Владимир Антропов
ОБЗОР ПОЭЗИИ В 106 НОМЕРЕ ВЕГОНА
(И некоторые попутные мысли)
В первых же строчках обзора хочется поприветствовать возвращение в сеть Ольги Родионовой - Верочки. Славно, что наметившаяся в ее творчестве новая линия, начатая замечательными стихотворениями осени - не оборвалась и порадовала нас еще несколькими вещами, которые редакция единодушно включила в "Оставляющие след". Это надежда.
Ну что же, друзья, и вообще говоря, поэзия взяла свое, и количество, исподволь накапливаясь, определенно заставляет изменяться и качество.
У каждого случаются дни, когда подойдя к зеркалу, человек вдруг явственно чувствует те несколько лет, что прошли, закончились, кажется - вот только что, этими шагами.
Мне бы очень хотелось, чтобы читатель 106 номера журнала подобно мне - вдруг явственно ощутил, как довольно разрозненные (и по большинству имеющие различные источники и посредников) публикации современных сетевых поэтов в ВеГоне - сфокусировавшись, поставили нас, читающих и издающих еженедельный, то есть, обязанный обладать некоторым чутьем и реакцией, журнал, перед насущной необходимостью определиться в своем понимании происходящего в совеременной, текущей сетевой поэзии.
В номере сошлись в лице одних из лучших своих представителей - сразу несколько основных настроений из тех, которые, возможно, при подробном рассмотрении и анализе, удастся отождествить с глубокими стилевыми направлениями, течениями внутри современного стихосложения.
Подобный анализ - дело не одного дня, и автор этих строк решил по обыкновению облегчить себе задачу, рассмотрев поэзию номера журнала, и выявив характерные особенности стиля - заявить начало работы по стилевому осмыслению происходящего на просторах поэтического Рулинета, дать некоторую точку отсчета для упорядочения поэтического процесса в сети, ставшего огромным и спутанным (по мере развития одновременно гигантского числа сайтов самопубликаций и тихого угасания, "закукливания", или расплывания во множестве "смежных" сфер - конкурсов и сайтов литературного отбора и анализа).
Ситуация сложилась однозначно: замечательные подборки среди довольно опустевшего на прозу номера настоятельно требуют настоящего внимания, положение журнала, оказавшегося между множества "огней" и очагов бурлящей самоиздающейся и самоотбирающейся поэтической массы, и - то самое ощущение предела, резкого перехода в новое качество, сопровождавшее для автора этих строк чтение материалов номера.
Что же, острота впечатления не даст соврать: мы с вами, дорогой читатель, присутствуем при появлении в Сети нового литературного поколения - со своим языком, своим стилем, своим взглядом на происходящее, своими противостояниями.
Признаки обострены, время довольно хаотического брожения, эклектики на почве, подготовленной поэтическим строем предыдущих лет, сменяется поддержанной Сетью легкостью публикации, обмена, взаимовлияния и взаимоотбора, при всей безнадзорной демократичности и непрерывности стиля жизни "онлайн".
Время выбрасывает на поверхность новые имена, и, в общем, понятно довольно тягостное недоумение Дмитрия Кузьмина, ратующего за иерархичность культуры и считающего, что "отрабатываемая на сайтах практика "самозаписи в писатели" приносит исключительно вред, лишая начинающих авторов внешнего стимула для саморазвития"
Между тем, процесс бодро идет своим чередом.
Счастливо не имея клановых и групповых интересов в Сети, ВеГон начинает принимать сочинения авторов, прошедших огонь, воду и медные трубы самиздата - и в какой-то момент становится очевидным - что вышеупомянутое недоумение и связанные с ним конфликты - по большей части происходят из взаимного непонимания обоюдной недостаточности Сети и Бумаги, и что непонимание это накапливалось исподволь.
Кажется, именно сейчас Сеть сказала свое слово. Оказалось, что принимаемые всего года два-три назад за последнее и крайнее веяние сетевой литературы - конкурсы, конференции и интернет-сообщества литераторов - оказались промежуточным видом, затактом, гибридной моделью существующего положения дел, резко разводящего полюса литературного процесса.
Пропасть, лежащая между тысячами ежедневных публикаций самиздата и несколькими страницами бумажных изданий стала вполне очевидной - равно, как и пропасть между практически полной безынерционностью сети - и медлительностью бумаги, отдающей последней верностью выбора. Равно, как и между квази-анархией одной стороны и квази-аристократичностью противоположной.
