такая осень, блин, настала,
что пушкин спрыгнул с пьедестала,
споткнулся, гулкий и зеленый,
и зашагал по малой бронной,
ступая очень аккуратно
до патриарших – и обратно,
не поднимая мокрых глаз,
все понимая, больше нас.
Новости литературных проектов, объявления, текущая информация, злободневные статьи от авторов ВГ. Следите за обновлениями!
# ЛабазЪ Пера
СТРАТАГЕМЫ
В полотне обстоятельств всегда существуют швы
Пустота связывает их , как прозрачный тягучий клей.
Находить ее - это у некоторых в крови,
А иной не увидит, даже если пройдет по ней
Она подобна сверкающей ряби на глади озер, -
Она подобна бабочке, опустившейся на ладонь.
Тот, кто глядел в нее, различает странный узор
И в нем колесо случайностей вращается посолонь.
Взрослые видят сны. Мои родители придают своим снам очень большое значение, потому что думают, что во сне они самые, что ни на есть, настоящие. Мамины сны – аморфные, беспредметные, почти неописуемые. Во сне мама часто летает. Ей снится, что она купается в лучах Божественной космической энергии. Эти лучи могут быть разного цвета. Красный – живородящая сила. Жёлтый – источник света. Зелёный – цвет природы. Мамин любимый цвет голубой, цвет полного покоя и гармонии. Мама считает, что во сне она ближе к Богу, и это даёт ей ощущение счастья. Мама никогда не думает во сне о папе. Папа во сне никогда не думает о Боге.
маленькое злобное счастье грызет изнутри
большое доброе горе ожидает снаружи
альтернатива скупа, как с собой ни хитри,
что бы ни выбрал - выбранное всегда будет хуже
невыбранного. причина найдется всегда: звезда, беда,
вода, холода, злые поезда, несущие нас по кругу
бессонных ночей и тревожных дней, незнамо куда,
даже если не прочь, а по направленью друг к другу
на илистых отмелях волнуются лодки лиственные,
ноевы плоскодонные ковчеги завета.
собраны скопом пророки, ложные, истинные,
все без разбору: пьяно- и трезво-;
мыслящие, чокнутые и с приветом;
мертвая природа опрокинута в джезву.
Его многочисленные поездки и путешествия, его близость французской и - особенно - немецкой культуре, его франко-немецкие корни, жизнь в Австрии, Соединенных Штатах и Австралии - делают Одена автором, которому было "тесно" в рамках национальной культуры, который ее перерос: как подросток - становящуюся тесной одежду...
Но и я, восхищающийся давно
Звездами, коим все равно,
Все ж не могу, глядя в звездный рой,
Сказать, что тоскую лишь по одной.
Когда бы последнюю стерли звезду,
Я б научился смотреть в пустоту
И чувствовать, как ее тьма высока...
Хоть к этому надо привыкнуть слегка.
[читать] - Auden W. H. (Перевод Елены Тверской) (c)
НОВАТОР ИЛИ "ПЛАГИАТОР"?
Меньше всего Оден похож на элегантного стихописца, умеющего обрабатывать глыбы своих видений и идей, придавая им приятную для глаза форму. Базиль де Селинкур бросает Одену упрек в том, что тот вбрасывает в сознание читателя необработанные глыбы. "Упрек" верный - но в этом сила, а не слабость Одена. Метафизическая сущность его идей продолжает формироваться Временем, Историей, Трансцендентным. Потому что то, что с точки зрения "чистой поэзии" не работает, прекрасно работает в других плоскостях, а понимание того, что такое поэзия - в постоянном движении, как море.
О ПЕРЕВОДАХ УИСТАНА ХЬЮ ОДЕНА и качестве перевода вообще
Далее, сам подстрочник Prime, сделанный Александром ради опровержения перевода Фельдмана (полного ошибок, в свою очередь) содержит немалое количество ошибок, что естественным образом снижает силу его риторики.
Поэтому оставшуюся часть этого письма я посвящу подробному разбору Prime, его смысла и возможных переводов...
Я холоден к поэзии Бродского, но было бы странным не замечать и не ценить талант, проявленный столь мощно.
Иное дело Солженицын: брать в руки почти любое, им написанное, и вкушать неспешно – всегда удовольствие для меня, даже если я решительно не согласен с ним в оценке политических событий, религиозных и нравственных канонов и многого иного прочего.
Тем любопытнее мне было узнать, что сказал «нобелевский» прозаик о «нобелевском» поэте
Строка за строкой взмывают к седому небу
и уносятся прочь - до теплых, видать, широт.
А тебе оставаться без слов, неподвижну, нему.
И снег прилетает и затыкает рот.
Вот уже руки дубеют в миг без перчаток.
Скоро и весь ты станешь - сугроб на снегу.
Сохрани мою тень. Мой отблеск. Мой отпечаток.
О, тающий сумрак, осенний ветер, ненастный гул.
В её прозрачных пальцах
Растают, растворятся
Триллиарды ярких звёзд.
В болотном Царстве тихо,
Где спряталась ракита,
Кроваво плачет Ангел
У болотного цветка.
# Седьмая Вода Составитель и попечитель раздела: Masha
СТРАХ ВЛИЯНИЯ
Около трех часов пополудни паломники прибыли в Ла Корте, и стало еще веселее, отовсюду доносился звон бубна и куплеты севильяны. Энкарнасьон больше не выходила из касеты, напуганная огромными нарядными лошадьми, которые бродили по Ла Корте, поднимая тучи пыли. Луис Мануэль с друзьями усадили меня в дряхлое carro, запряженное двумя мулами; вот в этом-то carro, мы переезжали из касеты в касету; и везде нас угощали ребухито и маленькими кусочками хлеба с хамоном и чорисо. Зажатая с обеих сторон прекрасными цыганками, которые без устали пели и били в бубен, я взвизгивала вместе с ними на поворотах, когда казалось, что мы все вот-вот вывалимся прямо под копыта лошадям с цветными лентами в хвостах.
