Владимир Антропов
ОБЗОР ПОЭЗИИ В 102 НОМЕРЕ ВЕГОНА
Благодаря редакторским усилиям Юрия Рудиса и Фцука, нынешний номер ВеГона в основном наполнен прозаическими произведениями, а из основных поэтических материалов два - собрание стихотворений Анархиста-2001 и интервью, взятое у автора Александром Тельниковым, - настолько изъясняют друг друга, что наверняка нет и нужды встревать между отражениями.
Провести какую-то общую канву, нить, объединившую бы всю поэзию номера, невозможно - собрания стихотворений очень различны, но несколько тем все же можно определить.
Мне показалось важным дать в соседстве две подборки питерских поэтов - Ауды и Александра Ефимова. Поэты уже печатались в ВеГоне, и внимательный читатель мог уже составить себе мнение о темах и стиле обоих.
Стихотворения Ауды более лаконичны. Я бы назвал их "геометричными", если бы это определение несло только оттенок благородной лаконичности речи и ее определенной строгости. Правильное в большинстве случаев синтаксическое строение, отчетливость пауз, словно бы дающих перед очередным словосочетанием запомнить, повторив, предыдущее. Внимательность к вещам (наследство Кушнеровской школы), которая иногда поглощает все стихотворение, не переходящая, однако, в мелочность.
Далеко не самым сильным, но показательным примером такой особенности интонации может послужить стихотворение
Я слышал, как луч постучал в окно,
Прополз по стене и упал на стол.
Понятно, что луч позабыл давно
Зачем и куда по делам пришёл.
Он влез по стакану, отпил воды.
Потом ослепил, на диван прилёг.
Казалось, что нет никакой беды -
Я книгу держал, но не видел строк
О Боге, о разных его делах.
А луч фотографию взял твою.
Откуда берутся любовь и страх?
Я просто, как небо, тебя люблю.
Ритмическое деление внутри строк очень отчетливо. Переходы сопровождаются "переводом кадров", каждые два-три слова вводят в мир стихотворения новое существительное. В результате, при изменении количества пауз, количества существительных внутри строки, речь то делается более "гладкой", то - резкой, сосредоточенной. Темы отстоят друг ото друга, и поэтому их "схождение" в конце стихотворения - и создает нужный эффект простоты и резкости решения.
(Порекомендую в скобках - сравнить этот подход к ритмике с тонким искусством раскачивать длинную строку у Ольги Родионовой (Верочки). Очень интересно увидеть, например, в
Если слово "любовь" не вонзается пчелкою жалящей...
- совершенно противоположный подход к игре на паузах, на равновесии частей строки)
Повторюсь, игра на резких паузах - признак многих стихов, "На улице дождь...", к примеру, и процитировано не самое сильное стихотворение подборки, богатой находками для читателей:
Что же добавишь к тому, что уже сказал?
Море волнуется, вздрагивает земля
- неожиданностью контрастных переходов от малого к огромному, каким-то вольтеровским сочетанием "микро-" и "макро-", - так поднимающим стихотворение.
В стихах постоянно прослеживается интерес и внутреннее понимание ритмики. Меня порадовал, к примеру, отзвук подлинно Катулловской интонации в
но тебя же завтра
Кто утешит словами
Овидия и великого Гиппократа?
Вообще говоря, отношение к наследству очень бережное и уверенное. Мяч, напоминающий голову Олоферна - втекает в сюжет, и, скорее, только по выходе стиха осознаешь прямую отсылку к акмеистическому:
Должно быть, так толпа сгрудилась,
Когда, мучительно жива,
Не допив кубка, покатилась
К ногам тупая голова.
Или "старая шапка в прихожей" - подобные узнаваемые "мелочи" создают глубину атмосферы, дают опору слуху и узнаваемости внутреннему состоянию.
В этом отношении Александр Ефимов более одинок. Мостик между двумя собраниями стихотворений, пожалуй, можно бы перебросить строчкой Ауды
Повсюду смертельная жизнь дорогая.
Александр продолжает писать повесть в стихах, и если в первой публикации лирический герой, alter ego автора, - встает перед угрожающим Небытием, отвечая практически телесным, физическим усилием на этот вызов, вторая публикация, в которую я (не желая дробить цельность собрания) свел оставшуюся часть авторской выборки из книги - задает открывающуюся глубину переживания, Слово, Имя, Родство, Любовь. В свете этого человеческого смертельного предстояния - жизнь меняет облик. Человек, подчиняясь убыванию жизни, ищет залог, подлинный след своего существования, не рассыпающийся даже в "воздушной частичке пустой" - среди леса огромной жизни.
На смену резким переходам, почти нападению мысли в стихотворениях Ауды, мы возвращаемся к тому медленному, разворачивающемуся не от строки к строке, а скорее, от стихотворения к стихотворению - объему человеческого существования.
Собирательное
...о дружбе, о предательстве, стихах...
Звучит, словно перечень ахейских кораблей в свете:
... о жизни, с октября висевшей вроде
той пуговки на самом волоске
от смерти, и пришитой на работе.
Это соседство чрезвычайно характерно для повести.
И раскидистый лес подвигает грибы
на пригорок, их ставит до кучи.
И земля на погосте кучкует гробы
и своей неизбывности учит.
Мы встречаем то же внимание, остроту зрения, привычку всматриваться в вещи, что и в стихах Ауды, но религиозный оттенок этого внимания смещает точку взгляда, задавая вектор скорее не изнутри, но извне, с той стороны.
Мне кажется, это чем-то напоминает Роберта Фроста, с его замечательными лесными пейзажами, хотя, по существу не так законченно, не так решенно, не так прозревающе.
Находки и здесь порадуют любителя интересной метафоры и верной строки:
Что эта явь, что сон - одна путевка
в тот санаторий, где всегда темно,
и тишина хозяйничает ловко.