Ну, что же, отмечу для себя необходимость хорошенько призадуматься над происходящей поляризацией и ее тонкостями - и обязательно погоревать над уютной атмосферой литконференций, дух которой жив еще разве только в клубных форумах, ограниченных географией, и потому несколько искусственных, больше пропагандирующих, да кое-где в ЖЖ.
Пока же, железной рукой возвращая себя "к станку", скажу лишь, что одной из причин остановки авторов самиздата - вполне возможно может оказаться отсутствие давления, о котором рассуждает Д. Кузьмин.
И немедленно замечу, что способ внешней организации процесса - ни в коем случае не панацея, он просто сведет атомарность издающихся к атомарности издающих, не внеся в процесс определенности.
Мало того, потеря динамики, сферы свободного непрерывного и равного обмена для автора может оказаться катастрофической. Что, впрочем, в зародыше можно уже наблюдать.
Итак, лит. процесс должен самоорганизовываться - и из немногих путей такой самоорганизации - мне лично видится создание стилевого давления, стилевая организация и самоопределение литературы - в том приблизительно смысле - в каком русская литература начала двадцатого века умела организовать себя и обеспечить в общем, очень качественный отбор - в отсутствие поначалу видимой иерархии.
Мне могут возразить, что процесс обретения стилевой определенности и структуры вертикальной должен идти одновременно. На это можно ответить, что определенный задел в вертикальном структурировании Самиздата уже совершился и мы имеем возможность знакомиться с именами, которые определенно будут задавать тон в ближайшее время - и теперь слово за определенностью стилей поколения, его доминирующих течений.
Могут возразить, что вертикаль поэзии никуда не девалась - и назовут несколько десятков действительно блестящих поэтов. Впрочем, на вопросе о влиянии - о присутствии! - этих поэтов в непосредственной доступности для авторов самиздатовской сети - возражения закончатся.
На этом, как говорят на Анекдот Ру, затянувшуюся преамбулу можно закончить (отложить) и наконец раскрыть номер ВеГона и попытаться собрать впечатлений для того, чтобы поизнести-таки несколько вполне определенных и важных слов.
Качество и выразительность представленных подборок на мой взгляд, совершенно определенно выявляет по крайней мере три из тех новых направлений, которые проявились в публикациях последних месяцев. Попробуем свести имена.
Я бы выделил Ксению Маренникову - и некоторую линию, включающую из публиковавшихся зачастую благодаря друзьям журнала, - таких поэтов, как яшка казанова, Валрес и некоторых других.
В последнее время хорошо обрисовалась линия, представленная Дмитрием Учителем и продолженная в этом номере незнакомой еще читателю ВеГона Джеммой Кимантайте
Очень своеобразна, хотя, мне кажется, может рассматриваться в некоторых чертах, как довольно определенная, - линия, представленная в сегодняшнем ВеГоне стихотворениями Александра Кабанова и Геннадия Каневского.
Имея в виду разницу в известности или уровне, можно возражать против любого из таких сведЕний, но мы постараемся найти некоторые "за" и попытаемся продолжить перечень имен в последующих обзорах и статьях.
-----------------------
Из упомянутых линий наиболее четко очерченной, и в каком-то смысле - определившейся, зрелой, - мне кажется стилевая манера Ксении Маренниковой. В творчестве этой поэтессы замечательно прежде всего то, что автор сам ощущает присутствие нового поэтического языка, о чем говорит хотя бы эта заметка:
http://www.svistok.ru/data/editors/view.shtml?31807695
Характерна озабоченность автора:
"Меня сейчас совершенно не заботит, смогут ли постичь его сейчас, или в будущем, или не смогут постичь, и я об этом никогда не узнаю".
Очень рекомендую читателю этого обзора ознакомиться с представленными в заметке - "мини-антологии" именами. Отметим присутствие в списке Горро - Сергея Городенского и Серхио Бойченко, а также характерное доминирование женских имен.
Заглянем в подборку автора.
Начиная с очень характерного названия подборки - СТИХИ С ОКРАИНЫ, стихотворения одно за другим чоздаеют впечатление страшного глубинного неравновесия, нависания над неким краем, резкого слома, жирной черты, обводящей приметы окружающего, становящегося отражением рвущейся наружу или огромным усилием подавляемой эмоции.
"...подавиться единственным здесь звуком..."
- строчка, которая органически подошла бы большинству стихотворений, в которых встает "поперек горла" сливовая косточка крика.
