часть 1. часть 2. часть 3. часть 4. часть 5. часть 6. часть 7. часть 8. часть 9. часть 10. часть 11. часть 12. часть 13. часть 14. часть 15. авантюрный роман. рисунок Screamer (c) 16.
Вот побежал я через кухню, снова весь в пару, и споткнулся там о что-то, упал. И понимаю, что Боло сейчас догонит. Тогда я просто откатился в сторонку и затаился, ничего же не видать. Слышу - пробежал, гад здоровый, и я решил еще немного полежать, пока подальше убежит. А там тепло, сыро, огонь где-то рядом трещит, я и уснул. И приснилась мне само собой то же место с тем же ослом. - Опять ты? Вот что, договорился я с Борхонджоном на три его желания. Решай, конечно сам, но я старался как лучше. Желания такие: сперва... Ты слушаешь? - Ага. Апулей, а давай немного поболтаем? А то ты чуть что - сразу будишь, я совсем не высыпаюсь. - Ты слушай внимательно, остальное потом. Во-первых напишешь письмо в Самарканд, вот по этому адресу... - он сунул мне в руку бумажку. - В письме напишешь, что Борхонджон переспал со всеми тремя сестрами этого мужика, очень этому рад и передает ему привет. И что сестры его так себе. В общем, дело пустяковое, почту только найди нормальную и - не затягивай. Второе, тут сложнее: построить мечеть. Не обязательно с какими-то изысками, все равно где, но главное чтобы была действующая мечеть и называлась "Мечеть Борхонджона". Мне кажется, тут возможны недоразумения, ну раз он так хочет - пусть будет табличка на мечети с названием, да и все. Понял? - Понял. Апулей, а вот я Каролине по голове стукнул, так она тоже к тебе придет? - Каролина пока вся в своих проблемах, ей есть о чем кроме тебя подумать. Третье: ты примешь Ислам и будешь хорошим мусульманином. Ну хочет он так. Сделаешь? - Сделаю. Чего ж не сделать. Письмо пошлю и Ислам приму. Вот с мечетью не знаю только как, я ж строить не умею. - Вот что, Мао... - Апулей ловко зажег копытами спичку и прикурил сигаретку. - Понимаешь, он много чего хотел. Хотел что б ты поубивал кучу народу, что б ты колхоз его сжег, что б ты ему памятник в Ташкенте поставил... Вредный мужик. Я тебя отстоял, самые пустяковые желания оставил. Но должен сразу тебе сказать: мусульмане не пьют. И свинину не едят. Грустно, но - таковы условия игры. Кстати, можешь меня поздравить: рассмотрение моего дела закончена, с часу на час ожидается Высочайший вердикт. Ты за меня рад? - Рад. Апулей, а как же пиво? - Безалкогольное. Ну все, я должен идти, у меня важная встреча. Что-то еще хочешь спросить? - А вот у меня знакомый, Ван, так он семью зарезал целую. Ему за это что будет? - Надо в архивах покопаться... - задумался Апулей. - Прецеденты смотреть... Но думаю, ничего хорошего. Думаю, что-то порядка трех-четырех насекомовидных инкарнаций. А что? - Так, просто. Апулей, а если я не выполню только одно желание? - Договор будет аннулирован полностью и твое дело будет отягощено нарушением клятвы. Клялся, вообще-то, я, но в данном случае это не играет роли. Знаешь, что такое прожить жизнь мухи? И сдохнуть в паутине? - Так мухи же быстро живут. Раз-два. Пожрал говно неделю и все. Можно потерпеть, Апулей? - Это тебе кажется, что раз-два. А для мухи тысяча лет. И год тебя паук жрать будет живого. Хочешь? - Нет... - Ну и славно. Подъем!!! И я проснулся. Голова болит, надышался наверное чем-то. Встал, кое-как разобрался куда идти, вышел на воздух. Светало. Хорошо так, всежо, покурить только нечего. Вспомнил про Вана, дернулся к нему - заперто. Тогда я пошел по стеночке, разузнать где тут что творится и как бы мне водички попить. За углом из земли торчал кол, а на колу сидел этот глупый Настоятель. Вид у него был тот еще, как будто только что из бетономешалки. Рядом никого. Я немного насторожился, мало ли что монахи еще натворить могли, пошел дальше осторожно. Снова повернул за угол и столкнулся с Филиппом. У Филиппа руки были связаны за спиной и вся морда в крови. - Ты чего, - говорю, - такой побитый? - Побили. Развяжи пожалуйста руки, больно. Я