Много ещё чего можно вспомнить, Серёженька. Ещё можно вспомнить наш последний приезд сюда и скальные ликийские гробницы в Мире. И как какая-то длинноногая залётная русская девка в обтрёпанных шортах, которые более логично было бы назвать трусами, обронила кошелёк, и как ты, ничего не сказав мне, бросился её догонять. А когда я настигла вас в мрачноватом сумраке сводов некрополя, то увидела, что ты держишь её за руку. И как я мучалась, узнав, что девка эта остановилась, как и мы, в «Фаселисе». И как спустя пару дней, проснувшись ночью, я обнаружила, что тебя нет рядом, и ждала, пока ты не вернёшься. Ты пришёл едва ли не под утро, и блаженно потягиваясь, сказал, что ходил купаться, а я сделала вид, что не заметила, что у тебя не было с собою полотенца. Ты привалился ко мне и сразу засопел, а я долго не могла уснуть и гладила тебя по волосам. И вдруг задрожала, ощутив, что мои пальцы тянутся к твоему горлу.
Леди, в Ваших глазах проросла полынь, Сизой дымкой окутала поле моей печали. Леди, какие у Вас в животе цветы: Клевер, ромашки, смолки, - если б Вы только знали!
Пугачев подумал - он не хотел разочаровывать казаков: “Сдери с него шкуру, - пусть знает как стрелять в законного царя”. И, оглядев еще раз полыхающую крепость, Пугачев пошел посмотреть дом коменданта. Заведено было комендантские дома не жечь, а оставлять их для Пугачева. В сенях Пугачев услыхал шум и возню. Он заглянул в комнату, - там Шигаев развлекался с бабой. - Фу, ты! - сплюнул Пугачев и вышел на улицу. Через минуту выскочил Шигаев. - Это комендантова дочка, капитана Харлова баба, - пояснил он, возбужденно бегая глазами. - А ... - протянул Пугачев. Он вспомнил как капитан Харлов стоял перед ним с вытекшим глазом и просил, чтобы его скорее убили. - Я ее вмиг разделаю - на кол посажу, - захохотал Шигаев. - Погоди, - зевнул Пугачев, - ты ее ко мне приведи.
твои табуретки ногами врастают в пол,
зеленые ветки роняют спелые вишни,
твой стол убегает, присвоив чужой глагол,
как от пожара, как будто он третий лишний
О первом номере журнала «Сетевая поэзия» за 2005 год
Вышел в свет и был презентован в рамках Третьего слета-фестиваля сетевой поэзии "Липки-2005" первый номер журнала "Сетевая поэзия" за 2005 год.
Его тема: "Почему люди пишу стихи?" Разумеется, журналу "Сетевая поэзия" она была интересна, прежде всего, применительно к сетевым поэтам и сетевым реалиям. Потому материалам, опубликованным в разделе "Ракурсы" этого номера, мог бы быть предпослан общий подзаголовок "Сетевая поэзия с точки зрения психологии и социологии".
Этот разговор произошел в ходе обсуждения в Сети материалов предыдущего номера журнала "Сетевая поэзия", посвященных теме "Правда и искренность в искусстве". В обсуждении участвовали несколько собеседников, однако, наиболее полно и последовательно оказалась представлена точка зрения известного московского поэта Игоря Караулова. Так сложился этот диалог.
# Седьмая Вода Составитель и попечитель раздела: Masha
Недетская повесть
Подхватывая очередной ящик, Руслан почувствовал, как в ладони впиваются длинные ломкие иглы. Одна из досок скрипнула, белея свежим изломом, мгновенно обагрившимся кровью из пораненных ладоней. Чужие пальцы мазнули по коже. Уже передавая груз, он ощутил, как толстяк дернулся и отстранился. Деревянный короб выпал из рук в расплавленный снег. Тех, кто был рядом, окатило густыми и липкими, как овсянка, брызгами. Тяжелая, почти черная в безлунной ночи пленка сомкнулась, укрывая добычу.
Главное в моей нынешней крылатой жизни – это осознание следующего интересного факта. Нет никакого смысла идти на компромиссы. Нужно просто представить себе мысленно, во всех деталях и подробностях, идеальное развитие событий. После чего они, события, так и разовьются. Поэтому написав короткое письмо о том, что я живу в Австрии, пишу романы по-русски и ищу переводчика, я отправила его только Рут. Но потом немного испугалась – нельзя же всё на одну карту ставить! - и отправила то же письмо ещё по двум адресам. Крылья у меня недавно. Ещё не освоилась.
День счастья – никогда (о последнем романе Оксаны Робски)
Вывод №1. «Новые русские» - коллекция человеческих отбросов. Вывод №2. Эти «человеческие отбросы» плевать хотели на остальную часть общества. Вывод №3. Ключевой. Материальные блага «новым русским» упали с неба. Поскольку описание процесса создания этих благ, а вернее, их накопления, в романах Робски отсутствует, как класс. Реакцию «низших» предсказать нетрудно. «Низшие» будут ждать, когда кто-нибудь громко и внятно произнесёт команду «Ату!», поскольку картина, намалёванная неумелой рукой Робски, снимает все моральные ограничения против того, чтобы в очередной раз «взять всё, да поделить». И очередной делёж не будет напоминать ни одну из последних бархатно-оранжевых революций. Всё будет по-русски: бессмысленно и беспощадно. «День счастья», говорите? Подождём до завтра.