Действительность, мир, вдруг резко отодвигается от говорящего и в общем, начинает представлять собой быстро темнеющую, выбирающую до дна редкие детали-свидетельства, - картину гибели, разрушения, угасания и разрыва.
Прячущаяся внутри стихотворений, эта неравновесность, потеря родства человека и мира, иногда выходит на поверхность - в прямую речь, этим "домом", то качнувшимся от брошенной монетки, то стоящим "на самом берегу", то взлетающим на воздух.
Мир оборачивается лицом насилия, смерти, укоренившейся безнадежности. И если в эту безнадежность втянуты и стены дома - что остается человеку, в этом оглушительном, давящемся криком, одновременно страшно сузившемся - и внезапно исказившим отчаянным своим взглядом все вокруг - одиночестве?
Лирика подсказывает: "Любовь".
Но как странны и сложны ожидание, нежность, страсть, слияние, рождение, -преломленные этим подавленным криком...
У него как у всех был кто-то
Легла поперек дороги, набрала в рот калины
Вот он, не моргая, смотрит, что было его телом
А у нее между ног трава и глина
во мне душа цветами в прозрачный чайник
у меня из карманов торчат вены
а у тебя на дне камень лежит.
Разрыв проходит в самой близи от души. "Он" женской поэзии, обыкновенно притягивающий, растворяющий или отрывающийся навсегда - внезапно становится ареной борьбы сил, разрывающих мир стихотворений надвое. Животное и небесное, грубое и нежное, живое и мертвое - борются внутри Него, поочередно оказываясь в роли Исаака и ангела.
Вероятно вот здесь, в сложном узле времени, возраста, пола, языка, свободы обмена и рождается новый язык поэзии.
Неравновесность, давление эмоции, преображающей окружающее, крайняя резкость детали и внутреннего контраста, соседство любви и гибели. Оглядываясь, я нахожу важное: экспрессионизм.
История повторяется, закручиваясь в новом витке. Приходит поколение "Крика" Мунка, связи которого с предшествующим ему возможно сильны, но поверхностны, а внутреннее состояние настолько изменено, что полученное "при рождении" внезапно оказывается антиподом самого себя.
Мы можем, к примеру, проследить историю рифмы Ксении Маренниковой - и в следах присутствия Бродского - обнаружить вместо привычных анжамбманов, удлиняющих периоды - резкие обрывы-переносы рифмы, добавляющей стихотворению неустойчивости, ощущения разрыва, очерченного края.
Мы можем отметить характерное для авангарда давление на слух читателя, усиление роли ломающегося ритма "для произношения" - и тут же понимаем оговорку Д. Кузьмина о странной манере чтения вслух - ведь, и здесь создается неравновесность - желаемого от читателя отклика и принципиальным отталкиванием стихотворения от читателя, как шарахается - и жаждет свидетеля крик.
Мы можем подтвердить замеченное тем же Д. Кузьминым в стихотворениях Ксении "выстраивание новых идентичностей женского письма, ярко заявленное в последние годы в стихах Марии Степановой, Евгении Лавут, Галины Зелениной, Полины Барсковой." - но приняв, что и особенности именно женского стиха впадают, становятся воплощением не гармонии, а диссонанса, разрыва внутри ткани стихотворений.
Вообще говоря, именно эта особенность - женское воплощение экспрессионизма кажется мне наиболее замечательным.
Если этому разрыву, плещущей эмоции, сложному контрасту, двойниковости, - мы можем найти аналоги - например, поэзию Георга Тракля, с его крайней выразительностью подобного соседства-разлада:
http://dark.gothic.ru/trakl/poetry.htm
, то, вот, чисто женскому воплощению этого разрыва "Я" и мира - где между враждующими силами появляется некий - посредник, необычайно сродственный и в то же время необычано пугающий, одновременно источник вопля и приемник жалобы, воплощение гибели и жизни - не дающей эмоции стать всеобъемлющей и выйти на уровень бытия, некая плотина и водопад, преграждающий путь к последнему отчаянию, выход из которого видится уже вне поэзии, вне стиха - этому воплощению, аналогов не видно. Процесс зарождения стиля идет на наших глазах. Думаю, здесь не место подробно анализировать возможные истоки, но оставить заметку - обязательно.