развязал. Филипп мне тогда рассказал, что монахи утроили революцию, кончили Настоятеля, потом еще человек шесть, потом стали бегать, искать Вана и наших ребят, но не нашли, и Боло тоже. Зато нашли выпить, налакались и отправились в деревню, это тут рядом, километров пятнадцать. Теперь в монастыре осталось человек десять всего, тех что особенно перепили и Филиппу уйти никто не смог помешать. А Филиппа оставили живым, в заложниках, на всякий случай. Азначит, такая у Филиппа судьба. А попить можно из ручья, это недалеко от ворот, только вода очень холодная. Мы пошли, попили, потом вернулись, нашли поесть. Только вроде сели - монахи пришли, двое с помятыми рожами, попробовали права качать. Но я им сразу сказал, чтобы убирались, и одному отвертку в башку воткнул, они и убежали, я еле успел выдернуть. Поели, и я предложил Филиппу из монастыря уходить, все равно ведь ночью все выпили. - А стоит? - засомневался Филипп. - Я все-таки очень устал, это тяжело, когда много бьют. Но я его убедил, что надо идти. У меня ведь еще дел полно, надо почту найти, да и с Райфайзена - я с ним хотел посоветоваться, как мечеть построить. Напоследок я нашел себе очень удачную обувку, мягкую и почти по размеру, кое-какие тряпки что б в горах не мерзнуть, подпалил сарай и - спасибо этому дому. Мы пошли уже знакомой нам тропой, потому что я надеялся, что Райфайзен и Саид тоже туда отпраятся, потому что непонятно, куда еще идти. Мы прошли половину примерно расстояния от монастыря до завала, который разобрали монахи, и повстречали Боло. Сперва я испугался, и хотел спрятаться, но потом увидел, что Боло едва жив. Выглядел он почти как Настоятель, но шевелился и даже шел нам навстречу тихонечко. - Что с тобой? - спросили мы, подойдя к нему. - Китаец... Проклятый китаец... - тихо сказал Боло и разрыдался. Мы били его по щекам, я тыкал его отверткой - все без толку, он только рыдал и все. Наконец Филипп сказал, что видимо его кто-то перепугал до смерти и надо ждать, пока он сам очухается. Поэтому мы пошли дальше, погнав Боло перед собой. Боло сначала не хотел идти, но Филипп сказал ему, что монастырь теперь в той стороне, а я хлопнул его по ушам, и он передумал. С Боло идти было веселей, он хныкал и бормотал, а иногда пел что-то. Так мы и добрались до места завала и сразу увидели там китайского деда, Боло сразу притих. Он, пыхтя, старался починить свою бочку, но пока мы подошли вплотную, она у него пару раз развалилась. - Обручи погнулись. - сказал ему тогда Филипп. Китаец подпрыгнул и обернулся. - Вы что, рехнулись совсем, так людей пугать? - Мы случайно, - говорю, - здорово, дед. Ты теперь мертвец? - Нет. - важно говорит китаец. - Я сумел восстать из праха силой концентрации. Я также запустил сердце, почки и даже нефритовый стержень, поскольку разумно распорядился силами пяти стихий. Теперь осталось сбалансировать инь с ян и починить бочку. - Очень хорошо, - говорит Филипп. - Я за вас рад. А когда почините бочку, отвезете нас на острова? - Какие острова? - дед рассердился. - Что я вам, такси? Слушайте, парни, у меня от вас одни неприятности, идите лучше отсюда, пока я с вами чего не сделал. - Да мы просто друзей своих ищем. - успокоил я китайца. - Ты не видел тут двоих с книжками? Или троих? И еще, а где ты кипяток брал? - Видел...- китаец осклабился от удовольствия. - И они меня видели... Славно я их шуганул! Я что б из-под земли вылезти конечности свои вслепую собирал, кое-что не на месте было, а вылез - идут как раз ваши придурки! Так вот этот же толстяк с ними был! Что, перепугался? Боло только трясся и плакал. Странно - вроде крепкий малый, а так расклеился. Китайцу это нравилось. Видимо, он и правда монахов недолюбливал. Я хотел под это дело еще поговорить с китайцем, поспрашивать чем он кормится, где живет, но Филипп все испортил. Он сказал: - А у вас и теперь еще колени назад. Вы поправьте, удобней будет. - Тебя не спросил! - сразу обиделся китаец. - Проваливайте, варвары! Проваливайте