Есть ли литературное будущее у Прозайца? (о чём умолчал Кравчук)
Что означает вкладывать деньги в имя поясню. Сейчас в большинстве периодических изданий рецензии на книги рассматриваются с позиций рекламного пространства. Если в газете ни с кем не дружишь – плати. Ещё тяжелее – с радио и телевидением. Как даётся мерчендайзинг, т.е. выкладка книг в магазинах – особая история. Так кто готов выдать 2-3 романа в первый год? Качественных романа? Мне могут возразить. А вот Оксана Робски стала «звездой» уже с первого романа «CASUAL». Как? Отвечу. Деньги в её раскрутку вкладывал не «Росмэн», этот роман издавший. У издательств, как правило, на раскрутку новых авторов просто нет денег. Пришлось мне тут поговорить с представителем одного рекламного агентства. Сколько стоит компания по «скромной» раскрутке автора? Ответ: «ОТ US$ 150 000». Г-н Захаров, «сделавший» некогда Бориса Акунина, как-то в одном из интервью признался, что на начальном этапе стоило ему это $US 1 000 000. Такова цена вопроса сформулированного Кравчуком: «Как добиться популярности и завоевать читателей».
Эх, Феденька, домик-то, как бирюк, стоит, весь набычившийся, ровно и кинутый, нежилой; прям рогожинский. Только с трупом, с холодным-то, в нем разве спать да Христу тихонько, как тать, молитися! А ворота в доме огромные, с аркою. Как въехали мы под нее, под арку-то, ворота с лязгом за нами блям-бом-бам! — и сомкнулись, как челюсти. Смотрел, небось, фильм-то «Челюсти», голубчик ты мой, про акулку-то? Вот и у меня такое чувство по сердцу тогда прошло, будто ОНА меня сейчас как раз проглотила, будто я у нее внутри, — и теперь уж навек, навек!..
Я представлял себе устье реки, ленивой, широкой, серой и сонной, русской, — она притекала из полной темных лесов и похожих на тундру блеклых низин. Она, эта река, текла под редкими допотопными мостами из скособоченных бревен. По ним тарахтели седые от пыли и бурые от грязи грузовики и дробно настукивали копытами лениво перегоняемые стада. А в устье реки как раз на берегу океана находился город, — небольшой, но расползшийся по туманной низине, он состоял из низких домов в два-три этажа. Однако таких, «высоких», строений была лишь просторная центральная улица, голая, как Невский проспект, а от нее разбегались изрытые дождями переулочки-тупички среди сплошных и сквозных линялых заборов. И на самой окраине города, куда, утекала главная улица, переходя в загородное шоссе; — там тянулись по пустырям бараки, бараки, бараки…
Это, конечно, не означало, что простота распространялась и на обиход при Дворе. Быть естественным для хэйанского придворного — это значило быть непринужденным, изящным, тонким и элегантным. В своих знаменитых «Записках у изголовья» фрейлина Сэй-Сёнагон весьма подробно описывает промахи дам в плане элегантности и промахи кавалеров в плане изящных манер. Правда, она не столько смеется над ними, сколько сожалеет, ведь нарушив законы прекрасного, придворный нарушал и главный принцип жизни, а он звучал так: «Аварэ!»
Желтоглазый шершень, унеси меня в ночь, туда, где мое отраженье поглотит печаль-вода, где, полнеба застлав - полжизни тенью накрыв, распахнется Казанский взмахом гигантских крыл, где высокий голос, под темный взмывая свод, обожжет мне горло, оглушит, чтоб я не смог ни раздвинуть связки, ни услыхать, как ты произносишь ласково: бойся печаль-воды
Но о чём ни попросим и про что ни вздохнём, нас безумная осень накрывает огнём, осень в пляске распутной в вихре рыжих волос машет юбкой лоскутной по коленкам берёз.
Все покровы слетают, листопадом шурша. Так страницу листают, за развязкой спеша. Так срывает подруга вслед за блузкой бельё. Так мы бродим по кругу, превращаясь в быльё.
В конечном счёте, участие в этом конкурсе и привело его в гостеприимные стены психиатрической больницы, куда он прибыл в сопровождении плачущей жены и прижав к груди справку за почти подлинной подписью генерального директора Мавзолея. Документ написан на иврите, изначально предназначался для рекламы его услуг в качестве Владимира Ильича Ленина, и на справке стоит подлинная печать налогового управления города Иерусалима. Несмотря на расстроенную психику, он продолжает напряжённо трудиться. Во время прошлой госпитализации, находясь на излечении, он, помимо непрерывных жалоб на меня во все инстанции, снялся в сцене «Восхищенный Папа Карло на субботнике робко трогает Ленина за его бревно», «Евнух, изменяющий своей жене» а так же «Витязь на распутнице». Сцены предназначались для рекламы лекарства повышающего потенцию.
Мент ощутил сразу бренность пропагандистских клише, и либеральная ценность зашевелилась в душе. Он даже дёрнул погоном, робко промолвив: «Увы, ходим мы все под законом, только немногие в. Так что кончай диатрибу – это к правительству - и коль не башляешь - на дыбу! нет! того пуще - в ГАИ!»
Через толпу за мной продиралась растрепанная женщина. - Так вот ты кака-а-ая! - вопит она пронзительным голосом, сдавленная со всех сторон биомассой - А я-то думаю, что это у меня сын дома не ночу-у-ует! Ей не чуть-чуть не хватает скорости, чтобы вцепиться мне в волосы, а вокруг уже сжимаются болельщики. Я иду, растягивая руками пустое пространство впереди себя. В глазах подозрительно щекотно, и из толпы кто-то восторженно орет мне в ухо: - Это еще ничего, Серегу Маковского она вообще зонтиком отоварила!
Книгу Ильи Члаки «Новые пьесы и рассказ о том, как была украдена пьеса старая» можно купить в книжном магазине «Москва», в книжном магазине СТД на Страстном б-ре, д.10, в интернете ISBN: 5-98742-002-4