Когда обступают растения, лакают тебя, гладят,
почувствуй — уходит тело, сок дерева с кровью смешан.
Теряются пульс и тема чего-то иного ради,
ты взвешен, мой друг, ты взвешен.
Ты найден легким и внешним.
Не протопить сердцами этот мир
а уж тем паче тот, который выше.
Не плачь, малыш!
Есть жизнь
и даже крыша,
и три сестры,
и сморщенный сатир,
и лишь потом, однажды, станет тише…
ХРОМОЙ. Ч-черт! Море! А где же горы?! Ну, КГБ! Нет, я их всех разнесу!.. Моря я от них не потерплю! Надо же, море под окно пустили! Гады! Ну, хорошо, ну, я вам устрою! Я вам, гадам, все припомню! И море, и этих!.. Не будете на меня всяких тварей напускать! Чтоб я из-за какой-то... все время становился неизвестно кем?! Выкуси! Собаки вонючие! Мухоморы проклятые!..
Хромой отходит, берет из угла комнаты какие-то баночки, пузыречки, садится на пол и начинает что-то делать.
СЫН. Куда же я теперь пойду? Зачем мне море? Я горы люблю! И потом, я плохо плаваю. Кисинька, что же делать?! Я не могу без гор!
ДАМОЧКА. Наш сын может не доплыть.
Он не увидел, а если увидел, то не отметил, как Джон, поглядев еще миг на слиток, будто в недоумении, сунул его затем себе тихонько в карман. Это могло быть чем-то сродни порыву, что заставляет ребенка подобрать один камешек на гравиевой тропинке и посулить ему жизнь среди тепла и покоя на каминной полочке в детской. Ощущение власти и собственного великодушия сопровождает такого рода поступки, ребенок упивается им и верит, что сердце камня затрепещет от радости, когда тот обнаружит себя избранником среди миллиона себе подобных. Вместо прозябания на большой дороге в холоде и ненастье ему даровано испытать такое блаженство! "Легче легкого могло повезти иному из миллионов камней, но это Я, Я, Я!"
[читать] - Вирджиния Вульф (Перевод Алексея Глухова) (c)
КУЛЬТУРА СЛОВА, или Слово как факт культуры. Опыт прочтения прозы Марины Вишневецкой
У человека талантливого всегда необычайно точное видение. Он смотрит на то же, что и мы все, но видит по другому. А когда он это расскажет, напишет, выведет формулу – мы удивляемся: «Так просто?». И нам начинает казаться что мы все это давным -давно знаем. К сожалению, с возрастом мы только теряем свой талант, поросшая житейскими подробностями душа многое утрачивает. Вернуться к первоначальной своей талантливости – вот чего хочет герой рассказа
Лиза, нахмурив брови, катала по полу паровозик. Иногда она взглядывала на прабабушку и видела, что по лицу ее текут слезы. Затем встала и прошлась по комнате, исподтишка наблюдая за происходящим. Взяла большую пластмассовую дудку и начала что было силы бить Люду в живот. Та тихо вскрикивала и пыталась загородиться руками. Лиза била долго и методично. Когда правая рука устала, переложила дудку в левую и продолжила лупить. Люда уже не сопротивлялась и только смотрела испуганно большими блеклыми глазами. Удовлетворенная Лиза кинула дудку в угол и пошла попить холодного чаю из кружки на столе.
Из чресел ее торчала рогатая-бородатая голова с остренькими ушами. То ли Дзержинский, то ли, наверно, черт…
— Мадам! — загундосило существо из чресел голосом Буратино. – Мадам! Мадам!..
— Что? Что? — скорее, выдохнула, чем спросила женщина. – Что, мистер?.. Сэр?.. Мущщина?..
— Мадам!.. Мадам!..
— Мосье?.. Мущщина?.. Милорд?.. Товарищ?..
За шкафом, на дне коробки – еще кучка фотографий полупорнографического характера, сделанных китайской мыльницей, все почти одинаковые – Голова, растущая из ног, смутно, смазано, скверно. Голова профессора Доэля, улыбающаяся Голова, пережевывающая детородный орган. Малоэстетические фото, темно, тоскливо, тягостно. Сдавали пленку в печать, отводя взор, и получали фотографии, густо краснея. Он любил ее фотографировать.
Из мебели в комнате были только кушетка, стул и ломберный столик. На кушетке лежал длинный человек в лиловом дырявом шлафроке, накинутом на голое тело. На босых ногах человека были надеты желтые американские штиблеты «Джим». Напротив кушетки на стене висела огромная топографическая карта Петрограда, простреленная из маузера так, что на ней не осталось ни одной целой улицы или даже переулка. Лежащий на кушетке и был страшным человеком по фамилии Гатет.
– Куда он полез?
– В туннель, откуда поезда выезжают, ну и въезжают тоже. Че он там забыл – не знаю.
В это время в дальнем конце коридора нарисовался Шеин собственной персоной. Его долговязую фигуру за версту можно было узнать! Лена тоже его сразу приметила. И сразу же схватила меня за рукав и оттащила на лестницу. Мы потеряли Шеина из виду, а он нас наверняка даже не заметил.
– Мы не должны показываться ему на глаза, – зашептала девушка Шеина мне на ухо. – Он очень подозрителен, а больше всего ненавидит, когда за ним шпионят! Он бы мне такие разборки устроил, если б узнал, что я тут с тобой болтаю!
