Александр Житинский:
Привет всем!
Кому интересно, я завел себе в ЖЖ журнал одного автора.
Называется "МассоЛит". В основном, мемуарного характера, но не только.
Обложка первого номера со всеми ссылками здесь:
http://www.livejournal.com/talkpost.bml?journal=maccolit&itemid=178283 Там же можно оставлять отзывы.
Конкурс Драматургии!
В мартовских номерах журнала "Вечерний Гондольер" читайте победителя конкурса Драматургии, объявленного проектом Проза Ру:
http://www.proza.ru/author.html?drama
# Горячая Верстка!
ТРИДЦАТЬ ЛЕТ И ТРИ ГОДА
- Буон джорно, - сказал воротничок, барахтаясь в осколках журнального столика, - Дмитрий Гордеев, Советский Союз.
Доффья нервно рассмеялся и спрыгнул со спинки дивана.
- Вот я сижу и думаю, - покрутил он головой, - чего мне не хватает для полного, окончательного, беспросветного счастья? Конечно, агента КГБ! Всегда мечтал испытать ощущения четы Розенбаум. Так что, мистер Гордеев, вы очень кстати. Подойдите поближе вот к этому углу, помашите ручкой: здесь камера.
И стихотворения - одно за другим - умеют еще разбить уже, кажется, неразбиваемое, атомарное это мгновение - и вместить в эту останавливающуюся, затихающую, вслушивающуюся частичку времени - огромный человеческий мир: эту землю, с ее дождями и запахами, ее невозможно близкую суету, еле слышимый - и все более близкий, становящийся настоянием Зов - и нити напряжения человеческого слуха к этому зову
И ОЧЕРТАНЬЯ ФАУСТА ВДАЛИ? (Презентация книги стихов Артема Ведерникова)
Ведерников, несмотря на сказанное здесь об ощущении общности, уже успел сотворить свое уникальное поэтическое пространство, не делая революций ни в фонике, ни в метрике, ни в ритмике, не обращая ни малейшего внимания на рассуждения продвинутых поэтических сообществ об актуальности того или иного модуса стихонаписания. Сейчас я думаю, это же большое счастье, что он, будучи человеком осведомленным и начитанным, не принял в расчет ни одно из соображений по поводу необходимости адаптировать свой поэтический язык к пресловутым условностям модного поэтического синтаксиса.
Среди нескольких типов Художников есть еще два: первые в серьезное произведение вносят элемент порно, вторые – обыкновенной порнухе пытаются придать чуть ли ни философский смысл. Правда среди них попадаются те, кто каким-то невероятным образом удачно соединяют и то и другое: тинтобрассовский «Калигула», набоковская «Ада», пронинский «Танцующий Антипов»…
"Две жизни у меня - кривая да нелегкая" - можно подумать, что Высоцкий умел очень убедительно врать. Или что он так иносказательно рассказывал о своих переживаниях, вызванных вчерашней попойкой, нарушающей его жизнь, проводимую во всех других отношениях в относительном достатке и благополучии. На самом деле это не так. Актеры "врут" каждый вечер. А у него это хорошо получалось - "врать" в стихах про других, а на сцене - "врать" про себя в роли актера. Насколько он при этом врал?
# Седьмая Вода Составители и попечители раздела: Masha и Ирина Дедюхова
ГЛАЗА.
Как ни скрывал Ртищев нового камердинера, шила в мешке не утаишь. "А где же Ваш линкей*?" - спрашивал губернский доктор, поставив князю пиявки. - Весь уезд говорит…" Ртищев смущался: "Ходят небылицы…" Но доктор не отставал. "А правда, что он пятак насквозь видит - и решку и орла?" Доктор сгорал от любопытства, его пенсне чуть не выпадало из глазниц. В ответ Ртищев разводил руками, приглашая к самовару. "Жизнь у нас скучная, - заговаривал он зубы, - вот и мерещится, черт знает что…"
Карпы лежат в черном полиэтиленовом пакете, иногда начиная прыгать и шуршать пакетом, и ещё не знают, что я собираюсь их чистить. Боюсь, что они даже обо мне не знают. Может быть, они знали обо мне, когда я нёс их домой, но теперь они наверняка забыли про меня - они давно лежат в раковине. Кроме того, пакет непрозрачный и карпы меня не видят. Так что сейчас они наверняка забыли о моём существовании.