сами, или будете удирать как ваши приятели! Ну! И он стал махать руками, вроде как Абдулла, только замысловатей и быстрее, и я понял, что он мне сейчас в морду даст. Я взял Филиппа за локоть и стал протискиваться мимо китайца - там узкое место, а он еще бочку разложил на запчасти. - Полегче, - говорю, - дирижер хренов. Не умеешь себя вести прилично, так и скажи, а варварами нас нечего обзывать. Сам такой. Тут дед совсем психанул, взвизгнул, крутнулся и хотел меня ногой по лицу ударить, но забыл что колени у него назад и потерял свою концентрацию и свалился в ручей. Я решил не связываться с ним, все-таки спешить надо, да и вода холодная, лезть за ним. Мы повернулись и побежали оттуда, и Боло побежал с нами. Я обо что-то споткнулся и увидел книжку, одну из наших. Подобрал, деньги все-таки. Китаец за нами не погнался, только ругался вслед. А Боло мы отогнали камнями, зачем он нам теперь нужен, теперь ему в больницу надо идти, или в крайнем случае в милицию, что б его в дурку свезли. И мы пошли уже знакомыми местами, и я все думал про мечеть - что это такое? Филипп ни о чем не думал - он книжку рассматривал. От этого он постоянно спотыкался, но ему было интересно наверное, он хихикал время от времени. Я спросил, что там смешного. - Да это свод правил Небесной Канцелярии, второй том. То есть вроде как на небесах все так же как и внизу и тоже всякие законы, положения-уложения, даже прокуроры. Прикинь, как народ дурят? И тут подробно все расписано, ну просто как в Кодексе, по параграфам. - И что полагается за то, что мужика напугал, а он от этого головой трахнулся и помер? - Да тут сложно сказать... - Филипп стал листать книгу. - Ну, в общем, вся же эта юристика такая запутанная... Но если хочешь - на, попробуй разобраться. - Нет, - говорю, - я нашел, тебе нести. Ты думаешь, что это неправда все, про Небесную Канцелярию? - Я думаю что если там все так же глупо, как и здесь, то это так плохо, что не хочется и верить. Но, правда, это внешняя сторона дела... Понимаешь, словами многого не объяснишь, вот если б мы сейчас могли покурить, ты бы понял... - Да, курить охота. - Глупость - это внешняя сторона дела, для глупцов, на самом деле все не глупо, а так как надо, но неописуемо... А если так, то на Небе зачем повторять такую же глупость? Там зачем все это внешнее? - А здесь зачем? - Тут люди. А люди не могут без этих глупостей - законов, холода, голода, войны... Люди - ослы. - Там тоже люди и ослы. - это я точно знал. - Вот насчет голода и холода не знаю. Но мой знакомый осел там задерживаться не хочет. Хочет обратно. - Осел он. - сказал Филипп. - И давай не будем спорить. Без травы вообще незачем о этих вещах говорить, мне уж самому ничего не понятно. - Вот и мне, - говорю, - непонятно: дурачат меня с этими мечетями, или лучше сделать как просят... Так мы шли, шли, почти до вечера. Я совершенно обалдел от этой ходьбы, и было обидно, что мы тут уже ходили. Жрать хотелось, но к этому я с детства привык. А вот со спиртным совершенно выбился из режима и очень беспокоился теперь за свое здоровье. Я пожаловался Филиппу, а он предложил мне бросить пить. И стал рассказывать, как разные его знакомые от пьянства страдали. Филипп рассказывал не спеша, но очень интересно: как люди допивались до того, что видели чертей и слонов, заливали водку во всю посуду в доме какая была, продавали дом, чтобы купить выпить, забывали пожрать ну и всякое прочее, всем известное. Но слушать было приятно, я замечтался и мне даже полегчало. Вот так мы шли, шли почти до вечера. Когда стало темнеть, я разволновался. Райфайзена и Саида нет, жратвы нет, холодает. Я спросил Филиппа: - Куда мы идем? - К точке покоя. - ответил он. - Никаких других возможных путей у нас нет. - А ты уверен, что туда нельзя как-то покороче добраться? - Уверен. Дело в том, Мао, что точка покоя расположена нетолько в пространстве, но и во времени, тем более, что это одно и тоже. Но если ты устал - давай