# Седьмая Вода Составители и попечители раздела: Masha и Ирина Дедюхова
ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, СВИНЬЯ-РОССИЯ, ПОЧЕМУ-ТО
Набежали обветренные торговцы яблоками и мясом, загорелые, нескладные. Захлопотали бестолково. Пульс есть? Пульса не было. Сердце ему массируй! А сами плюются брызгами воды в черное лицо, машут тряпками, тормоша горячий воздух. Черная грудь под футболкой не хотела проваливаться, сердце не билось. Павел решился. Приложился к пухлым, кисло-соленым, соплеватым губам негра. Стал вдыхать, давить на грудь. Забилось. Негр открыл глаза и бессмысленно залопотал. Водички ему, водички.
Естественно, мы не западный альянс или какие-то там исламские бригады. К нам понятие "откуда" применимо с очень большим трудом. Мы силы мирового порядка. Мы лучшие воины вселенной. Мы профи, гордящиеся окружающим нас морем ненависти. Мы родились из какой-то очень большой грязи и крови. Неважно, когда и зачем, мы и сами этого не помним. Мы возникли когда-то очень давно, когда мир стоял вверх тормашками. Родились для того, чтобы навести порядок.
Писатель доносит характер своих героев и ситуацию посредством полутонов, читатель же это чутко улавливает и заявляет, что «умом его понимать не нужно, его достаточно прочувствовать, чем-то привлекает к себе, бьет на подсознание». В творчестве Магсада НУРА нет ответов, есть только косвенные вопросы…
Молодуха лежала плашмя; когда подняла голову, одна ящерица гналась за другой. Вторая сиганула, первая повернулась шеей, посмотрела на неё, от пыли мордочка ящерицы побелела, как лицо её Отца. Никогда раньше вот так вволю и сблизи не смотрела ни на мордочку ящерицы, ни в лицо своего Отца. Царапнула ящерицу, не достала, стала грызть, царапать землю. Сейчас сдвинется и уйдёт, вырвала бы отцовскую бороду, как тамарисковый куст, вырывающий шерсть, собрала бы в ладонь, в кармашки юбки, да развеяла бы в архаше по ветру…
[читать] - Магсад Нур (Перевод с азербайджанского Ульвиры Караевой) (c)
КИРГИЗСКИЙ ДНЕВНИК
- Зачем ты суда приехала?
- На похороны.
- Почему ты плакала, когда мы тебя подобрали?
- Я не плакала, а слёзы утирала.
- Не ври мне, потом снова заплакала.
- Я смеялась.
- Ты плакала.
[читать] - Магсад Нур (Перевод с азербайджанского Ульвиры Караевой) (c)
# ЛабазЪ Пера.
О НАРКОМАНИИ, наркоманах, наркологах, наркотиках и не
только.
Через сорок дней подобной «терапии» пошатнувшаяся и отвыкшая от всего человеческого человеческая личность слабеет настолько, что родители (или мужья, о чем уже писалось немного выше по тексту) видят перед собой совсем иного сына. У него нездоровый блеск в глазах и говорит он какими-то чужими заученными фразами. Но это – не беда. Главное, что он теперь не торчит. А чтобы и впредь налево не ходил – надо еще пройти примерно за такие же деньги курс амбулаторной реабилитации.
Тогда безногий мужик спрашивает: а для чего ты мне эту шнягу рассказываешь? А собачка как заржет: ох, и глупый ты мужик, Иван Денисович! Ты ведь и есть тот самый наследник китайского императора, и вот теперь добро пожаловать на китайский трон! Тут-то Иван Денисович и задумался. Оно, конечно, с одной стороны и неплохо, но с другой стороны, на вокзале у него место козырное, кровью добытое, и бросать его неохота. И вот он собачку спрашивает: а деньгами взять никак нельзя? А собачка говорит: нельзя, брат, нельзя. Потому что на самом деле я не собачка, а белочка.
Богатое тело Бронеславы Карловны Рунт одиноко сидело за отдалённым круглым столиком. На столике переливались пустые рюмочки, так же стояли три порожние пивные кружки, под столиком валялась пластиковая бутылка, рот Бронеславы Карловны был полуоткрыт в гипсовой улыбке, Бронеслава Карловна гипнотизировала тьму. Остановись мгновение! Наташа постояла, полюбовалась. Но как не хотелось уходить, а уходить всё-таки надо было
Бронеслава Карловна малька подгуляла, наверное.
Вокруг тебя густые травы
И непроточная вода,
И жизнь становится отравой
От постоянного стыда,
И ничего не происходит
С теченьем времени. На звук
Ударов сердца ночь выходит
Осокой - острой, как испуг.
- Не впервой спецслужбы додумываются внедрить в ряды врага своего человека. Например, Геката – зам шефа госбезопасности Девятой. А вообще, на сегодняшний день процент внедренных агентов составляет сто процентов личного состава имперских вооруженных сил. Кстати, и это забавно, именно этим объясняется высокая боеспособность имперских войск. Каждый внедренный агент, опасаясь разоблачения, изо всех сил стремится соответствовать высоким имперским стандартам.
С часами я не решилась к нему подходить.
Когда он сегодня засобирался, я сказала: "Ты же и так раз в неделю в командировки ездишь, неужели не можешь хотя бы сегодня со мной побыть?"
Он чуть не засыпался! Мне стало его жалко и я пошла мыть посуду.
ЮЖНО-АМЕРИКАНСКИЕ ИНДЕЙЦЫ отвечают на вопросы доктора Щеглова
Однажды он спросил у нее:
- Что ты делала сегодня ночью?
Женщина ответила, что она спала крепким сном, но при этом было видно, что она смутилась.
Муж стал допытываться и узнал, что к его жене во сне приходит бог Пруха и ласкает ее, но не может в нее войти, потому что у него нет пениса.