Тут совпадают те влияния, в которых растет и развивается новый поэтический взгляд. Социальная утопия "старого" экспрессионизма не в состоянии зародиться в этой подавленности крика, в невозможности миновать препятствие "Его" в стихотворении. - И, одновременно, можно чувствовать, как сказывается на стихе и дискредитация всего социального, издевка над социо-, которой дышит атмосфера последних лет. На голой скале, вымоченной и высушенной годами и годами реальных странданий и иезуитски хитроумного пиара - не может вырасти даже намека на подобный исход - даже в виду огромного ужаса близящейся катастрофы, следы которого в самых сильных стихотворениях явственно прослеживаются.
Авангард десятых мог отшатнуться от мировой бойни в революцию, экспрессионизму нашего времени, похоже, этот путь заказан изначально...
Оставим для подробного анализа течения некоторое время - мне кажется, среди написанного здесь уже есть вещи, требующие размышления, и какие либо выводы делать рано - сейчас я хотел бы оставить за собой это суждение о складывающейся в сети традиции с явными признаками экспрессионизма и о преобладании в этом потоке женской поэзии.
Как всегда, поэзия не поддается однозначной классификации - тем более интересно, ознакомившись с именами на сетевых страницах Ксении Маренниковой, проследить особенности живых лиц, охваченных этим течением.
Как я уже говорил, именно творчество Ксении кажется мне наиболее определившимся, создающим очень цельное впечатление, позволяющее говорить о стиле. Соседи Ксении по спискам друзей-соратников скорее проявляют некоторые особенности стиля, чем его органику - и я списал бы это как раз на влияние атмосферы, отсутствие стилевого давления, привычку живописать быт, сопротивляющийся глубокой эмоции.
Однако, отдельные признаки течения характерны: стягивание вселенной стиха на "Я" и искажение действительности эмоцией, использование крайне сильных языковых выразительных средств, приемов, неравновесная композиция, подчиненная именно эмоции, частое выхватывание и усиление выразительных кусков действительности, ориентация на слушателя - и одновременно сложные с ним взаимоотношения. Особенности времени и стиля жизни накладывают свой отпечаток.
Вообще говоря, далеко не все экспрессионистские по стилю стихи становятся трагедией. По большей части используется именно внешняя сторона стиля, я бы сказал, что-то подобно разнице в воплощении произведений Мунка, и к примеру, Кирхнера
http://www.ibiblio.org/wm/paint/auth/munch/
http://www.ibiblio.org/wm/paint/auth/munch/munch.ashes.jpg
http://www.ibiblio.org/wm/paint/auth/munch/munch.karl-johan.jpg
http://161.58.208.54/artchive/k/kirchner/
http://161.58.208.54/artchive/k/kirchner/two_women_in_the_street.jpg
, когда живое, подлинное переживание становится больше стилевой особенностью, школой в смысле искусства.
Пообещав в ближайшее время вернуться к вопросу самозарождения, самовосстановления и своеобразия нового экспрессионизма в сетевой поэзии ("само" - ввиду достаточной удаленности предшественников), попытаемся обнаружить иные стилевые влияния в происходящем.
Мне кажется, с какой-то долей уверенности можно говорить и о том, что в сети представлена и линия импрессионизма. Причем, что интересно, опять, происхождение этой линии больше связано с условиями жизни, окружением человека, чем с литературной средой. Хотя, при появлении авторов, умеющих вглядеться в традицию, перенять наиболее явные приметы стиля, результат появляется впечатляющий.
Оставив на время перечисления имен и определение генезиса - отметим, что по существу, импрессионистское начало - в той или иной мере присутствует во многих произведениях именно молодых и очень молодых авторов, создавая впечатления разделения и по признаку поколений - как бы на смену определившейся резкой эмоции экспрессионизма - наступает более молодой и оптимистически настроенный, ориентированный на впечатление, более восприимчивый, чем навязывающий, слой авторов.
Из печатавшихся в последних номерах нашего журнала - я бы с удовольствием указал на стихи Дмитрия Учителя. Очень удачно сложилась ситуация и с публикацией в настоящем номере стихотворений Джеммы Кимантайте. Характерно, что оба автора - среди читаемых в проекте Стихи Ру.
Что отличает эту линию стихосложения?
Прежде всего - умение передать среду, ощущение реальности, движение света, воздуха и воды. Подчиненность композиции стихотворения этому движению.
В одном из предыдущих обзоров я подробно рассматривал с этой точки зрения стихотворения Дмитрия Учителя - и мне кажется, вряд ли могут возникнуть большие сомнения в импрессионистском характере его творчества. Умение задать длительность паузы, в продолжение которой дать читателю почувствовать, ощутить движение воздуха, света, звука - характерная черта.