Как выглядят первые контакты между представителями разных культур? По разному. Раньше это был обмен пустой консервной банки на килограмм черного жемчуга. В постиндустриальном обществе весьма популярен обмен взглядами. Предполагается, что взгляд - это текст, по прочтении которого должны следовать разнообразные поступки (светская беседа, секс или выстрел).
Взгляд, доставшийся пост-советскому человеку от даосов, суфиев и исихастов, с которым мы сталкиваемся, например, в питерской электричке, чужд миру.
- Я наверно пойду...
- Нет, не уходи. Возьми себе вон тот стульчик, садись. Мы немного поиграем. А она пусть ищет... - узкоглазая мордочка Маши светилась от удавшейся хитрости.
Я подумал о том, что Маша очень ароматная и красивая. И умная. Замечательно все придумывает. Наверно, я в нее влюбился. И она станет моей женой.
- Маша! Маша! Куда ты делась? Вот я тебе! Саша, ты куда ее увел? - надрывалась старуха на краю участка. Маша хладнокровно выкладывала свой орнамент.
Мне рассказали, как бывает: люди так сильно любят друг друга, что не могут быть вместе. А еще говорили - это счастье, когда, наконец, забудешь телефон, по которому названивала годами. Пытаешься, но не можешь вспомнить этот номер; и испытываешь от этого счастье освобождения, кто бы мог подумать?
«Как вы думаете, дети, - бархатно начал профессор, - можно ли вырастить в пробирке слона?»
Дети загипнотизировано молчали. «Ну, смелее, смелее, - подбодрил их профессор, и пошутил, - вы прямо, как мои студенты».
«Не очень-то он похож на алкоголика, - заколебалась Вера Константиновна, - костюм, свежий галстук, студенты… Не выдумал ли Павлик такое нехорошее оправдание?»
Красный как свекла, Павлик действительно сидел, не поднимая глаз.
Назавтра Инга невзначай спросила:
- И много у вас ребятишек, Сан Саныч?
- Шестеро, - ответил он гордо. Рекс – немецкая овчарка, он у меня уже давно. А остальные - подкидыши. Старшенький – ризеншнауцер Гоша. Я его подобрал у метро шесть лет назад. Он был такой тощенький, грязный, больной, хоть и в ошейнике. Я его хозяев искал, да не нашел. Потом пуделек Тема. Хотел Артемоном назвать, да длинно как-то показалось. А Ляля и Катя – от нашей дворовой Белки, они в подъезде под лестницей жили, а потом она пропала. Говорили, ее машина сбила. Ну, я щенят забрал, как не забрать. Думаю – все, хватит, некуда уже. А с месяц назад – гляжу: еще один у подъезда сидит, смотрит на всех. Метис, белый с черными пятнами. Похож на сеттера. Думаю Бимом назвать.
Можно сказать, что Петухов не любил Крысина, и первые несколько рюмок в его обществе всегда выпивал с отвращением. Крысина он, пожалуй, даже презирал. Но все же не до такой степени, чтобы утром, желая попить рассола, найти его голову у себя в холодильнике.
Петухов взялся за край блюда и осторожно повернул его. Сомнений никаких: это была голова Крысина, вон его мясистая бородавка на верхней губе.
Мара.
После пафосного высказываня Кленевского о природе литературного таланта извинилась и сказала, что это слова человека, ничего хорошего, кроме диктантов, в жизни не писавшего.
Все повернули к ней головы.
Она снова извинилась и покраснела.
Порассказала нам про разных психов. Если болезнь, так пусть его берут и лечат, мы тут причем?
А потом она вся напряглась и говорит:
- У него, чтоб вы знали, было две суицидальных попытки.
У Липкина, то есть.
Тут все примолкли.
Только Пивоваров, дубина: чего было? – кричит, - какие попытки? Ему тихонько объяснили, и Пивоваров тоже заткнулся. Целую минуту, наверное, в полной тишине просидели.
- Андрей, откуда тебе это известно? Об Анжеле?
- Она была моей женой. Четыре месяца Анжела была моей верной супругой. Я был первым мужчиной, который, минуя упругую плоть, увидел осколки ее маленькой разбитой души. Я был первым мужчиной, который не захотел ее тела, но полюбил ее сердце. И Анжела сказала: «Андрей, я люблю тебя». Анжела сказала: «Сделай мне предложение». Эту историю она рассказала за день до того, как уйти в никуда. Но я не жалею. Я не жалею о ней.
Опрокинул один штоф, за ним другой, орехов с медом поел, смотрю в тарелку – а там посреди меда два соска женские плавают, поглядел вниз, а дружок-то мой несносный выпрямляется: встал по стойке «смирно» и спрашивает:
-- Что, новый хозяин, надо?
- Ложь. – подчеркнуто спокойным тоном произнес Матецкий. – Именно по этой дороге я и ехал. Никаких белых не видел. И думаю, кстати, воспользоваться ею для возвращения в штаб армии.
- Сука. – оскорблено подумал Трофимов и, помолчав несколько секунд, ответил. – Вы проезжали там рано утром, а наши разведчики были там позже. На их глазах происходило развертывание войск противника. Командир конной разведки, который лично там присутствовал, ждет сейчас на улице и готов, в случае чего, подтвердить мои слова.
Матецкий, словно прогоняю скопившуюся усталость, провел ладонями по лицу – Не нужно. Верю. Железная дорога, очевидно, тоже перерезана?
- Да. – с некоторым злорадством ответил Трофимов