был сбить с рельсов громокипящее веселье.

- Ма, что тут за сатурналии такие идут? А как же…

- Потом объясню, Лешенька. Я несколько ошиблась в сроках.

- В сроках… или фактах…

- Будем надеяться, что и в фактах. Ты правильно приехал. Нам с Четом пришлось тебя обогнать, кое-что обсудить… Но это все завтра. Поешь, голодный ведь. Сам себе накладывай

- Может, выпьешь, Леша? - Дядя Саша Чет смотрел на него с обычной полуусмешкой, но вместо веселья в глазах его стояла грусть.

- Могу за компанию. - Налили по рюмке дымчато-сиреневой жидкости с запахом черной смородины.

- Ваше здоровье, дядь Саша!

- Аналогично.

Водка обожгла горло, Леха сразу же запил ее пепси и навалился на мясо. Больше в тот вечер он решил не выпивать…

- Так мам, в честь чего этот курултай?

- Праздник Ивана Купала, любимый день твоего… дяди Пети. Ну и в честь твоего приезда… Ешь как следует. - Лена захотела обнять сына, пригладить ему волосы, поцеловать в нос, но Лешка застеснялся, стал уклоняться, выворачиваться… - И поаккуратнее с этим делом…

- Да я вообще больше кирять не буду…

- Вот и правильно.

В это время часы стали бить полночь. Дядя Петя встал на дыбы, рыкнул. Все притихли. Он вывел из-за спины правую руку с веткой папоротника в ней, подошел, перегнулся через стол, сколько пузо позволяло и вручил Лене, Лешкиной маме. Она приняла ветку и в ту же секунду лопнул бугорок на ветке и распустился цветок на семи лепестках… Все бешено зааплодировали, засмеялись и только у дяди Саши Чета хлопки вышли вялые, вежливые…

- Пойдемте клад искать! - выкрикнул кто-то, но народные массы его не поддержали, им все еще хотелось есть, а того больше - пить.

- Ой, мороз, мороз, - затянули бабки, но стол уже рассыпался на группы по интересам и они допели песню, как и начали - втроем.

Лешка постепенно насыщался, стараясь не попасться взглядом на сверстниц, Юлю и Сашеньку. Деревенский флирт на глазах у предков по определению ничего хорошего не обещал, кроме скорой семейной жизни и крупных неприятностей в ней. Баба Ира то и дело шныряла на кухню, приносила тарелки, блюдца, бутылки, банки, салатницы. Дядя Петя отмерял что-то на руках старшему Филатову, такому же заядлому рыбаку… Мама и дядя Саша Чет сидели молча: левая мамина ладонь - палец в палец - была прижата к правой ладони Чета, они сидели и просто смотрели друг на друга, улыбались…

- Дядя Петя…

- Аюшки?

- А где Мурман?

- Да дома сидит. Уж он тебя еще днем стал вынюхивать.

- А можно…

- Можно в штаны. Гы-гы-ы… До завтра никак не подождать? Иди, я уже сказал, чтобы тебе открыто было. Думаю, он еще не спит. Костей ему возьми, что ли…

- Целый пакет уж набил… Ну так я пойду…

- Мам…

- Иди Лешенька. Не заблудишься? Может, проводить?… - Лешка фыркнул и выскочил из дома. Один кусок, пожирнее, он отдал Ряшке, зная что превращает ее, несущую боевое дежурство, в преступницу: узнает баба Ира - со всей руки отчехвостит шваброй или поленом. Ряшку, естественно, не любимого же внучка Лешеньку. Ну а нечего лишать псину последних прав: хоть ночью-то от цепи освобождайте!

Улица была крива и вся в колдобинах, особенно ощутимых, если вдоль - ни фонаря. Запрыгал, заворочался по кустам и деревьям вымокший в тумане ветер, принес из деревенского клуба женские взвизги и мяуканье "Мумия Тролля". Луна возьми да и спрячься на облаке… Лешке стало вдруг жутковато, как в детстве, и он наддал скорости…

Не успел он еще и в дом позвонить, а оттуда, из под темных ставень, уже рванулся навстречу жалобный вой: видимо Мурман ждал его, дежурил у окна… Тихая приживалка, а скорее всего и нежить (за все годы Леха так и не удосужился спросить), впустила его и Леха, не теряя времени, вбежал в горницу и прижался к дверному косяку, к стене: топот и подвывание - уже за дверью …

Мурман был не лыком шит и Лешкины хитрости пресек на корню: с силой просунул твердую, как наковальню, морду между его боком и бревенчатой стеной, лишил, таким образом Лешку опоры и отодвинул его на середину горницы, чтобы начать ритуал встречи.

Лешку шатало как корабль в бурю, он едва успевал-то схватиться за обрубок собачьего уха, то пошкрябать холку или бок… Мурман визжал, захлебываясь, и скользил ужом одновременно со всех четырех сторон, и в одну сторону свиваясь едва не в кольцо, и в другую. Как это ему удавалось, при его толстенной бревноподобной спине, Леха не знал и знать не хотел, а вот ноги будут в синяках - это точно. Хорошо еще, что хвоста нет - забил бы насмерть ласковый песик. Ну, теперь самое страшное… И точно, Мурман подпрыгнул пару раз, примерился и встал на задние лапы, передние возложив на Лешкины плечи. Уж центнер с пудом в нем всяко был, но это и не тяжело, пока весь не на весу, и когти втянуты, а вот слюнявый язык…

Лешка зажмурился, надул щеки, выставил лоб, чтобы по губам не попало, а Мурман взялся доказывать, что лучше молодого хозяина - никого на свете нет: вот он его как, и еще, и в ухо, и чтобы не отворачивался…

- Ну, все, все… Все, я сказал! Хочешь… пендаля? Нет?… А мяса?… А, Мурман, мя-ясо? Тот-то же. Сидеть… Лежать… Рядом… Лежать… Свободен. Мы пойдем на речку, погуляем, там и подхарчимся, ты и я, но я уже сыт. Пойдем…

Гулять в глухую полночь, когда Мурман под рукой - это совсем другое дело, чем без него. Подходи, упыри да разбойники!… Да только оборотень и даже ватага волколаков за версту в сторону сворачивают, стоит лишь им почуять или услышать пса Мурмана.

И луна приподнялась с подушек, здорово как, почему ночью никто не речку не ходит?… Час миновал, может чуть больше, и Леха слегка продрог… Надо вернуться и еще поесть на сон грядущий… Хоть бы герлы на дискотеку свалили… Как ее, Юля Филатова?… "Алексей, а вы не видели новый клип Децла "Кровь, моя кровь"?… Ну относительно новый... Очень красивый, только все там не по правде… Да?… А почему отстой?…" Пора было возвращать Мурмана и возвращаться самому… А почему, собственно? пусть Мурман с ним и заночует у баб Иры, места хватит. Тем более, что он будет спать в сарае, где пыли меньше и застольных запахов… Сказано - сделано. Мурман понял, что он - в деле и был счастлив во всю свою зубастую морду…

| оглавление | дальше |