Стихотворения Джеммы - по своему духу очень близки этой парадигме. Вглядимся в них внимательнее - и немедленно обнаружим стремление соединить в стихе впечатления света, цвета, запаха, звука, ощущения. Выпишем из первого же стихотворения:
солнечный луч
стальною иголкой
дымчатых
в дымке слоистого ультрамарина
пахнет кувшинкой, ночной фиалкой,
можжевельником и земляникой
небывалый цвет, для которого мало
карандашей, сангины, масла и акварели
шум на ветру
накрытым ладонью ветра
мерцающего коридора
звонят телефоны
- богатый набор ощущений, не правда ли?
Образный строй стихотворений следует впечатлению: наиболее выделяются тропы, эпитеты, передающие ощущения, сменяя очередность - от "ладони ветра", к "соленой близости"
Выразителен и хорошо подобран цвет.
Характерно чисто импрессионистское открывание пространства, такой пленэр, причем это открывание входит в саму структуру, композицию стихотворений, чрезвычайно легко переходящих из утонувшей в ощущениях реальности - в тонущий в них - яркий сон.
Признаюсь, я специально подобрал порядок следования стихотворений, чтобы усилить это ощущение - когда открывающееся пространство моря как бы появляется из сна - и городской пейзаж как бы вторит этому движению. Пространство открывается даже благодаря стенам - хотя, должно бы ими подавляться - нет, льющаяся вода, проникающий звук умеют открыть неоткрываемое.
Импрессионизм, вообще говоря, помимо своей природной оптимистичности, несет в себе и некоторые опасности, которые даже позволяли в свое время Ортеге-и-Гассету печально размышлять о дегуманизации искусства.
В самом деле, здесь мы можем обнаружить некоторый полюс человеческого переживания, обратный - хотя с внешней, формальной стороны, и чем-то близкий - эмоциональной охваченности экспрессионизма.
Растворяясь в мгновенном ощущении, отдаваясь живому чувству существования, его мгновенной пронзительности, - стихотворения теряют из виду огромный пласт жизни, что менее заметно в случае искусств изобразительных - но в искусстве слова становится слишком заметным.
Характерная - и в чем-то по свежести даже прелестная - бедность в отношении попыток выхода за пределы ощущения стихотворений Джеммы, конечно же заключается далеко не только в технических слабостях автора, а в самом типе творческого переживания, с большим трудом пускающего в стих вещи иных планов и смыслов существования.
Ну, что же, мне по крайней мере, очень интересно дальнейшее развитие этой линии, очень подверженной влиянию символизма - и со стороны традиции - влиянию европейской системы стихосложения.
Думается, верлибры здесь далеко не случайны, и со временем можно ожидать большего проникновения Европы.
Заметим при этом, что экспрессионизм никогда не чурался и восточной меткости выражения ощущений. В этом смысле характерны некоторые стихотворения Джеммы с явственным восточным привкусом:
Волны
смотришь на море
сбрасывающее кожу
приливных волн
они набегают по две
как два голоса тайно
в перекличку вступивших
ближе ближе тревожный плеск
слышишь? планета стала
легче на два дыхания
Оставим на будущее поиски цепочек имен и традиций, чтобы в цейтноте времени перед выходом номера успеть коснуться своеобычного творчества следующих авторов ВеГона.
Стихотворения Александра Кабанова - стихотворения прямого воздействия на читателя.
В своем кругу - тем же отличаются и произведения Геннадия Каневского.
Я лично был свидетелем того воздействия, которое эти авторы оказывают на читающего - и в конце концов и сам в немалой степени ощутил на себе всю силу стихов подобного склада.
Кстати сказать, я бы не вносил стихотворения и Серхио Бойченко в "список Ксении Маренниковой", а упомянул среди имен авторов, о которых говорю сейчас, хотя, творчество Серхио в своей композиционной основе очень своеобразно и сопротивляется грубым попыткам классификации. Впрочем, и своеобразие творчества рассматриваемых авторов сопротивляется не в меньшей степени.
Скорее мы можем выделить особенности стиля, проследить его происхождение - и если возможно - динамику.
По происхождению поэзия эта крепко коренится в предыдущих десятилетиях. в отличие от зародившихся в бескрайней творческой анархии и исторической глухоте последних лет течений - можно сказать, что это творчество "с историей", умеющее взять лучшее.
С этой точки зрения, стилевые влияния разнообразны. Версификационная школа Бродского сменяется вполне модернистскими опытами над языком, а постмодернистская история недавних лет - привносит в эти опыты признак некотрого отчуждения.