- Панкратов думает, выстрелить в присутствии девушки – это проблема, - продолжал Гена. Андрюшка ничего не понимал, но мороженое есть перестал.
- Ты же выстрелил, - сказала Аня.
- Выстрелил, - согласился Бродский. – Но не себе же в голову… Ладно, контрал-альт-дел, пора по домам. Ты где живёшь?
- Вишь, ползёт на берег, гад. – вдруг тихо сказал Кондрат. Раздалась автоматная
очередь, Катька завизжала, Райка заскулила как задавленный машиной щенок. Рыжие
гильзы посыпались на подоконник, а потом вниз, прихватывая с собой синие и
зелёные комочки. Гильзы падали на пол твёрдо и громко, а мухи медленно и с
шуршанием.
Однажды, нежная, как муза-горгона его стихов и флеш-беков,
В купе зашла красивая девушка, и она
Сказала сидящему у окна условному человеку:
"Я за убийство негров, их существо опасно и дико нам!"
И черный мальчик блаженно кивнул на эти слова красотки.
Потому что лишь это тело, и это лицо, вещающее сквозь мглистость,
Единственные могли порождать слова абсолютно четких
И абсолютно конечных тотальных истин.
Вот оно, рыбацкое братство! Круговерть рыбаков, спешащих со всех сторон к судейскому столику, качающийся маятник весов, непроходимый лес спиннингов, детские глаза, горящие от нетерпения, дощатый стол и лежащая на нем ЩУКА, огненно-красноперая хищница, интриганка тростниковых заводей и воровка рыбацких душ.
- Да это ж карл! - вскричал третий эльф - нежный золотистый блондин, - Легендарный карл-лазутчик.
От возмущения Олег обрел дар речи.
- Какой я карл?! Я не карл!
- Обратите внимание на характерную форму челюсти, - продолжал белокурый. - И на кисти рук. Истинно карльи руки!
- Говорю же вам - я не карл!
- Коренастый разлапистый коротышка, - настаивал блондин, - неповоротливый чурбан. Как и все карлы.
НЕ ХОЧУ БЫТЬ ЖЕРТВОЙ.
Огромный, как цирк шапито, шатер был набит никаким образом не совместимыми друг с другом людьми. Индеец в белых перьях сидел рядом с аристократом в камзоле и пудреном парике, араб в белом бурнусе и куфие с перевязкой бубликом соседствовал с парнем в косоворотке и лаптях; возле хасида в черном лапсердаке, прижимающего к себе мальчика в ярких одеждах, сидела царственная римлянка в хитоне...
ФИОЛЕТОВЫЙ ГЛАЗ.
- Туфта все это, Саня! - неожиданно сказала тишина.
- Что? - удивился писатель удивленно раскрыв глаза. Вода была наполнена ржавым светом, в котором писатель никого не разглядел.
- Да то, что ты только что плел, - ответила тишина. Серый ты, Санек. И никакой ты даже не кирпич.
- А кто? - обиженно спросил Александр Иванович.
- Да так, навроде алебастра что-то, - нехотя ответил невидимый собеседник.
Вот часто говорят: дети есть дети, все дети одинаковые. Никаких одинаковых нет. Они все разные. И насколько! Эта никого не боялась и никого не признавала. Маме больших трудов стоило с ней выполнить задания, а уж ела она - надо было видеть! Если ела суп, то гущу или мясо оттуда выгребала всей пятерней. Ни вилок, ни ложек не признавала. Тетради и все задания растрепаны, грязные, пишет кое-как и даже не старается. Игрушки в детской все на полу.