посидим. - Замерзнем. - и мы все шли. Когда в ущелье совсем стемнело, я стал смиряться, что придется еще одну ночь провести на ногах, спотыкаясь и замерзая. И вот когда я совсем уже смирился, мы увидели огонь. Скоро мы еще увидели, что у костра сидят Ван, Райфайзен и Саид. Ван выглядел очень уставшим, в руках у него был автомат. Райфайзен курил сигарету, а Саид что-то хлебал из миски. - Вот сволочи, - сказал я, когда подошел. - Мы всю ночь идем как заведенные, а вы тут кайфуете! - Вы бы костер развели. - сказал Райфайзен. - Кустов же полно! А вообще мы не виноваты - это вот твой друг Ван нас конвоирует. Саид вскочил, обнял меня, потом Филиппа, сказал что мы бараны и разрешил нам дохлебать суп из его миски. А сам стал ругаться с Ваном, чтобы тот дал нам еще еды, но Ван не дал. Он только целился в нас из автомата и ругался. Ван сказал, что еды не хватит до Индии, если все время жрать. Я сказал ему, что он свинья, и Саид согласился. Ван хотел было совсем рассвирепеть, но тут увидел у Филиппа книгу и подобрел. Он спрятал книгшу себе в рюкзак, а взамен дал нам по банке тушенки. Филипп и Саид ели из одной банки, а я из другой, и я их опередил. Тогда я лег полежать, прежде чем покурить, но сразу уснул. Во сне уже привычно оказываюсь перед Апулеем. Он все так же за столом, но вроде как спит - голову уронил на копыта, уши в стороны как-то вяло развесил и дышит шумно, тяжело. Я хотел его позвать громко, но только воздуха набрал, так чуть не задохнулся. Перегаром прет! Тогда я наоборот, тихонечко к столу подошел - точно, у левой задней ноги Апулея стакан валяется и бутылка стоит ополовиненная. Что-то не так... Вытянул шею, заглянул подальше и увидел еще три-четыре, пустые. Вот теперь картина была мне ясна, как менты у нас выражались, а то ведь Апулей раза в три меня тяжелее, не должен был с половинки отключиться. Я тихонько взял и бутылку и стакан, пристроился на краешек стола и закайфовал. Редко удается вот так спокойно выпить, в одиночестве. Только Апулей что-то почувствовал, зашевелился, застонал и проснулся. - О! Аа.. Ииааа... Маииааа, Маоаоо... Мао! Ты чего? В гости? О, молодец, ну, молодец, уважил, ну, садись, садись, ну отдохни, душа твоя пропащая, ну отдохни... - он опять уронил голову на копыта, но тут же снова ее поднял, откинулся в кресле назад и совсем трезвым голосом попросил: - Достань у меня из халата сигареты... Слева... Копытами трудно. Чтобы мне легче было достать из левого кармана халата сигареты, он наклонился вправо и упал. Я достал сигареты, он не вставал, лежил и глазами хлопает. Тут я заметил, что бутылок больше, и там не только водка, а и всякие другие. Да, не зря я уважал Самаркандыча, мощный он мужик. Я прикурил себе и ему, подвинул к ослу кресло, сел. Апулей перевернулся половчее, что б меня видеть, и мы молча покурили. Потом онвыплюнул окурок, почесал груди и говорит: - Все, Мао, расстаемся мы с тобой. - Что так? - я удивился, привык ведь уже. - Назначают что ль куда? - Да... - он сел, опершись на стену. - Я же говорил тебе, что просил скорее на реинкарнацию... Ну вот и пришло решение по моему делу, просьба удовлетворена. Как ты думаешь, кем я буду в следующей жизни? - Ослом наверно. - я сказал первое что на ум пришло. - Угадал. - нахмурился Апулей. - Есть в тебе что-то... Как-то ты правильно видишь ситуацию. Инстинктивно, что ли... И таким образом колеблешься в ритм со Вселенной. Так вот скоро в одном из московских, кстати, парков родится ослик. И нет, как выясняется, для меня лучшего варианта. Вся моя деятельная, жадная до знаний, стремящая всягда занять активную жизненную позицию натура, как выяснилось, пригодна только для ослов. Как тебе? - Ты не расстраивайся. - Ну что ты! Я счастлив! Я в восторге от своей судьбы! - у него на глазах выступили слезы. - Об одном прошу, Мао, не приноси мне в парк морковки. Обещаешь? - Легко. - это я мог пообещать. Я не дурак, по паркам ходить ослам морковь растаскивать. (продолжение следует) |