Последнее влияние, вероятно, самое сильное - оно позволяет вести стих "по словам", почти по звуку, тем не менее верно и вовремя попадая "в такт" картинке, как попадают "в такт" "Му-Му" и писательский пансионат, попадают - Бальзак, рижский бальзам и гниение времени в стихотворении Александра Кабанова.
Стих легко отрывается от подкладки ощущения - и густеет в вещах, переполняющих стихотворения, легко отрывается от вещей, срывая с них одежки имен и названий - и передвигается на этих крыльях. Ткань стихотворения в результате, странным и впечатляющим образом не рвется, а пытается накрыть новые пространства слуха.
Пожалуй, в этом умении менять пласты и кроется сила впечатления, оказываемая стихотворением на читателя - стих читающего непрерывно возбужден, а внимание обострено этим мгновенными переходами.
Вовремя и зримо присутствующие Знаки - "черное солнце", "божьи сироты" ли это - или Высоцкий с Шараповым оживляют это движение.
Живая, многослойная, вновь и вновь восстанавливающаяся эта связь с прошлым становится зримой на диптихе "Мосты", кажущемся мне наиболее сильным в подборке.
Мандельштамовские ноты, измененные авторским слухом, во второй части диптиха - на мой взгляд замечательны. В этом едва присутствующем тоне - замечательно отчаяние, обводящее приметы утрат жирной чертой - от в последний раз звучащей музыки - до "музыка взашей", и обращения мифа Колхиды - в галеру.
Собственно, это стихотворение может стать квинтэссенцией происходящего.
Во всем богатстве этого обращения в прошлое - стилевого, языкового, тяготения по рождению - все время ощущаешь и его обратную сторону - время, уже уведшее автора, расстояние, взгляд.
И в этих возникающих среди стихотворений вспышках знакомого - больше именно обращения, оклика, чем соседства. Стихотворения отделяются от происходившего "там" и "тогда" - и приближаются к авторскому "Я", которое немедленно откликается на это тепло замечательно приближающим настоящее взглядом - в этих чешуйках, лампах, мотыльках, салазках, деревянных часах, пластинке.
Не могу уверенно сказать, но у меня впечатление именно приближения настоящего, и постепенного ухода взгляда назад в подспудное - по сравнению с подборкой Александра Кабанова, представленной на конкурс в Тенетах. Хотя, возможно, это просто читательское впечатление.
Стихи Геннадия Каневского я рассмотрю в гораздо большем объеме, когда ВеГон закончит публиковать большую подборку его стихотворений из номера в номер.
Но мне уже сейчас кажется важным, чтобы читатель взглянул на эти стихотворения с точки зрения их динамики.
Мне кажется, что вот та связь с прошлым, которая успела достаться Александру Кабанову - по его богатой писательской биографии, уместившейся в достаточный для верной памяти возраст, - для стихотворений Геннадия больше - влияние внешнее, память имен и строк, и потому легко снимающееся с места, переливающееся в те или иные формы.
Начало публикации - заявляет этого поэта, как "сюрреалиста", и в общем, в течение всего большого стихотворения - заявление вполне оправдывается.
В эту часть подборки с некоторым умыслом мной включен и цикл "Письма девушки Ю о старом Мастере Дзэн" - кроме прочего, с довольно практической целью - не дать устояться первому впечатлению, при последующих публикациях, думаю, читателю станет ясно, что первые впечатления не всегда однозначно истинны :))
Ну, что же, начатые мной в ключе разговора о стиле заметки постепенно переключают внимание, как и полагается обзору, - на авторов данного номера.
Я очень надеюсь, что разговор о стилях и течениях в современной сетевой литературе не угаснет на этом. Своеобразие очередной поляризации сил в сети обещает интересные рассуждения, а качество стихотворений, творческий уровень авторов - безусловно заставляет искать подходы к структурированию процесса, определению характерных особенностей - и главное - возможностей к развитию.
Должен покаяться - в сегодняшних заметках маловато предположений на будущее, рассмотрение вариантов развития требует тщательного анализа и обширных знаний, можно надеяться на то, что все это заинтересованные стороны найдут :)
Боюсь, Ратьеру придется ждать выходных. Впрочем, интересные отклики, оставляемые на Палубе -в основном, З.Е.К'ом, наверняка с лихвой перекроют те несколько слов, которые смог бы сейчас выдавить из себя уже порядком нервничающий по поводу запаздывания номера автор этих строк. :) Замечательно, что хорошие стихотворения не остаются незамеченными.