или
Любовь не сшита из материй вечных,
она - как окрик пассажирских, встречных.
Мандельштамовское влияние и здесь ощутимо, причем, что характерно, в том же направлении, что и в стихах Ауды ("Мы ждем убийства Мельпомены." и тд)
Стихотворения подводят к очень интересному и важному разговору о роли отношения автора к детали, о вопрошании вещей, в перспективах этого - реально завязавшегося в процессе обмена письмами с Аудой - диалога такие важные вещи, как самоопределение в себе "классицистского" начала в современной поэзии. Вообще говоря, тема не нова, такие диалоги, как телефонный - Алексея Машевского И Алексея Пурина уже давно публикуются (http://magazines.russ.ru/novyi_mi/1994/7/litkrit.html)
Но на мой взгляд, суждение Кушнера о том, что авангард осознает себя авангардом - и в этом его слабость - на самом деле не такое проявление силы и уверенности, как хотелось бы.
Но, по некотром размышлении, я все же оставлю эту тему для отдельной публикации. Не следует загромождать аннотацию номера журнала. Может быть, Диалог с Аудой удастся расширить до общего разговора и прийти к некоему результату.
Ответ Москвы - стихотворения Горро - Сергея Городенского. Автор собрал стихи за последние полгода для публикации в журнале.
Стиль этого автора, легкий, живой, искренний, - сопротивляется любым попыткам интерпретации.
Но все же, есть одна замечательная возможность приблизиться к пониманию: подойти к стихотворениям не со стороны уже неподвижной реализации, результата - а со стороны именно момента исполнения.
Многое становится яснее.
Увы, автор этого обзора слишком невежественен в искусстве музыкальной импровизации, чтобы суметь найти адекватные аналогии.
Между тем, кажется, что именно тут, в особом отношении темы и мастерства импровизатора, в самом восхитительном переживании МОМЕНТА создания музыки на глазах слушателя-зрителя и кроется секрет стихов Сергея.
Слушатель-зритель, как непосредственный приемник, на мой взгляд, необходим для жизни этих стихотворений. Требования к читателю высоки - он должен расслышать тему и суметь оценить мастерство интерпретатора, тонкости импровизации, легкость и верность исполнения - и пожалуй что автору большее удовольствие доставляет собственная легкость в обращении, непосредственный, открытый вниманию извне - музыкальный поток, чувство уверенности в пальцах, чувство решающейся на лету гармонии.
Поэтов подобного склада в сети исключительно мало, я бы отнес к ним, пожалуй, Кабанова, которого с удовольствием читал в Тенетах, и возможно, Дмитрия Учителя, подборку которого мы опубликовали недавно.
Мы, читатели-зрители-слушатели, должны бы оценивать именно это умение выстроить мелодию на лету и преломить ее. Этюд, постановку, в их заданности и их неожиданности.
Стихотворения в результате подобны импровизации на сцене - и переходы внутри стихотворений, и развертывание предметов и их превращения сильно напоминают быстрые и уверенные жесты.
Особенность удовольствия, получаемого от этого ощущения тонкой и прямо на глазах рождающейся - чуть усмехающейся, но очень непосредственной, не умеющей, не имеющей времени и желания притвориться, прятаться - игрой, игрой на легкости зрения и слуха - всегда будет сопровождать эти стихотворения, добавляя даже самым простым из них естественности и того, прикрывающего глаза, удовлетворения исполнителя, которое так симпатично зрителю.
Я бы очень рекомендовал читателям журнала познакомиться с большим собранием стихотворений Сергея Городенского.
Ратьер данного выпуска оказался по объему несколько меньше предыдущих, и на взгляд составителя, связан стихией - иногда в ипостаси погоды :). Что же, это всегда было замечательным поводом к разнообразию, что подборка с успехом демонстрирует, не забывая, однако, устраивать по обыкновению небольшие диалоги внутри.
Хорошим "магистралом" собрания послужило стихотворение Фени Пальмонта, как бы задавшее вертикальную амплитуду происходящего - и на протяжении подборки тема успевает проити много фаз - от как всегда лаконического и глубокого текста Владимира Луцкера до живой интонации Изяслава Винтермана, Дениса Качигина и Александра Ефимова. Несколько мягких нот добавляет интонация стихотворений Серхио Бойченко и Лар. Своеобразия - стихи Квадратова.
В рубрике "Нью Авеню" этого номера - несколько стихотворений, самым загадочным образом свалившиеся мне в редакционный ящик (как впоследствии выяснилось, из Веракруса) с кратким напутствием:
mochna apuvlikaval
Побродив по приложенным ссылкам, я все же обнаружил краткое жизнеописание автора на сайте одной из литературных рассылок, к коему судьба оказалась щедрее:
Анфиса Осинник (псевдоним), родилась в 1957 году в Сибири, училась в Литературном институте им.Горького, семинар Л.Ошанина; вот уже 15 лет,как проживает в Мексике, публикуется в испаноязычных журналах. Книга "Диалекты огня"... будет опубликована в ноябре этого года Советом Культуры и Исскуства Мексики (Conaculta). Готовится к изданию ее следующая книга поэзии "Стихи из платяного шкафа". Обе книги издаются в билингвистическом варианте.
Признаюсь, я добавил пару стихотворений с других сайтов и, следуя несколько парадоксальной манере автора, "смешал карты", чтобы Ренуару соседствовали карбид и турман. Насколько удалась хитрость - судить читателю. Думаю, - стихотворения умеют увлечь, встряхнуть восприятие и быть глубокими и свежими.
Замечательно проследить влияние испанского языка на фонетику русских стихотворений. Мне кажется, это влияние распространяется порой даже на выбор темы стихотворения :)